Вне времени. Глава 1 - Буря и ураган

По стеклу что-то застучало. Соня вздрогнула, не досмотрев бредовый сон по мотивам какого-то фильма.
— Без звука… — пробормотала она, щурясь от света, и перевернулась на другой бок.
Прозвучал характерный сигнал ответа системы, и стук за окном прекратился. От души зевнув, Соня потянулась на спине и открыла глаза. На потолке засветились цифры: 10:34. По спине побежали мурашки.
— Будильник! — взволнованно крикнула она.
— Будильник заведен на двадцать часов, пятого…
— Как это?! Я на десять заводила! — Соня встрепенулась и ринулась к окну. — Звук!
Стук по стеклу возобновился. Похоже, в колонии снова поднялся сильнейший ветер, разметавший частички песка и земли повсюду — они и барабанили по окну отсека. К тому же, за окном слышался рев двигателя.
— Мамочки! — Соня мигом натянула кроссовки и побежала вон из отсека, пытаясь по пути поправить на себе форму — она ложилась спать прямо в ней, боясь в случае чего опоздать — и не прогадала. Глазам предстал совсем пустой коридор.
«Я опоздала, — решила Соня. — Все студенты уже на корабле…»
Сегодня, пятого июня, после череды теоретических тестов, студентов отправляют на последний экзамен. И она проспала отбытие…
«Ещё и буря началась… Придётся бежать через туннели», — поняла Соня и совсем поникла. Туннели, по её скромному мнению, строили идиоты. Такой извилистый и долгий путь можно придумать только в состоянии наркотического опьянения.
Выход нашелся мгновенно и, по обыкновению, безрассудно. Соня побежала и, миновав пару-тройку пустых отсеков, наткнулась на дверь кладовой, рядом с которой мигал зелёный светодиод.
«Так и думала, что Вова опять её не закрыл», — подумала она и двинулась через проем, возникший на месте отъехавшей в сторону стенки. Где-то здесь лежит то, что ей позарез необходимо — небольшой камень синего цвета… Увидев кейс с двадцатью камнями подобного оттенка, Соня достала из кармана платок, обернула в него один из них и ринулась прочь, по пути хлопнув рукой по светодиоду. Дверь закрылась, и цвет сменился на красный.
Приложив палец к панели возле входной двери, она скомандовала:
— Открыть! 
— Запрещено! — проверещала система.
— Ну ладно, — нетерпеливо выговорила Соня и достала из кармана пропускную карту, которая ей не принадлежала — она стащила её полгода назад у преподавателя истории, который помнил о чём угодно, кроме настоящего. Едва карта коснулась панели, дверь тут же отъехала вправо, впустив внутрь коридора всё, что летало в воздухе.
Неожиданный порыв ветра чуть не сбил Соню с ног. Миллионы мелких песчинок норовили попасть в глаза и путались в волосах. Прикрывая глаза одной рукой и держа в другой камень гравиума, изо всех сил сопротивляясь всё новым и новым порывам ветра, норовящим повалить её наземь, она как можно быстрее бежала прямиком к пункту отбытия. Судя по всему, корабль ещё там, ведь рёв двигателя почему-то прервался. Вокруг неё стояли несколько зданий, формой напоминавших каплю воды на столе. Поверхность планеты была необычайно ровной, куда ни глянь — ровная полоска горизонта, и ни намека на холмик. Растительности тоже почти нет, только кое-где приземистые кустарники. Деревья при таком ветре попросту вырвало бы с корнем.
Краем глаза Соня заметила, как ветер, несущий волны песка, начал принимать странную форму, ускоряясь и кружась вокруг некой точки. Мегавихрь. На занятиях объясняли, что он мгновенно возникает и так же пропадает, успев за несколько секунд разметать всё вокруг себя на десятки метров – да она и сама много раз видела его за окном. Соня ринулась было к земле, как вихрь подхватил её и на огромной скорости понёс прочь — но она успела-таки коснуться камнем поверхности…
…Ужасная боль в локте, словно вывихнуло сустав. Ветер ещё пару секунд пытался унести Соню с собой, но та мёртвой хваткой держалась за камень, крепко прилипший к земле. Когда всё кончилось, она упала пластом, чуть не крича от боли — но не в локте. Камень прорезал платок и, словно тысячи пчел одновременно ударили в одно место, обжигал Сонину ладонь. Тут же отпустив его, она оставила его лежать прикованным к поверхности и побежала дальше. Плевать на пульсирующую боль в руке, ведь теперь у неё не осталось ничего, что могло бы защитить от вихря. Благо пункт отбытия уже совсем недалеко.
