Помню - рукописная версия акции Бессмертный полк 6

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ
Любовь Горбатенко

Какой потерянной возвращается женщина на работу после рождения ребенка и длительного отпуска по уходу за ним! Что-то забылось, что-то изменилось за это время на работе. Как трудно войти в рабочий ритм, если долгое время круг твоих обязанностей был совсем другим.
И все-таки, рождение Наташи было для меня самым важным в жизни событием. Нам с мужем она казалась необыкновенно умной, ласковой, развитой и озорной. Казалось, я все еще живу одной с ней жизнью.
«Если с Наташенькой что-нибудь случится, - поняла я, когда она в первый раз тяжело заболела, - я тоже не смогу жить. У меня остановится сердце, и я умру вместе с ней».
За время моего отсутствия на кафедре сменился заведующий.
- Если она не выйдет, как положено, уволю, - передали мне его слова. Отпуск без сохранения после родов составлял тогда всего пять месяцев.
А я и не собиралась больше сидеть дома. Тем более что мы нашли для Наташи прекрасную няню Марию Андреевну. Когда мы – Зина, я и Толик были детьми, а родители куда-нибудь уезжали, Мария Андреевна оставалась с нами. Она была из старой купеческой семьи, очень любила общение, много читала. У нее был прекрасный московский выговор. Чем-то она напоминала мне Арину Родионовну, няню Пушкина. Мария Андреевна была очень доброй женщиной.
Еще в дипломной работе к большому неудовольствию профессора Сергеева я взяла в виде объектов органические молекулы.
- Зачем тебе это нужно? – говорили мне сокурсники. – Занималась бы уже анализами. Ведь у тебя по анализам есть выступление на всесоюзной конференции, публикации в ее материалах, и в журнале «Заводская лаборатория». А так ты себе и рецензентов не найдешь. Методы у тебя физические. Объекты – биологические.
А мне не хотелось повторять уже пройденный кем-то путь, выискивая нюансы десятого порядка. Мне нужно было найти что-нибудь свое. Пусть маленькое, но свое. Сделать что-то впервые. Так я представляла свое участие в научной работе.
На факультете повышения квалификации, куда меня направили почти сразу же после того, как я вышла на работу, нам прочитали великолепную лекцию по биохимии старения человеческого организма, по жидким кристаллам. Проблемы, стоящие там, были близки к той тематике, которой я занималась во время дипломной работы. И я стала думать…
Оказывается, один из механизмов старения организма заключается в том, что под действием различных факторов, например, при радиоактивном облучении, или при введении в организм наркотических веществ, увеличивается число поперечных сшивок биомолекул. Возникают биокомплексы. При этом уменьшается необходимая для нормальной жизни организма подвижность биомолекул. Потом такие биокомплексы вызывают кристаллизацию биомембран, через которые уже не сможет проходить нервный импульс. Эти процессы – поперечные сшивки молекул и последующая кристаллизация и являются внутренними признаками старения организма.
Для других молекул, например, входящих в состав мозга, необходимы такие поперечные сшивки молекул. Образуя мягкие полухимические связи, эти молекулы способствуют распространению быстрых незатухающих колебаний.
Когда организму нужны, а когда вредны эти поперечные сшивки молекул? С помощью каких групп атомов они образуются? Как ведут себя в разных условиях? Как можно тормозить их образование? Я самонадеянно думала, что смогу найти ответы хоть на мизерную часть этих вопросов для отдельных молекул. Если бы я знала тогда, что достигнутое мною понимание многих из этих вопросов поможет мне через двадцать лет спасти жизнь собственного сына, а, может быть, и жизни других подростков, пытающихся пробовать наркотики!
На кафедре было хорошие по тому времени спектральные приборы. То, что у нас отсутствовало глобальное научное направление, было для меня даже кстати. Я могла заниматься тем, чем хотела. Могла сама ставить себе задачи и решать их.
Первые полученные спектры были обнадеживающими. Хотелось скорее окунуться в работу. Но преподавательская работа съедала все время. Нужна была аспирантура.
Как много сложностей возникает тогда, когда работа оказывается на стыке физики, биологии и химии! В университете, куда меня соглашались взять в целевую аспирантуру, не было доктора наук по сходной тематике. В реферативном журнале я нашла несколько фамилий ученых, занимающихся близкими проблемами. Нужно было решаться. И я решилась….
Мы часто заблуждаемся, считая, что для достижения определенных целей нужны только связи, знакомства. Я приходила с улицы. За мной никто не стоял. Но, если мне удавалось убедить в своей правоте, мне помогали с веществами, позволяли работать на приборах. Так возникали отношения, проходящие потом через годы.
Я поехала в Москву на консультацию. В Воронеже, куда я попала раньше, мне сказали:
- Александр Павлович Капустин? Что Вы! Он никогда не согласится на подобное руководство. Он – занимается ультразвуковыми исследованиями жидких кристаллов. Ваша работа далека от его научной тематики.
