22. Удача для Лаки

Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Фантастика, Повседневность, Hurt/comfort, Соулмейты

Примечания автора:
Впервые на арене! Кроссовер "Миров и Граней Шестигранника" и вселенной "Ви и Космос" и "Эспринг-Арай" Тая Вэрдена.



Глава первая

      Ветер кружил меж домами, гонял пустые пивные банки и время от времени пытался бросить горсть колючего снега за шиворот кому-нибудь. Но улица была почти пуста, так что снежная крупа сыпалась впустую. Даже проститутки в этот час старались отсидеться в подворотне, чтобы не промерзнуть. Было темно, светилась лишь вывеска бара на углу, болезненно вспыхивала половиной букв. Лейн уже даже не пытался двигаться или сжаться на своей картонке в комок — дальше было некуда, да и тело просто занемело от холода. Он уткнулся носом в рваные ветхие джинсы и смотрел, как нарастает иней на ресницах, вспыхивая алым вместе с вывеской над баром. Уже не болел и не ныл живот, холод победил все чувства. Если никто не подаст ему хотя бы десяток арен, он замерзнет здесь, потому что ночлежка стоит как раз таки десять арен, это шанс на более-менее теплое одеяло, матрас, миску горячего супа и кусок хлеба.
      Но мимо никто не проходил. Хотя нет, вывалился из бара какой-то развеселый студент, хохоча — видимо, переваривал анекдот, который ему рассказали на прощание. Лейн проводил его взглядом и прикрыл глаза. Ему уже не было даже холодно, просто хотелось спать. Наверное, утром, если погода будет получше, проститутки выйдут на улицу, кто-то ругнется, толкнут его скрюченное тело, и он упадет вот так, клубком. И похоронят его так же, потому что закостеневшее тело не сумеют разогнуть.
— Эй, парень, — его обдало запахом алкоголя и мяты. — Где тут ближайшая автобусная остановка?
      Студент подошел к нему, стоял и улыбался, глядя сверху вниз. Лейн долго выныривал из своей смертельной дремы. Потом, наконец, включился мозг, разжались намертво, казалось, смерзшиеся губы.
— Н-н… н-недалеко.
      Объяснить, через какие подворотни надо срезать и как, Лейн бы просто не смог, так что пришлось подниматься. Он с трудом разогнулся, перевернулся на четвереньки, не чувствуя рук и ног, потом встал.
— А где именно? — не отставал студент. — Как тебя зовут, парень?
— Я отв-веду, — прошелестел Лейн, пытаясь убрать от лица замерзшие, как жесть, волосы. — Лаки. Лаки Лейн.
— Классное имя, Лаки Лейн. Наверное, ты и впрямь удачлив?
      Заскрипел фонарь, раскачиваемый ветром, снова полетела пригоршня снега, угодив Лейну прямо в лицо. Он закашлялся, мысленно смеясь: наверное, удачлив, раз еще жив.
— Идем.
      По пути к остановке удалось даже немного согреться, правда, это принесло с собой только боль, словно по кровотоку пустили пригоршню крохотных игл.
— Остановка, — Лаки кивком указал на перекошенное сооружение без пластиковых стенок и сидений.
— Круто, — скривился студент. — Ладно, спасибо за помощь. Надеюсь, тут хоть что-то из транспорта ходит. А то подружка надралась в хлам, а я водить не умею.
— Ходит. Последний… — Лейн прислушался к себе и городу, уверенно сказал: — Тебе повезло, последний будет через пару минут.
— Супер, — одобрил студент, прислонившись к остановке.
      Неподалеку пронзительно визжала какая-то девушка, ссорившаяся с приятелем. Студент поморщился, потом подумал и протянул Лейну непочатую пачку жевательной резинки. Тот не стал отказываться. Как не стал и просить денег. Он в принципе никогда не просил. Воровать — воровал, но дергать прохожих за руки и гнусавить «подкиньте пару монет, мистер» — ни за что. Визг девушки оборвался звуком пощечины. Студент вытащил сигареты и закурил, запахло вишней. За поворотом мелькнули желтые огни.
— Вижу автобус. Ну что, Счастливчик… Спасибо за помощь.
— Не за что, — Лейн сжал в кармане пачку жевательной резинки, думая, обманет ли ею пустой уже два дня живот, или нет. Или лучше пойти и продать ее в баре за десять арен, которые ему так нужны? — Удачи.
      Он развернулся, гадая, пустит ли его Джек-вышибала в бар или нет. Студент угукнул, потом окликнул его и протянул монетку в пять арен.
— Я не подаю нищим, вы и так зарабатываете больше меня в разы. Но ты вроде славный. Возьми. Если удача тебя так любит, сыграй на автоматах.
      В холодных серых глазах Лаки метнулась тень, крепкий острый клык закусил потрескавшуюся губу. Вправду сыграть, что ли? Все равно не хватит на ночлежку. Лейна «Счастливчиком» называли в насмешку — удачи в нем было ровно столько, чтоб не сдохнуть. Подошел дребезжащий автобус, студент забрался внутрь, не оглядываясь. Лейн смотрел на него, пока дверь не закрылась, и автобус не уехал, громыхая и жалобно скрипя, обдав его облаком выхлопа и грязного снега из-под колес. Темнело все больше и больше, ветер раскачивал ветки деревьев, те задевали фонари, заслоняя свет. Лейн развернулся и зашагал к бару.
      Пять арен — это кружка дешевого пива. К ней прилагается горсть пованивающих плесенью сухариков. Не горячий суп, конечно, но тоже… относительная еда. А еще это стоимость игры на автомате. Можно рискнуть… Если повезет, будет двадцать арен, как минимум. Если он проиграет, что ж, у него есть пачка жвачки.
      Джек лениво проводил взглядом щуплую пацанячью фигурку, даже не привстав со своего высокого табурета у стойки. Лаки не пошел к ней, не стал требовать у бармена пиво. Он, трясясь от озноба, начавшего бить в относительном тепле бара, проскользнул в глубину зала, где перемигивались огоньками игровые автоматы.
«Я не играю, но если ты так сказал, парень, я так и сделаю».
      Монетка, почти не согревшаяся в его ладони, канула в узкую щель приемника. Замигали разноцветные огоньки, побежали, переливаясь. Равнодушному автомату было безразлично, как сильно стоявший перед ним мальчишка хочет выиграть. Тирлинь-тирлинь. «IOOO» высветилось в окошке выигрыша. И со звоном хлынули в лоток монеты. На этот звон повернулись все немногочисленные посетители бара, Кривой Нильс-бармен и вышибала Джек. А Лаки тупо стоял и смотрел, как сыпется в поддон золотистый дождь. И не верил в то, что видят его глаза.
— Счастливчик, да ты сегодня просто суперудачлив, — хохотнул Джек. — Карманов утащить все это хватит?
      Лейн потряс давным-давно немытыми лохмами неопределенного цвета, мозг, как старый-престарый компьютер, тормозя на каждом бите информации, все же выдал на-гора решение проблемы.
— Мистер Нильс, я могу надеяться на вашу честность?
— А это смотря в каком вопросе, — хохотнул бармен.
— Мне негде хранить деньги. А еще мне нужна работа. Если вы возьмете меня хоть кем-то…
      Лаки готов был сгрузить монетки в полу куртки и бежать, если бармен хотя бы нахмурится, а Джек — двинется. Но капризная дама Удача, грациозно покачивая бедрами, повернулась к Лейну и улыбнулась ему во все безупречные белоснежные зубы.
— Хорошо, я могу взять тебя для мытья полов. Обещаю матрас под лестницей и три чашки супа. Замечу, что не отмыл пол — Джек тебя проводит в канаву, украдешь что-то в баре — Джек проводит тебя в канаву, обворуешь посетителя…
— Я понял, — быстро закивал Лаки. — Никакого воровства, мистер Нильс. Но чашку супа я хочу прямо сейчас.
      Джек хлопнул ручищами по бедрам, каждое из которых было толще всего Лаки раза в полтора, и расхохотался.
— А ты наглец, малый.
— Просто я два дня ничего не ел и боюсь, что не смогу помыть полы качественно, — с достоинством вздернул голову мальчишка.
— Пусть его, — отмахнулся Нильс. — Ступай на кухню, там получишь свою тарелку супа. А потом тебе покажут, где вымыться. Джек, собери его выигрыш и кинь обратно в автомат, а то лоток переполнится.
— У него тысяча арен, — заметил Джек, выгребая монетки в пластиковое ведерко и открывая электронным ключом дверцу в автомате.
— Хорошо, запишу тысячу на его счет.
      Слова у Нильса с делом не расходились, он сразу вписал в толстый блокнот «Счастливчик» и нарисовал тысячу напротив его имени.
— Но больше ты играть права не имеешь. Что еще… Алкоголь не даем, в долг шоколад и сухарики не отпускаем. Никаких поблажек, короче.
— Да, мистер Нильс. Я понял, — Лаки кивнул и посмотрел на Джека.
      Вышибала подтолкнул его в проем, занавешенный засаленной, когда-то блестевшей люрексом тряпкой.
— Сильно воду в душе не лей, а то Нильс будет злиться. Мыло там есть, даже шампунь, кажется, есть, отмой свои патлы. Вшей, надеюсь, у тебя нет?
      Лейн сердито нахмурился:
— Нет, ни вшей, ни блох.
— Вот и славно. Отмоешься, постираешь свои обноски. Сегодня можешь просто пожрать и отоспаться, пока они сохнут. Я дам тебе свою футболку. Хм… Ты не заразный?
      Лаки фыркнул:
— Я — нет, мистер Джек, — проглотив ответное «А вы?»
— Тогда норм.
      Футболка была старая, выцветшая, она пахла чем-то вроде мускуса. И Лейна в нее можно было завернуть как в пеленку.
— Душ. Мыло. Шампунь. Полотенце. Труба для сушки твоего тряпья. Вон за той дверцей твой матрас.
      Отскребал себя Лейн долго и упорно, стараясь «не лить воду», только окатывать себя, чтобы хватило намылиться. И не скулить от боли в обмороженных руках и ногах, ушах и носу. Конечно, это все пройдет, потому что на нем и раны затягивались быстро, и болячки не липли. Но пока что было чертовски больно. А еще клочьями лезли волосы, пугая его маячившей перед мысленным взором лысиной. После душа, однако, их осталось достаточно, чтобы заплести в довольно толстую короткую косичку и перевязать подобранной когда-то давно на улице резинкой.
      Потом он постирал свои вещи, удивившись количеству грязи на них. Зато теперь они были чистыми, а когда высохнут, будет совсем здорово. Он напялил футболку, которая сразу же стала печально свисать как на пугале. Пришлось подвязать ее веревкой. Получилось платье. И он со своей косичкой — как девчонка. Ну и черт с ним, какая разница, если его никто не увидит? Ну, кроме поваров на кухне. Повара работали не только для бара, но и для кафе, вход в которое открывался с другой стороны дома. Кафе тоже принадлежало Кривому Нильсу, там заведовала его дочь. Она же пресекла смешки поваров, притащила Лаки старые, но еще крепкие ботинки и пару носков. Ботинки тоже были девчачьи. И носки — с цветочками. Лейну было абсолютно безразлично — он потихоньку, по крошке, откусывал хлеб и мелкими глотками тянул бульон из кружки. Узнав, что он давно голодает, мисс Нора запретила ему есть что-то тяжелее бульона и черствого белого хлеба, пообещав накормить утром.
— А сейчас тебе лучше пойти и поспать. Утром придешь помыть пол в баре.
— Да, мисс Нора.
      Бар открывался в десять, он успеет выспаться. В тепле. Сытый. Похоже, пятиаренка от того студента — «И почему я решил, что он студент?» — в самом деле принесла ему удачу. Спальным местом ему должен был служить брошенный на пол тощий матрас, покрытый изношенной простыней. Укрываться было нужно вытершимся, но еще вполне теплым пледом. За стеной кладовки завывал ветер, пытаясь выстудить эту самую стену. Лейн послушал дом и перетащил матрас к той стене, в которой прятались трубы отопления. Он свернул его вдвое — этого хватило, чтобы улечься, привычно поджимая коленки к груди, зато так было теплее. Уснул он мгновенно, словно погасла выключенная из сети лампочка.

