Почему я не стал Генералом! - 6 глава - 11

         Глава 10
               
     Я  решил немного схитрить,  чувствую по скребку песка по днищу,   что нам не хватает чуть,  чуть скорости,  чтобы проскочит эту песчаную косу,  так как шуршание то появлялось,  то исчезало,  по мере движения судна.
    Так вот после команды с мостика: «Самый полный»,  и последующей за этим команды «Стоп!»
   Я  вместо остановки машины,  еще больше открыл вентиль подачи пара в цилиндр высокого давления,  да еще добавил свежего пара с добавителя  в цилиндр низкого давления,  чем еще полнее увеличил обороты машины.
     Следовательно и скорость движения парохода и тут последовало опять сильное шуршание по днищу,  затем пауза,  снова шуршание и тишина под днищем.
   Все значит, я оказался прав в своем расчете.  Мы проскочили эту мель, и вышли на открытую воду.
    Сбавив немного обороты паровой машины,  мы идем средним ходом к пассажирской пристани:
 - Стоп, - затем с мостика команда, -  Готово, -  а   это значит, что пароход причален и сейчас пока можно отойти, от управления паровой машины,  что я и сделал.
  Пошел к кочегарам сказать, чтоб они не форсировали котлы,  то  - есть не поднимали зря давление пара в них. 
    Иду обратно из котельного отделения, слышу звонок вызова с мостика и ответ моего масленщика:  - Здесь.
  И вопрос сверху:  -  Кто из механиков на вахте сейчас?
  – Да, я не знаю его, новенький какой – то, - ответил масленщик.
  - Передай ему,  что он молодец,  по нашему поступает.
  Оказывается,  на вахте вверху, был сам капитан парохода,  который когда -   то, лет на 5 - 6 раньше меня закончил наш техникум, только судоводительское отделение. 
  Итак, я получил как - бы устную благодарность зато,  что своим самовольством вырвал пароход из плена песчаной мели грузовой пристани.
    Правильно ли я поступил,  добавив пару в цилиндры,  и увеличил обороты машины?
    С одной стороны я этого делать был не должен,  так как поступила команда: «Стоп», а я вместо этого еще больше поддал оборотов машины, что могло произойти?
1) На больших оборотах, а также увеличенной скорости движение судна мы могли глубже врезаться на мель,  то -  есть на песчаную косу мели.
2)    От резкой потери скорости движения при этом,  могло произойти даже смещение главной машины на  раме ее фундамента,  а это уже аварийная ситуация, поэтому я рисковал.
     Но интуитивно я чувствовал,  что мель не большая и рискнул,  таким образом,  был и прав и неправ.
  Но  все обошлось благополучно,  так что  я был, как говориться «на Коне».
   Прошло еще 1,5 - 2 часа и я сменился с вахты,  теперь заступлю только через 12 часов, то есть с 12 часов дня до 6 часов вечера и так далее.
 
     Так незаметно,  через два дня мы уже были в Новосибирске.   Получил я там, в транзитной кассе причитающиеся мне деньги за четыре вахты.
  Я сижу в каюте механика парохода,  ведя с ним разные разговоры, думаю,  а как же мне добираться дальше?
   И тут мне опять повезло:  в каюту механика вошел высокий лысоватый мужчина лет 43 – 45 и  им оказался родной брат механика парохода.
      Тоже механик парохода «Дзержинский»,  плавающим рейсами Новосибирск - Нижневартовск.
   Познакомились с ним и узнав в чем дело он предложил мне поехать с ними на пароходе,  для исправления электропроводки в третьем классе,  а также в машинном отделении и установке прожектора на носу парохода.
  Вот и выход из положения:
  - Да, еще Вам заплатим за  эту работу, - сказал он.
   Конечно, я согласился, так как не ахти какая сложная работа,  устранить замыкание в электропроводке,  да и установка прожектора.
   Но  вопрос этот надо было согласовать с механиком - наставником Новосибирского отделения пароходства.
  Вышли мы с этим механиком парохода и очень сожалею, что не помню его фамилии, то - есть фамилия обоих братьев,  и вот удача, по территории идет этот участковый механик - наставник, навстречу нам.
    Увидев его, я обрадовался, так как им оказался Витя Королев, учившийся на год позднее меня и бывший по техникуму моим приятелем и моложе меня на два года.
  Конечно,  мы оба были рады,  увидев друг, друга, так как прошло уже три года,  как мы расстались.
  Итак, мы все втроем идем к капитану парохода.  Он тоже, когда - то окончил Омский техникум,  но только лет на 15 - 18 раньше нас, как сейчас помню, фамилия его была Миллер.
 Нет, нет  он не еврей и не немец,  а почему у него такая фамилия,  он и сам не знал.
    Все терялось в потемках наших пращуров, о которых нам старались не на поминать (мы ведь наш новый мир строили, а поэтому на прошлое и наших предков - наплевать).
    Вот и старались нас делать Ивановыми не помнящих своего родства. Лишь бы наших вождей знали и ура им кричали, по поводу и без повода. Уря! И все остальное…..
               
