Азиатский всадник

(глава из научно-практической повести)



В этой главе автор намерен рассказать случай, имевший место быть на плато Устюрт в конце 1970-х годов. Поскольку, в предыдущих главах мы уже упомянули такое загадочное явление, как видение человеком того, чего на самом деле не должно быть, но оно, тем не менее, видится и слышится, а иногда чувствуется осязанием и обонянием, то будет уместно здесь, в этой повести, привести на суд читателя приключение сорокалетней давности. Или наваждение, если хотите…

В полевом сезоне 1979 года мне довелось ещё раз попасть на Устюрт на документацию буровых скважин. Третий полевой сезон в Закаспии. На этот раз вышло случайно, помимо воли Босса. Один из геологов срочно выехал домой по семейным обстоятельствам, и мне пришлось подменить его. Босс, было, взбунтовался, не хотел отпускать меня из тематического отряда, но главный геолог партии настоял, и я с удовольствием поехал в буровой отряд – там я был сам себе хозяином и даже маленьким начальником. И самое главное: меня уже достали царственные замашки Судакова, возомнившего о себе слишком много. Он обращался с нами, как барин с крепостными крестьянами – кого хочу накажу, а кого хочу помилую, а я с детства не переносил над собой никакой самодурствующей власти, и потому огрызался и числился среди тех, кого он чаще наказывал, чем миловал.

Хотелось подышать воздухом свободы, пусть даже и в раскалённой пустыне. Жару я переносил спокойно, а вот всякую власть над собой, тем более неумную…

«Лучше жить в пустынной земле, нежели с женой сварливой и сердитой» – сказал мудрый Соломон (Притчи 21:19). Что я и сделал. Только вместо «жены» можно вставить «начальника», и сказанное Соломоном будет обо мне.

Как хорошо сказал о свободе учёный и путешественник, любезный моему сердцу Н.М. Пржевальский:
«Как вольной птице трудно жить в клетке, так и мне не ужиться среди «цивилизации», где каждый человек, прежде всего, раб условий общественной жизни. На простор пустыни – вот о чём я день и ночь мечтаю. Дайте мне горы золота, я за них не продам своей дикой свободы».

Иудейский царь Соломон жил 2800 лет тому назад, Пржевальский – 150 лет тому назад, я живу в XXI веке новой эры. А радость у нас на всех одна – на волю, в пампасы!
***
Рано утром мы выехали в буровой отряд. И на это раз тоже с топливозаправщиком. Курс держали в ЮЗ зону плато Устюрт. Там у нас, к востоку от впадины Карынжарык, бурились разведочные скважины. Расстояние до участка – около 500 км.

     Водитель «ЗИЛа» был опытный специалист, но в здешних местах впервые. Тогда много приезжало в Закаспий технарей разного рода – здесь хорошо платили, почти в два раза больше, чем на Северном Кавказе. Это позволяло отбирать лучших специалистов своего дела – буровиков, шоферов, механиков, трактористов. Пьянь изгонялась моментально – желающие занять место выбывшего выстраивались в очередь.

Доехали быстро и без приключений. Штурманский опыт, карта и компас – всё это было со мной, и к вечеру мы уже прибыли на буровую, успели засветло, как раз к ужину.

***

 
Документация керна, извлечённого из скважины, занимала не больше часа. Ещё полчаса уходило на составление колонки. И всё. Свободен.

Куда податься свободному геологу в расцвете сил? Сорок лет в обед – это всего лишь зрелость, пик физической формы. Здоровый организм требовал любви и движения. С любовью приходилось терпеть до отгулов, а вот с движением возможностей было до избытка – во все четыре стороны света жёлтосерая выжженная степь, и даже без единого бархана. Бегай, прыгай, кувыркайся…

Валяться с книгой в вагончике мне вскоре надоело. Начал обследовать окрестности в радиусе 5 км, заодно и намечал следующую скважину на местности – забивал светленький деревянный кол и привязывал на него белую ленту. Уходя от буровой, всегда брал с собой молоток, компас и обувал кирзовые сапоги – для безопасности. Всякой мелкой и средней ядовитой нечисти в пустыне хватало, а ходить в босоножках – ну, это было явным, и к тому же небезопасным пижонством.

