Довольно толковая сказка

Один маленький мальчик был ужасно непослушным.

Говорят ему руки вымыть, а он о штанины вытрет и играть побежит. Говорят спать ложиться, а он машинки на пижаме своей считает. А как его обедать усаживали! Ни в какую есть, когда положено, не хотел, всё нос от супа воротил. Конфету втихоря стащит — и на улицу. Ходил, конечно, всё время чумазый и нечёсаный. Очень смешной.

Зяма, так звали мальчика (по правде, я бы тоже в отместку родителям была шалопаем, если бы меня звали Зямой), обычно обедал вдвоём с Бабушкой, пока Мама с Папой были на работе, и тиранил её страшно. Очень уж Бабушка переживала, что малыш голодным останется, чуть ли не танцевала перед ним, чтобы покушал. Но как-то раз ужинал он вдвоём с Папой. Папа у Зямы был строг и молчалив, его побаивались и коллеги по работе, и продавцы в магазинах, и даже, когда у него было дурное расположение духа, прохожие на улице. И Мама тоже говорила, что побаивается, но, кажется, лукавила. Сели Зяма с Папой ужинать, а мальчик на стуле крутится, пузыри в суп пускает. Пюре по тарелке размазал, котлету на штаны уронил, сидит довольный. Оторвал Папа взгляд от газеты и говорит: уходи, бестолочь, из-за стола, и пока не образумишься, не возвращайся. И конфеты, говорит, не трогай. Конфеты для хороших детей.

А Зяме только этого и надо! Стул перевернул, выбегая из-за стола, и на улицу, с котом во дворе играть. Но если долго бегать с котом по двору, рано или поздно проголодаешься. А конфет нет, и пообедать тебя так и не заставили. Вернулся Зяма домой, и шмыг на кухню. А там Папа. Газету дочитал, сидит уткнувшись в книгу. Взгляд строгий поднял и на Зяму чумазого смотрит. Никаких тебе, говорит, конфет. И обед тоже не получишь, пока суп со стола не вытрешь, пол от котлеты не отмоешь, и вообще всё вокруг от своего безобразия не вычистишь. Я тебе, говорит, не Мама с Бабушкой, капризы твои терпеть не буду. И дальше книжку читает, спокойный такой. Даже писать об этом страшновато! Зяма тогда очень обиделся: ну как же так! Он не ест, а его не упрашивают?! Он же голодным (го-лод-ным!) останется. Не понятно. Обиделся Зяма очень и решил уйти из дома навсегда. Ну или хотя бы до завтра, когда Мама с Бабушкой вернутся. Наказать Папу решил.

Стащил тихонько мандаринку из вазочки — и за дверь. Идёт гордый, грудь колесом, слёзы на грудь капают, сопли из носа пузырятся. Отошёл на пару метров от дома, оглянулся, а на кухне свет приветливо загорелся, на подоконнике кот уютный спит. Приоткрыл один глаз и посмотрел издевательски на Зяму. Я-то, мол, кот. Поел и сплю. А ты, дитё неразумное, иди своей дорогой. Ну Зяма и пошёл. В лес пошёл, конечно. Это же сказка, куда ещё ребёнку идти на ночь глядя.

Вечером в лесу — совсем ночь: и темнее, и холоднее. А если подальше забрести, то даже огонёк кухонного окна не виден, и ещё и страшно. Но Зяма шёл и шёл, гордо шмыгая носом, очень обиженный на Папу и готовый быть съеденным волками, раз его так не любят и не ценят. Но устал. Сел на корешок дерева и стал чистить мандаринку. Она была очень вкусная (с голодухи-то!) и всего с одной косточкой. Зяма зажал косточку в липкой от мандаринового сока ладошке и дальше пошёл.

А косточка ему будто шепчет: посади меня, Зяма, посади в землю! И бьётся в кулачке как маленькое белое сердечко. Зяма, хоть и был непослушным мальчиком, а косточку почему-то послушался, и стал копать ямку, чтобы посадить её. Обычно земля в лесу твёрдая, утоптанная, и руками её раскопать очень сложно, но мы же в сказке, и лес этот, конечно, был волшебным, поэтому скоро мальчику удалось выкопать ямку подходящего размера, и он положил в неё семечку. Засыпал землёй, похлопал сверху ладошками и собрался было идти дальше, как вдруг почувствовал, как он скучает по дому, а эта косточка — единственное, что у него из дома осталось. Не смог уйти. Сел над косточкой и расплакался крупными горячими слёзками.

Зяма плакал и плакал, а слёзы падали и падали на холмик земли над косточкой, смачивали землю, поили её. А косточка, лежа в питательной и влажной земле, тут же стала прорастать. Это же волшебный лес, помнишь? Вырос целый росточек с двумя зелёными листиками, очень красивый. А наплакавшийся вволю малыш так устал, что прямо там, свернувшись клубочком, и уснул. Так, рядом с росточком, его Папа и нашёл. Вы же понимаете, что Папа, хоть и был строгим, но очень любил своего мальчика, и сразу пошёл за ним следом — даже в сказке нельзя отпускать ребёнка одного в лес!

