Неизбежность

    Есть такая вещь, называется свобода. Она практически незаметна в обычных условиях, и воспринимается, как что-то само собой разумеющееся. В обычной жизни человек не уделяет ей много внимания, как не обращает внимание на воздух вокруг себя. И только по мере её лишения она начинает ощущаться, как что-то имевшееся и очень важное, но ныне утраченное.
    Чем сильнее утеря свободы, тем сильнее ощущение всей её ценности. И когда она утрачивается полностью, человек может прийти к выводу, что она значит всё. Если человек никогда не терял свободы, он не поймёт её цены, так же, как тот, кто никогда не болел, не понимает цены здоровья. Об этом ему можно будет говорить, рассказывать, но полноценно он ощутит это, только когда испытает на себе то, о чём ему рассказывали другие.
    Когда человек получает свободу дозировано, он начинает ценить время, в которое ей можно пользоваться. Если периоды свободы коротки, он хорошо научается полноценно использовать каждую её минуту. Когда человек лишён свободы постоянно, у него много времени подумать о том, как он ей воспользуется, когда получит. А если человек будет знать, что утерянной свободы уже не вернуть, то она приобретает особый статус.
    Если человек всю жизнь будет находиться в условиях следящей за каждым его движением системы, момент свободы может иметь особое значение. Один короткий момент на один быстрый поступок, когда его действия будут неподвластны контролю системы, может иметь большее значение, чем все остальные дела его остального существования. И если он всю жизнь сможет только мечтать об этом, но знать, что такой возможности никогда не будет, значение станет ещё более сильным. Если мечтать об этом можно будет дозировано, (тихо, шифрованно, не привлекая к себе внимания), сама возможность мечтать будет иметь отдельную стоимость. А если и сама способность мечтать останется уделом немногих, кто сумели за собой сохранить таковую, на увеличение пойдёт уже ценность этой способности. Поэтому можно долго рассуждать, сколько стоит свобода, но без практики понимание не принесёт полноценного эффекта. И если вы вручите жизнь своих потомков такой системе, им никогда будет не понять вас так же, как вам сейчас не понять их.

    Есть такая вещь, как своевременность принятия мер. Основной её составляющей является время. Нехватка времени, также, как нехватка свободы, тоже лучше всего ощущается, когда его начинает не хватать. Когда человек имеет много времени на то, чтобы что-то предпринять, он его не ценит. Он его может разбазаривать, откладывая необходимые действия на потом, и даже привыкать тратить его впустую, с чем потом придётся дополнительно бороться. И когда в последний момент всё станет упираться чуть ли, не в мгновения, наступит момент переоценки ценностей.
    Помимо времени своевременность принятия мер определяется ещё силами и средствами. При разных обстоятельствах они могут иметь разное значение, а в сочетании со временем они могут изменяться очень необычно. Бывает так, что для предотвращения чего-то заблаговременно можно сделать что-то минимальное, но чем больше возможностей этого упускается, тем большее нужно делать потом, чтобы наверстать упущенное. И если вы плывёте на плоту по реке, а вдали обозначился водопад, то у вас есть возможность пристать к берегу. И до определённой черты это можно сделать в любое время, и сделать абсолютно спокойно. Иногда даже, чтобы пристать к берегу, достаточно приложить какое-то одно усилие, придав плоту движение в нужном направлении, после чего нужно будет просто дожидаться, когда он завершит его, приплыв в нужную точку. Иногда грести нужно непрерывно, особенно, если требуется сократить время. Если пропустить участок, в течение которого можно подплыть к берегу спокойно, то начнётся участок, по ходу которого делать нужно будет это всё более энергично. В конце его будет точка, когда грести надо будет изо всех сил. А дальше начнётся период, когда плот уже не спасти, и надо прыгать с него и грести к берегу вплавь, ибо только так можно будет спастись в этой ситуации.
Чтобы быстрее всего вплавь достичь берега, плыть нужно к нему по прямой, но это будет актуально лишь до тех пор, пока время вашего к нему приближения будет меньше времени приближения к водопаду. А если упустить и этот момент, то начнётся ситуация, когда спастись можно будет, только, если вы плаваете быстрее течения. Для этого вам придётся плыть к нему под углом, чтобы не дать ему снести вас раньше, чем вы будете успевать добраться до берега. Это замедлит ваш путь, и чем меньше разница между вашей скоростью и течение, тем больший угол взять вам потребуется, чтобы экономнее расходовать тот запас расстояния, отделяющий вас от падения.
    Угол увеличит время вашего пути экспоненциально, и чем больше вам придётся делать лишних телодвижений, тем выше опасность начать уставать раньше, чем вы будет успевать доплыть. А это отразится на времени пути и создаст риск отклонения от графика. Поэтому соображать нужно будет очень быстро, какой угол взять оптимально, чтобы иметь запас ещё и на это. Если вы не сможете сообразить правильное решение своевременно, вам придётся корректировать его по ходу прояснения ситуации. И чем больше будет корректировок, тем менее оптимизированным окажется ваш путь. А в сочетании с фактором усталости это усложнит его ещё на порядок. И если в процессе спасения вам случится нахлебаться всех этих факторов, то, чем дольше оно затянется, тем больше у вас будет времени подумать о цене лишнего мгновения на возможность что-либо спокойно предпринимать своевременно.

