После

И ее глаза смотрят в мои. И я не уступаю ей места. И внутри скребутся по обыкновению кошки, что последствия операций – невозможность долго стоять дают о себе знать. Организм как будто разваливается. Руки мерзнут. Пальцы коченеют. Запястья становятся уже, синяки под глазами сильнее выделяются на светлой коже. Ничто никогда не проходит бесследно. Ни эмоциональное, ни физическое. Ничто не может исчезнуть из твоей жизни, если это было. Скрипя зубами, встаю, показывая пальцем на свое место, и старушка, улыбаясь, мотает головой, машет рукой, мол, "садись", и я выдыхаю.
За окном проносятся мимо грязные улицы, машины стоят в пробках. Доехав до метро, водитель высаживает всех из автобуса, дрожащими руками достаю косметичку, превратившуюся в таблеточницу: вытаскиваю пачку таблеток и выдавливаю в ладонь пять белых, ничем не пахнущих капсул. Закидываю их прямо стоя там, где вышла. Вспоминаю, как кто-то из знакомых стучал по шее, чтобы проглотить горсть лекарств, но набираю слюну и проглатываю по одной. В этом сумасшедшем ритме улиц, города, вечной суетливой беготне нельзя позволить себе остановиться ни на секунду, иначе сдохнешь, загнешься. Телефон начинает надрывно верещать в сумке. Отвечаю на звонок. Очередной рабочий. Задумываюсь, когда последний раз слышала родные голоса, когда последний раз на экране высвечивалось не имя и отчество, а просто имя или прозвище с фотографией любимых людей. Давно. И это была не правда. Каждый в себе, заботах, делах, под Новый год все слетают с катушек. Я – не исключение. И во имя неповторения прошлой зимы и весны не позволяю себе остановиться. Никаких врачей. Никогда. Больше никогда. И после этих мыслей бегу по очередным делам, вспоминая глаза той старушки. Дай Бог и мне после прожить столько лет. Не надломиться и не сорваться. Не сломаться. И Вам. Каждому, кто прочтет, дай Бог, даже если не верите.

19 – 21/12/15

Редактор: Настя Шварц

Иллюстрация: Pavel Guzenko