Фёдор Сидоров на пути к капитализму. Глава 4

Он закурил очередную московскую сигарету «Ява» и поглядел на свои часы. Часы уже показывали одиннадцать вечера московского времени. Народу на перроне почему-то становилось всё больше.
- Поезд номер…, на Москву, принимается на посадку, - услышал Фёдор голос из репродуктора.
К перрону вереницами стали подъезжать машины. Это со стороны города спешили на посадку люди. Перрон всё больше наполнялся людьми. Вдруг, совсем недалеко от себя, он услышал свободную от мельчайших украинских диалектов, непроизвольно фиксируемых его слухом, речь. Это разговаривали трое молодых людей. Они остановились недалеко от Фёдора, по-видимому, ожидая поезда на Москву. Рядом с ними не было ни огромных баулов, ни картонных коробок, набитых всякой всячиной. За плечами парней были небольшие походные рюкзаки, а в руках портативные сумки с многочисленными замочками и карманчиками. Он не успел ничего осознать, как какое-то внутреннее наитие подтолкнуло его к этой группе парней.
- Привет, земляки! – Воскликнул Фёдор, подойдя ближе к молодым людям. - Вы на Москву?
- Через Москву, до Ленинграда, - ответил самый рослый из них.
- Для этих мест всё равно земляки, - продолжал разговор Фёдор.
- А Вы тоже из командировки? – Спросил другой молодой человек.
- Нет, я в командировку приехал только сегодня. Пошёл было в центральную гостиницу, но там такие цены, что всех моих командировочных не хватит расплатиться.
- Ха, ха, ха… - Захохотал высокий. Мы, было, тоже вначале туда рванули.
- Так вы не могли бы подсказать, где здесь можно перекантоваться нашему брату за приемлемую цену? – спросил приятелей Фёдор.
- Сейчас мы тебе всё объясним, - ответил невысокий ленинградец.
Поезд Ужгород – Москва уже двигался на посадку. По перрону суетно задвигались, загремели хозяйственными тележками пассажиры. «Начинается посадка на поезд номер…», - разнёсся по привокзальной округе голос из репродуктора.
- Надо бы на бумаге план ему нарисовать, так не запомнит, - сказал длинный, а затем обратился к Фёдору. - Есть чем рисовать?
- Запомнит, - возразил его приятель. – Некогда уже рисовать, да и не видно ничего.
- Запомнишь? – спросил он, дружески хлопнув Фёдора по плечу.
- Давай, говори… Запоминаю, - ответил тот.
Тренированная многочисленными экзаменами память Фёдора, в которой надёжно хранились различные формулы, описания десятков патентов и многое другое, не должна была дать сбоя.
- Пройдёшь около километра вдоль железной дороги, - ленинградец показал рукой, в какую сторону он должен идти.
- Потом пересечёшь железную дорогу. Немного пройдёшь по той стороне, и будут мостки через небольшую канаву. Пройдёшь через эти мостки, и тут, вправо от железной дороги, пойдёт широкая улица. Иди по ней километра полтора до завода электромоторов. Как дойдёшь до завода, то увидишь по левую руку большие железные ворота. Потом пройдёшь ещё метров двести и выйдешь на пересечение с улицей Я.Купалы. Повернёшь на эту улицу и отсчитаешь четвёртый дом от перекрёстка. Этот двухэтажный дом - общежитие завода электромоторов. Стучись в дверь… Там всегда комендант дежурит.
- Спасибо ребята, - поблагодарил Фёдор.
- Нет, давай повтори, - потребовал молодой человек.
- Ладно… Пойдём, а то посадка уже скоро закончится, - начали волноваться его напарники.
- Успеем… Пусть повторит… Мне сидеть спокойнее будет в вагоне, - настаивал молодой человек.
Он успокоился только тогда, когда Фёдор почти слово в слово повторил его рассказ.
- Ну, тогда удачи тебе, - обрадовано сказал ленинградец и протянул Фёдору на прощание руку.
Через несколько минут перрон почти опустел. Лишь несколько провожающих и с ними Фёдор зачарованно смотрели на готовый вот-вот тронуться в дальнюю дорогу ночной экспресс.
- Счастливого вам пути! – Громко прокричал в след садящимся в свой вагон «землякам» Фёдор.
Уже стоя на подножке, настырный ленинградец обернулся и прокричал, обращаясь к Феде.
- Да, совсем забыл тебе сказать: «Говори коменданту, что у тебя украинская валюта. А то она попытается взять ту же сумму, но российскими рублями».
- Удачи!.. – Добавил он и скрылся в проёме тамбура.
Оставаться на перроне вокзала Фёдору больше не было смысла. Он снова посмотрел на свои часы, прикидывая, сколько должно быть времени, когда он пройдёт один километр вдоль железной дороги.
- Так, на это мне потребуется не менее десяти минут, - решил он.
