Семья

 Степан стоял на снегу широко расставив ноги, ветер  сшибал его с ног, порывы холодного ветра обжигали лицо. На улице было минус сорок, а иногда могла доходить температура пятидесяти, шестидесяти градусов. В Северном Ледовитом океане это была обычная погода. Они уже привыкли к такому холоду. Под кожаной меховой лётной курткой был надет шерстяной свитер, а под кожаными брюками было одето тёплое бельё, на ногах унты. На лице, чтобы не было обморожения, был нанесён жир морского котика, а от снега которой простирался до горизонта, чтобы не слепила в глазах, были одеты  тёмные очки. Везде была безмолвная пустыня белизны, которая тянулась до бесконечности, они дрейфовали на льдине. Около него стояли домики на три человека, небольшие служебные бытовки. Невдалеке проложена лётная полоса, которою периодически чистили солдаты для посадки самолета. Это было шестая экспедиция, они занимали выгодный плацдарм, который бы защищал северные широты страны - шла холодная война. Была организованны целая серия экспедиций, которые продолжали  осваивать ледовые  просторы Северного  полюса. Они зимовали на дрейфующей льдине, которую несло течением. После войны нужно было незаметно застолбить место, потом заявить всем о своем присутствии на Северном полюсе, где они осваивали ледовые условия  льдов Ледовитого океана. Они были первопроходцами, прокладывали  дорогу другим, тем кто придёт после них. Он сейчас под завывание холодного ветра, думал о теплом очаге дома и жене, её пришлось оставить с тремя детьми дома в Латвии. "Как она там поживает,"- думал Степан.
   Она смотрела в окно, где копошилась свинка, названная в честь её Верой, а сначала бегала  свинка Клава, названная в честь русской девушки, теперь вот прибавилась и с её именем. Степана, она знала, только бы рассмеялся на проделки латышской соседки, всерьёз не воспринимал действия соседей. Нужно было ладить с ними, находить компромисс недружелюбными людьми  окружавшие её везде. Откуда ей  было знать, что батька Сталин переселял целые народы на Урал в вагонах для скота, там они жили в лагерных условиях, в отместку местное население устраивало русским офицерам и их семьям всякие каверзы. Сослуживцы мужа предупреждали, чтобы она была по аккуратней, не всё население относится лояльно к ним. До неё, недобитые немецкие прихвастни, по рубали русскую учительницу топором. Она уже побывала, после службы сорок шестом с Германии,  Эстонии, теперь муж служил здесь  в Латвии. Она не обращала на слова сослуживцев мужа никакого внимания, в сорок пятом по сорок шестой в Германии были условия потяжелей, а здесь всё же своя территория, что бояться. Она, сейчас вспоминая Степана, думала о глупостях, как за ним бегали красивые латышские девушки, табуном, он старался всё превратить в шутку, а она ревновала ко всем, кто увивался за ними. Какие - то странные  латыши, у русских так не было принято, а для них ничего не было задорного, если незнакомая девушка дружит с семьёй, ходит как к себе домой. Вот одна шестнадцатилетняя вмести с ними бегала, где они  Степаном там и эта девушка, везде, сопровождала их. А здесь другая  соседка, явно, была недовольна чем - то, где свинки бегали с соседскими именами русских. Да, и что говорить, они русские военные теснили местное население после войны, средств на новые дома  у государства не было, власти селили их к зажиточным горожанам, у которых в квартирах было не по одной комнате. Конечно, население привыкшие к комфортным условиям проживания, были недовольные действиями властей. Она думала сейчас, глядя в окно, как он там поживает, писем давно не было от него, как ему там служится.
   Сегодня на дрейфующей льдине праздновали  день рождение у одного товарища. Сначала в военной экспедиции не было столько еды, как сейчас за столом. Они не наедались, кто писал эти нормы. Помёрзли бы в холод, потом, высчитывали сколько сжигает организм в экстремальных условиях калорий. Всем давали минимальную норму, которой  не хватала, попробуй, счисти весь лёд с посадочной полосы самолёта малыми силами солдат и одним  игрушечным трактиром. Он был присланным с самолётом, сделанный специально на заказ для их экспедиций. Солдатский нелёгкий труд был не заменим, или же через каждый час снимай метеосводки в любую погоду - всем им хорошенько доставалось, условия выживания были тяжёлые. Летний период хватало хлопот тоже, кололи лёд около палаток, по уши стоя в промёрзший воде освобождая её, перебрасывай ящики с места, на места, треснувшего льда. Они не жаловались, нужно, шли и работали. Они знали, что от этого зависела их жизнь, ход экспедиции, которой затеяла их страна. Потом поняли, как можно обхитрить руководство, чтобы не ходить голодными, очередной мешок с консервами, шоколадом и крупами, якобы до них не долетел, который сбрасывали в снег  небольшой высоте самолёты. Так делали, периодически снабжая их продуктами. Они, правда, мешки часто  превращались в труху, и кое - что в них сохранялось. Так на один больше, меньше, не беда, зато солдаты ходили сытыми, они довольные сегодня вечером сидели, ели консервы и шоколад, распили сегодня немного спирта. Было хорошее настроение, поздравляли товарища с днём рождения, вся программа эксперимента  шла как по маслу. У товарищей было приподнятое настроение, был ослепительно красивый день без осадков, они гуляли по окрестностям.