— Открывайте скорее! — кричала она. Страж за окном обернулся и, ахнув, бросился к двери. Вбежав внутрь, Соня рухнула на пол.
Страж ударил ладонью по панели и повернулся к ней.
— Соня?! Ты совсем спятила? — кричал он, взявшись за голову.
— Ой, да брось, бриз! — сквозь смех выговорила Соня, распластавшись на полу. — Было круто! Только рука теперь побаливает…
— А по туннелю, значит, не вариант?!
— Ты же знаешь, он безумно долгий, да ещё и вьётся как кобра, готовящаяся к броску, — прошипела Соня, поднимаясь на ноги. — И кстати, Вов, спасибо, что кладовку не запер!
— Какая кобра?! Там всего два поворота! — в замешательстве выговорил Вова и вдруг изменился в лице. — А ты её закрыла?
— Можешь не волноваться — ни за меня, ни за дверь. И, раз уж ты здесь, полагаю, корабль тоже?
— Да, он давно приземлился. Все студенты уже внутри, просто возникли неполадки. Так что могла бы потратить время на туннель. Да, я знаю, что ты не знала! — он вскинул руку перед собой, дав понять, что не даст ей спорить. — К тому же перед вылетом обязательно проведут пересчет людей на борту. Есть такая программа в системе корабля — ты и сама должна знать, не маленькая уже, да и на парах не спишь, как я в своё время.
— Ладно, проехали, — сказала Соня и рассмеялась. — А ты зато выспался за свою жизнь, в отличие от меня. Да и стражем тебе быть лучше — вон, уже до бриза дослужился.
Бризами именовались воины четвёртого ранга из восьми в иерархии стражей, чья власть распространялась на других стражей в рамках земного полиса. Также могли исполнять свои обязанности в качестве рядовых на других планетах.
— Так ведь штилям не место на Марсе, — молвил Вовка, повеселев. Штилями называли рядовых стражей самого низкого ранга. — Ладно, пошли. Надеюсь, тебе не так много тумаков достанется.
— Да уж не отчислят, — проговорила Соня, глядя на ладонь. На ней остался шрам от ожога. Он напомнил ей кобру…
Пройдя через коридор, они вышли на посадочную площадку. Гигантские автоматические створки вверху сейчас были плотно сомкнуты, не пропуская внутрь ни песчинки, и представляли собой овальный потолок. Почти всю площадку занимал космический корабль. Основную его длину составляли гигантские гравиумные панели, по две сверху и снизу, на которых, собственно, он и стоял. Они крепились к трёхэтажному пассажирскому блоку без окон, с одной стороны которого был спущен трап. С противоположной стороны, впереди корабля, располагался командный блок. По бокам пассажирского выгравирована надпись: «Pangaea Ultima 501».
По трапу спустились два человека и удалились в сторону туннеля. Из пассажирского блока слышался галдёж тысяч первокурсников.
— Кстати, я никогда не понимал, зачем философия в Академии! — сказал вдруг Вова. — Её даже наукой назвать сложно, не говоря уж о том, что она безнадежно устарела.
— Тебе не понять, пока сам не изучишь её, — проговорила Соня. По её глазам скользнул тоненький зелёный лучик. Быть может, ей показалось, но в любом случае означать это могло только одно — сканер корабля её обнаружил. Остаётся только ждать. — Философия никогда не устареет, потому что использует теоретический путь познания. Любую теорию формирует разум. А среди философов в основном гении. Гении были всегда, и к мнению каждого, по возможности, стоит прислушаться.
— Ты так серьезно об этом говоришь… — поразился Вова.
— Просто серьёзно воспринимаю, — прервала его Соня.
— Но сейчас ведь гениев куда больше, согласись.
— Соглашусь лишь в том, что наша форма обучения стремится сделать гениями всех и каждого, но настоящими станут только те, у кого есть задатки. Те, кто чётко осознаёт, что только разум может быть ориентиром в жизни, но никак не чувства. Вот взять меня: даже сейчас я не сумела трезво оценить ситуацию и сделала первое, что пришло в голову. Какой из меня гений?
— Ну не знаю, — произнёс Вова и усмехнулся. — Но ведь говорят, что даже сам Мыслитель частенько нарушает заветные правила направления разума!
— Ничего он не нарушает! — возмутилась Соня.
— Конечно. Он принимает решение им не следовать, — завершил мысль тот, приподняв правую бровь.