Как только Фёдор отошёл от здания вокзала, то сразу погрузился в кромешную темноту. Он приостановился, покрутил по сторонам головой, стараясь адаптировать свои глаза к темноте, увидел далёкий семафор и медленно пошёл на него, нащупывая ногами железнодорожную насыпь.
Прошло минут десять.
- Надо поворачивать направо, - вспомнил он полученные указания.
Но, перейдя на другую сторону железной дороги, он обнаружил, что в двух десятках метров от неё проходит длинный забор, за которым едва просматриваются садовые деревья. Спотыкаясь об ухабы на грунтовой дорожке, идущей вдоль полотна, Фёдор побрёл дальше. Так он двигался ещё минут пять, пока дорожка не привела его к широкой улице, застроенной одноэтажными домиками. Фонари на этой улице почему-то не горели, и только из окон некоторых домов доносился слабый свет. Тут Фёдор почувствовали под ногами твердую гладкую платформу. Это были металлические мостки. Вслед за мостками шёл пешеходный тротуар, на котором не было заметно ни одного прохожего.
- Ура, - чуть было не закричал он от радости.
Фёдор приостановился, чтобы перевести дух, прежде чем повернуть по тротуару направо. Стояла абсолютная тишина. Ни одного транспортного средства не было не слышно и не видно на этой, вероятно тупиковой, улице.
Вдруг в той стороне, куда он собирался повернуть, отчётливо послышался частый стук каблуков. Так частить могла только женщина. Фёдор встрепенулся и пошёл на стук каблуков.
- Не помешало бы её догнать и ещё дополнительно расспросить, - подумал Федя, поддавшись неизвестно откуда появившимся вдруг сомнениям о том, правильно ли он идёт, и он прибавил шагу.
Через пару минут быстрой ходьбы он уже начал различать фигуру, идущую впереди в этой кромешной темноте. Фёдор ещё прибавил шагу. Тут он заметил, что фигура на мгновение приостановилась, а потом каблучки зацокали ещё резвее.
- Чёрт подери, - выругался про себя Федя. – Я же только спросить тебя хочу.
Пытаясь нагнать, идущую впереди себя женщину, он припустился чуть ли не вприпрыжку. Скоро он уже мог различить её тонкую фигуру, закутанную в лёгкий плащ. Но нагнать незнакомку ему так и не удалось. Неожиданно для Фёдора, стук каблуков резко усилился, а фигура стала стремительно удаляться. Он понял: «Женщина, почувствовав, что её преследуют, побежала». Вскоре и стука каблучков стало совсем не слышно.
- Дура, - сказал сам себе Фёдор и дальше пошёл медленным шагом.
Так он шёл, поглядывая на противоположную сторону улицы, пока не увидел фонари, освещавшие подъезд к огромным железным воротам. Это были ворота электромоторного завода. Миновав эти ворота, Фёдор через пару минут оказался на пересечении с улицей, похожей, по описанию ленинградских парней, на улицу Я.Купалы. Оставалось только найти табличку с названием этой улицы. Он попытался рассмотреть угловой дом старой постройки, но табличку с названием улицы ему так и не удалось обнаружить.
- Ладно, буду надеяться, что это та самая улица, - решил он.
У четвертого дома от угла перекрёстка Фёдор остановился. Это было двухэтажное здание, полностью погруженное в темноту. Ни из одного окна этого дома не доносился на улицу свет. Фёдор прошёл вдоль этого здания, чуть ли не на ощупь, пытаясь определить, куда же ему можно постучать. Наконец обнаружилась дверь. Он, не раздумывая, сильно стукнул в неё три раза кулаком. Гулкие удары разнеслись по тёмной улице, но дверь открывать ему никто не спешил. Тогда Федя стал барабанить в ближайшее к двери окно.
Наконец в этом окне загорелся свет, а за дверью послышался сонливый женский голос:
- Кто там ботает?
- Здравствуйте, - произнёс Фёдор, обращаясь к двери.
- Пустите, пожалуйста, постояльцем. Я в командировку на ваш завод приехал, - чуть ли не взмолился он.
- Не мог пораньше-то прийти? – спросил его недовольный женский голос из-за двери.
- Да я своих друзей, ленинградцев провожал. Они сегодня вот только от Вас уехали, - нашёлся, что ответить Фёдор.
- Хм… - Послышалось что-то вроде хмыканья за дверью.
- Если собираешься оплачивать проживание карбованцами, то не проси, чтобы я в твоей квитанции написала рубли.
- Ну что Вы! – Удивлённо воскликнул он, - я всё оплачу рублями.
Сказав это, Федя подумал, что он впервые после расставания на вокзале не стал следовать советам своих ленинградских «земляков».
Заскрипела защёлка, и дверь наконец-то отворилась. В освещённом коридоре стояла ещё не старая женщина с вьющимися светлыми волосами.
