И я дышу вместе с ним

Тик-так, тик-так, подстраиваются ходики под ритм моего сердца. Я кутаюсь в пуховое одеяло, прислушиваясь к звукам наступающего утра. Тихо. Где-то за окном тявкнула собака, да видно раздумала будить округу и тут же замолкла. Рядом вздохнул Илья Семеныч, приснилось что-то. Сколько лет уже вместе, кажется, и дышим-то мы одним дыханием на двоих. Пролетели годы как один день. Осень, зима, весна, лето и снова – осень. Откружили листья золотые хороводы, упали под ноги шелестящим ковром, и будто успокоилась природа, притаилась в ожидании неизбежных стуж. Вот и моя душа никуда не рвется, не терзает меня стремлением к новому, не торопит навстречу далекому, неизведанному и такому желанному когда-то будущему. Все уже рядом, так близко, что можно дотронуться рукой. Вздрогнули стрелки на часах, осторожно щелкнула старая пружина, извиняясь за свой возраст, и вот сейчас, еще через одно мгновение я услышу глубокий, неторопливый голос времени. Бом, бом, бом… Пора расставаться с теплой постелью, чтобы впустить в свой дом новый, озябший, осенний день. «Ты поспи, Наденька, я сам», — Илья Семеныч встает, шаркнув мягкими тапками, и склоняется надо мной, чтобы поправить тяжелое одеяло. Жалеет. Я благодарно касаюсь его руки. Мы вместе уже 45 лет…

.**********************************************************

Люблю я конец осени, удивляя смирением перед ненастной погодой свою взрослую дочь. Она все больше времени проводит в городе, не желая глотать нашу деревенскую сырость. А где она, сырость-то? Пролилась дождичком с неба да ушла в землю, чтобы напитать поля влагой, напоить щедро, от души перед началом настоящих холодов. Ничего, я привык к уединению и покою!
Вот сегодня проснулся вместе с петухами, поохал малость, разминая уставшие за 70 лет ноги, потом, как водится, вышел на двор, справиться со своим небольшим хозяйством. У крыльца меня встретила яблоня, задев плечо дрожащей веткой. Мы посадили ее вместе с моей дорогой Аней, когда исполнился год нашему первому сыну. А когда Ани не стало, яблонька вдруг перестала плодоносить, затосковав по ее душе. Вот я и разговариваю с деревом, утешаю его, как могу, вспоминая Анечку, рассказывая о нашей с ней жизни. А яблоня-то слушает, нет-нет да и кивает мне ветками, мол, правильно говоришь, так все и было - в любви и согласии. Обнимаю я шершавый ствол, смотрю в небо — под бременем густых облаков, опустилось оно на самую крону моей яблоньки. Пусть отдохнет, побудет с нами, пока северный ветер не подхватит его тяжелую ношу. И вдруг сорвался с ветки последний пожухлый лист и открыл моему взору алое наливное яблочко! Ах, ты, моя хорошая, ожила, услыхала мою душу, наконец! Спасибо тебе за подарок от моей Анны!
С востока пробивается солнечный луч, небо заметно светлеет. Пар от остывающей земли поднимается все выше. Дышит обнаженное поле! И я дышу вместе с ним…