Примечание к части

Арена - денежная единица на планетах Федерации.


Глава вторая

      Утром мальчишку разбудил голос Нильса.
— Лаки! Подъем! Если через пять минут не отмоешь полы — пошел к черту!
      Он казался очень грозным и злым, но всегда разрешал бродяжкам зимой заскакивать на лестницу бара и греться.
      Лаки подорвался в минуту, умылся, влез в теплую, только что снятую с горячей трубы одежду и новые, чистые ботинки, нашел под руководством хозяина бара ведро и швабру и принялся за работу. К открытию бара пол был вымыт. Нет, конечно, не до зеркального блеска — это было бы просто невозможно за один раз.
— Будешь прибираться на столах, мыть полы, расставлять стулья и драить туалеты. Получать будешь двести в неделю.
— Да, мистер Нильс, — наклонил голову Лейн.
      И отправился работать. Через неделю он купит себе свитер на распродаже. И штаны. И вообще — двести арен! Нереальная сумма!
      Работа оказалась несложной лишь на первый взгляд. Вскоре заныли от тяжеленного ведра руки. А воду менять приходилось часто. Лаки стиснул зубы и продолжил работать. Он не белоручка! К обеду он валился с ног, а руки отказывались держать ложку. Мисс Нора о чем-то сердито спорила с отцом в подсобке, он мог бы подслушать, но в ушах шумела кровь.
— Эй, Лаки, не надрывайся, малый. Не все сразу.
      Сперва он не понял.
— Иди и отдохни. Полы скрипят и поблескивают. Возьми тридцатку, прогуляйся, съешь хот-дог или купи себе куртку.
      Лейн подумал и кивнул. Тратить деньги на какой-то там хот-дог он не стал, вместо этого полчаса перекапывал воняющее плесенью старье на распродаже, пока не нашел теплые штаны, которые всего лишь надо было отстирать и зашить по шву, и свитер крупной вязки, чуть великоватый ему, зато надежно прикрывающий тыл и горло. И шапку с помпоном, который он сначала хотел оторвать, но передумал.
— Пятнадцать арен, — сообщил похожий на богомола продавец. — Пакет бесплатно. Если у тебя вообще есть деньги.
      Лаки отсчитал монеты в кармане, хмуро посмотрел на старьевщика:
— А вон того мишку без лапы отдадите?
— Забирай, на кой он мне.
      Мальчишка стянул с полки довольно тяжелого медвежонка Тедди с оторванной верхней правой лапой, положил три пятиаренки на прилавок, надвинул поглубже на глаза шапку, думая, что из помпона получится здоровская лапа для его плюшевого друга.
      Похожие на ограненное стекло камешки в пузе медвежонка он нашел поздно вечером, когда выпросил у мисс Норы нитки и иголку, чтоб починить свою новую одежду. Сперва он не понял, что это, удивился тому, что кто-то запихивает стекляшки в игрушку. Потом задумался. Надо спрятать их, а один показать ювелиру. Но как? Решат, что украл. Он думал до самого обеда следующего дня. И когда его отпустили передохнуть, сходил для виду прогуляться. А вернувшись, тихонько подошел к бармену и вышибале.
— Мистер Нильс, это же алмаз? Он поцарапал стекло, я проверил на бутылке, — и выложил кое-как отчищенный от уличной грязи камешек на стойку, так, чтобы видели только эти двое. Доверять им он не слишком и доверял, но больше было просто некому.
      Джек взял камень, повертел его, оглядел на свет.
— Тарианский. Мы ловили контрабандистов с такими. Где ты его нашел?
— На улице, сэр. Сначала думал — стекляшка, но он слишком красиво блестит. И стекло режет, — две трети ответа были правдой, и Лейн даже не подумал покраснеть. — А вы… ну… вы были пограничником, да?
— Это бриллиант. Кустарная обработка, но тысяч на семь потянет, — Джек вернул ему камень. — Нет, я был наемником. Охраняли всякое. В том числе и такие штуки.
— Никому не проболтайся, — добавил Нильс. — За такую штуку могут и прирезать.
      Лейн придвинул камень к бармену, поднял на него льдисто-серые глаза и проникновенно сказал:
— Мистер Нильс, я же могу надеяться на вашу честность?
— Смотря, в каком вопросе, — привычно ответил тот.
— Мне негде хранить эту штуку. И я слишком маленький, чтобы продать ее и не быть обвиненным в воровстве, — пожал плечами мальчишка.
 — И ты хочешь, чтобы я ее продал?
— Да, сэр. Или сохранили, если продать нельзя.
— Продать можно все и всегда. У тебя есть документы для открытия банковского счета?
— Думаю, я смогу загнать блестяшку за полновесные семь кило и пару хвостов, — решил Джек.
— У меня нет документов. Я выбраковка, — подумав, выдал свою тайну Лейн.
— Значит, придется сделать. Надо же, а по тебе не скажешь, что больной и из питомника.
— Я не больной. Просто не в масть.
      Джек покачал головой. Питомец. Генетически совершенное создание… И выкинули на улицу?
— Я необучаемый, — Лаки сверкнул удлиненными клычками в довольно мерзенькой улыбке, явственно говорившей, чему и как он отказался учиться. — Если вы поможете продать камень и сделать мне документы гражданина, ровно половина оставшейся суммы — ваша поровну.
      Мальчишка обвел взглядом мужчин, чуть склонил голову к плечу неуловимо-кошачьим движением, выдававшим его происхождение.
— Ладно, займусь, — согласился Джек.
— А теперь марш мыть пол.
— Что, в самом деле, сделаешь ему документы? — переспросил Нильс своего вышибалу, когда мальчишка убежал за ведром и шваброй.
— А почему нет? Если у него появился шанс на нормальную жизнь… — хмыкнул Джек.
— Ну, он же ж… не человек?
— Ну и что? Был не человек, станет моим сыном, — хлопнул по бедрам вышибала.
      Нильс покачал головой и принялся протирать стойку.
— Как хочешь, старина.
      Джек спрятал заманчиво поблескивающий бриллиант и вернулся к работе, то и дело посматривая за старательно выполняющим свое задание Лаки. М-да, про сына он, конечно, ляпнул наобум, тоненький, но не хрупкий, а жилистый мальчишка на него походил еще меньше, чем на любого другого человека, да это и не удивительно, ведь человеческого в его геноме было довольно мало. В таких питомцах сплелись гены доброго десятка рас Вселенной. Но опять же: документы в порядке? Значит, нечего тут. Можно даже уплатить пошлину государству в размере питомца. Половинную за выбраковку.

