Верность и коварство

Самое трудное в армии – гадать, дождется тебя любимая или замуж выскочит без всяких предупреждений? Это для молодого парня два года не проблема, а для девчонок, считай пласт жизни. Упустишь момент, можно всю жизнь каяться. И, если подвернется удачный проект, да еще мама подзуживать будет, тут уж не до клятв и обетов ждать верно.

Но иногда случается ситуация полностью противоположного содержания. Когда солдатик почти два года девчонке голову морочит, а перед дембелем пытается соскочить с лирических отношений. Подруга ни сном, ни духом. Письма пишет, планы строит, приданное собирает, а ей уже в это время как бы отставка дана, без оповещения.

Вот и Боря Бляхин замутил не подумавши. Служил он в стройбате. Как говорится по Сеньке и шапка, а по Бляхину и род войск. Он с девушкой Галей переписывался почти всю службу. Служить – то оставалось всего ничего. Килограмм сорок каши солдатской съесть осталось, да километра три траншей вырыть. Письма писал регулярно, регулярно получал. И вдруг – брык и обрыв. Подумал Боря, что как из армии придет, в загс идти придется. Два года свободы не видал и опять в неволю. А погулять охота, а попить с дружками охота, а просто дурака повалять – смерть как охота. Нет, - думал Боря, - не готов я еще к семейной жизни. И надумал он, как бы тихонько подготовить свою подругу, чтобы не надеялась, не ждала. Но сообщить надо как-то тактично, осторожно, не сразу же в лоб такую информацию выдашь.

Неделю ходил Бляхов в задумчивости. Даже есть, пить перестал. Курил только. Но все равно ни черта не придумал. И так, и сяк коряво получалось.

Тогда он обратился к своему армейскому другу рядовому Мухину - разгильдяю и оболтусу. Впрочем,  Бляхин был таким же, отчего и сдружились. Вместе в самоволку убегали, вместе водку пили, вместе и на гауптвахте сидели. Ну, друзья же, что поделаешь?

- Слушай, Гриш, помоги, - попросил Бляхин. И вкратце обрисовал ситуацию. – Мы же с тобой после армии еще погулять хотели. А меня уже, наверное, с кольцом на перроне дожидаются.

Мухин понял сразу - не первый год в армии. Давай, засылай гонца за бутылкой, вечером обмозгуем.

И вот сидят два друга в каптерке, пьют бормотуху и свои коварные планы обмозговывают. И с каждым стаканом все тупее и тупее мысли в голову лезут.

Наконец Мухин говорит:
- А давай мы твоей девушке отпишем, что у нас были учения, и тебе по ноге танк проехал. Ногу тебе отрезали, и лежишь ты сейчас с одной ногой в госпитале и думу горькую думаешь о будущем. А на фига молодой девчонке безногий мужик? Она быстро от тебя откажется. Я бы так поступил.

- Ну…, ну.… Ты, Гриш, голова! Здорово придумал. Я бы тоже так поступил. Давай прямо сейчас письмо и напишем. Только ты пиши. Как будто мне на учениях еще правую руку прострелили, а ты ей сообщишь от моего имени.

Дурное дело не хитрое. За полчаса управились, на другой день отправили.
Отправили и забыли. Дальше стали планы строить на будущую гражданскую жизнь, да дембеля дожидаться.

И вот, дней через десять вызывает их командир части в штаб. Срочно!!!
Друзья побежали в штаб. Бегут, недоумевают: вроде не пили, не прорывались, ничего неуставного не совершали. Может, поощрение какое или задание ответственное дадут?

- Товарищ полковник, рядовой Бляхин по вашему приказанию прибыл!

- Товарищ полковник, рядовой Мухин по вашему приказанию прибыл!

Доложили и остолбенел Бляхин. В кабинете командира части сидела его Галя и смотрела удивленно на вошедших. Мухин девушку, конечно, не знал, но по тупому и безразличному выражению лица товарища, стал догадываться о причине вызова.

Полковник с искаженным лицом, как будто в части выкрали боевое знамя, сжимал письмо в руке:

-Бляхин! Мухин! Какая нога?!!! Какие учения?!!! Какие танки?!!! Какая пуля в строительных войсках.  Десять суток ареста каждому! Отставить! Пятнадцать! Трибунал! Дисбат! Расстрел!!! Электрический стул!!! Наказания менялись по восходящей. Причем резко вверх.

Про электрический стул полковник что-то загнул, - успели подумать оба бойца,  а другие наказания уже руки протягивают для знакомства. Но по уставу ответили:

- Есть пятнадцать суток ареста! Есть трибунал! Есть дисбат! Есть расстрел!

Девушка упала в обморок.

Когда ее привели в чувство, полковник стал ее успокаивать:

- Вот видите, живой и здоровый. Руки ноги целы. Да, он на учениях никогда не был, у нас же строительные войска. Вот если бы он написал, что на него бетонная плита упала или его в траншее засыпало, это возможно, такое бывало, но чтоб танк переехал? Ну-ка, безногий, станцуй для девушки, а то наврешь ей, что в протезе приходил. Да, чтоб вприсядку.

Бляхин странно посмотрел на Мухина, тот глазами показал: Танцуй, да правдоподобнее. Пора заканчивать с этим балаганом. Быстрее бы арестовали.

После танцулек, обоих увели. Оставшись с девушкой наедине, полковник устало произнес: Ну и зачем вам такой. Столько парней нормальных кругом, вы же с ним всю жизнь маяться будете?

- Да люблю я его, - сказала Галя и зарыдала. Полковник хмыкнул.

- Тогда слушай мою команду.

На третьи сутки ареста, за Бляхиным пришел старшина. Принес парадную форму, приказал переодеться.

- Ну, все, капец – подумал боец.- Это чтобы после расстрела сразу в гроб положить, да на родину отправить. Ни фига себе компотик получился. Эх, прокрутить бы назад, не совершил бы я такого поступка.   А, жить-то как охота.
Но привезли Бляхина не к оврагу, как он себе представлял, а прямо в ЗАГС. А там Галя его стоит в белом платье, а свидетелями сам полковник с замполитом вызвались.

Бляхин грустно вздохнул, взял невесту под руки и пошел вперед к новой жизни под звуки свадебного марша.