Но все-таки я поехала. Александр Павлович оказался пожилым человеком лет семидесяти. В его облике было что-то домашнее.
- Что ж, попробуйте, это интересно. Всегда помогу консультацией.
Я побоялась сразу говорить с ним о руководстве и теперь писала отчаянное письмо:
«Уважаемый Александр Павлович!
Я понимаю, что неудобно обращаться к Вам с такой просьбой, но у меня нет другого выхода. По тематике, о которой я говорила Вам в прошлый раз, я могу поступить в целевую аспирантуру в наш университет. Там есть хорошие приборы, есть специалист – кандидат наук. Но там нет доктора наук по этой специальности. Может быть, Вы согласитесь быть соруководителем этой работы?»
Я представила его доброе лицо, и дописала:
«Поймите, сейчас решается моя судьба. Для меня это – вопрос жизни и смерти!»
И он согласился.
- Вопрос «жизни и смерти», - улыбнулся он при следующей встрече. – Слишком сильно сказано. Но это от молодости. Потом вы поймете….
Как, когда этот человек стал мне так дорог? Может быть, с того момента, как он привел меня к себе домой, познакомил с женой, и она кормила нас морковными котлетами? А, может быть, это сделали его письма, каждое из которых поднимало меня, заставляло искать новые подходы.
Это были отцовские письма! В них были и жизненные советы, которые так нужны были мне в эти годы. А годы были тяжелые. Через год после поступления в аспирантуру у нас родилась Нина. Первые месяцы беременности я переносила очень плохо. Тяжело было материально.
И все-таки я его не подвела, защитила диссертацию в срок. Когда я привезла ему предварительный вариант диссертации, Александр Павлович удивился. Он повел меня в ресторан «Кристалл».
- Я люблю людей искренних и увлеченных. Вы сделали невозможное в такой короткий срок. Но учтите, после защиты у Вас не будет чувства удовлетворенности. Сейчас я Вам завидую от всей души. Какая у Вас энергия! Вам ясны Ваши цели. Это – редкое качество людей науки.
И он рассказал мне о своей защите диссертации:
- Свою установку, разработанную к защите кандидатской диссертации, я опробовал на многих объектах. Методика тоже была собственной. Защита прошла великолепно. А вечером я оказался на берегу Волги. Сижу один, и такая на душе тоска! И оставалась эта опустошенность потом очень долго. Пока не пришли новые идеи, пока не возник замысел новой работы.
Теперь каждый раз, бывая в Москве, я звоню ему. Если он свободен, захожу к нему домой. Несмотря на большую разницу в возрасте, мы все-таки стали друзьями. Из бесед с ним у меня складывается какое-то спокойное, глубокое мироощущение, возникает желание работать, появляются новые идеи. У Александра Павловича - богатейшая интуиция в научных вопросах, он хорошо знает литературу. Он всегда может подсказать что-нибудь ценное, и в то же время не душит инициативу. Он - идеальный руководитель. А еще в нем что-то сохранилось от большого ребенка.
Однажды я засиделась у него допоздна, и Александр Павлович пошел проводить меня до станции метро. У дверей жена укутала его шарфом, поправила воротник.
Мы шли по темным улицам, ноги проваливались в рыхлый снег. В этот вечер Александр Павлович был задумчивым и грустным.
- Хочу поехать в Симферополь. Есть у меня там старый-старый друг. Единственный человек, который знает меня чуть ли не с трех лет. Пишет: приезжай, вспомним, поговорим «под занавес». А Вы счастливы? Довольны ли судьбой? Выбором профессии?
И я долго рассказывала Александру Павловичу о своей жизни, о своей несбывшейся мечте поступления на филологический факультет, о папке, в которой хранятся мои рукописи. Рассказывала о том, о чем никогда не говорила матери, мужу, своей лучшей подруге.
- Вы всегда поражали меня своими неожиданными поворотами, - сказал мне Александр Павлович. – Дай Вам Бог счастья на любом поприще! Вот Вы грустите сейчас. Вам кажется, что вы выбрали не тот путь. Я Вас хорошо понимаю. Но это не те трудности. Это не та грусть! У Вас еще все впереди. Грустно, когда кончается жизнь. И это невозможно остановить, и с этим ничего нельзя сделать…
В то время Александр Павлович писал книгу.
- Вы – моя последняя аспирантка, моя «лебединая песня». А это – моя последняя книга. Приезжайте, приходите! Мои двери всегда открыты для Вас. Дерзайте, и будьте счастливы тем, что Вы делаете на этой Земле! –  он взял двумя руками мою руку и крепко пожал ее. – Прощайте! Увидимся ли еще?! Я всегда жду Вас…. – В его глазах я впервые увидела слезы. – Прощайте! – И он быстро пошел через площадь, высокий, красивый старик…
Вспоминая молитвы скороговорки своей неверующей бабушки Фео, я молюсь:
- Господи! Не лишай меня тех, кто так мне дорог!
Я не знаю, как по-другому выразить свои чувства.