Я стану таким же чокнутым как ч. 2

Два года спустя.

Вот прошло уже два года с тех пор, как я сбежал от Томы. Эта чокнутая баба придумала просто неосуществимый из-за моих принципов план, но зная, что она меня так просто не отпустит, я поспешил сменить имя, обналичить все свои накопления и свалить куда подальше.
Я мальчик неглупый, хоть и наивный. Сбежал в небольшой городок. Синегорском называется. Там я открыл небольшой музыкальный магазин. Помимо музыкальной продукции, я там продавал еще и фигурки девушек. Японские идолы. Моя слабость.
Забавно.
От девушек тоже проходу нет, но учитывая то, что я совершил два года назад, я не мог позволить себе сближаться с людьми. Ну кроме 16-тилетней школьницы, которую я взял на подработку после школы. Кристина.
Короткие рыжие волосы ежиком, милое, но всегда наполненное эмоциями лицо и простецкая одежда. Чаще всего это серые джинсы да рубашка с галстуком.
– Нао, эта фигурка сколько стоит? – спросила меня моя подопечная, держа в руках маленькую фигурку девочки волшебницы с двумя ружьями. Такие фигурки всего размером с ладонь, но скупка идет хорошо.
– Она не продается.
Мой фетиш – это все миленькое. Данная девочка тоже считается атрибутом милоты, потому и плачу ей вполне приличный процент с продаж.
– Почему это? – спросила меня она надув щеки.
– Дорого стоит. Вот, возьми эту трубу, – и я протянул ей инструмент, точное название которого мне неизвестно. Не саксофон. Вытянутая небольшая труба.
– И что мне с этим делать?
– Играть музыку.
– На таком разве что сосать правильно учиться.
– Ну да… Стоп. ЧЕ?
Я не сразу понял, что она сказала.
– Ой… извини. Я в последнее время только об этом и думаю. Наверное мальчики своими феромонами возбуждают, – как ни в чем не бывало сказала Кристина.
– Скорее это у тебя переходный возраст, но я знаю отличное средство, которое поможет утолить жажду похоти.
И достав с полки тряпку, вручил ей.
– Вперед, за уборку.

Недовольно надув губы, Кристина взяла тряпку, и принялась вытирать пыль с прилавков, где стояли  диски и фигурки. Возле входа стоит стойка с музыкальными журналами. Критика. Все такое…
Посмотрев в окно, я увидел, что идет дождь. Не так. Льет как из ведра.
Людей на улице не было. Видимо, надо закрываться. Обещали шторм, поэтому никто не придет. Итак редко бывают посетители, хотя покупают прилично.
Не успел я подумать, чтобы окликнуть Кристину, как входная дверь открылась. Вошедший в помещение воздух и шум дождя наполнил стоящую внутри пустоту. Вошла девушка в черном плаще и на каблуках. Видимо, на ней была юбка, так как  подол ее плаща открывал  ее голые ноги. С ее плеч свисали мокрые от дождя волосы. Серебристые и длинные. Еле доходили до талии. Когда закрылась дверь, я почувствовал приятный женский запах. Нет. Это не парфюм.
Я зачарованно наблюдал за тем, как девушка распутывает волосы. И когда она подняла голову…
– Ты…

…Я увидел самого прекрасного человека на земле. Я вспомнил того, от кого сбежал два года назад. Вспомнил того, с кем провел все детство. В кого был влюблен всю свою жизнь, но не говорил ей об этом, так как боялся. Человек, с которым я был близок, но несомненно которого боялся.
Без сомнений. В мой магазин зашла Тома.
Увидев меня, Тома улыбнулась мне той самой улыбкой. Той  улыбкой, что скрывают эмоции ее носителя. Как же я скучал.
Стоп. Я же именно от нее сбежал.
Она меня нашла? Точно? Я не сплю?
– Привет, Нао.
Ее голос за два года не изменился, а пропорции ее тела все так же завораживают.
Я почувствовал как кровь стала приливать в одну точку, и постарался успокоиться. Не о том думаю.
– Что ты тут делаешь? – только и смог  выдавить.
– Я пришла за тобой, – ее глаза были полны радости. Она рада видеть меня?
– Зачем я тебе?
– Нао, а это кто?
Твою же  мать. Я про Кристину совсем забыл.
– Оля-ля. Ты себе новую подружку завел? От свезло так свезло… – весело пропела Тома.
Все плохо. Все очень плохо.
– Не не… Староват он для меня. Я просто тут работаю, – отмахнулась Кристина. Однако Тома не унималась.
– Ты его личная служанка?
– Вот уж нет.
– Кем же ты у него работаешь?
– Помощник продавца. А что?
– То есть ты с ним не спишь? – сыграла удивление Тома.
– ЧЕГО? Я вообще-то тут!!! И это первое, о чем ты спрашиваешь незнакомого человека?
– Нет. Староват он для меня, – ответила Кристина, не обращая внимания на меня.
– Так ты значит целка? – Тома так веселится значит. Более того, Кристина с ней на одной волне.
– Не говори так про меня, сучка!
– Сучка, сучка, сучка!
– Так, Кристина, иди домой, а ты, – я посмотрел на Тому, – проходи, я принесу тебе полотенце.