Насмотрелся я нынче на фотографии в Интернете и ещё в кино показывают: все красавцы, мужчины и женщины, в пустынях непременно шастают без головных уборов, в маечках и в шортах, и в лёгких туфельках. Одеваются, словно на кастинг. Ну, с этими героями понятно – им надо демонстрировать свои стройные ножки и красивые причёски – показуха для городских туристов и фраеров. Я видел в жизни, как выглядят красотки и красавцы, пренебрёгшие защитной одеждой – совсем даже не смешно, а больно смотреть.

Одежду и обувь в пустыне важно подбирать подходящую, защищающую от солнца, ветра и песка. На голову – светлую панаму (у меня была армейская панама, только без звёздочки), светлую рубашку с длинным рукавом, или ветровка с капюшоном, тонкие х-б брюки или джинсы на ремне. Обязательно на хорошем кожаном ремне – на него подвешивается компас, нож или топорик, фляжка с водой и, если есть, мобильный телефон.

Обувь должна быть на толстой подошве, кожаная, высокая. Сапоги или ботинки со шнуровкой…Сейчас появились хорошие, крепкие и высокие кроссовки – в них ходить одно удовольствие. И в горах и в пустынях. Впрочем, кирзовые сапоги – вот лучшая обувь для геолога. В них автор прошагал не одну сотню км по горам и пустыням.

Ещё в молодые годы, когда работали в горах, притащил я как-то в кирзовых сапогах змеиный зуб, застрявший в толстой коже заднего ранта. Заметили двухсантиметровый зуб коллеги, когда мы уже после ужина собрались возле палатки перекурить. Знатоки тогда определили этот зуб, как зуб ядовитой гадюки, и кто-то из них взял его себе на память.

И тогда я вспомнил, как в маршруте мы проходили по высокой густой траве, и мой рабочий, шедший сзади, вдруг испуганно отпрянул и закричал:
    – Змея! У вас на молотке змея повисла!

Я остановился, оглянулся – змея уже исчезла, уползла в кусты. Возможно, я на неё наступил. Вот тогда она и укусила меня в правую ногу, но меня спасли кирзовые сапоги. А змея потеряла свой ядовитый зуб. Говорят, что со временем у них новые зубы вырастают, взамен утерянного в бою.

Да простит меня мой читатель за поэму о кирзовых сапогах, прозвучавшую выше – автор предупреждает возможных ходоков в пустынную местность: к пустыне, как и к горам, надо относиться уважительно, и готовиться к встрече с ними серьёзно.

***
 
В юности, когда учился в 10-м классе, я бегал стометровку за 14 секунд. На уроках физкультуры. Это был лучший результат в классе. В параллельном 10-м «а» один парнишка бегал эту дистанцию за 13 секунд.

Решил вспомнить молодость и побегать на сто метров. Надо же куда-то энергию девать. Отошёл от буровой вышки примерно на километр, нашёл идеально ровный участок укатанной дороги, отмерил рулеткой сто метров, провёл молотком глубокие борозды на старте и на финише…

Прежде, чем бежать дистанцию, размялся: минут десять бегал, прыгал, приседал, отжимался, потягивался…К старту подошёл уже с успокоенным дыханием, но хорошо разогретый.

Вдруг резкие шелестящие звуки отвлекли и даже испугали меня: в 20 метрах от дороги, среди сухого бурьяна вижу белое колесо размером чуть меньше велосипедного, которое то катится, то распрямляется, то извивается, то опять в колесо закручивается. Какой-то энергичный ритуальный танец. До меня наконец-то дошло: это здоровенная змея! Но почему она белая!? И с чего бы это она здесь кувыркается? Пришёл испуг, по спине обозначились мурашки, а всё равно смотреть интересно: среди ровных трудовых будней вдруг маленькое приключение. Застыл, стою, смотрю…

Белых змей я никогда не видел. Присмотревшись, определил: змея не совсем белая, а светло-серая, с чётким рисунком на спине и с жёлтоватым брюхом. По своему даже красивая. И сильная. Теперь-то я знаю, что тогда я любовался (правда, с некоторым испугом) песчаным удавом, которых на Устюрте полным полно.

Змея исчезла внезапно, как и появилась. Испуг во мне остался. Я ощущал непонятное беспокойство, суетно оглядывался по сторонам, словно ожидая новых опасностей. Вдали торчала вышка буровой установки и ровно гудел дизель станка. Успокоился: я здесь не один, у меня есть путь к отступлению, есть куда возвращаться. Плохо человеку, когда он один…И не знает, куда идти. Но я был не одинок, и знал куда бежать.