      Ему пришлось попотеть, прежде чем он сумел продать камень и сделать документы на Лаки. Теперь того звали Лейн Вернер, и он все же был записан как сын Джека Вернера. Так было надежнее — ниоткуда новые граждане не возникают.
— Держи свои документы, — сказал он, протягивая розовую пластиковую карту.
      Лаки взял кусочек пластика, удостоверяющий всех вокруг и даже его самого, что он больше не выброшенный умирать на улице питомец, а настоящий человек. И что у него есть права. Обязанности, конечно, тоже, например, он должен будет по достижении двадцати лет два года отслужить на благо родной планеты, например, волонтером в больнице, муниципальных гражданских частях или в природоохранной команде. Но это мелочи. Он так странно чувствовал себя. Настоящим, что ли?
— Так что теперь у тебя все официально, даже работа.
— Спасибо, — кивнул мальчишка.
— Нильс, запиши на его счет еще три кило, — Джек пришлепнул к стойке три жестких бумажки, отдельно выложил еще три: — А это — наш «пополам», как и договаривались.
— А выгодно бродяжек подбирать, — хмыкнул Нильс, забирая деньги.
— Ну, не думаю, что всех, — ухмыльнулся вышибала. — Наш Счастливчик, похоже, недаром носит такое прозвище.

      Две недели спустя, в конце рабочего дня произошел инцидент, снова резко изменивший привычный ход вещей для Кривого Нильса, Джека и Лаки. В зюзю напившийся клиент, обнаружив отсутствие кошелька, сходу обвинил в этом шнырявшего по залу бара мальчишку, собирающего кружки и стаканы на тяжелый поднос.
— Это он мой кошелек спер! — орал мужчина. — Я звоню в полицию!
      Мальчишка хмуро молчал.
— Что скажешь, Джек?
— То и скажу, что к этому типу Лаки даже не подходил. А ты чего молчишь, малый?
      Лейн, покачавшись с пятки на носок, прикрыв глаза, тряхнул косичкой и уверенно сказал:
— Этот человек не брал с собой кошелек, он забыл его дома.
— Чего? Да я…
— Звони домой, — рявкнул Джек. — Думаешь, мы тут в кредит наливаем?
      Со странной способностью приемного сына он решил разобраться позже. Следовало делать вид, что все в порядке. Кошелек привезла разъяренная дамочка бульдожьей наружности, которая стала еще более явной — наружность, не дамочка, — после озвучивания суммы. Но Нильсу и Джеку было плевать на последствия загула недобросовестного клиента, их очень интересовал Лаки. И Лаки это понял, судя по тому, как быстро он протирал столы после закрытия, переворачивая на них стулья.
— Так-так… — начал Нильс. — И что это было?
      Лейн поставил ведро и прислонил к стойке швабру, тяжело вздохнул и принялся объяснять:
— Питомец должен быть эмпатом, так он сумеет предугадать желание хозяина до высказывания его вслух. Я — выбраковка не только по причине неправильной масти и необучаемости. Я не могу чувствовать людей, зато прекрасно чувствую вещи. Я просто прислушался к тому, что мне говорили одежда и наручные часы, ключи и прочие вещи того мужика. Он нарочно оставил кошелек дома, потому что повертел его в руках и положил назад.
— Понятно… И что с этим делать? — растерянно произнес Нильс.
— Выжить мне это иногда помогало, — пожал плечами Лейн. — Найти угол потеплее, оброненную монетку, однажды я даже золотое колечко нашел, но меня обманули и заплатили всего полсотни арен. Зато я пять ночей провел в тепле и с горячей пищей. Очень кстати пришлось прошлой зимой, в самый лютый мороз.
— Так ты и нашел камень? — догадался Джек.
— Просто почувствовал что-то красивое и дорогое, чего не могло быть в грязи на улице, — кивнул Лаки. — Я и мисс Норе ее браслетик-цепочку отыскал, у него застежка сломалась, и он под стойку в кафе завалился. Искать вещи всегда проще, когда можешь спросить у других вещей.
— Можешь свое агентство по поиску вещей открывать, — пошутил Джек.
— Подрасту — открою обязательно, — кивнул мальчишка. — А можно, я заберу ту монетку, которая мне выиграла?
— Если найдешь. Ее уже и унести могли.
— Я знаю, что она здесь, — Лаки кивнул на автомат.
      Джек открыл автомат. На Лейна глянули стопки монет, новых и потертых. Он закрыл глаза, провел рукой над распределительными лотками и безошибочно вытащил «свою» счастливую монетку.
— Вот она! Мне ее дал один парень в ту ночь. Сказал, если удача меня любит, сыграть на автоматах. Я тогда еще раздумывал, попросить пива с сухариками или в самом деле сыграть.
      Джек запер автомат.
— Что вам налить? — Нильс обслуживал очередного посетителя.
— Пива. Темного ларсского.
      Посетителем оказался тот самый студент, который дал жвачку и монету Лейну. Лаки узнал его, сначала по голосу.
— Ой, это он! Точно он! — через минуту уверился он, когда парень отправился за столик в компании бокала пива и тарелки с закуской.
      Он выглядел молодо, лет на двадцать, хотя ему могло быть сколько угодно — когда он убрал за ухо прядь черных до синевы волос, показалась острая макушка, блеснувшая металлом вживленного треугольника лингвалара. Вечно молодой кармели, высокотехнологичный эльф, еще ребенком лишенный множества смертных черт. Кости — металл звездолета, кожа — легкая броня, склеропластика наверняка наградила его зрение каким-нибудь свойством. И неизвестно, что еще напихано в этого эльфа. Миксер в заднице, штопор в пальце, мясорубка в глотке и соковыжималка в левой пломбе, как обычно отшучивались кармели на все вопросы. Лаки растерянно замер, изо всех сил прислушиваясь к этому существу, перевел расширившиеся от удивления глаза на Джека:
— Я его не слышу… Совсем! Как обычный человек — никакого отклика…
— И что? Он же не вещь, — не понял Джек.
— У вас импланты отзываются, — покачал головой Лаки. — У вон того старика — титановые штифты в позвоночнике. А он — как обычный человек.
— Думаешь, они не предусмотрели эмпатов? Малыш, это космические эльфы. И поверь мне, от земных из легенд они отличаются лишь металлом в костях.
      Лаки кивнул, принимая такое объяснение. Кармели на него не смотрел, молча напиваясь пивом, может, и вовсе не узнал. Сейчас Лаки выглядел совсем иначе, чем когда замерзал на картонке на углу у бара. Пиво он употребил быстро, сухарики отодвинул, понюхав. Потом направился к стойке.
— В вашем хлебе спорынья. Вы травите посетителей нарочно? — с любопытством спросил он.
— Спорынья? — удивился Нильс. — У нас нормальный хлеб!
— В нем спорынья.
      Кармели хотел сказать что-то еще, но в бар быстрым шагом вошла брюнетка в белой прозрачной блузке и алой юбке до колена.
— Вот ты где, Дарис. Купи мне выпить.
      Кармели кивнул на стойку:
 — Выбирай.
      Сам он отошел к аппарату, вытащил пару монет, решив сыграть. Ему не особенно везло, аппарат съел первую монету, на вторую выплюнул двадцать арен. Лаки убирал пустые стаканы и протирал столы, наблюдая за ним. Кармели был ему любопытен, все-таки раньше он не сталкивался с этой расой так близко, а в его геноме было что-то и от них. Знать бы еще, что. Имя эльфа ему понравилось — Дарис, красивое. Почти как «дар». Дарис увлеченно скармливал монетки автомату, тот иногда выплевывал их обратно.
— Отличное развлечение, — решил кармели.
      Брюнетка сосредоточенно напивалась, требуя самые дорогие коктейли. Лаки недоумевал: бар Кривого Нильса был не самым приличным заведением на этой улице. А кармели и его подружка совсем не выглядели похожими на обычный контингент завсегдатаев этого места. Они, судя по одежде и привычке к дорогому алкоголю, были бы больше уместны где-нибудь в центре, в дорогом и пафосном заведении с живой музыкой и суперкрутыми голографическими иллюзиями вместо стен. Но она сидела и надиралась, а он оглядывал сухарики, словно они были живыми.
— И все-таки в хлебе спорынья. Кана, хочешь их съесть?
— Иди к черту. Или к Файри, ты же с ней спишь за моей спиной.
      Джек закатил глаза: только сцен ревности им и не хватало в баре для полного счастья. Нильс раздраженно ссыпал подозрительные сухарики в пакет, буркнув, что отдаст их на анализ и сдерет с поставщика этой закуски компенсацию, если подтвердятся слова кармели.
— Я могу уходить? Ты сама расплатишься?
— Нет, — Кана опрокинула еще один бокал.
— Лаки, сходи-ка к Норе, может, ей что-то надо помочь, — отправил мальчишку Нильс. Похоже, намечались разборки, ну так и нечего ему тут делать.
      Дарис взял себе еще пива и ушел к столику. Кана подумала немного и села к нему. Ссора откладывалась, судя по всему. Девушка вскоре уронила голову на столешницу.
— Сколько с нас? — Дарис посмотрел на Нильса.
— Полторы тысячи арен. Здорова же ваша подруга пить, — покачал головой бармен. — А за предупреждение спасибо, сухарики я проверю.
      Дарис отсчитал деньги.
— Ваш работник может помочь мне унести ее? Машина рядом.
— Джек, проводи.
      Вышибала легко подхватил девицу на руки, вынося в морозный вечер. Лаки вернулся, взялся протереть помытые стаканы.
— Странный он, — сообщил Джек. — Девчонку запер в машине, включил щиты. А сам ушел искать автобус.
— Он и в прошлый раз так делал, — тряхнул головой Лейн. — Сказал, что не умеет водить. Я его проводил к остановке.
— Понятно. Все закончил? Можешь погулять
— Ага, — мальчишка ускакал одеваться и переобуваться.
      И Нильс ничуть не удивился, увидев, что тот рванул следом за кармели.
— Мистер Дарис! — Лейн догнал космоэльфа как раз вовремя, тот прошел бы нужную подворотню.
— Что такое, парень? Ого, смотрю, ты выиграл что-то с той монетки?
— Новую жизнь, — улыбнулся мальчишка. — А вы не туда собрались свернуть. Вы же к остановке идете?
— К остановке, — кивнул кармели. — Где я ошибся?
— Повернуть надо было вон туда. Проводить вас? Я хотел поблагодарить.
— Да за что? Но проводи… — согласился Дарис.
— Ну, если бы не ваша монетка, я наверняка бы замерз той ночью. А так у меня теперь есть дом и даже приемный отец.
— Вот и славно, — рассмеялся Дарис, протянул ему жвачку.
      Отказываться Лаки и в этот раз не подумал. Хотя у него и та пачка лежала нераспечатанной.
— А почему вы свою девушку оставили? Можно было бы вызвать такси.
— Кана поднимает визг, если я оставляю ее машину. Проще уж так.
— А если она во сне захлебнется рвотой? Она же пьяная и одна.
— Ее не тошнит, импланты слишком совершенны. Я позвоню ее отцу, он пришлет своих людей забрать Кану.
— Ясно. Ну, вот ваша остановка. А автобус… — Лаки прислушался к улицам, — минут через пять будет. Если не застрянет на светофоре на перекрестке Карго и Лорейн.
— А ты откуда знаешь вообще?
— Ну… опыт большой, — уклончиво ответил Лаки. — Я на этих улицах вырос, можно сказать. Ладно, я пойду, мне еще мисс Норе помочь надо будет.
      Дарис кивнул и снова закурил длинную черную сигарету. Неподалеку снова заскандалила какая-то парочка. Но окончания скандала и приезда автобуса Лейн дожидаться не стал, попрощался и бегом поспешил обратно, Нора в самом деле просила его помочь с вынесением мусора — у нее заболел подсобный рабочий, а отвлекать поваров было некогда, слишком много посетителей.
      Сегодня вечер был даже почти теплым. Снега не было. Хмурые парни грузили машину Каны на эвакуатор. Видимо, кармели позвонил-таки ее отцу. Лаки представил себе выговор, который тот мог бы закатить дочурке и почему-то мстительно порадовался. Ну и правильно, нечего пить. Он вышвырнул последний мешок с мусором в стационарный утилизатор и пошел назад. Надо перемыть скопившиеся стаканы и кружки. Тарелки и приборы кафе мыла машина, а вот барную посуду приходилось мыть вручную. Нильс сказал, что это практически традиция.
— Малыш, а лет тебе сколько? — поинтересовался кто-то из посетителей.
      Лейн замялся. Фактически ему было пять, биологически — около тринадцати-четырнадцати. Он вскинул глаза на Джека, пусть выручает, раз уж записал себя папаней.
— Пятнадцать, — буркнул тот. — И за сигаретами тебе он не побежит.
— Жаль, — разочарованно протянул клиент.
      Так Лаки узнал свой возраст, прописанный в иденткарте.


