Письмо тети Фриды. 2001

..."Сашенька, я обещала тебе написать о наших корнях. Попробую это сделать, насколько это мне удастся.
 Семья наша жила в колонии Сагайдак ( Кировоградская область). Видимо, это было место оседлости евреев, потому и называли колонией и жили в том населенном пункте только евреи. Это небольшое село, довольно культурное- была там школа, библиотека, врачебный пункт и даже самодеятельный театр и местное еврейское самоуправление.
 Наша семья была пожалуй из самых бедных, наш дом стоял на краю села. За нашим домом еще один дом, а дальше степь. В хозяйстве у нас был большой огород возле дома и корова- основная материальная база семьи. Были у нас еще 2 десятины земли, которые сдавались в аренду, так как не было кому и чем её обрабатывать.
   Наш отец (твой дедушка) был глухонемым-оно  в детстве выпал из люльки и на всю жизнь стал глухонемым. Занимался он сапожным делом- шил сапоги крестьянам из ближайших сел. Дедушка мой (отец моего отца) был резником. По еврейской религии евреям не разрешается самим резать птицу (куры, утки, гуси и др.), для этих целей общество обслуживали резники, получая за это плату. Числился резник при раввине.
 Жили  в нашем селе и родственники отца с фамилией Зельцер. По сравнению снами они были более обеспеченными и в селе считались богачами. Помню. Когда из-за неуплаты налогов у нас забирали корову (нашу кормилицу), родственники оплачивали наш долг и корова оставалась в нашем сарае.
Отец наш болел катаром желудка. Он нуждался в серьезном лечении и соответствующем питании. Но при наших достатках, да еще в селе, это было недостижимо. Он умер молодым в 1913году
Осталась нас у матери (твоей бабушки Эстер) шестеро детей, из которых Грише было 6 лет, мне -4 года, а Леня родился через полгода после смерти отца в декабре 1913года. Положение бабушки Эстер можно себе представить. Она тоже была из бедной семьи- отец её был сельским портным, к тому времени уже умершим и ждать помощи было неоткуда.
 Старший брат Соломон, юноша лет 16-ти с помощью каких-то родственников уехал в город Елисаветград (ныне Кировоград) и устроился на работу в магазин приказчиком (продавцом). В начале 1918 года он заболел и оказался в больнице. В это время в город ворвалась банда Маруськи- она была атаманом банды –и всех больных мужчин из больницы выбросили на снег. К основной болезни добавилось воспаление легких и Соломон умер.
 Мои сестры Маня и Рая (они были старше Соломона), которые подрабатывали шитьем, тоже уехали в город. Так как в комнатушке, где они жили, никаких условий для работы не было, они выполняли эту работу на дому у заказчиков. Это были трудные и голодные годы и выручало их то, что на время работы на дому они там и питались, а те минимальные деньги, которые получали за работу могли использоваться на другие нужды.
Вот под такое материальное обеспечение семья наша- мама, я и Леня в 1921 году переехали к сестрам в город. Гриша пока оставался в селе и работал у наших родственников на полевых работах. Присоединился он к нам через год. Грише шел уже 16-й год и он поступил на работу в хлебопекарню рабочим.
Только пришли в себя после сильнейшего голода 191-1922 годов, в семье новое несчастье. В 1924 году, во время эпидемии брюшного тифа умерла сестра Рая. Она была очень красивая и умная девушка и мы все её очень любили.
Итак, нас осталось у матери четверо: Маня, Гриша, Фрида и Леня. Маня вышла замуж и зажила своей семьей. У неё было двое детей: Соня и Илюша.
 Мы с Леней учились в школе, а Гриша брал частные уроки, готовясь поступить на рабфак.
Я закончила трудовую школу в 1927 году  с отличием и поступила на вечерние курсы по подготовке  в ВУЗЫ. Но проучилась я недолго. В 1928 году Гриша уехал на учебу в Харьков, а я поступила на работу, так как мне предстояло содержать семью. Оформлена я была на работу в контору Райпотребсоюза, где состояла на комсомольском учете, но (фактически)
 работала техническим секретарем партячейки. Заседания партбюро, партийные собрания и другие мероприятия проводились в основном вечерами и вопрос об учебе на вечерних курсах отпал сам собой.