Комендант, а может администратор, этой гостиницы оказалась доброй женщиной и приятной собеседницей. Она провела Фёдора в свою администраторскую комнатку, выписала ему квитанцию на двести сорок рублей, то есть по восемьдесят рублей за сутки, а затем, будто вовсе не собиралась спать, предложила ему горячего чаю. Потом она долго расспрашивала его о том, как он воспринимает теперешнюю жизнь в России, где, оказалось, проживают её многочисленные родственники. Поначалу Фёдор думал, что она должна бы некоторое время негодовать на него за то, что он её разбудил. Но никакого негодования не было и в помине. Напоив Фёдора чаем, она приоткрыла дверь в большую комнату, где как в больничной палате стояли в ряд, упёршись спинками в стену, четыре кровати. На двух из них уже спали постояльцы. Указав Фёдору на свободную кровать и пожелав спокойной ночи, комендант удалилась.
Как только Федя приложил голову к подушке, то сразу провалился в крепкий сон.
Вот смуглый здоровяк с выпученными глазами, размахивая перед его носом руками, самозабвенно восклицает:
- Мы потомки Изиды! Нам всё можно.
А вокруг него беснуются женщины с растрёпанными чёрными волосами и кричат в такт стука колёс поезда:
- Да, да, да… Это мы Изиды…
Потом стук колёс поезда удаляется, и начинают стучать каблучки:
- Цок, цок… Цок, цок…
Это стремительно шагает, укутанная в серый летний плащ, стройная женщина. Женщина оборачивается и отбрасывает с головы капюшон.
- Какая она красивая, - восторгается Фёдор.
- Да это, кажется, помолодевшая лет на десять, моя жена, - удивляется он. – Но, как же она сюда попала?
Женщина снова опускает на голову капюшон плаща и отворачивается. Вот она уже удаляется… И только, как прежде, слышен звонкий стук её каблучков:
- Цок, цок… Цок, цок…
Федя открывает глаза.
По спинке его кровати постукивает металлической ложкой незнакомый дородный мужчина. Увидев, что Фёдор открыл глаза, он говорит:
- Эй, приятель, ты никуда не опаздываешь? А то время уже восемь по-местному.
- Восемь?.. - Туго соображает очнувшийся после забытья Федя. – Это значит, что уже девять по Москве…
- Ну, пока… До вечера, - говорит незнакомец, ещё раз стукнув ложкой по спинке его кровати.
Умывание, бритьё и завтрак на тумбочке отнимают у Фёдора ещё минут тридцать. До проходных приборостроительного завода он добирался ещё около часа.
Первым делом Фёдор заглянул в кабинет начальника отдела кадров. Наливайко, увидев его, широко заулыбался, и непонятно было: то ли он искренне рад новой встрече с Фёдором, то ли он насмехается над ним.
- Ну, как тебя устроили в нашем фешенебельном отеле? – послышались Феде иронические нотки в его голосе.
- Спасибо, - ответил Фёдор.
- Сервис у вас, что надо, - продолжил он. – Вот, только командировочное удостоверение мне надо бы отметить.
- Да ты не волнуйся. Неужели прямо сейчас уезжать собрался?.. Вот, вызову Доната, и он тебе всё отметит.
Муратов Донат Турганбаевич появился в проходной через несколько минут. Он забрал у Фёдора командировочное удостоверение, выписал ему разовый пропуск и провёл через проходную завода. Когда они оказались в его кабинете, то он спросил Фёдора:
- Вы вчера, кажется, собирались ознакомиться с технологическим процессом изготовления чувствительного элемента нашего прибора, не так ли?
- Да, если это возможно, - подтвердил Федя.
- Что ж, новые партнёры, я думаю, нам не помешают, - заключил начальник КБ.
Он снял телефонную трубку.
- Ало… Кто говорит? Пусть Завалюк подойдёт ко мне.
Фёдор уже представил себе мордастого амбала, который может быка одним ударом завалить, и с которым ему сейчас придётся знакомиться. Как вдруг, в кабинет вошла красивая и стройная женщина. На вид ей было не больше тридцати лет.
- Леночка, - обратился к женщине начальник, - покажи Фёдору Ивановичу производство наших чувствительных элементов.
- И ещё… Надо отметить в канцелярии завода его командировку.
- Это наш ведущий технолог, - добавил он, обращаясь уже к Фёдору.
Лена работала в КБ завода ведущим инженером технологом. Кому же, как не ей, было во всех подробностях знать полный процесс появления чувствительных элементов прибора, или сенсоров, как она их называла. Когда они вышли на освещённую весенним солнцем территорию завода, то Фёдор обратился к своей попутчице:
- Леночка, - назвал он её так же, как перед этим называл её непосредственный начальник, но при этом уже не начальственным голосом, в голосе Фёдора было заметно искреннее восхищение своим заводским экскурсоводом, - Вы мне поставьте в командировочном удостоверении только день прибытия, так как я не приобрёл пока обратный билет.
