Кабацкая печаль

«Кабацкая печаль»
                Нет ничего более живучего, чем воспоминания.
                Гарсиа Лорка.

…Юрий Леонидович  не мог избавиться от ощущения дискомфорта. Его знобило. В последнее время он стал всё чаще замечать: как только в душе поселялась тревога, начинали мёрзнуть ноги. Пенсионный возраст подкрался как-то незаметно, и ноги первыми почувствовали это. У гитаристов, как правило, быстрее всего осознают этот факт руки. Хотя не так уж и много лет он посвятил игре на гитаре. И если говорить о творческой биографии, то наберётся лет десять, не более. Но непременно найдётся кто-нибудь, кто безразлично отнесётся к его судьбе, да ещё и скривит губы в брезгливой ухмылке, узнав, что работал он не где-нибудь, а в ресторанах. И тогда в сердце защемит обида, правда, ненадолго – разве сможет этот человек уразуметь, что среди прочих чувств любовь к музыке может оказаться  первой и последней,  крепкой и верной, негаснущей до последних седин. И неважно, что голова давно побрита налысо и без Татьяны он не представлял себе жизни, – музыка оставалась главным смыслом его существования и вопреки досужему мнению скрепила их брачные узы, а разъединила их граница. За этой границей в дефолтные девяностые он нашёл новое место работы – завклубом и музыкант оркестра. Правда, приходилось играть на домре. Но в местных ресторанах (на языке музыкантов «в кабаках»)  он играл на клавишном инструменте Yamaha и успешно заменял вокалиста. В общем, деньги любили Юрия Леонидовича, а он любил музыку и Татьяну…

Озноб не проходил. Юрий Леонидович нехотя встал из-за компьютерного стола и побрёл на кухню. Выпью чашку горячего чая, а потом уж можно будет поговорить с сыном по скайпу, - решил он. К стажу не мешало бы добавить эти «кабацкие десять», но как узнать, уцелели ли списки участников ВООМА, когда эту организацию расформировали, или нет, – вот что заботило  Юрия Леонидовича. Сын обещал позвонить в Архив и прояснить ситуацию.

В те времена существование такого очага культуры, как ВООМА, позволяло музыканту жить безбедно, ибо рестораны «раскошеливались» щедро. Но Администрация ВООМА следила зорко за процессом, была требовательной и переборчивой: организовывала конкурсы среди ресторанных ансамблей, тщательно отбирала репертуар, и, чтобы удержаться на плаву, музыкантам приходилось часами отрабатывать технику игры. Были и совершенно потрясающие моменты – моменты радостного ощущения джазового братства, единой семьи, профессионализма, - это когда организовывали встречи разных музыкальных коллективов безо всякой предшествующей этому подготовки, так называемые «джем сэйшн» (а попросту «ночные забавы»). Броские джазовые композиции, «ажурное» свингование – блуждающая пульсация, «свидетельствующая о жизни», - а это, между прочим, слова А.Г.Рубинштейна – скрашивали эфемерное одиночество музыканта. И непременный атрибут вечеров – сытный ужин с дегустацией вин.

Звонок в скайпе. Сын! Голос взволнован. «Пап, ты, надеюсь, уже в курсе. Границу открыли! Спокойно приезжай и решай свои вопросы в горисполкоме, в местном Архиве!»
Отчего-то бросило в жар… Горели ноги. Ч-чёрт…Юрий Леонидович нервно сбросил комнатные тапочки и порывистым шагом направился на кухню – выпить холодной воды. Пил долго, мелкими глотками, и покой разливался в душе, как тогда, когда брал в руки свою первую, излюбленную, полуакустическую гитару Tornado с грифом из красного дерева и перечёркивал нахлынувшую тоску плавным движением медиатора…

http://www.youtube.com/watch?v=D4iWcFr4fTA     Gary Moore