  Грешен перед «вождями» я, им Уря! Никогда, никогда не кричал, в этом клянусь своими предками, о которых, увы знаю очень и очень мало.
     Оказывается этот капитан,  знал моего папу по работе, так как раньше плавал на Иртыше.
   И  вот   он меня,  из уважения к моему родителю,  а также, что я тоже водник, устроил меня в одноместной каюте первого класса своего парохода «Дзержинский».
  Попрощался я с механиком Барнаульского парохода,  с Витей Королевым   и как говорится: «отбыл во свояси» в дальнейший свой жизненный рейс.
   Отплыли из Новосибирска поздно вечером,  а утром надо было оправдывать своевременное назначение электромонтера - ремонтера. 
   На следующий день, с утра мною было найдено   короткое замыкание и устранено в третьем классе пассажиров,  а также в машинном отделение.
    Осталась только установка и подключение прожектора,  эту работу полностью выполнили с механиком парохода на следующий день,  подплывая к Томску.
   Можно сейчас сомневаться о скорости движения парохода,  уж очень медленно,  вроде они шли из Новосибирска до Томска.
   Но во первых пароходы стояли на всех пристанях - выгружали грузы одни и погружали другие.
   Во вторых котлы - то работали на дровах, а не на угле, а поэтому очень много времени уходило на их погрузку и место они занимали много и расходовались очень быстро. 
   Вот и приходилось отстаиваться у берегов, где были заготовки дров для пароходов, которых тоже не хватало.
 
   Шла война,  мужики все почти воевали и умирали там.  На лесозаготовках на пилке, колке дров работали одни многострадальные женщины,  так сказать - лучшая половина человечества. 
   Труд был не человеческий, а воловий,  без какой либо механизации и порой даже без лошадиной силы, так как лошадей тоже забрали на войну, а остались в малом числе только те не сегодня, завтра превратиться в шкуру и падаль.
      Ох! И тяжела была в войну долюшка женская и опять, таки все эти лесозаготовки ложились на хрупкие руки и плечи деревенских женщин и девушек.  А сверху не успевая одна за другой поступали команды -  направить столько – то на заготовки, столько - то на вывозку леса, дров и так далее и тому подобное.
  А   дров, как и хлеба, как и других продуктов не хватало ни в деревнях,  да и тем более в городах.
   Вот и начали помаленьку,  вначале    тайком по ночам пилить и рубить городские и загородные парки,   рощи,  а затем добрались и до городских заборов, оград кладбищ и даже кладбищенских крестов, поставленных из дерева над могилами людей.
   Да  это было так,  а что было делать?  Когда не было дров,  лесов,  да порой и сил для их же заготовки - разбиралось все,  что было из дерева и временно и временно не использовалось.   
    Постепенно все приходило в упадок, так как иного выхода почти и не было   в тех условиях жизни -  все для фронта, все для победы.
   Таков был лозунг,  а на  все остальное наплевать!  Но, лозунг - то, лозунгом, а реальная жизнь это совсем другое и жившие тогда люди не очень – то задумывались над политикой и рассуждениями где лучше там, или у нас?

    Большинство все же склонялось к тому,  что раньше жизнь   была проще и легче,  а когда это раньше, возникал невольно вопрос?
   Тут ответ был разный в зависимости от возраста того кому ты ставишь этот вопрос,  а  также от того где человек этот проживал.
   Я имею в виду до революции или после революции.  И тот кто жил в Сибири, в сельской местности   до революции, уже, будучи взрослым, говорил, раньше лучше жилось, так как сами себе были хозяевами,  а теперь -  каждый тобой командует.
   Тот, кто был в то время еще ребенком и не знал, не помнил той жизни, а стал взрослым в 20 годы говорил - нет раньше при Ленинском НЭПЕ было лучше жить, чем сейчас. 
  Раньше ты был  хозяин на своей земле,  а теперь «Колхозник», а это слово уже до войны стало как - бы  пренебрежительным - нарицательным:
 
