Не стой под стрелой!

   Это началось в среду, которая была перед четвергом. Во дворе, окруженном домами сорок один, девять и сто двадцать начали рыть землю.
   - Наконец-то, - обрадовались жильцы. – Трубы менять будут!
   Через два дня возвели бетонный забор.
   - Ого! – удивились жильцы. – Серьезно заворачивают.
   Еще через два дня, как - то тихо без шума и пыли за бетонным забором вырос подъемный кран. Выше крыши двенадцатиэтажного дома номер девять.
   Граждане заволновались. Жильцы верхних этажей доложили, что трубы даже не трогают. Фундамент какой-то заливают.
   Самые инициативные организовали группу и побежали разбираться, по какому случаю идет строительство. Вечером собрался стихийный митинг.
   - Дом будут строить. – Сообщил собравшимся старший по дому сто двадцать. – Шестнадцать этажей возведут в один подъезд.
   - Какой дом в нашем дворе? – удивились жильцы. – Хлебная палатка стояла, так и то прикрыли.
   - А детям где играть?
   - Дети, ладно. Собак, где выгуливать?
   - Как вам не стыдно сравниваете детей с собаками. Вот где мы машины ставить будем?
   - Надо обращение написать в районную администрацию по этому поводу. Пусть запретят.
   На том и порешили. Собрали двести шестьдесят три подписи, написали два гневных письма, потом подумали и написали еще четыре.
   Через месяц, когда на стройке стал обозначаться первый этаж, жильцы выяснили, что строительство ведется незаконно и администрация района об этой стройке ничего не знает.
   Собрался второй стихийный митинг. Зашедший случайно во двор участковый поинтересовался, по какому случаю буза?
   - Так вот дом строят без разрешения. Куда же вы смотрите? Как такое может происходить в нашем славном городе?
   Участковый выдержал первый напор.
   - Строительство не в моей компетенции. Вот если бы кого-то ограбили или убили, тогда это ко мне. А со строителями сами разбирайтесь.
   - Вы предлагаете устроить самосуд?
   - Я такое не говорил, - опешил участковый. – По закону разбирайтесь.
   - А как разбираться по закону, если дом строят незаконно?
   - Напишите письма в инстанции, заявление в прокуратуру, прессу подключите. Но чтоб без мордобоя тут.
   - Хорошо тут бить не будем. А где можно?
   Участковый хотел ответить что-то резкое, но передумал, чтобы не усугублять ситуацию.
   На митинге постановили собрать еще подписи и написать уже не шесть, а восемь писем во все инстанции. Потом, после небольшого спора решили написать десять - не повредит.
   Пока во всех инстанциях, куда были отправлены письма, регистрировали заявления, ставили на них входящий номер, рисовали резолюции: “Разобраться в срок”, - пролетело два месяца. Второй этаж дома стал выглядывать из-за забора и пустыми глазницами окон окидывал прилегающую территорию.
   Картина вырисовывалась мрачная. Некогда тихий спокойный зеленый двор с детской площадкой представлял собой поле, словно после танкового сражения. Действительно, жильцы, обходя горы строительного мусора и вырытые траншеи, только и поговаривали: Тут и на танке не проедешь.
  Но больше всего жильцов беспокоил башенный кран, который в процессе работы своей стрелой размахивал, выискивая зазевавшуюся жертву.
   Когда же один из жильцов дома сорок один Чевелыкин был сверху облит раствором, организовали собрание. Были приглашены представители района, города, различных организаций, отвечающих за строительство и сам главарь стройки. Собравшихся было много. В первых рядах стоял пострадавший Чевелыкин и как знаменем размахивал рубахой, на которой, как неопровержимое доказательство,  темнели засохшие капли раствора.
   Начал говорить представитель города. Он успокоил собравшихся жильцов и отрапортовал, что за последние годы строительство ведется большими темпами. Жилье растет прямо на глазах.
   - На наших глазах, – уточнил кто-то. На ваших, наверное, не растет.
   На помощь пришел представитель района:
  - Многие еще нуждаются в жилье. Мы все делаем, чтобы было больше новых домов, чтобы люди могли жить в комфортабельных условиях.
   - Так вы же не дома строите, а какие-то катакомбы. Какое уж тут комфортное жилье?
   - А где детям гулять?
   - А машины?
   - А собаки?