Она на секунду остановилась, посмотрела на него лучащимися под южным солнцем глазами и сказала:
- Называйте меня Леной, Фёдор Иванович.
- Хорошо, - смутился он. – А Вы можете называть меня просто Фёдором, или Федей.
Теперь, кажется, засмущалась она. Это было видно хотя бы по тому, что щёки её зарделись лёгким румянцем. Может быть, она ощутила какую-то неловкость и потому, стараясь сгладить, возникшую было напряженность, спросила:
- Ну, как Вам у нас?.. Понравилось?
Теперь замешкался с ответом Фёдор. Сначала он хотел ответить ей теми же словами, которые уже сегодня произносил в кабинете начальника отдела кадров, но вдруг почувствовал непреодолимое желание излить душу.
- Вы меня вчера видели? – спросил он Лену, приостанавливаясь.
- Да, я наблюдала за Вами в отделе, - сказала она, и лицо её снова покраснело. – Вы о чём-то увлечённо беседовали с Валеркой.
- Ну, так вот, - начал рассказывать Фёдор, - ваш начальник отдела кадров забронировал мне место в наполовину свободной центральной гостинице города. Если честно, то он не знал, свободна ли она была наполовину или на четверть, но почему-то теперь был уверен, что именно наполовину.
Далее он рассказывал ей всё, что с ним происходило после того, как он покинул пределы завода.
Рассказал, как мотался по незнакомому городу в поисках приемлемого ночлега, как испугался прогуливающихся по бульвару милиционеров, как томился на перроне вокзала и как потом, чуть ли не на ощупь, пробирался между железной дорогой и огородами к неизвестной улице, перед выходом на которую чуть было не угодил под мостки. Рассказал, как попытался нагнать женщину, появившуюся на этой улице, чтобы убедиться в правильности своего пути, и как та стройная женщина бежала от него сломя голову, а потом затаилась где-то в кромешной темноте.
Он так увлёкся своим рассказом, что даже не заметил того, что они уже давно стоят у входа на испытательный участок. Когда он закончил рассказ и посмотрел на свою спутницу, то увидел, что глаза её весело искрятся, а она широко ему улыбается. Если бы на улице была зима, и стоял сильный мороз, то и тогда такая улыбка могла бы согреть любого мужчину.
- Подожди меня здесь, Федя, - дружелюбно произнесла она.
- Я отмечу твою командировку. - С этими словами она юркнула в соседнюю дверь.
Спустя несколько минут, она появилась снова.
- Всё сделала так, как ты просил, - сказала Лена, протягивая ему командировочное удостоверение.
Прежде, чем пропустить в технологический цех, дежурная выдала им сменную обувь, белые халаты и такие же белые шапочки. В цеху, за столами, уставленными различными технологическими приспособлениями и измерительными приборами, сидели в основном женщины. Постороннему человеку, каким себя ощущал Фёдор, было практически невозможно разобраться, что и зачем они здесь всё делают. Кто-то пристально рассматривал в микроскоп какие-то тонкие пластинки, внося записи в рабочие тетради, кто-то вглядывался в показания измерительных приборов, а кто-то что-то промывал, полоща пинцетом в ванночках с непонятной жидкостью.
Они прошлись по всему цеху, рассматривая почти на каждое рабочее место. Где-то приходилось задерживаться: Лена то слушала, то объясняла. Но разговоры, в основном, были для Фёдора непонятными. Когда они снова оказались в том месте, где им ранее выдавали халаты, то Фёдор почему-то даже облегчённо вздохнул.
- Ну, как впечатление? – Глядя на Фёдора, спросила она.
 - Впечатление не впечатляющее, - грустно ответил он.
- Я ни капли не разобрался в ваших технологических операциях.
При этих словах у него, вероятно, было такое удручающее лицо, что Лена рассмеялась.
- Но это всё, что мне поручили для Вас сделать, - снова перешла она на Вы.
- Да?.. – Протянул Фёдор и угрюмо замолчал.
- Ладно, - произнесла она, хитро прищурившись, - пойдём на тренировочно-испытательный участок, там спокойнее, и я тебе там кое-что расскажу.
Тренировочно-испытательный участок занимал соседнее длинное и узкое помещение. Вдоль стен стояли в ряд огромные термокамеры и автоклавы, мало различимые между собой. На дверцах этих металлических шкафов были расположены управляющие кнопки и приборы для измерения времени, температуры, давления, влажности. Лишь одна работница, облачённая в голубой халат и такую же голубую шапочку, ходила от камеры к камере, осматривала приборы и что-то постоянно записывала в свою толстую тетрадь. Продолжая свой монотонный обход, она лишь краем глаза покосилась на вошедших.
- Понимаешь, - заговорила Лена, - наш сенсор представляет собой твёрдый электролит.