Я выпроводил Тому на крыльцо, а сам принялся включать систему безопасности, и в конечном итоге, закрывать магазин. К этому времени дождь немного поутих, однако промокнуть было не так уж сложно.
Когда мы зашли в мою квартиру, то прошли на кухню и уже за чашечкой чая начали свой разговор. Естественно, сняв перед этим уличную одежду. Сняв свой плащ, Тома показала насколько шикарно может выглядеть девушка в двадцать лет. Юбочка и белая рубашка. Такое ощущение, будто я впустил в свой дом секретаршу.
Во время нашего пути ко мне, мы не проронили ни слова.

– Как ты меня нашла? – первым делом я решил спросить это.
– Чтобы искать, нужно потерять. Я же охотница. И моя добыча - ты. Тебя же все еще не нашли, а дружка, что ты кокнул, не хватились даже близкие. Более того, – она облизала свои губы после сделанного глотка чая, – Ты открыл магазинчик, и твои доходы вполне приличны. Хоть и городок маленький.
– Перестройка решает все.
Раньше тут были угольные шахты, но после землетрясения, земля ушла чуть вглубь, так как шахты обвалились. Пару лет спустя село решили перестроить. Как вы понимаете, удачно.
– Ну нашла ты меня, и чего ты теперь хочешь?
– Предложить тебе более выгодную работу, – Тома улыбнулась еще шире.
– Боюсь представить, что это за работа.
– Убивать.
Пока мой мозг переваривал сказанное ею, она успела убраться на кухню и поставить чайник.
– ЧЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ????????
***
Усевшись на стул возле стола без разрешения с МОЕЙ кружкой уже заранее налитого чая, Тома продолжила:
– ЖС. Вот орудие убийства.

«ЖС». Генетически модифицированный наркотик, вызывающий хорошие сны. Передозировка ведет к краху всех мыслительных процессов. Ну то есть, человек либо становится «растением», либо конченым психом. Вроде его получили случайно, создавая лекарство для сердца, но когда узнали, что продавать его как средство от бессонницы было ошибкой, было уже поздно. Умная молодёжь только на создание наркотиков и способна.
– Предлагаешь людей наркотиками накачивать?
– Нет. Это невыгодно.
Это правда. Совсем не выгодно. Но что же ты тогда собралась делать? Блин… О чем я думаю? Почему я просто не откажу ей в этом бредовом деле?
– Словами так просто не объяснить. Для начала ты должен увидеть плоды моих трудов.
– Что ты хочешь сказать?

Она улыбнулась мне, и пошла к выходу из моей квартиры. Не знаю, что или кто мной управлял в этот момент. Я не раздумывая, пошел за ней.
Выключив везде свет, обувшись и заперев за собой входную дверь, я спустился на улицу, где возле стоящей машины меня ждала Тома. Ничего такого. Обычная тойота. Каких сейчас по городу ездит туча.
Погода была неизменной. Все еще шел дождь. Да и на дворе вечер уже. Вот вам и лето.
Тома все еще улыбалась мне. Че ты улыбаешься-то? Мне не по себе уже.
– Садись.

Сев на переднее пассажирское сиденье, я почувствовал странный запах. Даже не запах, скорее смертельную вонь. Смесь тухлятины и чего-то органического. Боюсь предположить, чего именно.
За руль села Тома все с той же счастливой улыбкой. Двигатель уже был заведен, так что ей оставалось только переключить передачу и тронуться.
Добрались мы быстро. За двадцать минут примерно. Приехали мы в дачный поселок. Красивые коттеджи с большущими заборами. Поселок буржуев в общем.
Не думал, что Тома богачка. Однако. Запах. Тут стоит такой же ужасный запах.
Зайдя в дом, я приятно удивился теплой атмосфере, царившей в доме. Чисто и красиво. На полках стоят вазы с красивыми отделками, на стенах - на вид дорогие картины с изображением разных пейзажей, на потолке висит дико дорогая люстра. Потолок высокий и люстра огромна. Похожа на дождь. По-другому описать не смогу. В целом дом отделан круто. Хорошо жить не запретишь. Однако.
Запах тухлого… тут он еще сильнее ощутим.
Тома, не дожидаясь меня, вошла в глубь дома. Видимо, я должен пойти за ней. Я за ней чуть ли не бежал, пока она резко не остановилась возле одной двери.