Тем временем, галдеж в корабле понемногу утих. С замиранием сердца Соня посмотрела внутрь. По направлению к ним приближалась чья-то тень. Вообще, это мог быть кто угодно — капитан корабля или один из преподавателей первого курса Академии, но тут список немаленький…
Однако, когда Соня увидела, кто спускается по трапу, все надежды на хороший исход мгновенно угасли. К ней приближалась высокая худая брюнетка в строгом костюме. Волосы собраны в хвост. Это — преподаватель логики по имени…
— Приветствую вас, Анаис Андини! — сказала Соня, стараясь изобразить улыбку.
— И вам того же, Софья. Но где же вы были?
— Я проспала, — промямлила та, не понимая, почему всё проходит гладко. Впрочем, это было вопросом времени — взгляд Анаис упал на растрепанные чёрные волосы Сони с застрявшими в них песчинками.
— О, мудрейший Аристотель! — воскликнула она. — Вы что, выходили на поверхность?!
— Я боялась опоздать, — чуть не шёпотом произнесла Соня, моля, чтоб та не спросила, как же она вообще смогла выйти.
— Разум должен властвовать над страхом! — оборвала её Анаис. — Вы должны были вспомнить, что корабль ни за что не улетит, не досчитавшись людей. Вы ведь могли погибнуть или получить серьёзную травму. Которую вы, видимо, и так получили, — заключила она, заметив, как дёрнулась правая рука Сони после её слов.
— Ну, так я потому и взяла с собой гравиум из кладовой! — собравшись с мыслями, воскликнула Соня, отметив, что после этого признания Анаис укоризненно взглянула на Вовку. — Можете считать, что это была подготовка к экзамену…
— Которую вы провалили! — резко закончила та. — Покажите ладонь.
Соня подняла правую руку и показала шрам от гравиума.
— На одном из часов ядерной физики говорится, что гравиумом невозможно управлять без соответствующего оборудования, — сказала Анаис. — Насколько я помню, камни гравиума лежат в кладовой по двадцать экземпляров на кейс, оснащённый дополнительной панелью управления. Вы могли взять кейс целиком. Кроме того, вы нарушили почти все законы логики! Я не представляю, за что я поставила вам высший балл?
— Хорошо, я постараюсь далее руководствоваться разумом и не делать больше подобных глупостей, — отчеканила Соня. — Разрешите подняться в пассажирский блок к своим однокурсникам.
— Нет, Софья, вы пойдёте со мной в командный блок. Я помню во всех подробностях каждую вашу предыдущую авантюру и считаю, что пора это прекратить, — ухмыльнулась Анаис.
— Прекратить? — переспросила Соня, почувствовав холод в лице.
— Мне надоело, что вам спускают с рук каждый проступок. Я напишу приказ об отчислении.
Последние слова громом отдались в голове Сони. Бросив последний, полный отчаяния взгляд на Владимира, своего старого друга, вылетевшего из Академии с лёгкой руки всё той же Анаис, она последовала за ней. А тот так и остался бессильно смотреть ей вслед.
Проходя мимо десятков студентов, удивлённо смотрящих на неё, Соня не позволила себе оглянуться. Гораздо лучше глядеть в пол, чем видеть чей-то взгляд — заодно и не запнёшься. Очутившись в командном блоке, она поразилась атмосфере, царящей в нём. Здесь, помимо команды пилотов во главе с капитаном, располагались и другие важные персоны, от военнослужащих высокого ранга, до приверженцев сферы разума.
— Садитесь, — сказала Анаис Андини, указав на одно из сидений возле своего стола-панели, слившегося со стеной по левую сторону командного пункта.
Соня села, сложив руки на коленях. Она наблюдала, как Анаис запускает свою систему, кладя руку на панель, как над столом возникает модель системы из инфопотока, абсолютно белого цвета, под стать представлениям человека о чистоте разума.
— Приказ об отчислении, — чётко произнесла она, и нужный файл возник перед ней, прежде чем лечь на стол. Она могла собственноручно отыскать его, но сказала это вслух, чтобы её студентка ещё сильнее сжалась в кресле.
«Вот она, кобра, во всей красе, — подумалось вдруг Соне. — В момент броска».
— Вот так, сразу об отчислении? — выдающимся басом спросил некий мужчина, медленно приближающийся к Анаис, которая тут же сникла, увидев его. — И что такое натворила эта девушка, заслужив лишение всех шансов на дальнейшее развитие?