Гриша поступил на рабфак института народного хозяйства (Инархоз) программу 3-годичного рабфака одолел за 2 года и был зачислен на учебу в институт.
Материальные трудности у него были невероятные, время было трудное и голодное. На каникулах он, как и другие студенты , работал на разгрузке вагонов и на других трудных работах, с трудом выкраивал 2-3 дня для того, чтобы приехать к нам и повидаться с семьей. От нас помощи ожидать не приходилось. Мое зарплаты с трудом хватало, чтобы содержать семью из 3 человек. Был даже случай, когда  Гриша прислал три буханки хлеба за счет сэкономленных им талонов  (хлеб продавали на талоны). Возможно тебе это было известно из рассказов твоих родителей. Ведь они учились в одном институте. Я всегда высоко ценила целенаправленность, упорство и преодоление неимоверных трудностей моего брата во имя получения образования и достойного места в жизни.
К сожалению, мы с ним очень мало общались. Жили мы слишком далеко друг от друга. Встречались мы редко- когда твои родители по пути в санаторий заезжали к нам на один-два дня. Я за все годы была у вас два раза: во время эвакуации мы с Милочкой  были у вас около года и второй раз я была у вас в 1951году. Я тогда была в Москве на курсах повышения квалификации и воспользовалась случаем- приехала на несколько дней к вам. Писали мы друг другу очень редко.
Я хорошо и близко знала своего брата в его юношеские и  совсем молодые годы. А в дальнейшем его жизнь трудовую, как  человека, отца, семьянина, ты знаешь его лучше меня.
Я на учебу та и не попала. Официально у меня среднее образование, но я очень много работала над собой, чтобы расширять свои знания и достичь более высокого профессионального уровня.
 В начале тридцатых годов я работала в плановом отделе Райпотребсоюза. Не имея никакой профессиональной подготовки я выполняла свою работу в отделе под руководством начальника отдела. После года моей работы в отделе моего начальника отозвали на работу в вышестоящую организацию  я стала начальником отдела. Я работала дни и ночи. Чтобы составить годовой отчет я поднимала из архива  за предыдущие пару лет и училась тому, как это делается. Составление планов хозяйственной деятельности я изучала таким же методом. Я много читала, много работала и всегда добивалась благодаря самой себе.
После войны я  уже занимала должность начальника планового отдела, (была) членом правления Кировоградского  облпотребсоюза. Это крупная многоотраслевая организация, она занималась торговлей в сельской местности, заготовкой и  переработкой сельхозпродукции, общественным питанием и некоторыми видами.  Облпотребсоюз руководил 25-ю районными потребсоюзами и 150 сельскими потребительскими обществами.
Свою работу я знала, любила, её ценили  и руководство и коллектив и я этого получала большое моральное удовлетворение.

Несколько слов о бабушке Эстер. Это была неграмотная, тихая, спокойная женщина с природным умом и большой выдержкой. Я не помню, что бы когда-нибудь ссорилась с  соседями, кому-то завидовала, кричала на детей, жаловалась на свою судьбу. А судьба была неимоверно жестокой: при такой бедности рано потерять мужа и остаться с шестью детьми, потом вскоре потерять двух взрослых детей (Соломона и Раю), страшный голод, страх за жизнь детей, е устроенная жизнь двадцатых  после революционных лет, все это она выдержала. Я с благодарностью вспоминаю её любовь к своим детям. Мне кажется она никого из нас не выделяла. Может быть к Грише она относилась с большим чувством, потому что очень редко его видела и безусловно очень скучала.
Гриша письма писать не любил или времени для этого не находил и выручала его Надюша ( твоя мама). Она ежемесячно присылала  бабушке почтовый  перевод и на обороте перевода кратко сообщала о жизни семьи. Впоследствии у нас с ней наладилась регулярная переписка.