Встал на стартовую позицию, бежать намеревался в сторону буровой вышки. Посмотрел на свои наручные часы: секундная стрелка приближалась к 12-ти, оставалось двадцать секунд. Изготовился к рывку, смотрю на часы. Осталось десять секунд…

***

Сзади слышу нарастающий топот копыт. Ни секунды не сомневаюсь, что это скачет лошадь. Спокоен. Я совершенно спокоен. Оглядываюсь: на меня несётся всадник азиатского вида. Серая в тёмных пятнах низкорослая лошадь, на ней скуластый смуглый азиат с вислыми усами, в остроконечной шапке с бараньей оторочкой, в грязно-буром ватном халате, нещадно стегающий плетью резво несущуюся лошадку. За одну секунду я рассмотрел, словно сфотографировал, вату, вылезшую из дыр одежды, и мрачный взгляд раскосых глаз из-под бараньей шапки. Недобрый взгляд. Не понравился мне этот всадник…Змея исчезла, а теперь этот тип…Жить становится всё интереснее.

Кто? Зачем? Откуда? И куда?

В то же время мелькнула успокаивающая мысль: азиатский всадник скачет по Устюрту, а здесь территория Азии. Нормально. Это я здесь чужой, из Европы перебрался. А он – дома. Скачет, где хочет. Хоть на лошади, хоть на верблюде. Но зачем он припёрся на дорогу, которую я выбрал для забега? Устюрт – большое плато, а ему места мало…

Ладно, ребята. Допустим, у вас здесь скачки на первенство Устюрта, а мне мою стометровку бежать надо, осталось две секунды…


И я рванул с места, как только стрелка подошла к двенадцати. Хорошо рванул, как в молодости. И бегу, чувствую, тоже хорошо. Быстро. Быстрее просто некуда. Слышу за спиной нарастающий топот скачущей лошади, и оттого бегу ещё быстрее. И бегу, между прочим, в кирзовых сапогах. Азиат подстёгивает лошадь и выкрикивает визгливые подгоняющие междометия, типа «йе-ху!». А я бегу молча.

На финишной черте взглянул на секундную стрелку – 16 секунд! И не останавливаясь, а только сбавив скорость, пробежал ещё метров сто. Остановился, посмотрел назад – никого. Ни всадника, ни змеи…Только что видел и слышал, и уже никого и ничего.

Отдышался, вернулся к стартовой черте. Следов копыт на дороге не обнаружил, хотя искал очень тщательно. Померещилось, подумал я тогда, возвращаясь к буровой вышке. Или привиделось.

Наваждение – так я определил для себя тот трудно объяснимый случай и на этом успокоился. В нашей жизни ведь как бывает: понять и объяснить мотивы какого-то случая с нами или с кем-то ещё, дать ему название, приклеить ярлык, и всё – живи спокойно дальше и не бери в голову. Жизненного опыта и знаний у меня было маловато, чтобы проанализировать и толково объяснить случившееся в тот день. Текущие дела и заботы занимали всё моё время. К тому же, я был не суеверный.

Не так уж сильно меня поразили тогда резвящаяся белая змея и азиатский всадник…Так, маленький испуг, который прошёл, не оставив следа, и вскоре забылся. Но, в памяти отложился. Долго хранился. И вспомнился на днях, когда читал интересный рассказ Николая Непомнящего «Бойся песков!». Место действия совпало с моим маленьким приключением – плато Устюрт. У писателя Непомнящего тоже приключение, но очень уж страшное и трудно объяснимое. С точки зрения здравого смысла. На грани фантастики. Таким образом, в сюжет нашей научно-практической повести вполне уместно вплёлся ещё один случай из приключений в пустыне. Авторский вариант. Но завязался сюжет, конечно же, вокруг устюртского Песчуда из рассказа Николая Непомнящего.

***
 
В Большом толковом словаре Ушакова основное значение слова «наваждение» – «В поверьях – призрак, обманчивое видение, внушённое злой силой с целью соблазна». А слово «поверье» толкуется, как «предание, основывающееся на суеверных, мистических представлениях».

Истолкование терминов дано с точки зрения атеизма и социалистического реализма, отрицает веру в Живого Бога и в ангелов (служебных духов, подчинённых Богу), хотя «злую силу», способную внушать человеку видения, признаёт как вполне действенную.