Глава третья

      А через месяц Счастливчик Лейн узнал и день своего рождения, когда Джек притащил ему великоватую, зато удивительно теплую куртку — черную, с серебряными кантами и с явно споротыми нашивками какого-то наемничьего отряда.
— С днем рождения, малыш.
      Этот день он записал от дня рождения погибшего друга. Спасенная жизнь взамен потерянной. Лаки расцвел в искренней улыбке, и Нильс, наблюдавший всю эту картину, покачал головой:
— Поменьше так улыбайся, малый, а то свистнут тебя у нас из-под носа. Больно уж красив, когда так светишься.
      Лейн намотал себе это на метафорический ус, но перестать и не подумал: в зале бара сейчас были только они втроем, ну, еще Нора обещала прийти.
      Хотя посетители тоже жаждали прорваться внутрь: около двери подпрыгивал на свежем снегу Дарис.
— Вообще-то, еще нет десяти, — пробурчал Нильс. — Ладно, Джек, открывай. Негоже терять клиента. И что ему тут так рано понадобилось? Обычно является ближе к полуночи и не один.
      Как выяснилось, Дарису было нужно пиво, сухарики и стол в углу, где можно было разложить конспекты и планшет.
— Нашел библиотеку, — ворчал Нильс.
— А вы в самом деле студент? — поинтересовался Лаки, относя ему тарелку с вкуснючими черными сухариками — Нильс таки сменил поставщика, — и доверху наполненный стакан темного пива с ароматной пенкой.
— Ага, выпускной курс. И подработка, — Дарис принялся за пиво — А ты сюда работать устроился, Счастливчик?
— Да. А мистер Джек — мой приемный отец. А почему вы не в кампусе занимаетесь? Может, вам лампу принести? Тут темно.
— Потому что в кампусе и без меня полно занимающихся. И в библиотеке. И в пустых аудиториях. И в столовой. И в студенческом баре. Да, лампу… было бы неплохо.
      Лаки фыркнул и отправился спрашивать разрешение у Нильса, а потом выпрашивать один из светильников из кафе Норы. Лампочка была симпатичной и стилизованной под мохнатой древности земное барокко. Дарис с бешеной скоростью листал что-то на планшетах, успевая прочитывать.
— Таким же будешь, — хмыкнул Джек.
      Лаки склонил голову к плечу, вскинув брови:
— Таким же? Почему?
— А ты не хочешь в университет?
      Мальчишка задумался.
— Это, наверное, очень дорого?
— Найдем деньги, что уж. Расчехлю алмазные запасы.
      Лаки задумчиво покачался с пятки на носок, внимательно глядя на вышибалу. Он пытался понять, почему мужчина вдруг решил принять в его жизни такое участие. Если помощь с документами еще можно было объяснить оплатой, полторы тысячи арен — далеко не мизерная сумма, то остальное… Он немного терялся.
— Запасов у меня хватает… Получишь нормальное образование. Чтоб не прозябать тут вечно.
— У меня есть образование, правда, документов о нем, конечно же, нет. В питомцев закладываются базовые знания по многим дисциплинам, обучение происходит еще на стадии развития в капсуле, до выявления брака. Можно будет попробовать экстернат.
— А ты знаешь, кем хочешь стать?
      Лейн задумался.
— Пока не знаю. Я еще не привык к тому, что живу, а не замерз в канаве.
— Тогда привыкай, у тебя есть время, — усмехнулся Джек.
      Мальчишка кивнул, улыбаясь ему своей яркой искренней улыбкой, не заметив, что ее, эту улыбку, видел еще и Дарис. Что он подумал при этом, осталось тайной, но рассматривал мальчишку он пристально, обдумывая какую-то мысль. Впрочем, когда Лаки принес ему еще пива, кармели был занят только своими конспектами и буркнул «спасибо», не поднимая глаз от планшета. Закончил работать он к обеду, когда потянулись шумные посетители, выкриками и хохотом мешавшие чтению.
— У мисс Норы сегодня просто вкуснейшее мясо в хлебных горшочках, — заметил Лаки, убирая стакан и плошку из-под сухариков. — А время обеда.
— Вкусное, говоришь? Ладно, тащи, — улыбнулся эльф.
      Вообще-то, следовало просто посоветовать клиенту пройти в кафе, но Нильс решил, что студент может попросту отвлечься или решить поесть в студенческом кафе, пока обходит дом, и послал Лаки за заказом в кафе через кухню. Все-таки, клиент денежный, а доходы в один карман идут, так какая разница, где кармели пообедает, если ему и тут неплохо? Лишь бы его девица не явилась, хотя, если она продолжит так пить, то пускай еще и подружку с собой приводит. А уж если они еще и скандал с битьем посуды затеют… Хотя нет, стаканы жаль, сейчас такие трудно найти.