- Чтобы его свойства изменялись определённым образом при воздействии паров какого-то вещества или газа, этот электролит составляют из определённых химических элементов и с соответствующей их концентрацией в смеси. Кристаллизация этого электролита должна происходить при заранее установленных температуре и давлении, в среде инертного газа или в вакууме. Сенсоры располагают на керамике и изготавливают по групповой технологии. После их выпекания, напыляют металлические контакты и приступают к продолжительной электро-термо-тренировке, которая у нас длится несколько недель.
- Всё… Я понял… Хватит, - решительно взглянул он на Лену.
- Но это ещё не всё, - как будто не слыша его, продолжала она.
- Градуировочную характеристику прибора можно вписать в паспорт на этот прибор только после того, как он пройдёт калибровку на воздействие эталонной концентрации газа или паров вещества в воздухе. Многие химические эталоны стоят недёшево, а обращаться с ними могут лишь профессиональные химики. Что касается этанола, то его бесспорное преимущество в дешевизне и почти полной безопасности для человеческого организма.
- Ну, а другие вещества кроме этанола ваш прибор чувствует или нет? – уже заинтересованно спросил Фёдор.
- Да, многие он чувствует… Но у него при этом изменяется чувствительность. Задача конструктора и состоит в том, чтобы прибор был настроен на нужную чувствительность.
- Всё это, наверное, очень интересно для прикладной науки, - произнёс он.
- Да… Есть проблемы также в том, что прибор должен работать одинаково правильно при различных погодных условиях.
Уф, ты, - вздохнул Фёдор. – Куда нас вынесло… В конце концов, пусть мои начальники решают – надо всё это моему предприятию или нет. Но я не могу явиться домой с пустыми руками. Мне и денег на покупку прибора дали. Правда, оказалось, что он теперь стоит на две тысячи рублей дороже.
Лена повернулась к нему, поглядела на его обескураженное лицо и, весело рассмеявшись, сказала:
- Пойдём-ка, Федя, на обед.
Столовая находилась в соседнем корпусе, а обед только начинался. В этой заводской столовой работали только две раздачи. У каждой раздачи уже толпился народ, выстраиваясь в очереди. В помещении столовой стоял шум голосов и тарелок, громыхали алюминиевые подносы.
Следуя за своей очаровательной спутницей, Федя оказался в конце одной из очередей.
- Лена, - придвинул он свою голову к её уху, - а не занять ли нам место за столиком?
- Ты займи столик, а я всё принесу… Только скажи, что тебе на обед взять, - предложил Фёдор.
- Возьми мне полпорции первого, а остальное по своему усмотрению, - сказала она.
Выбор блюд здесь был гораздо богаче, чем в столовой его родного предприятия. Но очередь шла медленно. Впереди стояли женщины и тщательно выбирали, какую же из дымящихся от горячего кушанья тарелок поставить себе на поднос. Фёдор краем глаза поглядывал на столик, за которым сидела Лена. Она подперла голову рукой и сидела с полузакрытыми глазами. Казалось, что она дремлет.
- Наверное, я её утомил… А может быть просто не выспалась, - подумал он.
Наконец, очередь дошла и до него. Набрав еды на два подноса и расплатившись на кассе «московскими» карбованцами, Фёдор, боясь расплескать наваристый борщ, уже лавировал между столиками, как к нему подскочила Лена.
- Надо было позвать меня к кассе, - упрекнула она Фёдора, перенимая у него один из подносов. – Я сижу за столом, задумалась и ничего не вижу.
Когда они расположились за столиком, то Лена достала свой кошелёк.
- Сколько с тебя за обед взяли? – Спросила она его.
- Какая разница, Лена… - Грубовато ответил Фёдор. – У меня этих карбованцев, как собак нерезаных. Наменял в Москве. Думал, что здесь без них и шагу не сделаешь. А тут, оказывается, всем рубли и доллары желательны.
Она рассмеялась, но продолжала рыться в своём кошельке.
- Леночка, убери свой кошелёк и не порть мне аппетита, - сказал он решительно, рукой отстраняя её кошелёк.
Некоторое время они ели молча. Потом, неожиданно для Фёдора, Лена сказала:
- Расскажи Федя ещё что-нибудь о себе.
Простая просьба поставила  его в тупик. Почему-то на подобные вопросы ему всегда трудно давались ответы.
- Живу я в семье… - Он запнулся, подбирая, что же ей о себе говорить.
- У нас очень спокойно, - после некоторой запинки продолжил Федя.
- В моём городе не бывает землетрясений и наводнений… Разных там цунами. Ураганы, и те редко случаются…
После этих слов Лена отвернулась в сторону и прыснула со смеху в ладони. Через минуту она немного успокоилась, вытерла носовым платочком навернувшиеся капли слёз и осипшим голосом сказала:
- Всё… Больше не надо. – Но тут же спросила, - а дети у тебя есть?