– Слушай, может ты свет включишь? – свет был выключен. Дом освещался через окна и зеркала на стенах только светом фар от машины.
Вместо ответа она открыла дверь, возле которой стояла, и быстро начала спускаться вниз. Видимо, в подвал.
Я понял. У меня есть выбор. Либо сбежать вновь, пытаясь обманывать себя и дальше, либо спуститься вниз и увидеть весь ужас, что может ожидать меня там.
Из того помещения воняло сильнее всех. Блевать хочется. Она же не убийца? Правда?
Не узнаю, пока не увижу. Тома - моя подруга детства. Если бы хотела убить, сделала бы это еще у меня дома. Я ей доверяю. Черт. Я спускаюсь.
И я спустился.
Я оказался в пустом подвальном помещении. Один стол, где стоит грязная посуда. Видимо, посуда там стоит не одну неделю. Пустые стены. Лампочка, еле освещающая помещение, висела и покачивалась от сквозняка. Старые, еще советские батареи. Прохладно.
Возле батарей лежал огромный кусок мяса. Красный, жилистый. Его конечности были толстыми. Такое ощущение, будто он потеет кровью. Это…

– Познакомься. Владелец сети магазинов одежды нашего города. Виктор Алексеевич Собакин, – указав рукой, будто рекламируя товар, сказала Тома.
Это человек? Этот кусок мяса…
– ЧЕЛОВЕК????
– Агась, – улыбнулась мне Тома, – Лоликонщик, педофил, насильник и каннибал.
Я потерял дар речи. Глядя на это еле дышащий кусок мяса, я начал понимать к чему Тома ведет.
– Это ты с ним это сделала? – хриплым голосом спросил я.
– Почти. Я всего лишь переделала его идею. Теперь он не способен на насилие, – все еще с улыбкой сказала Тома, – Я его искала не так долго. Педофилов у нас много. Лоликон еще простим, но педофилия и каннибализм… Простите, но тут я стоять в стороне не буду. У него есть дочка, которая только недавно попала в пятый класс, и знаешь что он с ней делал?
– Боюсь предположить.
– Он ее насиловал. Почти каждый день. А потом еще занимался сексом со своей женой. Богатый педофил и насильник. Забавно.
– Ты сказала про канибализм…
– Ах да, точно, – хлопнула радостно в ладоши Тома, – Он вылавливал маленьких девочек, заводил их в этот подвал, трахал и заживо поедал.
Что она несет?
– Поэтому сейчас он похож на это, – посмотрев на кусок мяса, лежавший на полу, Тома продолжила, – Я сделала так, что он больше не сможет иметь их. Жрать их. Я вложила в его мозг идею. Идею, что лучше жрать мясо покупное. Свинок там, например. И вот, он трахал мясо из холодильника и жрал его. Естественно, в постели он больше ничего не сможет. Я его не убиваю, он сам себя убивает. Я просто перестраиваю идею.
– И многих ты так вот держишь…? – она поняла мой вопрос.
– Нет. Это единственный. Так сказать, образец номер один. Лучшей презентации убийства личности просто не сыскать.
Убийства личности? Так вот зачем ей нужен ЖС? Но… если она его не накачивает, то значит… не может быть.
– Ты накачала себя ЖС?
– Верно. Человеческий мозг - это как радио или телевизор. Или интернет. Выпускает свою волну. Если рассчитать дозу, то можно посещать чужие сны, а сон для человека - это очень важная вещь. Если человек плохо спит, то и в жизни он будет злюкой.
Теперь я понял о чем  она… Вот значит как.
– Супергероем стать хочешь? – спросил я.
– Нет. От того, что я убиваю личности, героем мне не стать.

Это верно. Как всегда, честна сама с собой. Еще в детстве она была жестокой, но уверенной в себе. Всегда знала чего хочет и к чему стремится. Какая бы цель у нее ни была, я же ею всегда восхищался.

Будучи нормальным ребенком, без сдвигов в голове, я восхищался ею. Я любил ее. Детство с ней провел, несмотря на то, что другие дети дразнились, а родители запрещали с ней общаться. Я единственный, кто ее понимал, и поэтому она мне доверилась вновь. И тогда она не сдала меня властям, а предложила продолжить. Понимает, что неправильно поступил, но иного выхода спастись не было.
Решила спасти других, не убивая физически? Интересно, а гуманно ли это?
– Хорошо. Я согласен тебе помочь.
Тома в ответ подошла ко мне вплотную, обняла, прижав к себе крепко-крепко, и поцеловала.
Так я вернулся к старому разрушению жизни.