Социальная справедливость
Сквозь дремоту он почувствовал, что на бревно кто-то сел. Ребров открыл глаза и увидел перед собой Сёму - огромного молодого парня из их бригады с румяным лицом и всегда немного осоловелым взглядом. Сёма бережно держал на коленях свою "хускварну", зубья её цепи хищно поблёскивали на солнце.
- Саныч, ты знаешь, что такое социальная справедливость?- ни с того ни с сего спросил он Реброва.
-Знаю, это то, что нам не грозит...
Сёма как-то хитро посмотрел на него и сообщил:
-Там Чибис приехал.
Ребров повернул голову и действительно увидел рядом с бытовкой запылённый чёрный внедорожник.
-Пойду к нему, - решительно заявил Сёма, - если зарплату не привёз, хоть взаймы попрошу - атас как деньги нужны. Настьку в область надо везти, а то она у меня здесь загнётся совсем.
Сёма, несмотря на молодость, уже успел заиметь троих детей и Настька была самой младшей из них. "Не задалась она как-то у нас", - говорил он о своей дочери и постоянно возил её по всевозможным врачам. "Даст он тебе, жди..." - сквозь сон лениво подумал Ребров и перед глазами у него опять поплыли тревожные огненные круги. Через несколько минут он ощутил резкий толчок. Ребров вздрогнул и снова открыл глаза. Сёма поднялся с бревна и теперь уходил в сторону бытовки.
-Пилу-то оставь, не украду, - крикнул Ребров ему вслед. Сёма не оборачиваясь только махнул рукой. Ребров не помнил сколько времени он ещё прокемарил на поваленной сосне, но очнулся он от какого-то отчаянного нечеловеческого визга. От этого визга у него на миг замерло сердце. Ничего не понимая, он вскочил на ноги, сразу потеряв остатки сна. Крик затих. Теперь Ребров слышал только звук работающей где-то неподалёку бензопилы. Он увидел как к вагончику бежит вся бригада. Он тоже побежал, на ходу предчувствуя беду. У бытовки они в растерянности остановились не зная, что предпринять. Все почти наверняка знали, что произошло и поэтому никто не решался идти дальше. Они только потерянно смотрели друг на друга и тяжело дышали. Внезапно дверь бытовки распахнулась и на пороге появился Сёма, держа в руках работающую пилу. На цепи висели жуткие, окровавленные ошмётки. Он газанул и ошмётки вперемешку с кровью полетели в стороны. Бригада шарахнулась. Осоловелые Сёмины глаза блестели тусклым стеклом. Он несмело пошёл вперёд.
-Разойдись, мужики... Разойдись.., - негромко бормотал он, поводя вокруг окровавленной "хускварной". Но никто и не думал вставать у него на пути. Сёма прошёл через мёртво молчащую бригаду и двинулся к своей машине. Вскоре послышался шум двигателя и автомобиль стал медленно удаляться по шоссе, виляя в стороны, как будто за рулём сидел пьяный.
Сёму взяли через год в Москве. Он устроился там грузчиком и каждый месяц высылал своей жене денежные переводы. По ним его и вычислили. Потом было следствие и был суд на котором, в качестве свидетелей, присутствовала вся бригада. Ещё там присутствовала жена Чибиса, круглолицая, крикливая баба и его мать, а также - мать Сёмы. Чибисова жена всё время, пока шло судебное заседание пыталась прорваться к клетке, где находился "подсудимый Бураков", вероятно для того, чтобы порвать его пополам, также как он пилой порвал её мужа. А обе старушки просто тихо плакали, утирая слёзы одинаковыми платочками в голубой василёк. Они были вообще очень похожи: похожи своими заношенными пальтишками, дырявой обувкой, морщинистыми, покорными лицами и ещё чем-то неуловимым - наверное горем. Глядя на них Реброву почему-то навсегда расхотелось бороться с мировым злом и карать преступников. Сам же Сёма сидел на скамье подсудимых какой-то одервеневший. На все вопросы он отвечал односложно и равнодушно, словно собственная участь была ему глубоко безразлична. Скорее всего, так оно и было. На главный вопрос следствия: было ли убийство хладнокровно им спланировано или всё произошло спонтанно, он показал, что попросил у потерпевшего Чибисова денег взаймы, тот отказал, а что было дальше он не помнит - как будто мозг выключился. Защита, исходя из таких его показаний, пыталась доказать "состояние аффекта", но судебно-психиатрическая экспертиза данный факт не подтвердила. В конце концов, так как умысел доказать всё-таки не удалось, Сёме дали девять лет общего режима. Он спокойно выслушал приговор и отказался от последнего слова. Пока Ребров сидел в зале суда, у него в голове вертелся один и тот-же навязчивый вопрос: " Как же так?" Про то, что теперь будет с семьёй Сёмы и с его любимой Настькой он старался не думать. Ребров ничего не сказал следователю про их с Сёмой последний разговор на поваленной сосне и так до конца жизни и не понял, зачем Сёма спросил его тогда про социальную справедливость.
Свидетельство о публикации №216051401293
с покл нч!
Ник.Чарус 12.03.2023 12:44 Заявить о нарушении