      С того дня кармели повадился приходить к открытию в бар каждый день, а вечерами являлся со своей пассией, хорошо хоть не каждый вечер. Через месяц Джек прикрутил над столиком в углу новый светильник, а вместо пластикового стула поставил обычный, с мягким сидением. Дарис оценил заботу, оставляя теперь довольно крупные чаевые. А потом он пришел без Каны вечер, другой, пятый. Затем явился с каким-то молодым сетари, немногословным, но очень улыбчивым. Судя по браслету с полосками на левой руке и повязке, скрывавшей глаза, тот был очень молод, вряд ли старше Дариса. И капюшон он не снимал по этой же причине, видимо, еще не умел контролировать свою силу полностью. Любопытный Лаки даже видел пару крохотных змеиных мордочек, выглядывавших из-под ткани, но подобраться поближе постеснялся. Кажется, у Дариса налаживалась личная жизнь, по крайней мере, этот сетари ему сцен ревности не закатывал. Но завтракал и обедал кармели все же в одиночестве, и занимался тоже один, наверное, не хотел делиться таким удобным местечком с прочими студентами. Или подозревал, что Нильс не согласится устраивать «читальный зал» из своего бара.
— А у мисс Норы сегодня чудесные оладьи с аджанской вишней на завтрак, — встречал теперь Лаки раннего посетителя с порога.
— Отлично, неси, — ликовал Дарис. — Аджанская вишня — то что нужно с утра, чтобы проснуться.
      И Лаки, пыхтя, тащил ему поднос с горой оладий, вишней в сиропе и крепким талассийским напитком, который заставлял его чихать своим резковатым запахом. С утра кармели предпочитал плотный завтрак, хотя после все равно выпивал пару стаканов пива с орешками или сухариками. Так все шло до самой зачетной недели.

      А потом Дарис пропал. Оставил с вечера свои планшеты, конспекты и любимое синее перо от планшета, которым писал, как в тетради. А утром не появился. В десять, одиннадцать, полдень.
Лаки встревожился: куда это мог деться его… ну, почти друг? Пусть они редко перекидывались парой слов, но Лейн чувствовал какое-то особенное расположение к кармели. Он аккуратно сгреб его вещи и с разрешения Нильса отнес в свою каморку, где теперь была узкая кушетка, а не просто старый матрас, и даже тумбочка. И с надеждой поглядывал на двери всякий раз, стоило им открыться перед очередным посетителем.
      Вечером зашел сетари, обвел взглядом бар, внимательно всматриваясь в каждого посетителя. Лейн осмелился подойти к нему.
— Вы ищете мистера Дариса? Его не было с вечера, сэр.
— Вот как… И он ничего не говорил?
— Нет. Мне кажется, он собирался прийти, как обычно, даже не забрал свои вещи.
— Понятно, — сетари выглядел встревоженным. — Хорошо, спасибо за информацию.
— Что-то случилось? — Лаки встревожился еще больше.
— Пока что не знаю, но надеюсь, что ничего серьезного.
      Лаки, когда его отпустили передохнуть, засел в своей каморке и принялся слушать вещи Дариса. Они рассказывали о своем владельце, но не о том, где он сейчас находится. Словно его стерло из потока реальности. Вещи есть, а кармели нет. Мальчишка вернулся в зал, поглядывая на часы. Обычно в это время Дарис уже собирался уходить, значит, его нет почти сутки.
— Я выйду на улицу ненадолго? — спросил Лейн у Джека.
— Конечно, иди, погуляй.
      Лаки переоделся и рванул на улицу, слушать город. Уж там-то кто-то должен был знать, где кармели. Камни мостовых, дома, деревья, трава. Напрасно — Дарис пропал, город ничего не мог сказать. А потом пошел дождь, обычный летний дождь, и Лаки пришлось вернуться назад, пока не вымок.
— Не нашел? — сочувственно потрепал его по плечу Джек.
— Нет. Будто и не было… Может, он завтра придет? — с детской надеждой спросил мальчишка.
— Может быть, малыш, все может быть.
      Дарис не пришел назавтра, через неделю и месяц. Перестал появляться и сетари. Лейн попытался залезть в планшеты Дариса, но они были запаролены, и он долго упрашивал электронные игрушки открыться, прежде чем получил доступ. Из них он выяснил родовое имя Дариса и место его учебы.

      Появляться в университете было, наверное, глупостью. Что он скажет Дарису, если встретит его? Толпа студентов текла как река, разделяясь на отдельные рукава, вливавшиеся в библиотеку и корпуса. Дарис учился в пятом. Лаки отправился туда, пытаясь сосредоточиться, уловить хотя бы что-то, похожее на отклик. У скамейки рядом с корпусом ему показалось, что он поймал эхо памяти, но вокруг слишком много было чужаков, то и дело сбивавших ему настройку.
— Эй, малыш, ты куда?
      Обращалась к нему тощая долговязая девушка со светлой косой, одетая в полосатую юбку и черную блузку. На щеках у нее виднелись красные следы, словно она долго плакала.
— Я… я ищу мистера Дариса эн-Айлар. Он должен учиться здесь.
— Дарис? Пойдем, — она как-то странно то ли всхлипнула, то ли усмехнулась. — Он настоящий красавчик теперь. Столько цветов и свечи.
— А? — не понял Лаки, но поспешил за ней. — Что-то случилось?
      Портрет Дариса украшал простенок между лестничными пролетами первого и второго этажа. Возле него стояли цветы, их было столько, что они перекрыли половину одной лестницы, так что пользоваться можно было лишь правым подъемом.
      Из дрогнувших рук Лаки выпал пакет с планшетами.
— Он… он, что, у… умер? — едва шевеля губами, выговорил мальчишка.
— Несчастный случай, как нам сказали. Нападение бандитов. Тело было изуродовано так, что опознавали лишь по серийнику импланта в лингваларе, — она снова всхлипнула. — Все думают, что это Кана постаралась, он же с ней расстался.
      Солнечный день для Лаки померк, в глазах все расплылось, и он, потянувшись потереть их, с недоумением посмотрел на мокрые следы на пальцах.
— Этого не может быть… Он же кармели!
— И что? Он же не взрослый, не все импланты, неполная переделка.
— Ясно. Я… пойду, — Лейн подобрал пакет, прижал его к груди.
      Ему все равно не верилось. Что-то тут было не так. Опознать тело по серийнику импланта? Его что, сожгли? Девушка поправила пару цветов в вазе и кивнула, не интересуясь даже, кем этот мальчишка приходится Дарису.