   - Попрошу не ругаться. Строительство домов дело нужное, а насчет благоустройства вам ответит районный архитектор.
   Архитектор с опаской вышел вперед.
   - Детскую площадку мы оборудуем в соседнем дворе. Сделаем там горки, песок завезем.
   - Ага, еще цемент, и начнем новый дом строить?
   - Граждане, не перебивайте оратора.
   - Еще пока не били.
   - Архитектура района и города в целом не пострадают,
   - А мы?
   - А собаки?
   - А машины?
   - Для собак сделаем специальную площадку. Под машины выделим место для стоянки.
   - Ага. Под гаражи уже выделили. Два часа обратно пешком возвращаться.
   - А стрела от крана над нашими головами? А если рухнет?
   - Не переживайте, не рухнет. Прораб нас заверил.
   - А где прораб, подайте его сюда.
   - Он сейчас временно в больнице, его лебедкой слегка придавило.
   Среди жильцов пронесся гул. То ли сочувствия, то ли подтверждения опасности.
   - Постойте, а как же моя рубаха? – воскликнул пострадавший Чевелыкин.
   - За рубаху, мы вам компенсируем, - ответил начальник строительства.
   - У меня еще и костюм пострадал, я сейчас принесу.
   Тут вперед вышел один из жильцов и задал вопрос:
   - А вообще, как можно строить, если нет никакого разрешения? Вот при Сталине такого не было.
   - Чего там Сталин, и при Хрущеве не было.
   - И при Брежневе такое не допускали. Тогда райкомы были. Не забалуешь.
   - При чем тут новейшая история? Такого со времен Владимира Красное Солнышко не было.
   Все зааплодировали.
   Представители администрации постарались взять инициативу в свои руки.
   - Стройка в принципе законная.
   - Это как в принципе? Бывает или законная, или не законная. “В принципе законная” – нет такого термина.
   - Сейчас согласовываются последние документы. Скоро весь пакет документации будет готов. Ведь как бывает в жизни: человек сначала рождается, а потом ему выдается свидетельство о рождении.
   Среди приглашенных раздался смешок удачному сравнению.
   - Чтобы человек родился, сначала нужно решение хотя бы матери. Без этого ни как, - парировал кто-то.
   Тут уже рассмеялись все жильцы, одобряя приведенный аргумент.
   Вперед вышел седой пенсионер:
   - Вот я сам всю жизнь проработал архитектором. Я разрабатывал этот микрорайон. Мы защищали этот план в Москве. Каждое деревце, каждый кустик. Как же сейчас можно все разрушать?
   Приглашенные лица переглянулись, перекладывая ответственность за ответ, друг на друга. Смелость проявил представитель городской администрации.
   - Видите ли. Сейчас пришли новые люди, архитекторы с новой формацией.
   Архитектор скромно посмотрел себе под ноги.
   - А может с деформацией? - Опять выкрикнул кто-то.
  - Ну, с вами просто невозможно разговаривать.
  - До вас тоже трудно достучаться.
  - Ну, хорошо, хорошо. Давайте так договоримся. Дадим строителям два месяца, чтобы они подготовили всю документацию. Потом соберемся и с них спросим.
   - А пока что со стройкой?
   - А с краном?
   - Заставим строителей принять необходимые меры.
   - А почему цены в магазинах растут?
   - А почему пенсия маленькая?
   Тут представители администрации скомкали собрание невнятными объяснениями и объявили мероприятие оконченным.
   Строители действительно приняли меры. Написали большими буквами на заборе: НЕ СТОЙ ПОД СТРЕЛОЙ!
   И продолжили строительство.
   А кто собирался под ней стоять? Жильцы пробирались к своим подъездам мелкими перебежками. Не идиоты же. Кроме раствора кран еще поднимал железобетонные перекрытия и поддоны с кирпичами.
   Через два месяца, конечно, никакого собрания уже не было. Жильцы подали на строителей в суд. Потом подумали и подали на администрацию, а заодно и на архитекторов и прочие организации, отвечающие за строительство.
   Судились два года. Решения до сих пор никакого не принято.
   А дом достроили. Сейчас уже заселяют. Всю строительную технику вместе с краном на другой объект перевели. Туда, где обещали детскую площадку.
   Вот такая современная “Пластилиновая ворона”. Такой вот мультфильм.