Сказав это, он подошёл и остановился между коброй и её жертвой. Соня заметила на форме мужчины отличительный знак — синий дракон в воронке атмосферного вихря. Это был не кто иной, как сам Гельмут Вестэйр, капитан корабля, имеющий восьмой, самый высокий ранг среди стражей — «ураган». Единственный орган, которому подчиняются ураганы — это Палата мыслителей, а Гельмут, помимо этого, пользуется большим уважением в обществе за свой острый ум.
Анаис Андини, услышав слова урагана, осознала в полной мере, что именно может навлечь сейчас на свою ученицу, и убрала документ с приказом обратно в папку.
— Софья только что, нарушив все правила безопасности, пересекла поверхность Марса во время сильной бури.
— Вы же знаете смысл нынешней иерархии стражей? — осведомился вдруг Гельмут.
— Конечно, знаю. Но причём тут это? — спросила Анаис.
— Я немногим больше десяти лет назад имел ранг «гэйл», что переводится как «буря», с которой, как я понял, Софья только что совладала, — усмехнулся ураган Гельмут. Гэйлами звались воины шестого ранга, под чьим колпаком находились стражи определённой части Земли. — Да и потом, иной раз совершенно безрассудные решения спасали мне жизнь, и мне кажется похвальным выбор такого пути, несмотря на его очевидную небезопасность. Поэтому, может быть, стоит повременить с отчислением? На моей памяти немало людей, которые мыслили нестандартно и благодаря этому достигли больших успехов. Пусть девушка идёт к своим однокурсникам, они уже её заждались.
— Эм… Хорошо, — неохотно согласилась Анаис, обратив лик к урагану. — Но неужели вы одобряете её поступок? Понимаете, что в данный момент берёте ответственность за неё на себя?
— Я возлагаю весь груз ответственности на неё и хочу, чтобы впредь так и было, — сказал Гельмут, переменившись в лице. — Я ни в коем случае не одобряю её поступка, но в то же время не одобряю создания антропогенных препятствий на её пути. Я верю, что человек должен учиться на своих ошибках, и с ужасом осознаю, что если сейчас вы её отчислите, она больше ничему никогда не научится!
Такой аргумент застиг Анаис врасплох. Несколько секунд она не решалась открыть рот, прежде чем сказать:
— Софья, можешь идти в пассажирский блок.
— Хорошо, мэм! — сказала Соня, вскочила на ноги и повернулась к Гельмуту. — Спасибо, сэр! — и в ускоренном темпе покинула командный пункт.
По пути к лифту ей встретился один страж. Он стоял на месте, глядя в пол. Вероятно, это был лайт, страж третьего ранга. Стражи рангом ниже на корабль не допускаются — а этот всё равно выглядел, как обычный рядовой.
Когда Соня проходила мимо него, тот поднял взгляд, посмотрел ей прямо в глаза, и внезапно, буквально на миг, она увидела, что… лежит под ним в постели, постанывая от…
«Неужели я об этом подумала?! — мысленно спросила себя Соня и поняла, что стоит как вкопанная, глядя на него. — Что это со мной?»
Выйдя из оцепенения, она поспешила отвернуться и продолжила свой путь.
Гельмут тем временем, проводив взглядом Софью, обернулся и увидел рядом с собой мужчину средних лет. Глаза отчасти скрыты полукруглыми очками, а брови слегка вздернуты вверх, словно так и должно быть. Одет он в характерный белый костюм — очевидно, это один из членов Палаты великих мыслителей, стоящих во главе всей антропогенной межзвёздной федерации под названием «Пагнея Ультима».
— Здравствуйте, Гельмут! — поприветствовал он капитана.
— Приветствую вас на корабле, Гийом Эспри, — ответил тот. У него возникло ощущение, что мыслитель какое-то время их подслушивал. — Но когда вы поднялись на борт?
— О, буквально пару минут назад.
— В таком случае, поспешите занять своё место, мы скоро взлетаем. Можно поинтересоваться, какова цель вашего нахождения здесь?
— Хотелось проконтролировать проведение экзаменов по основным предметам. Иногда необходимо выбираться из просиженного кресла за общим столом, чтобы насладиться физическим движением помимо мыслительного. И прошу, зовите меня просто мсье Эспри, моё имя мне никогда не нравилось.
— Просто?.. — переспросил Гельмут, услышав приставку «мсье».
— Да. Впрочем, фамилия… — начал было Гийом и вдруг опомнился. — Прошу простить. Пожалуй, мне и впрямь лучше занять своё место.