      В баре Нильс и Джек сразу с порога поняли, что поиск Лаки увенчался не тем результатом, который был ему нужен.
— Что такое, малыш, на тебе лица нет? — Джек налил ему воды.
— Его убили. Неизвестно, кто и почему. Сказали, что тело опознали только по серийнику импланта в лингваларе, — отпив, выпалил Лаки. — Но я не верю!
— Лингвалар, говоришь? — уточнил Джек, о чем-то задумавшись. — Точно?
— Мне так сказала девушка с его потока. Отец? — мальчишка впервые так обратился к Джеку, повергнув Нильса в кратковременный ступор.
— Лингвалар — единственный имплант, который они могут вытащить из себя без хирургического инструмента. Он не вживленный, просто нацеплен на ухо.
      Это заставило Лаки воспрянуть духом.
— Значит, я его найду. Я знаю, кем хочу стать, — заявил мальчишка.
— И кем же? — Джек принес ему пирожное, пытаясь хоть так утешить.
— Поисковиком. Нужно сдать экзамены на обще-среднее образование и отслужить, чтобы меня допустили к учебе в Академии.
— Но почему тебе так дорог этот эльф? Вы ведь с ним даже знакомы толком не были.
— Не знаю. Мне кажется, он подарил мне свою удачу, — Лаки потрогал надетую на шнурок пятиаренку, которую таскал теперь на шее. — Я только знаю, что должен его найти.
      Джек лишь покачал головой. Найти кармели… Хорошая шутка, примерно как поцеловать сетари в марте. Или пошутить насчет цвета глаз оскурийца. Или спросить у выпускника Пси-академии: «Угадай, о чем я сейчас думаю».
— И я его найду, — упрямо насупился мальчишка, показывая, что ему пока еще только пятнадцать биологических лет.
— Хорошо, но ты понимаешь, что тебе придется много и упорно учиться? И что он может тебя даже не вспомнить при встрече?
      Лаки кивнул и снова глянул на приемного отца льдисто-серыми глазами, в которых от волнения зрачок менял форму, то расплываясь на всю радужку, то сужаясь до тонкой нити.
— Тогда завтра тебе надо будет выбрать школу.
      Мальчишка резко кивнул.
— Я буду лучшим учеником.
— Тебе достаточно быть просто хорошим, Лейн. И я думаю, что теперь тебе придется жить у меня, все-таки нужно место для занятий и шкаф для формы, и все такое прочее.
— Но я все равно буду работать в баре. Да, мистер Нильс?
— Малыш, это вряд ли, тебе нужно время на учебу.
      Лаки подергал себя за косичку, нахмурившись.
— А если я буду успевать все, то смогу приходить и помогать вам вечером?
— Если все сможешь успевать, то да. Но зачем тебе это?
— Потому что… потому что вы — моя семья? — неуверенно протянул мальчишка.
— Я буду просить Нору сделать тебе ужин, — пообещал Нильс.
— А когда отец и мисс Нора поженятся, мне можно будет называть вас дедом? — не моргнув и глазом, спросил Лаки.
      Нильс поперхнулся воздухом, откашлялся и прохрипел:
— Можно, малыш.
— Вот мелкая, наглая рыжая морда! — восхитился Джек, хлопнув себя по бедрам. — Ну, удружил! Откуда?..
— Ну-у-у… — протянул Лаки, пытаясь придумать, что сказать. Не говорить же, что ему обо всем растрепал дом? Да и вещи, валявшиеся вперемешку на полу. Ну и еще то, что…
— А вашего ребенка я смогу называть братом?
— Конечно, — в этот раз первым опомнился Джек.
      Нильс негодующе пыхтел, не сумев подобрать слов. Потом выдохнул и решил, что пообщается с Норой и Джеком попозже.
— Тогда я знаю квартиру, которая очень хочет сменить хозяев. И еще… Я тогда вам соврал про камень. Сейчас! — Лаки умчался в подсобку и приволок своего медвежонка, аккуратно вспорол шов на его пузе и вытащил горсть бриллиантов всех оттенков. — Вот.
      Джек быстро принялся их пересчитывать.
— Тут хватит на пару приличных квартир с меблировкой. Где ты это все взял, малыш?
— Когда ходил покупать штаны и свитер, увидел Тедди. Он… ну… он меня позвал. Старьевщик отдал мне медведя просто так. А когда я пришивал ему лапу — нашел камни. Так что это просто удача.
— Понятно. Что ж, я продам все камни, куплю большую хорошую квартиру. И ты сможешь сам выбрать мебель.
— Только будь осторожнее. Мисс Нора и я… мы не хотели бы тебя потерять, отец, — серьезно посмотрел ему в глаза мальчишка.
Джек взъерошил ему волосы.
— Я буду распродавать их очень аккуратно, Лейн. Обещаю. Нам ведь не так срочно нужна эта квартира, время в запасе еще есть.
— Ага. Месяцев семь, — заразительно улыбнулся Лаки.



Глава четвертая

      Дверь тихонько скрипнула, в бар деловито прошествовала… морская свинка. Толстая морская свинка, которая уселась посреди зала и принялась оглядываться. Лаки заметил ее первым и принялся подкрадываться, чтобы поймать. Сначала он принял животное за крысу, но потом понял ошибку.
— Ты чья?
      Он попытался настроиться на нее, на отражение хозяина. По мозгам прилетело, словно бы ему прямо в голову плеснули тазик ментолового раствора — и не особенно больно, и черта с два продышишься вот так сразу. Морская свинка, забавная и бело-рыжая, осталась сидеть на месте. Лаки чуть не сел с размаху на пол рядом.
— Ох, ты… ничего себе!
— Что такое, малыш? — встревожился Джек. — Она тебя покусала?
— Нет. По мозгам проехалась, — Лаки помотал головой и ухватил животное поперек толстого брюшка. — Какая-то она странная…
      Животное апатично висело, только чуть шевелило носом, принюхиваясь.
— И чья же ты? — мальчишка погладил свинку по лоснящейся спинке и перехватил поудобнее, слегка опасаясь зубов. Но агрессивным животное не выглядело, скорее, наоборот.
— Ко-о-о-осмос! — орал кто-то на улице. — Космос, твою морскосвинью мать, куда ты девалась! Ко-о-о-осмос!
— А вот и хозяин. Я отнесу ее, — Лаки улыбнулся Джеку и выскочил на улицу.
      По улице метался парень в военной форме. Примечательной чертой этого чудика были ярко-розовые волосы с не менее яркими зелеными прядями, связанные в хвост до середины спины.
— Мистер, эй, мистер, вы не ее ищете? — Лаки помахал ему рукой, совершенно не удивляясь расцветке волос парня — в питомнике навидался всякого. Но форма и питомец? Да и не похож был этот военный на продукт индустрии удовольствий.
— Точно, спасибо, что нашли. Космос, как тебе не стыдно? — зверек перекочевал на плечо парню. — Ви Эскель, лейтенант медицинской службы, сентинель «Чарна», — парень вспомнил о том, что неплохо было бы представиться.
— А я Лаки. Вернее, Лейн Вернер. А вы взаправду с сентинеля? — зрачки Лаки запульсировали, выдавая крайнее любопытство.
— Ага, с самого настоящего. Показать?
— Можно, я дотронусь? — вместо ответа спросил мальчишка.
— Можно, — разрешил Ви, хмыкнув.
      Лаки сосредоточился, касаясь рукава его формы, прикрыл глаза. И увидел череду быстро сменяющихся картинок. Какие-то коридоры, полные смеющихся курсантов, все в форме. Светловолосый бледный мальчик, обнимающий какого-то военного. Высокий черноволосый юноша с глазницами, залитыми алым свечением, обнимает рыжеволосого парня, безмятежно скалящегося и что-то ему втолковывающего. Взлетающий сентинель — прекраснейший из кораблей Альянса, похожий на острую иглу, самый маневренный и быстрый из всего флота, на боку выведено «Чарна». Темноволосый мужчина в капитанском кителе, опирающийся на трость, протягивает руку — на пальце блестит кольцо, резьба которого в точности повторяет резьбу кольца Ви Эскеля.
— Класс! — восхитился Лаки, отдергивая руку. — Красивый корабль. И команда у вас тоже необычная.
— Это точно. Хотя с боевым кораблем Эспринга и Арая не сравнится, но не жалуюсь. Мы медики, летаем, спасаем. А это моя помощница Космос, она обнаруживает тех, кто нуждается в помощи. А еще выпрашивает соленое печенье.
— А у меня только сухарики есть, — Лаки сунул руку в карман, нашарил пару кусочков любимого лакомства, протянул свинке. — А вы можете найти кармели?
— Найти кармели… Это потрудней, чем найти розовый алмаз во льдах севера, но можно попробовать. Нужно имя, медкарта и четкая фотография.
— Я знаю только имя, фото и медкарту могут дать в его институте. Они говорят, что Дарис погиб, но это неправда, — Лаки заморгал, пытаясь загнать назад непрошенную влагу.
— Кармели погиб? Это… странно. Если он мертв, то на его планете должны знать о таком, я отправлю запрос.
— Его зовут Дарис ан-Айлар.
      Эскель кивнул, вытащил планшет. Космос сползла с его плеча наземь, недовольно потрогала носом ближайшее растение, словно удивившись тому, что тут такое растет.
— Ан-Авелар, ан-Агрис, ан-Адорал, ан-Аззамал, ан-Анкорис… Странно, надо проверить еще раз. Аззамал, Анкорис. Нет, никаких Айларов не числится в списках погибших за последний год. Если он был студентом, это тем более странно, все погибшие — военные.
— Нападение грабителей, так мне сказали. А отец говорит, что нельзя опознавать останки по импланту лингвалара, потому что его кармели могут снять с уха без хирургического вмешательства.
— Да, могут. Каждый год выходит новая модель, зачем имплантировать устаревшее? Для опознания нужны вживленные импланты, например, кости скелета, они все промаркированы.
      Лаки беспомощно пожал плечами, он не знал, что там случилось с телом Дариса, что опознание по другим фрагментам было невозможно.
— Я могу посмотреть на тело и сказать, кто это.
      В Лаки боролись два чувства: желание удостовериться, что полиция ошиблась, и останки были не Дариса, и нежелание просить этого парня, вернее, нежелание быть кому-то чужому чем-то обязанным. Но это же не ради него самого?
— Если вам не трудно… И, наверное, нужно обращаться в полицию.
— Зачем? Мы, конечно, сейчас вне юрисдикции Альянса, но Кармели находится на границе наших секторов, поэтому условия смягчены. Я могу попросить показать мне тело, если оно все еще не захоронено или не сожжено.
      Лаки припомнил этикет, вытянулся в струнку, четко поклонился:
— Я был бы безмерно благодарен вам, сэр.
— Пойдем, — кивнул Эскель.
      Вверху прошла красивая серебристая игла, прошивая голубое небо. «Чарна» пыталась найти планетарный док, куда могла бы пришвартоваться.
— Космос угнала спаскапсулу, она так часто делает, я выкинулся следом.
— Угнала? Она… э-э-э… киборг-эмпат? — глаза мальчишки стали огромными и круглыми. — Я поэтому не смог на нее настроиться?
— Да, она научная разработка. Поисковик. Сканер. Космос, что ты ешь?
      Морская свинка жевала кусок найденной сосиски.
— Лейн, малыш, с кем ты общаешься? — из бара выдвинулся Джек, неторопливо зашагал к ним, но в этой неторопливости была скрытая угроза: вздумай кто-то посягнуть на жизнь или здоровье его приемного ребенка, и вся мощь бывшего наемника, все два с половиной метра и двести с лишним килограммов мускулов, лишь самую малость прикрытых жирком спокойной жизни, обрушились бы на агрессора.
— Ви Эскель, лейтенант медслужбы, сентинель «Чарна», — снова представился розоволосый, пытавшийся вытряхнуть сосиску из Космос. — И сейчас мы едем в полицию, я посмотрю на фотографии найденного тела.
— Альянс? — подозрительно смерил лейтенанта взглядом Джек. — Ладно, Ви Эскель, я еду с вами. Малыш, может, тебе не стоит?
— Я тоже еду. Мне нужно знать, отец.