  Вера в их доме Степана в очередной раз отбивала чечетку, чтобы под ритмичный звук каблуков спали дети. Она сама придумала на уловки латышских соседей, они, как только днём она укладывала маленьких детей спать, стучали, за стенкой всё ходила ходуном. И, как, Вера не просила, оставить их в покое, её постоянно доводить, сказав что до её мартышек им нет дела. В своей квартире, как хотят, так и ведут. Она два часа выводила чечетку, чтобы поспали её дети. Степана не было рядом, вот они и распоясались. Да, она знала, что со всеми трудностями справится сома. Она была бывшая фронтовичка, которая работала на фронте пять лет  по пятнадцать часов в сутки и больше, ей не привыкать нагружать себя физически.
 Она ничего не имела против народа, где она жила, не всё население к ним относилось враждебно. Она видела, какими они были чистоплотными, когда она первый раз обронила на улице бумажку, ей так было неудобно, к ней подошли и сделали замечания,  попросили не сорить на улице, она уже не делала так больше. В магазине всегда идеальная чистота, за каждым человеком протрут весы, после каждой покупке покупателя, такого отношения в России не встретишь. Улочки чисто выметены, всё строения стоят как заграницей. Она видела такие же дома в Германии, Польше. Какие у них были гулянья: на их национальный праздник, где буквально всё население нарядное выходили в национальных костюмах, как у нас на демонстрации, пели свои песни. Нужно терпеть соседей, думала она, пока его нет, уже прошло два года, как он служит на севере, а соседи думают, он её бросил. Выживают  теперь её с тремя детьми коммунальной квартире на улицу.
    Сегодня они на льдине в очередной раз смотрели очередную киноленту. Посмотрели "Весёлые ребята," "Сердце четверых," "Свинарка и пастух," "Цирк" и другие картины - они прокручивали наверно в десятки  раз, так как  заняться вечером было нечем, кроме партии шахмат и небольшой прогулки вокруг их лагеря. Они придумали трюк, вырезали интересные места в фильмах, склеили, стала смешная лента, которая их забавляла и они смеялись, эта лента сейчас поднимала настроения не один вечер.
 Они иногда подшучивали, друг другом, были и плоские шуточки.  Разыграли товарища, стали затыкать нос, как будто, тот об пачкал штаны. Он пошёл обратно на улицу, проверив всё у себя за домиком. Они покатывались со смеху, что он поверил им, не верил своему обонянию.
 У них были тяжёлые повседневные будни, где один из них вышил на улицу, за десять минут пошла стена падающего снега. Он в двух метров промахнулся, прошёл мима дома, замёрз в пурге. Они не знали, что бывают здесь такие метеоусловия, что видимость ноль, протянули канат до туалета, чтобы никто не пропал потом. И рассказывали в другой экспедиции, до них, пошла палатка ко дну с людьми, потому что раскололась льдина в этом месте, где она стояла. Трещины образовались везде в летний период, они ходили по такому льду, где  можно было провалиться в любой момент под лёд. Опасность подстерегала их везде, это были повседневные их будни.
   Сегодня Степан читал письмо, сбросили с самолета почту, где писала жена, что у неё всё хорошо - дети подрастают, старшая хорошо учится в школе, чтобы он не о чём не беспокоился. Как ему служится на севере, редка получает от него письма. Слышала сегодня по радио, по его заявке, передавали для него песни с его любимым пивцом Георгом Отцом, она очень рада, что их ребят всех не забывают, передают для них песни. Вот и хорошо, думал он, что у неё всё благополучно, все живы здоровы.