 «Эх! Вы колхозники»- вроде, как дурачки бесплатно работаете – за трудодни, по которым кое - где   и сто грамм зерна даже не выдавали и остались в деревнях только старухи, да многодетные матери.
   Дети все стремились бежать,  бежать из деревни,  из села под любым видом.
  Пусть там ишаки бесплатно работают и свой коммунизм строят,  а мы уже как - нибудь  и в городе проживем,  за рублики, а если их не хватит так своруем, украдем, сопрем на любом производстве что - либо и продадим, обменяем, подарим, а другое, более нужное, приобретем.
  Так рассуждала добрая половина населения городского,  да и сельского и ничего в этом зазорного не видела.
  Все тащили и все тащили по своей должности,  по своим возможностям,  да и по своей совести,  а  и была ли тогда у людей совесть - то?
   Когда у «вождей» ее не было они все нам «сказки» рассказывали: - «Ваши дети потом лучше жить и так далее»
  А, где это лучше - то? Светлое - то? Вот уже и нам под 70, а кому и более, а они все талдычат - Ваши дети будут жить….               
  Идет ведь четвертое поколение, после первых их обещаний, а новые « Вожди все кричат: - Ваши дети будут жить.... .Сколько можно? И когда этому будет конец,  этому словоблудию?               
 
 Вот мы и в Томске.  Все ремонтные работы на пароходе «Дзержинский» была сделана и я теперь на нем просто бесплатный пассажир,  да и еще в столовой команды питаюсь.
  Правда не бесплатно, но и не дорого по себестоимости.  И так пристань Томск,  здесь я опять встретил знакомых ребят по техникуму, правда, это сейчас не ребята, а мужи, работающие механиками, помощниками капитанов,  и капитанами судов.
  Но, как - то еще свежо студенчество и студенческая коллективность, а поэтому встречи эти были дружеские, радостные и как правило сопровождались традиционными сто граммами с пивком, где - нибудь,  в столовой или в буфете.
  Нет мы не были пьяницами, и алкашами,  просто  как - бы было традицией посидеть с приятелями за стопкой водки,  вина или пива, рассказать о том, что прожито, что тревожит, что думаешь делать, да и послушать его, или их всех вместе.
   Так  как добрый совет твой или их не тяготил тебя,  а вызывал уважение или усмешку в душе,  если ты его считал ошибочным и неприемлемым для себя.
    Посветил я  из них кое - кого в свои планы и в приглашении из института.
   Все они мне советовали остаться в Томске и учиться дальше в институте, а с деньгами - устроим тебе преподавательскую работу на пристани, по два, три часа на курсах кочегаров, масленщиков.
   Учись Серега,  раз есть возможность  и ты не отягощен семьей - детьми….. .
     Но, я все же думал нет,  не смогу я жить на стипендию в двести рублей, а  это сейчас 20 рублей, лучше поеду дальше в Колпашево,  на север, по приглашению Иванова, который был тогда в Павлодаре.
   
    Итак я продолжаю путь на север, по Оби,  до города Колпашево, тогда это был центр Нарымского округа. 
   Тут нет железной дороги, нет автодороги и  попасть сюда можно летом, только на пароходе или катере,  а зимой с обозами на лошадях или прийти пешком из Томска. 
   Расстояние триста километров зимней - санной дороги,  а поэтому продукты,  товары сюда завозятся летом на пароходах и так ежегодно. 
   Зимой санными обозами вывозиться отсюда мерзлая,  копченая рыба,  да пушнина.
   Раздается длинный привальный гудок парохода и развернувшись носом против течения наш «Дзержинский» пристает к крутому, постоянно обрушившему,  берегу Оби  города Колпашево.

   Выходят пассажиры,  выхожу с ними и я,   предварительно попрощавшись с капитаном, механиком парохода.
   Пароход  еще долго будет стоять тут, разгружая муку и другие товары.
    Я  уже устраиваюсь в «доме колхозника»,  по главной улице – Стаханова, где получил в свое распоряжение койку. 
   Предварительно меня заставили пройти сан - обработку, то - есть прожарку моих вещей - одежду от возможных вшей и гнид, таков военный закон без этого места в гостинице не дадут. 
   Надо сказать, что это делалось правильно.  Только вот в банях,   где были эти пропарочные,  относились холодно,  так как вшей было все же  вдосталь  и всех их не убивали,  в этом я убеждался неоднократно…….

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/05/16/1826