      В полицейском участке было холодно. Полусонный дежурный никак не мог понять, что от него вообще хотят, потом кое-как сумел объяснить, что этим делом занимался детектив Харпер, к нему и следует направляться.
— Где мы можем найти этого детектива? — Джек гранитной глыбой навис над столом дежурного.
— Вот он идет.
      Детектив Харпер оказался похожим на рыбу человечком, который безропотно, словно загипнотизированный алыми полосками на плече Эскеля, дал тому посмотреть на фотографии найденных останков. Лейну их не показали. Эскель смотрел на папку с делом, хмурясь и накручивая на палец зеленый локон.
— Это вообще не кармели, — наконец, вынес он вердикт. — Это человек. Лет тридцати. Возможно, бродяга, наросты на костях показывают, что…
      Космос пискнула и укусила его за ухо, заставив замолчать. Лаки тихо оседал у стеночки, через секунду его подхватили ручищи его отца.
— Я же знал, я знал, что он жив… — мальчик всхлипнул.
— Но где его искать, я не представляю, — покачал головой Эскель. — Извини, парень, я сделал все, что смог.
— Я сам его найду. Стану поисковиком — и обязательно найду. Спасибо, сэр, вы сделали очень много, — горячо поблагодарил его Лейн.
— Я оставлю тебе свой номер, звони, если что-то понадобится. Или если просто захочешь покататься на сентинеле.
— Спасибо, лейтенант. А что, на боевом корабле можно «просто покататься»? — Лаки бледно улыбнулся, но и этой улыбки хватило, чтобы вызвать ответную.
— Конечно. Мой капитан уже привык. Однажды я провел туда на экскурсию целый детский приют…
— Буду иметь в виду, сэр.
      У дверей участка они распрощались, и лейтенант Эскель еще пару минут смотрел вслед огромному мужчине, без малейшего усилия несущего на локте подростка, ни капли не похожего на него.
— Ви! Что за безобразие опять?!
— Капитан! Сэр! Никакого безобразия! — в глазах Ви запрыгали чертики. — Пойдем есть мороженое, раз уж Космос загнала нас на эту планету?
— И по какому поводу на сей раз? — капитан Эскель покосился на безмятежно распластавшуюся по плечу лейтенанта Космос.
— Я выяснил, что один кармели жив, обрадовал этим милого мальчика. Кайл, ну пойдем есть мороженое?
— Идем уже, идем. И пока идем, расскажешь мне, что за кармели и что за мальчик. И почему я не должен посадить Космос на гауптвахту за самовольный сброс спаскапсулы.
      Вирал Эскель ухватил мужа за руку и потянул в сторону ближайшего кафе, счастливо улыбаясь.

***

— Значит, говоришь, в нашем доме квартира хочет сменить хозяев?
      Лаки счастливо закивал.
— Она большая, и окна на солнечную сторону. Только там нужен ремонт, но она… теплая, что ли? Я не могу объяснить, просто знаю, что там будет хорошо.
— Ладно, малыш, если ты так уверен, то мы ее непременно купим.
      После того, как они узнали, что Дарис жив, легче стало даже Джеку. Его сыну не придется оплакивать этого эльфа, ему просто придется его найти.
— Посмотрим на нее завтра, хорошо? Тебе понравится, я уверен. И маме Норе тоже понравится.
— Ладно-ладно. Ты готов к занятиям? Все-таки первый день в школе.
      Лейн пожал плечами, чуть передернул ими: было не очень привычно в новой, с иголочки, одежде и с красиво заплетенной мамой Норой косой.
— Не знаю. Я только один раз посещал занятия с кем-то. Ну, после этого меня и приказали утилизировать. Док просто пожалел и вывел за территорию питомника.
— Главное, ничего не бойся. И веди себя как самый обычный подросток, помни, что ты теперь равноправный гражданин.
— Хорошо, отец. Мне пора, автобус придет через… двенадцать минут, надо добежать до остановки.
— Давай, беги. Коробка с обедом в сумке.
      Лаки на пару секунд прижался к его руке, развернулся — и только косичка хлестнула по спине, когда он припустил по улице.

      В школе его встретили… Да никак, собственно говоря, внимания на него не обращали. Новичков хватало с лихвой, меж собой они еще не перезнакомились.
— Внимание, — голос вышедшей навстречу дамы заставил всех подобраться. — Я — директор Карин Саммерс, буду следить за вашими успехами и планировать ваши занятия. Всем построиться и пройти в класс.
      Лаки пристроился рядом с какой-то девчонкой.
— Привет, я Лейн Вернер, а ты?
— Тарина Кроу.
      У нее была красивая прическа, медные волосы крупными кольцами падали на спину.
— Давно тут учишься? — Лаки постарался незаметно настроиться на здание школы, поздороваться с ним.
      Он давно понял, что многое зависит от того, насколько он сможет влиться не только в коллектив, но и отнестись к окружающим его предметам.
— Второй год. Тут отличные преподаватели, если ты вправду хочешь чему-то научиться.
— Еще как хочу. Мне нужны отличные оценки. Хочу, чтобы отец мной гордился, — подросток улыбнулся ей.
      Она кивнула.
— Я тоже. Но тут реально непросто учиться, если ты не намерен всерьез взлететь в космос. Я намерена. Хочу стать тай-навигатором сентинеля. Вести иглу сквозь космос.
— А я хочу стать поисковиком. Сканером, — вспомнил Лаки сказанное лейтенантом Эскелем слово.
— Сканером? Это сложно… Тебе придется учиться в медакадемии. Если у тебя вообще найдут нужные способности. Телекинез, например, телепатия. Если ты ничего такого не умеешь, тебя не возьмут. Из десяти тысяч мальчишек только один получает билет на курсы, а из ста курсантов бывает только один Лисвер Арай, человек, ставший ментал-капитаном сентинеля.
— Посмотрим. В капитаны я не рвусь, ну, не сразу, — улыбнулся Лаки. — А способности у меня есть, хотя я и не совсем типичный эмпат.
— Тогда тебе повезло, у меня никаких способностей нет, только быстрый счет и хорошее пространственное воображение.
— Главное — цель и упорство в ее достижении. Так говорит мама Нора, и я ей верю. Тс-с-с, сейчас нам будут вещать.
      Директриса привела их в огромный светлый зал, разделенный на невысокую сцену и зрительские места, впрочем, сейчас кресла были аккуратно сдвинуты назад и к стенам.
— Не стану задерживать вас долго. Вы получите форму, расписание занятий, познакомитесь со своими учителями. И сами выберете себе программу на этот год. Будьте внимательны, подумайте, кем хотите стать, не торопитесь с выбором. Первогодки свободны.
      Лаки вместе с остальными первогодками вышел следом за позвавшей их полноватой и какой-то уютной, что ли, женщиной. У него сильно, до сладкой боли, билось сердце: он будет учиться! По-настоящему. И совсем не тому, чему обучали в питомнике, а обычным дисциплинам. Он подошел к мисс Алине Сайерс, которая вручала им расписание, и попросил помочь ему с выбором предметов.
— Кем ты хочешь стать? Ты уже определился?
— Да. Я буду учиться на сканера-поисковика.
— Тогда тебе понадобится математика, биология, история, астрономия, — она перечислила еще несколько предметов.
      Лаки записывал, напряженно перебирая в памяти те базовые знания, что закладывались в питомцев изначально. Математика вплоть до высшей там была, история, включая новейшую, тоже. Остальное — в минимальном объеме, чтобы только уметь поддержать беседу.
— Если тебе кажется, что это все слишком сложно, не волнуйся, это тебе нужно выучить не за один год.
— Да, мэм, я понимаю.
      Но еще он понимал, что с Дарисом могла случиться беда, и учиться придется как можно быстрее. Благо, ресурсы тела и мозга позволяли впихивать в память огромные массивы информации, всего лишь прочтя источник. Или пройдя гипнограмму.