Сегодня у меня есть что сказать по этому поводу. И потому я взялся за перо. Здесь и сейчас я изложу своё понимание того случая в пустыне Устюрта, когда мне привиделся азиатский всадник. С тех пор прошло 35 лет, знаний и опыта у меня прибавилось. Так почему бы не поделиться с читателем своими приключениями?

Да, азиатский всадник – это был призрак. Я его видел и слышал, удивился и немного испугался, бежал от него по стометровке, но в реальности его не было. Убегал я тогда от призрака. Если быть точным, то не в страхе убегал, а бежал намеченную дистанцию в 100 м, чтобы проверить свою физическую форму. Появление ниоткуда азиата на лошади не помешало мне своевременно начать бег и завершить его на финише. Это я помню точно: страха тогда не было, только удивление, немного испуга и досада – мне бежать надо, секундомер тикает, а тут какие-то азиаты на лошадках носятся.

Есть в Библии (старообрядческий Синодальный перевод) неканоническая «Книга Товита». Первый раз прочитал её как приключения. Полагаю, что сию книгу не включили в канон по причине вот этих самых приключений, случившихся в междуречье Тигра и Евфрата с израильтянином Товитом и его сыном, из колена Неффалимова. В судьбе евреев активно участвовали ангелы и демоны . Если первые помогали людям и наставляли их на добрые дела, то вторые всячески вредили им и запугивали людей. Пакостники, одним словом.

Расставаясь с людьми, ангел говорит им: «Все дни я был видим вами, но я не ел и не пил – только взорам вашим представлялось это» (Товит 12:19).

Вот почему, закончив забег и обернувшись, я уже не увидел наваждения: моему взору только на несколько секунд представилось видение азиатского всадника. Видение отчётливое и слышимое. Это они умеют. А вообще, по жизни – они, как и божьи ангелы, невидимые духовные создания, способные проявляться в видениях человеку. Вряд ли демон преследовал меня «с целью соблазна». Скорее всего, здесь ставилась другая цель: запугать человека, обмануть. Это излюбленное занятие демонов.

     Пример для подражания задал мятежный ангел - Сатана-Дьявол, что значит в переводе с греческого - Противник-Лжец. Противник Бога, потому что пошёл против Бога. А Лжец, или "отец лжи" - это тот , кто породил первую ложь на земле и вложил её в уши людей. Сатана- Дьявол (библейское имя предводителя демонов) прикинулся змеёй и нашептал на ушко первой женщине Еве лживые слова о Боге. Она поверила и убедила Адама, что запретный плод стоит попробовать...

    Попробовали...

    И теперь потомки Адама и Евы семь тысяч лет расхлёбывают последствия той женской доверчивости и той мужской мягкотелости, что проявили наши прародители. Вместо того, чтобы (как глава семьи) рявкнуть на женщину и прогнать змея-охмурителя, Адам пошёл на поводу у обмана и тоже отведал запретный плод. А ведь Бог говорил: всё можете есть в Раю, кроме плодов с дерева в центре сада. Они съели вкусный плод 7000 лет тому назад, а у нас во рту до сих пор горько.

    Родителей не выбирают, говорят мудрецы наших дней. Пусть так. Но урок первого согрешения не зря же записан в Библии: это нам уведомление от Бога, чтобы мы не подражали своим прародителям. Слушаться надо Бога - у него истина. Слово Бога против слова родителя - всегда выше.    
 
   Вот и демоны резвятся и издеваются над людьми, как хотят. Если нет защиты от Живого Бога, то легко стать их добычей. Тогда, на Устюрте, я в Бога ещё не верил, но и чертей тоже не боялся, да и с нервами у меня всё было в норме. Я даже не понял тогда, что это была демоническая атака на меня - демон сначала ошарашил меня кувырканиями в виде песчаного удавчика. Если Еву обманул демон в виде говорящей змеи, то почему бы непугливого атеиста (это я о себе) не испугать агрессивной змейкой. Что-то ему удалось - я был немного испуган невиданной, невероятно сильной и подвижной змеёй, которая только что резвилась и вот нет её - исчезла мгновенно, и как бы подготовлен для более внушительного запугивания - в виде свирепого монгольского всадника.

    Не вышло.

То ли нервы у меня крепкие оказались, неподатливые на внушение, то ли Бог меня защитил. Не знаю. Но тогда я испугался самую малость. Factum est factum – что было, то было.