Когда я была у вас в 1951 году (твой) папа был исключен из партии и снят с работы. Работал он тогда на  небольшом заводе- названия населенного пункта не помню.
Большим ударом для  бабушки и всех нас было письмо Надюши о том, что папа арестован. Твоя мама долго не решалась написать мне об этом, боясь дискредитировать меня как сестру врага народа, написала мне без обратного адреса.
 И все же в НКВД меня вызвали. Спрашивали о семье, кто мы и откуда. Думаю, тут сыграло роль то обстоятельство, что в Кировограде до революции был завод Зельцера. Спросили, что я знаю о своем брате. Я им сказала. Что знаю, что он арестован, но не знаю, где находится и была бы им благодарна если бы они мне сказали где находится. Они ухмыльнулись и не ответили. Взяли у меня адрес бабушки ( она тогда жила у тети Мани). Они пришли поздно ночью. Бабушка уже была в постели. Они с ней поговорили очень вежливо. И больше нас не беспокоили.
Я еще ездила на родину в Сагайдак за справкой о пролетарском происхождении. Я её получила в сельсовете и отослала Грише. Имела даже наивность, от имени бабушки написать письмо Сталину. И представь, даже получила ответ, где сообщалось, что дело пересмотру не подлежит.
За то время, что отец твой был репрессирован, бабушка ослепла на второй глаз и уже ничего не видела. Когда папа был реабилитирован и в 1956 году мы ждали его приезда к нам –опять на пути в санаторий- мы очень волновались, как перенесет встречу бабушка. Она двадцать лет не встречалась  со своим старшим сыном, а когда он приедет, она не сможет его увидеть из-за слепоты. Но все прошла благополучно. Присущая ей выдержка не подвела. Она руками провела по его спине, плечам, рукам. Видимо представляя себе, каков он теперь.
Бабушка умерла в 1969 году на 94 году жизни, без дедушки она прожила 56 лет.
Вот коротко о наших корнях: среди великих ученых не было, богатых так же, к дворянскому роду, безусловно, не принадлежали.
Мы выходцы  из простого трудового народа. Все мы всегда работали, полагались на собственные силы, не ожидали помощи от кого-либо и никогда никому не завидовали. Семья была дружная, не зависимо от материального положения каждого из нас.
Семья наша интернациональная. Я была замужем за украинцем, его сестра была замужем за евреем, папа твой женился на русской,  Леня был женат на русской, а когда  первая жена умерла, он второй раз женился тоже на русской. Смешанные семьи у внуков тети Мани, все они живут в Израиле. Тетя Маня умерла в 90 лет.
 У Лени был сын, который в 18 лет тяжело заболел и оказался в псих-больнице. Лечению болезнь не поддавалась. Отец и мать его умерли.  В каких краях он находится и жив ли мы не знаем.
Так что Сашенька и  твои сыновья единственные наследники нашей  семейной фамилии Зельцер. Я сама эту фамилию носила до 1995 года и поменяла её на Старченко только затем, чтобы быть на одной фамилии с Милочкой. В нашей семье фамилия Зельцер ничем не опорочена. Носите её гордо и теперь и в последующих поколениях. Кстати, эту фамилию очень редко встречала.
Саша, возможно письмо мое покажется тебе слишком многословным с ненужными подробностями. Но я подумала, что и ты и Таня по сути не знаете никого из нас и ничего не знаете о нашей жизни. Сомневаюсь, чтобы отец ваш когда-либо об это рассказывал, так как сам многого не знал- ведь он уехал от нас в 1928 году.
А может быть эта длинная повесть вызвана желанием старого человека  вспомнить былое? Ведь столько прожито (разменяла 93-й год. Сост.: написано в 2001г.)) и столько пережито. Надеюсь мой рассказ вызовет у тебя уважение к вашим предкам.
Буду рад получить от тебя весточку"...

Источник:
 Письмо Фриды Шмулевны Старченко (Зельцер).2001г. Аусбург. Германия. Архив автора.