По пути он достал из кармана баночку и высыпал на ладонь одну красненькую таблетку, что тут же насторожило Гельмута.
— Что с вами, мсье Эспри?
— Ничего серьёзного. Простудился, — ответил Гийом и пошёл дальше, сунув таблетку в рот.
Гельмут почесал затылок и двинулся к главной панели управления. Поднявшись на мостик, он скомандовал в микрофон:
— Проверить систему!
Пилот, сидящий впереди кабины, по фамилии Паркс, надел на голову специальную маску. Сквозь неё ничего не было видно, но только до того момента, когда Паркс взялся за два штурвала по бокам от себя. Сработала синхронизация: по всей поверхности корабля прошла синеватая волна — инфопоток — которая затем проникла по проводам в маску пилота, и его глазам открылось всё, что происходило вне корабля и передавалось с поверхности. 
Инфопотоком называли неосязаемую и невесомую субстанцию, состоящую только из фотонов и некоторых кварков. Этот уникальный материал создали ещё полтора века назад и, изучив его свойства, пришли к выводу, что его возможности безграничны. Его можно использовать как видеокамеру, фиксирующую всё, что происходит вокруг неё, использовать его как глаза, не говоря уже о воссоздаваемом экране миникомпьютера. Спустя полвека, в 2150 году учёные, исследующие феномен телепортации с помощью уничтожения предмета в одном месте и воссоздания его в другом с помощью транспортного луча, проверили технологию на инфопотоке, и пришли к выводу, что таким образом его можно телепортировать на любое расстояние — хоть за пределы галактики. Так люди смогли исследовать изрядную часть Вселенной ещё до наступления космической эры.
Повернув голову, Паркс увидел то, что находилось сбоку корабля, посмотрев вверх или вниз — соответственно то, что сверху и снизу. Развернувшись в кресле, он рассмотрел происходящее позади.
— Система в порядке! Пробелов в обзоре не наблюдается! — отчитался Паркс.
— Инициирую взлёт! — скомандовал ураган Гельмут.
Паркс потянул на себя подвижные штурвалы, и корабль оторвался от пола. Две нижние гравиумные панели сами ушли вниз, а две верхние отъехали в разные стороны, оказавшись по бокам, на уровне блока. Гравиум, содержащийся в этих пластинах, автоматически засекал находящийся поблизости космический объект (в данный момент — Марс), от которого можно оттолкнуться — Паркс управлял лишь направлением полёта. Корабль поднимался всё выше и выше, грозясь врезаться в верхние створки ангара, но те вдруг отворились, выпуская машину наружу. Корабль с момента прилёта был синхронизирован с системой ангара.
Пока корабль поднимался, Гельмут размышлял о том, что видел и слышал перед этим. Он узнал таблетки, которые принял Гийом Эспри — это простые успокоительные. Но тот сказал, что у него простуда. Что он скрывает? И эти его слова о своей фамилии сбивали с толку. Вся федерация знает, что и имя, и фамилия утрачивают смысл только у одного человека. У главного Мыслителя.
Когда корабль поднялся достаточно высоко, чтобы створки смогли закрыться, ураган Гельмут обратился к другому пилоту:
— Ёсикава, проложи нам безопасный маршрут до Венеры в обход Солнца.
— Так точно! — ответил тот и взялся за дело. Он не имел доступа к инфопотоку, однако в его руках находилось кое-что другое — над командным блоком располагалась мультипиксельная камера, оснащённая гравиумным зумом, способным приблизить изображение, притянув фотонный след каждого объекта на пути корабля. Таким образом, от глаз наблюдателя не могли укрыться даже небольшие межпланетные станции, скрытые тенью. Изображение с камеры передавалось на монитор перед Ёсикавой. Он внимательно изучил то, что та показала. — Солнце в данный момент находится в пятнадцати миллионах километров от прямой Марс-Венера и ничем нам не угрожает, меркурианских вулканоидов на пути не наблюдается, однако прямо по курсу Земля: её придётся обойти на расстоянии минимум пять миллионов километров, дабы не захватить нашим притяжением станции Эребус и Блок Мыслителей.
— Ориентировочное время полёта?
— На скорости, равной девяноста восьми процентам от световой, без учёта взлёта и приземления — примерно шестнадцать минут. С их учётом — тридцать. За это время на борту корабля пройдёт около шести минут.
— Хорошо, Ёсикава, перешлите Парксу проложенный путь. Продолжайте наблюдение, — напоследок сказал ему Гельмут и обратился к  третьему пилоту, Грэму. — Разгон!