Да… У меня дома двое замечательных ребят, - сказал Федя.
Больше они за столом не разговаривали.
Когда обед закончился, Лена предложила прогуляться вне территории завода. От проходной завода шла ровная асфальтированная площадка, по бокам которой и стояли свежевыкрашенные лавочки, разделённые друг от друга цветочными клумбами. На лавочках сидели отдыхающие в обеденный перерыв работники завода. Фёдор уже собирался усесться на одну из свободных лавочек, как Лена ему предложила:
- Хочешь, Федя, я покажу тебе наш заводской магазин.
- У вас есть свой магазин? – переспросил Фёдор, хотя знал, что это уже не такая большая диковина, как во времена СССР.
- Да… - Коротко подтвердила она.
Они прошли метров сто вдоль закрытой бетонным забором территории завода и оказались рядом с небольшим одноэтажным зданием. Это и был заводской магазин.
- Обрати, Федя, внимание на то, что в магазине находится под вывеской «Наши товары», - посоветовала Лена перед тем, как войти в этот магазин.
- Хорошо, - ответил он и при этом подумал, какая же всё-таки она патриотка своего завода.
Войдя в магазин, Лена приветливо обратилась к продавщице:
- Здравствуй, Маричка! Как идут дела?
Круглолицая и чернобровая продавщица, Маричка, засияла от радости, увидев Лену.
- Здравствуй, Олёнка! Ты так давно уже ко мне не заходила, пойдём побачим.
Продавщица была с Леной приблизительно одного возраста. Она будто бы не заметила вошедшего вслед за Леной Фёдора, и принялась что-то увлечённо тараторить на ухо подруге, приблизившейся к ней вплотную.
В магазине было всего пара покупателей, и те, скорее, из любопытствующих. Такие покупатели обычно ничего не покупают, а только рассматривают товары и цены на них. К этим пассивным покупателям и присоединился Фёдор. Он с интересом перемещался вдоль прилавка заводского магазина, рассматривая его ассортимент.
На полках этого магазина можно было встретить самые разные товары, начиная с консервов и круп, и, заканчивая, сковородками и кастрюльками. На стене, в самом центре магазина, висела табличка, на которой было выведено крупными буквами «Наши товары». На стеллажах, под этой табличкой, лежали пластмассовые и скобяные изделия, слесарные, столярные и садовые инструменты, метизные изделия, какие-то детали машин и приборов и ещё много-много чего не сразу понятного. Глаза Фёдора задержались на приборе, внешне похожем на телефонную трубку, чуть увеличенных размеров. Рядом с прибором стояла картонная коробочка, на которой было по-русски написано «Измеритель концентрации алкоголя». Пониже этой надписи была приклеена бумажная бирка, на которой стояла цена «14,5 тыс. карб.»
- Так вот, значит, зачем меня позвала сюда Лена, - догадался Фёдор.
- Выходит так, что она предлагает мне купить прибор здесь, а не через отдел сбыта завода, где с меня хотят получить четырнадцать с половиной тысяч российских рублей.
Так размышляя, он стоял, как прикованный к табличке «Наши товары», и продолжал смотреть на ценник, пока не услышал:
- Ну, пока, Маричка… Надо бежать в отдел.
Лена, не глядя на Фёдора, вышла из магазина. Вслед за ней поспешил и Фёдор.
Когда, на подходе к проходной, он догнал Лену, она спросила:
- Ну, что? Будешь ли теперь покупать прибор в отделе сбыта завода?
- Я уже не знаю, как мне поступить, - признался Фёдор.
- Зато я знаю, - твёрдо сказала она. – Если это не секрет, то скажи, сколько у тебя осталось украинских денег.
- Меньше трёх тысяч, - не задумываясь, ответил Фёдор.
- Тогда поезжай сейчас в сберегательный банк Украины и обменяй российские рубли на украинские деньги, чтобы без всякой канители купить прибор в магазине. Продавец нашего магазина выпишет тебе на него квитанцию, по которой ты отчитаешься, когда приедешь домой.
- Но, ведь, в платёжной квитанции после означенной суммы будет стоять «карб.» или «кар.». У нас даже в бухгалтерии ещё не все знают, что это такое.
- Вот и хорошо, - рассмеялась она. – Объяснишь, что это ворона столько раз каркнула.
Она на мгновение замолчала, а потом уже серьёзно сказала:
- По-украински карбованец и есть рубль. И эта путаница многим сейчас очень нравится.
Лена задумалась, а потом добавила:
- Хорошо… Поезжай в банк, а я скажу Донату, что ты пошёл звонить себе на работу по вопросу приобретения прибора. Запиши мой телефон, по которому позвонишь мне с проходной сразу, когда вернёшься. Не переживай, всё получится и, при этом, никто не пострадает.
