1-1299

__

                31 июля, 6 вечера. «Начало».

Не писал дней десять. Вот и пришло 1 августа - помнишь? Не в 1-ом загвоздка, а в том, что это всего лишь суббота – «конечно, получится не подлинное начало, а предварительное и пробное». Ещё в среду хотел - мол, «средина». А может «по новой» - с понедельника?! Чушь. Да, я  вовсе и не серьезно к этому отношусь, тоже машинально, но все же мне нужно обоснование, некий тайный знак, предначертание….

 Два месяца самозабвения - только два осталось. Нет, я не плачу об ушедших, всё правильно, всё знаком помечено. Об армии совсем не думаю и тоска не от неё, а от отсутствия сил –  боюсь, что  ничего не выйдет из «самозабвения» - хотя уволился и в саду уже почти нет  дел, а и мама,  и Вова уедут.

Последнее сообщение было сделано явно на публику; даже не только последнее, а и все. А ведь зарекался, мол, ничего не буду на публику; это у них у всех – на публику; и не только в том, что уходят от не принятого, спорного и странного /хотя, с другой стороны, даже и стремятся к этому, но неподлинно выходит, потому что - на публику/. Просто  нужно гораздо более близкое /и гораздо более далекое тоже!/, гораздо более неопределенное, нечеткое и непрямое /но и определенное, четкое и прямое тоже/…. Хотел за эту неделю перевестись на ночной режим, но не вышло: только одну ночь за чтением  смог просидеть  до начала второго. Причем вышло неудобство с мамой – она спала в моей комнате. Сначала ожесточался: «надоело; ничего, и так поспит – всего лишь настольная лампа горит и тихая музыка», но потом всё же перебрался в столовую, а там Женя не спал и  ходил беспрестанно, как это у него бывает…. Нет, я не сомневался в том,  нужно ли не спать…. Мало хотел? Как сказать, это грубо, неточно, неверно.… Я настолько занят «внутренним», настолько измотан и замучен им, что всё практическое идет только естественным путем, без моих волевых усилий и бодрости, без расстройства от неудач и особых рассчитываний наперед. Снаружи вообще всё смазано и подлежит забвению…

Словно нечто целое разбито на множество, один человек - на множество человечков, и потому каждый где-то в самых глубинах своих страдает по   целому, большому не как дерево или дом, а как земля или небо. Это кошмар, это надоело – всё та же снующая толпа, где всегда одно и то же, а  движения, по сути, нет, словно все мы завороженные. Повтор, повтор, ещё повтор - назавтра, через год, через 100 лет, 100 лет назад…. Подлежит забвению. Так осколки повторяют друг друга. Я не с презрением  говорю: «толпа» - где-то и  кто-то из них – человек. Но не там. Это всё не настоящее. Я ищу смысла, чувства и чистых линий. Постоянных, крупных и цельных. И нахожу - это наполняет меня до краев. Воспринимаешь как чудо что-то трепещущее и в слове, и всюду. Т.е., скорее, живет предощущение этого. …Людей слишком много и почти все, почти всегда остаются мертвыми; мелькают только…. /Повело. Бросай, всё время бросай, всё время переходи к другому! Это вообще у меня часто –  желание сделать скачок;  и в душе повторы, они всюду./

…«Притворщик и лицемер» – это тот, кто думает и чувствует одно, а говорит другое - а во мне как бы двое в одном и один говорит – что-то свое, причем неожиданно, среди раздумий другого - а другой  всё слушает и смотрит; пристально смотрит, но  не акцентируясь, потому что в нем и вообще ничего практического и бодрого нет; он - вечная боль и страдание, он машинально говорит: «как  можно такое нести - свинья ты, свинья!»

 Первый весь наружу, а второй – весь внутри, но вот кто пишет и думает? Чувствует – второй, а делает – первый – это однозначно…. Да, надо бы как-то передать, как же он все-таки  смотрит и слушает…. Как-то отстраненно и бездеятельно; кажется, даже бесчувственно, равнодушно и мимолетно, но внутри все же боль и кипение, и некие вопросы, стремящиеся обрести слово; есть и слова – они  проносятся стайками – но, в основном, старые и  повторные, которые уже были на эту тему. Он много умнее и деятель бестолковый его никак не поймет, хотя и пытается и без конца суетится...

 Кончаю. Опять такая же дрянь вышла.  Вот и кончилось «начало»… Надо было не прерывать записываний, раз идей скопилось много. Отвык, перетомился - вот и не выдержал. /Сейчас пытаюсь как-то перебороть себя и через неудачу перескочить/. Патетическая истерика. Такая перегрузка небезопасна.

При чем здесь «белый лист»!

И ещё одно паршивое выражение: «творческие муки».

Нужен новый метод мышления; например, синтез слов с математикой - числами,  графическими линиями и фигурами. Нужен новый способ мышления – например, вместе с бумагой. Мышление, протяженное во времени. Как губка, вбирающая ещё и ещё. И, может,  не слипшейся массой писать?..

Помечать спорное  рядом с самой записью. И не только спорность отмечать.

Итак, значит, ничего нельзя сделать, ничего нельзя переменить. Конечно, армия – это, скорее,  перерыв к смерти, а не к жизни, но что делать!? Впрочем, до 1 августа у меня ещё есть 3 часа…. Ел яичницу  - последние два яйца; и Вова просил /да и какие-то права имел;