Диалоги о Пушкине. Вопрос 17

                Демон
В каком стихотворении А.С.Пушкин упрекнул одного из своих бывших друзей в лицемерии и коварстве?

Имя этого бывшего друга – Александр Николаевич Раевский, а стихотворение –                «Коварность».

Когда твой друг на глас твоих речей
Ответствует язвительным молчаньем;
…………………………………………
И он прочел в немой душе твоей
Все тайное своим печальным взором, –
Тогда ступай, не трать пустых речей –
Ты осужден последним приговором.

Возможно, что это стихотворение – поэтический ответ на двуличное и подлое поведение Раевского в Одессе и на его письмо к Пушкину в Михайловское, оставленное без ответа.
 Как писал в 1923 году П.Губер: «Протянутая рука повисла в воздухе…»

Со всей семьей знаменитого генерала Н.Раевского Пушкин познакомился еще в период Кишиневской ссылки.
 Кавказ… Крым, где он, обласканный, поочередно и вместе влюбленный во всех дочерей генерала, «…влачил задумчивую лень».

 Вторая встреча (не считая Каменки) с А.Раевским произошла в Одессе, куда летом 1823 года благодаря хлопотам А.И.Тургенева перевели Пушкина (кстати, будто судьбой приставлен этот человек к Пушкину!).
В Одессе Пушкин поступает в распоряжение генерала М.С.Воронцова, пользовавшегося репутацией мецената и просвещенного вельможи.
 Тургеневу он обещал спасти его (Пушкина) нравственность и дать таланту досуг и силу развиться. Действительно, в канцелярии Воронцова Пушкина особо не обременяли служебными занятиями, но при этом Воронцов не признавал в нем поэта, а видел лишь коллежского секретаря; его раздражало чувство собственного достоинства, присущее Пушкину, ибо он привык видеть в своем окружении предупредительных льстецов. Отсюда и командировка «на саранчу», куда были посланы многие чиновники канцелярии Воронцова, в том числе и Пушкин. Последний страшно возмутился: «Он (Воронцов) видел во мне коллежского секретаря, а я, признаюсь, думаю о себе что-то другое…» (письмо к А.И.Тургеневу от 14 июля 1824 года).
Но ближе к Раевскому.
Он – дальний родственник жены генерала, Елизаветы Ксаверьевны, сын знаменитого генерала Н.Н.Раевского, участник Отечественной войны 1812года. В 22 года (1817) – полковник. Она – Елизавета Ксаверьевна – дочь племянницы Потемкина и польского генерала, гетмана К.П.Браницкого. Блестящую характеристику этой  женщине дает писатель В.А.Соллогуб, современник Пушкина:
«Елизавета Ксаверьевна была одной из совершеннейших женщин своего времени. Все её существо было проникнуто такою мягкою, очаровательною, женственною грацией, такою приветливостью, таким неукоснительным щегольством, что легко себе объяснить, как такие люди, как Пушкин, Раевский и многие другие, без памяти влюблялись в Воронцову…»
От умного, способного А.Раевского ожидали многого, в том числе и Пушкин, предрекавший ему необыкновенное будущее, но он рано ушел в отставку и ездил всюду за Воронцовыми, влюбленный в Элиз.
 И вот в Одессе судьба его снова свела с Пушкиным. Они сошлись, дружили.
 Охлажденный скептицизмом блестящий ум Раевского, не способного к страстному увлечению, с мефистофельской иронией подавлял, «подминал» под себя более молодого, ничего не подозревающего доверчивого и тоже влюбленного в Элиз Пушкина.
Стихотворение «Демон», очевидно, можно считать психологическим портретом А.Раевского:

Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел –
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.


Но африканская кровь Пушкина, природный оптимизм и здоровое желание жить полноценно, любить и творить берут свое.
Роман с Элиз заходит далеко, и тогда, не без усилий А.Раевского, генерал под другим предлогом удаляет Пушкина из Одессы.
Торжествующий Раевский остается.
 Его роман с Элиз длится довольно долго, но внутренняя сущность этого человека всё же стала ясной Елизавете Ксаверьевне, и она отдалилась от него.
 Взбешенный бесцеремонностью Раевского, генерал сделал неверный шаг, признав неурядицы в семье, но опомнившись, удалил Раевского, как и Пушкина.
Чтобы не заклеймить Елизавету Ксаверьевну безнравственностью, вспомним, что ее брак с генералом состоялся по расчету.
 Муж не считал нужным сохранять верность жене; ей оставалось поступать так же. Когда ситуация выходила за дозволенные светом рамки, генерал «принимал меры».
 Но Пушкин не злопамятен – узнав об аресте Раевского в связи с делом декабристов, беспокоился о нем, наводил справки.
Позже, в 30-е годы, они встретились и внешне сохраняли светские отношения. Но прежнему возвратиться не было суждено:
 обмануть можно только раз, тем более Пушкина.