С этими словами она повернулась и побежала к проходной завода. Фёдор продолжал стоять, как вкопанный. У проходной Лена в пол-оборота повернулась к нему и энергично замахала рукой в сторону города.
Сбербанк Украины находился недалеко от центральной гостиницы. В пункте обмены валюты этого банка обменный курс рубля составлял два и шесть десятых карбованца. Фёдор с сожалением вспомнил Киевский вокзал Москвы, где ему предлагали продать свои рубли гораздо дороже.
- Ладно, - решил он, - где здесь искать более щедрого покупателя?
Обменяв семь тысяч рублей на карбованцы, Фёдор уже через час снова был у проходной завода. Он позвонил из проходной по внутреннему телефону и услышал в трубке знакомый голос. Это была Лена.
- Жди меня через пять минут там, где стоишь, - произнесла она.
Ровно через пять минут Лена появилась в проходной, держа в одной руке чёрный полиэтиленовый пакет. Что-то плоское лежало в этом пакете: может, книга, может, альбом или периодический журнал, а может быть ещё что-то.
- Отсчитай мне ровно четырнадцать с половиной тысяч карбованцев и жди меня у проходной, - скомандовала она Феде.
- Что я о ней знаю? – На какое-то мгновение нехорошая мысль ядовитой змеёй проникла в голову Фёдора. – Сейчас зайдёт в магазин и навсегда исчезнет…
Всё же он отсчитал деньги и без колебаний передал ей. Когда она пропала из поля его видимости, Фёдор закурил сигарету и приготовился ждать. Ждать было утомительно. Он шагал взад-вперёд и думал, почему же у него в жизни очень часто вот так всё сложно получается.
Лена появилась минут через двадцать и шла к нему очень быстро, цокая по асфальту своими каблучками. Звук этих каблучков показался Феде очень знакомым. В руках Лена держала наполненный в магазине каким-то содержимым чёрный пакет.
- Вот, - сказала она, подойдя к Фёдору и передавая в его руки пакет, - там, наверху, в упаковочной коробке сверху прибора, лежит товарная квитанция.
Фёдор поставил пакет на лавочку и открыл коробку. В ней лежали, завёрнутые в целлофан, какие-то документы, тот самый прибор, внешне похожий на телефонную трубку и квитанция. Он достал квитанцию. На ней шариковой ручкой было выведено: «Измеритель концентрации алкоголя». Далее в графе цена стояло четырнадцать тысяч пятьсот.
- Здесь нет единицы стоимости, - изумлённо сказал он.
- Держи вот это тебе в подарок, - лукаво сказала Лена и протянула ему школьную шариковую ручку.
- Этой ручкой написано всё на этой квитанции. Сам, ведь, говоришь, что у вас никто не знает, что такое «кар.». Вот и подпишешь этой ручкой то, что в вашей стране хорошо известно.
- Но как выйдет из этого положения продавец заводского магазина?
- Не беспокойся. У неё вообще нет никаких проблем, - заверила Лена.
- Она допишет это «кар.» через копирку любой ручкой, с любым цветом пасты.
Её доводы были настолько убедительны, что Фёдор какое-то время только растерянно хлопал глазами и думал: «За что же ему такой подарок». Наконец он пришёл в себя, спрятал подаренную шариковую ручку, отнёс чёрный пакет в камеру хранения завода и, предъявив вахтёру пропуск на текущее число, отправился на последнюю встречу с Донатом Турганбаевичем.
Начальник КБ находился в своём кабинете. Видно было, что он его ждал. Увидев у себя Фёдора, он сразу его спросил:
- Ну, как? Разобрались в наших технологиях?
- Единственное, в чём я разобрался с помощью вашего технолога – это то, что ваша технология изготовления чувствительных элементов непостижимо сложная. Неужели вы всё это сами разработали?
Глаза главного конструктора оживились. В них можно было прочитать одновременно и гордость за собственное детище, и благодарность за то, что это по достоинству кто-то оценил. В то же время Донат Турганбаевич был честным и ответственным человеком, которому вполне хватает собственных заслуг.
- Нет, конечно, - откровенно сказал он.
- Этим, кроме нас, занимались несколько институтов ещё СССР. Пик работ пришёлся на конец перестройки. Но даже сейчас остались нерешённые проблемы.
- Значит авторов много, - вставил реплику Фёдор.
- Разумеется, - ответил он. - Поэтому мы пока не можем продать или подарить кому-то эту технологию. Вот так…
Он на минуту задумался.
- А вы приняли решение? – Спросил он и уточнил. – Собираетесь ли вы приобретать наш прибор с предложенной комплектацией документов?
- Я только - что в телефонном разговоре советовался со своим начальством, - соврал Фёдор, и от этого ему стало как-то не по себе.
Он обречённо вздохнул, но надо было продолжать.