  Она в этот момент думала, успеет ли, увидеться до суда  с ним. Два года уже заканчивалось, он должен был вернуться на побывку домой. После, как она чуть не угорела с детьми, она приболела, а соседи все не давали спать её трёхлетней девочки. Она накануне, закрыла перегородку печки, не заметив, что там не все прогорели угольки. И каким - то чудом, одиннадцатилетняя  старшая дочь проснувшись в полусне открыла окно, все четверо в комнате спаслись. Было ясно, девочка не фантазировала, потому что у неё самой болела голова от угарного газа. Вера  на следующий день повстречала соседку, она в очередной раз мешала днём детям спать, не выдержала, ополоснула её мочой из детского горшка на юбку. Они к ней подошли вдвоём  в обшей кухни, избивали её хорошо. Сосед выкручивал руки, а соседка била скалкой по голове, по всему телу. Они заявили на неё в милицию, что она на них напала. Её прекрасная соседка внизу, у которой бегала хрюшка с её именем подтвердила, что она свидетель очевидного. Вера виновата, тому конечно та свидетель всего происходящего инцидента.
  Степану сегодня предстояла операция по специальности он был терапевт, видел только на практике все органы внутри, а оперировать ему не приходилось. Нужно было посылать на льдину конечно хирурга, а не терапевта, что делать, других врачей здесь нет, нужно попытаться спасти солдата. Получилась, как нельзя лучше, разрезал, нашёл аппендицит, отрезал и зашил, человек будет жить.
 Сегодня фотографировались на фоне трофея, положили медведя на бочку, он обнял его за шею, получился интересный кадр, он как бы, обнимку с живым медведем. Их подстрелили, когда  те ходили на территории лагеря, это всегда было чрезвычайное происшествие. Они всегда появлялись неожиданно, то из входа жилья, наталкивались на них, то добрались до запасов, разворошили все ящики с едой. Потом они придумали в других экспедициях, все продукты мясные обкладывать льдом, это была тушёнка, она хорошо сохранялась, не портилось на солнце. Летом, медведи её не учуяли. Шкуру отстреленного медведя, где он был отснят с мишкой, привёз домой, дети  кувыркались на нём, шкура служил ковриком вместо паласа много лет. Конечно, этих животных было жалко, но, необходимость вынуждала, отстреливали их, чтобы они не устроил охоту на человека. Они жили в их промысловых угодьях, где поселился теперь человек, осваивали их территорию. В торосах жили песцы и некоторых  меткие  стрелки добывали их, они потом красовались на  пальто у жён офицеров, это были всё маленькие эпизоды их жизни. Больше они видели, безбрежные простирающие снега, они стояли на грани выживания, когда шёл стеной снег, засыпали до кроны макушки их жильё, а они шутили и смеялись, когда их другие откапывали, что они выиграли сегодня жизнь.
  Он приехал внезапно, что не ожидали соседи, они забились по щелям, не показывали носу на кухню. Она за ним всегда была, как за каменной стеной. Поняв в чём дело, он вышиб ногою дверь, показал пистолет, который был трофейным, привезённый украдкой из Германии, что ему собственно терять нечего без жены. Им он дает время до вечера, чтобы сосед забрал заявление в милиции - что, время пошло. Он уверял, при копает их обоих в лесу, сесть за них, ему не жалко. Они сразу ему поверяли, побежали, забирать заявление в милиции. В части попросил другое жильё, с соседями не может поладить. Они знали  инциденте с его соседями, где ничем не могли помочь, была соседка свидетель. По прибытии его, они сразу пошли ему на встречу, подыскали ему другую квартиру. Пошёл к соседям  внизу, сказал, что с удовольствием перестрелял бы всех свиней и пригрозил, что они не перестанут портить воздух, он вмести с ними их пустит на бифштекс. Пусть, думал он, понервничают, как его жена. За двое суток, они собрались, переехали в другую квартиру, большую чем занимали, а бывшие соседи взяли своё заявление в милиции.
  На этом инцидент не закончился, другой офицер, который должен, был въехать после Степана при осмотре видел  большую кухню, а когда собрался, стал въезжать, то обнаружил, будущий сосед расширил свои владения. Вместо кухни теперь там был маленький  закуток, он не знал, как они все будут толкаться с соседями на таком клочке кухни. И когда тот прибежал к Степану за советом, тот посоветовал, написать заявление  милицию и сказать, что его обокрали, вместо чемодана стоит теперь стена. Тот так и сделал, через два дня стена стояла на прежнем месте, кухня стала прежняя. Степану пришло новое назначение, где он надел майорские погоны, они переехали на Урал, его жена спутница сопровождала по всем пунктам его назначения.