Отнёс Папа Зяму домой (нести-то там папиными шагами 10 минут было), умыл его сонного и уложил в кровать. Поспав немножко, Зяма вскочил, и бегом на кухню. Так он рад был вернуться домой, что и супа поесть хотелось, и даже прибраться за собой. И с Папой помириться. Очень уж он натосковался в лесу по всему этому.

С того случая Зяма стал куда послушнее, меньше капризничал и безобразничал, а как только казалось ему, что его несправедливо обидели, и хотелось пореветь, он бежал в лес, чтобы полить свой росточек слезами. Небесполезно плакал, так сказать. Мандарин потихоньку рос, но очень был тоненьким, и так у него больше двух листочков и не выросло. Когда Зяма приходил, он находил росточек совсем чахлым, и только после потока слёз тот зеленел и возвращался к жизни. Зяма корил себя, что не приходит плакать чаще, но он был жизнерадостным и счастливым ребёнком, и ничего не мог с этим поделать.

Тем временем лето закончилось, и Зяма, так как был уже совсем взрослым, пошёл в самый первый раз в школу. Если ты, мой маленький читатель, уже ходил в школу в самый первый раз, ты помнишь, как это интересно и волнительно. Так всё по-новому, так затягивает, поначалу совсем нет времени на старые игры. И вот только через месяц Зяма вдруг вспомнил, как давно не проведывал свой мандарин. В этот раз в лес они пошли вдвоём с Папой и, придя, увидели совсем чахлый пожелтевший росточек. От грусти и жалости мальчик разрыдался так, как не рыдал никогда, да и мало кто рыдал. Росточек снова стал зеленеть.

Папа задумчиво смотрел на ревущего сына. А почему, говорит, Зяма, ты дерево своё водой не поливаешь?
Зяма очень удивился. Это же волшебный росток в волшебном лесу, как же его водой поливать? Вода ему не нужна, его надо поливать слёзками.
Папа тоже удивился, но спорить не стал. Он вообще никогда ни с кем не спорил, даже если очень удивлялся.

Так прошло ещё две недели, и Зяма снова вспомнил про свой мандарин. Снова они пришли в лес вместе с Папой, и долго смотрели на еле живой, совсем жёлтый ствол с пожухлыми жёлтыми листиками.
Он, Зяма, зиму не переживёт, если до снега не окрепнет, сказал Папа и положил Зяме руку на плечо.
Тогда он умрёт, смирился Зяма и даже заплакать не смог. Что он как малолетка ревёть будет, когда у него друг погибает.
Но Папа был не только строгим, но и очень умным и захватил с собой бутылку воды. Полей, говорит, свой мандарин. Терять-то всё равно нечего.
И Зяма полил росток самой обычной пресной водой. Росток, кажется, удивился, поднял поникшую головку и шевельнул листиками.
Пойдём, сказал Папа, нас Мама заждалась уже.
И они ушли, Зяма грустный, а Папа почему-то довольный.
На следующий день он поднял Зяму ни свет ни заря и повёл в лес. Зяма уже по дороге расстраивался, но держался, как настоящий мужчина и готовил себя к самому худшему. Он понимал, что скорее всего удивлённому растению за ночь стало ещё хуже, и готов был нести ответственность за то, что не сумел как следует над ним плакать. Но когда они пришли на место, Зяма не поверил своим глазам. Вместо чахлого росточка колосилось маленькое, тоненькое, но крепкое и бодрое деревце. Налетел ветерок, и мандарин как будто приветственно помахал пришедшим своими упругими плотными листиками.
Как же так, удивлялся Зяма, кругами обходя деревце. Ведь это же волшебный лес и волшебная косточка! Как же так, разве может тут что-то расти от самой что ни на есть обычной прозаичной воды? (про прозаичную это уже я придумала, Зяма этого слова тогда ещё не знал).
Папа смеялся над зяминым недоумением. Да-да, строгий Папа очень любил посмеяться, когда не надо было быть строгим. Это же, Зяма, лес волшебный. И косточка волшебная. А слёзки твои — самые обычные детские слёзки. Ничего волшебного в них нет и быть не может. Понимаешь, почему от них мандарин рос?
Потому что, предположил мальчик, он такой волшебный, и лес такой волшебный, что ему и слёз хватало, чтобы как-никак перебиваться?
Конечно.
А от воды он бы даже лучше рос?
Ну что уж теперь.

И они весёлые пошли домой.

А недавно, этой весной на мандариновом дереве расцвели красивые розовые цветы. Скоро пройдёт лето и наступит осень. Цветы превратятся в самые вкусные на свете мандаринки, и кто знает? Может быть, одна из них попадёт к тебе на стол. И тогда смотри, не глупи. Помни, что от слёз ничего хорошего не бывает, посади её и поливай самой чистой водой, а ещё не забывай чаще улыбаться, тогда даже на неволшебном мандариновом дереве вырастут самые сладкие мандаринки.