Грэм, так же, как и Паркс, подсоединённый к инфопотоку, управлял мощностью гравиумных панелей, силой их отталкивания или притяжения к космическим объектам, что, как следствие, позволяло менять скорость. Он держался за два похожих штурвала, но неподвижных — на них установлено только по одной кнопке, на которые и надавил Грэм, следя за шкалой скорости.
Корабль поднимался вверх под углом шестьдесят градусов. Всё быстрее и быстрее…
Буря успела заметно ослабеть. Ветер всё ещё гонял вокруг песчинки, но с гораздо меньшей силой. Двери в зданиях Академии понемногу открывались, разрешая людям выйти наружу. Впрочем, людей здесь осталось немного: все студенты и большинство преподавателей поднялись на борт корабля.
Соня шла вдоль стенки в поисках свободной каюты, но каждая была уже забита битком: даже если было свободное место, то студентов, сидящих там, она знала плохо. Она искала друзей. Вдруг впереди показался чей-то силуэт; в темноте не представлялось возможным разглядеть, кто это.
— Соня? Это ты? — послышался знакомый голос, и она тут же помчалась навстречу.
— Вовка!!! — воскликнула она и заключила его в объятия. — Я её ненавижу. Каким бы хорошим преподом она ни была — ненавижу!
— Так всё в порядке? — взволнованно спросил тот, когда разглядел лицо подруги.
— Не поверишь! — сказала Соня, вконец обескуражив Вову. — Она уже начала писать приказ об отчислении, как подоспел сам ураган Гельмут! Я в шоке. Я просто в шоке… Неужели всё закончилось?
— То есть, ты снова с нами? — спросил Вовка, не веря ушам. Он не понаслышке знал, что Анаис Андини сложно (точнее, невозможно) уговорить что-то не делать. И дело не в том, что та строгая, ведь частенько можно услышать в ее голосе неуверенность — она лишь стремится показать, что способна стоять на своем. Соне было её немного жаль, пока та не отчислила Владимира. А теперь она и вовсе стала для неё врагом.
— Да… У меня, кажется, ноги подкашиваются, — рассмеялась Соня.
— Рука до сих пор болит?
— Может быть, но я почему-то не чувствую.
— Ну, тогда пошли к нам, — произнёс Вова и развернулся кругом.
Едва дверь открылась, в глаза ударил дневной свет — но не из окна, а из монитора на стене, передающего изображение снаружи. Из соображений безопасности, окон в пассажирском отсеке не было.
За выдвижной панелью сидели две девушки и парень. Одна из них уже вовсю рубилась в игры в своей системе, другая смотрела на звёзды, а их спутник сидел по другую сторону, откинувшись на спинку и погрузившись в чтение книги. Девушки отвлеклись от своих дел и увидели вошедших.
— Марго! Брось ты уже играть! — выпалила Соня.
— Что? — спросила та. — Тебя не отчислили?!
— А ты не рада? — нахмурилась Соня.
— Ещё как рада! — рассмеялась Маргарита и кинула мерцающим инфопотоком с игрой в парня перед собой.
Тот вскочил от неожиданности и выронил книгу. Та упала на пол и исчезла, сверкнув напоследок.
— Осторожней! — выпалил он, но, увидев Соню, упал в кресло, не веря глазам. — И всё-таки, справедливость восторжествовала… Рассказывай!
Та зашла внутрь и села.
— Дай дух перевести, — улыбнулась Соня, откинулась на спинку и взглянула на монитор.
Поверхность планеты становилась всё дальше. Вскоре здания Академии стало невозможно разглядеть. Показались моря и океаны…
…Когда искусственная бомбардировка Марса ледяными осколками из пояса Койпера завершилась, те начали таять, заполняя водой каждую низменность. Так появились водоёмы, похожие на земные. После искусственного синтеза газов образовалась атмосфера, идентичная земной. Низкое притяжение на Марсе вызвало гораздо более сильные ветры, чем на родной Земле. Всё это сильно выровняло поверхность планеты. Вроде бы похоже на Землю, но нет привычных холмов, гор… И деревьев.
— Конечный пункт — база Восток на Венере, — объявил ураган Гельмут. — Ориентировочное время полёта — тридцать минут. Приятного полёта! — а потом обратился к команде. — Разгон до скорости света!
— Антипротонную оболочку включить? — осведомился Паркс.
— Нет надобности, — ответил Гельмут. — Световую скорость мы сегодня не преодолеем.