- Мой начальник оказался против такой сделки. С другой стороны, моё начальство благодарит лично Вас за оказанное мне содействие. И, если Вы пожалуйте к нам по каким-то вопросам, то моё руководство обещает быть Вам полезным, - закончил он дежурной фразой.
Они помолчали.
- Да, - сказал Фёдор, как будто что-то вспомнив.
- Вы, Донат Турганбаевич, не могли бы мне подарить хотя бы один чувствительный элемент. Пусть он будет даже бракованным. При этом я бы не с пустыми руками вернулся, а у моих руководителей тогда, возможно, фантазии на полное понимание проблемы сменятся.
Главный конструктор улыбнулся в ответ. Видимо, с последним выводом он полностью согласился.  Донат Турганбаевич снял телефонную трубку и набрал номер.
- Пусть зайдёт ко мне Лена Завалюк, - сказал он в трубку.
Через минуту в кабинет вошла Лена.
- Леночка, - обратился он к ней.
- Дай парочку бракованных сенсоров нашему товарищу…
- Фёдору, - опередила она его.
- Да, Фёдору Ивановичу, - улыбнулся он, довольный своим великодушием и тем, что быстро вспомнил полное имя командированного.
- Ой-ёй, Ленок, как-то ты его хорошо уже запомнила, - ещё больше развеселился он.
- Так у меня память на людей хорошая, Донат Турганбаевич, - быстро нашлась она.
- Ну, ну, - примирительно промычал её начальник.
- Слава Богу, что так всё закончилось, - промелькнуло в голове Фёдора.
Он поднялся со своего места, протянул главному конструктору руку и сказал:
- Огромное Вам спасибо, Донат Турганбаевич, - а затем вышел вслед за Леной из его кабинета.
В коридоре КБ он быстро нагнал Лену.
- Лена, будь добра, мне бы хотелось… - Фёдор замялся, преодолевая охватившее его внутреннее напряжение.
- Проводи меня до проходной, - вдруг выпалил он, не найдя других подходящих слов.
- Хорошо, - просто сказала она.
- Только я сейчас захвачу бракованные сенсоры.
- Да Бог с ними, с этими бракованными, - обрадовано воскликнул он. – Ведь это я так, чтобы с тобой ещё раз встретиться и попрощаться, попросил их у Доната.
Лена улыбнулась одними углами губ и, уже повернувшись в сторону своего отдела, сказала:
- Подожди меня здесь… Они вам ещё пригодятся.
Через пару минут она уже вышла в коридор, где её поджидал Фёдор, и протянула ему, завёрнутые в слюду, две небольшие керамические пластинки, на сторонах которых был виден узор из какого-то блестящего покрытия.
До проходной она провожала Фёдора, не проронив ни слова. Да и ему почему-то не хотелось говорить. В проходной завода он сдал пропуск, забрал свой паспорт, а затем пошёл  в камеру хранения теперь уже за своим, так неожиданно оказавшимся в его собственности, чёрным пакетом. В камере хранения всё оказалось на месте.
- Вот, незадача, - рассуждал он по пути, - попросил проводить, а как её отблагодарить не знаю.
Лена поджидала его на улице. Он подошёл к ней и каким-то не своим голосом произнёс:
- Леночка, я очень обязан тебе. Может быть, ты возьмёшь сколько-нибудь денег? Ведь, только благодаря тебе, я очень прилично сэкономил.
Она с укоризной посмотрела на Фёдора и сказала:
- Знаешь, Федя, мне давно не было так весело, как сегодня, после твоих рассказов о себе. Не надо портить мне настроение. Ведь, это я вчера ночью от тебя убегала…
Услышав последние слова, Фёдор на мгновение лишился дара речи. Он, как только что пойманная рыба, глотнул открытым ртом воздух, а потом удивлённо произнёс:
- Не может этого быть…
- Может, Федя, всё может… - Будто издалека донёсся до него её голос.
- Это просто какая-то мистика, - сдавлено прошептал он.
- Всё может быть Федя, - повторила она, а потом добавила:
- Видишь, как получилось – бежала от тебя, да не смогла убежать. Купи что-нибудь в нашем городе своим ребятам. Здесь есть хороший центральный рынок.
Она уже поворачивалась в сторону заводской проходной, когда он, подчинившись какой-то неведомой силе, обнял её за плечи и прижался своей щекой к её тёплой щеке. Несколько секунд она стояла, не вырываясь из его объятий. Потом, словно очнувшись, шёпотом сказала:
- Нас могут здесь видеть, Федя.
Через мгновение она уже бежала к проходной завода, и до Фёдора точно так же, как в прошедшую ночь, доносилось постукивание каблучков: цок, цок…, цок, цок.
- Прощай, Леночка, - крикнул он ей вслед.
У дверей проходной она остановилась, повернулась к нему лицом и помахала рукой.
- Счастливого пути!.. У тебя всё получится… - Послышалось Фёдору со стороны проходной.