    Основной причиной несвоевременной реакции на опасность является фактор недопонимания. Он заключается в неспособности своевременно сообразить, что именно, и в связи с чем именно нужно предпринимать. Есть классическая схема, где охотник загоняет добычу туда, куда ему нужно, а она думает, что сама решает, куда ей бежать. И когда она проходит уже точку необратимости, после которой уже не она контролирует ситуацию, она об этом может ещё не знать, и потому ничего не предпринимать для того, чтобы принимать не те решения, на которые её мотивируют. Ибо вся суть действия в том, что жертва не должна увидеть ловушку до того, как последняя захлопнется.
    Когда происходит охота с использованием ловушек, для жертвы сначала может существовать открытая местность, в которой она вольна бежать на все четыре стороны, но она бежит строго в противоположном от охотника направлении. Потом на её пути могут возникать какие-то люди, или предметы, которые шумят, угрожающе выглядят, или ещё как-то её пугают. И между которыми можно будет проскочить, но она побежит туда, где, как она думает, этого делать не придётся. Потом по ходу пути могут появиться какие-то заграждения, через которые уже будет и не перепрыгнуть, и останется только бежать вдоль них, и она побежит дальше, где, как она думает, их не будет. Потом может начаться узкий коридор, по которому можно бежать только вперёд или назад, и можно будет попытаться с боем прорваться назад, но она предпочтёт бежать вперёд, что будет опять, как она подумает, наименее опасным решением. А в конце его оказывается тупик, и позади захлопывается дверца, после чего она оказывается в четырёх стенах, в пределах которых можно долго метаться, но от всех движений уже будет смысла меньше, чем могло бы быть от одного рывка в том коридоре, когда дверца ещё не захлопнулась.
    И когда жертва попадает в такую ситуацию, её понимание дела может быть каким угодно. Она может удивляться, как это могло так получиться, чтобы в один день и в один час, совпало такое количество опасных обстоятельств, которые, не давая передышки, сменяли одно другое, и, создавая всё большие и большие трудности, закончились такой ситуацией, в которой предпринять что-то оказалось уже невозможным. И адекватное понимание ситуации у неё может так и не наступить, но если оно всё же задним числом придёт, то сожаление об упущенных возможностях спастись превратится в сожаление о собственной глупости, помешавшей тому, чтобы понимание ситуации наступило своевременно.
    Вся суть фактора недопонимания в том, что жертва думает, что возможностей ещё много, в то время, как их уже мало. И опасность поэтапно переходит из одного уровня в другой, но понимание, что именно нужно было предпринимать, будет приходить уже лишь после того, как возможность это сделать будет упущена. И если пониманию не удастся не обогнать этот процесс перехода, то будь у неё времени и возможностей хоть целый вагон и маленькая тележка в придачу, она не сумеет ими воспользоваться. И смысл именно этого явления я вкладываю в слово неизбежность, когда целая куча свободы и нежелание соображать делают практически детерминированным попадание в ловушку.
Ибо, как это странно бы не звучало, охота – это партнёрство между охотничьим желанием подумать, и нежеланием думать жертвы.
Когда рамках партнёрства охотничьей хитрости и беспечности добычи процесс идёт туда, финал чего хочется назвать детерминированным, со стороны это выглядит противоположным тому, как это видится тому, кто не хочет думать. И может быть большое количество этапов, на которых можно что-то предпринимать соответственно каждому, и разное количество возможностей на каждом этапе. Но сколько бы их не было на каждом этапе, они не будут использованы до того момента, пока не станет поздно, ибо осознание наступает только после преподнесения соответствующего урока началом следующего этапа. И если возможностей на этапе будет три, то для успевания воспользоваться одной из них потребовалось бы четыре, а если их десять, то понимание не захочет прийти раньше одиннадцатой. Ибо сколько бы их не было бы предоставлено обстоятельствами, они не будут использованы, потому, что данная жертва оказывается таким существом, которому сколько не отпусти, всё будет без толку. И ей конечно, ей никогда не осознать, как она выглядит со стороны, до того момента, пока это понимание не перестанет быть полезным. Иронично, правда?