Глава пятая

Учиться было тяжело. Нет, не так. Учиться было чудовищно тяжело. Сколько раз у Лейна опускались руки, и хотелось дать себе передышку, поблажку, немного отдыха? Десятки раз. Он вытаскивал из-за ворота шнурок с пятиаренкой, закусывал монету до боли в зубах, и усталость отступала. Три года школы за год? Легко. Курсы парамедиков параллельно обучению в медицинской академии? Пригодятся. Выматывающие тренинги по развитию уникального дара? Там ему мало чем помогли, разве что научили лучшей концентрации внимания. Лаки казалось, что ему в голову кто-то злобный запихнул хронометр, неумолимо отсчитывающий секунды, минуты, часы. И их остается все меньше.
— Малыш, ты так совсем себя загонишь, — качал головой Джек. — Нельзя же вот так сразу поглощать знания.
Лаки улыбался, тискал полуторагодовалого Кейли, помогал Норе, Нильсу, позволял себе отоспаться пару раз в месяц — и снова пропадал на учебе. Школу он закончил экстерном, экзамены в медакадемию сдал блестяще, поставил на уши преподавателей, требуя ускоренную программу. И только Джек знал, что иногда его приемному сыну снятся кошмары, в которых он не успел.
— Лейн, — увещевал его отец. — Подумай сам, это эльф, мать его, живучий эльф, напичканный суперимплантами. Не удивлюсь, если он может межзвездные полеты совершать без корабля и скафандра. К тому же, лейтенант Эскель наверняка позвонил бы тебе с сообщением о том, что имя твоего приятеля появилось на Кармели.
— Он в беде, папа. В большой беде. Я знаю, чувствую, — Лаки мало изменился за два года, да и не мог измениться, он должен был оставаться миниатюрным, хрупким юношей всю свою жизнь, это закладывалось в его идеальном геноме. Так что когда он утыкался Джеку в грудь носом, закрывая уставшие и какие-то больные глаза, мужчине казалось, что он возвращается на эти два года назад.
— Если ты себя загонишь, это ему не поможет. К тому же, у тебя все равно еще будут тренировочные программы и все такое. Ты вылетишь в космос самостоятельно только лет через десять.
— У меня нет десяти лет. И я вовсе не загоняю себя. Я способен усвоить больше информации за меньший срок, чем обычный человек, ты ведь знаешь, — Лейн улыбнулся. — Все со мной будет хорошо. Я ведь Счастливчик, правда?
— Правда. А это еще что такое? Крыса?
Нечто рыжее, толстое и мохнатое сидело около Кейли и методично попискивало. Ребенок смеялся.
— Космос! — рассмеялся Лаки, подхватывая морскую свинку под толстое пузо. — Не может быть! Ты снова угнала спаскапсулу, и мне нужно искать лейтенанта Эскеля?
А в смехе проскользнула тревога. Если рядом Ви, значит… Морская свинка снова пискнула, передавая ему образ тарелки сырных крекеров.
— Обжора. Морским свинкам нельзя человеческую еду, они от нее толстеют. Немудрено, что ты своим тылом задеваешь сенсоры выброса капсулы. Пойду, дам ей сухариков и найду хозяина этой рыжей морды, пап.
— Давай.
-… морскосвинью морду-у-у-у… — долетало издалека.
— А вот и Ви, — Лаки сгреб горсть сухариков из вазочки на кухне и сбежал по лестнице вниз, на улицу, навстречу раздосадованному лейтенанту медслужбы.
— Космос, да сколько можно? — он посадил свой поисковик обратно себе на плечо. — Когда ты первые два раза выбросилась, я еще верил, что ты от шока нажала что-то не то. Но залезть, разблокировать, задать управление, настроить скорость и точку выброса?
— Привет, Ви, — фыркнул Лаки. — Ты до сих пор не понял, что Космос — разумна? Не верю.
— Привет, Счастливчик. Сомневаюсь, что выбрасываться раз в год на спаскапсуле невесть куда — это признак разума.
— Значит, ты не привез никаких новостей с Кармели?
— Нет, а какие новости я мог привезти? Хотя, у них вышло три новых импланта и модель лингвалара.
— Я рад, — коротко кивнул юноша. — Я боялся, что ты нашел имя Дариса в списках. Если нет — это хорошо, значит, у меня еще есть время.
— Конечно, у тебя впереди школа, академия и годы тренировочных полетов. Сколько курсов ты успел усвоить? Три?
— Пока только два курса Медакадемии. Еще четыре.
— Курсы академии? — Ви посмотрел удивленно. — Ты умудрился… Круто. Я знаю, я напишу тебе рекомендацию на тренировочный полет, пробный.
— Буду благодарен. О, а вот и «Чарна», — Лаки задрал голову, наблюдая за иглоподобным силуэтом сентинеля, величественно проплывающим в небе. — На Шангай пошел, как в прошлый раз?
— Пока не знаю, наверное. Для начала капитан пошел на поиски меня.
Мальчишка был… интересный. Освоить два курса академии параллельно со школой? Уникум. А еще он не подрос, возрастных изменений не наблюдалось, наверное, он этот… кого ж на этой планете выращивают, гибриды или как-то так. Странно, почему он тогда один и свободный? Ну да ладно, он отлично впишется туда, куда Ви намеревался его отправить. В детский сад имени Лисвера Арая.
— Слушай, он опять будет злиться? Ты его пригласи в кафе «У Норы», это рядом, только дом обойти. Клянусь, вкуснее оладий, чем там, вы не найдете ни в одном кафе этого города, а кофе, шоколад или чай — вообще вне конкуренции. Ну и поесть там можно тоже очень и очень вкусно. А сытый капитан — добрый капитан.
— Хорошо, приглашу. Отметим… Оставь номер, я позвоню насчет полета.
Лаки оттарабанил код доступа к своему коммуникатору, погладил еще раз Космос, догрызающую последний сухарик, и убежал обратно домой.
— Хм, опять тот же малец? — капитан подошел неслышно, но только не для Ви.
— Ага. Представляешь, уникум оказался. Уже освоил курсы медакадемии. Хочу договориться с Лисом о стажировке, — Ви погладил Космос.
— Думаешь, возьмет? Они у него с твоей легкой руки все уникумы, — усмехнулся капитан.
— Это чтобы Лис да не взял? Кей, конечно, заартачится…
— Плохо, когда на корабле два капитана и оба менталы.
— Это кому, может, плохо, а кому и нет, — Ви уже увидел скромную вывеску кафе «У Норы» и потянул своего капитана туда. — Да, Лаки, вроде как, тоже ментал.
— Ментал? Телепат? — Кайл шел следом беспрекословно.
— Эмпат с низковолновым диапазоном.
— Отлично. Значит, к Араю. Так, что сегодня в меню?
В меню было много чего, и приправленный рассказом Ви обед прошел на ура.
— Говоришь, он все это умудрился сделать ради поиска кармели, который ему, по сути, никто?
— Ага. Так романтично… И мы должны помочь.
— Ну, раз должны… Значит, поможем, — кивнул капитан Эскель.

Лаки даже не подозревал, какой маховик раскрутила одна морская свинка, скинувшаяся на его родную планету. Для него сейчас первоочередной задачей была сдача экзаменов за первый семестр третьего курса академии, поэтому он и думать забыл о лейтенанте Эскеле, Космосе и прочем, как только переступил порог кампуса и окунулся в учебный процесс.
— Завтра у нас состоится распределение темы ваших отчетных работ, — вещала преподаватель. — Просьба всем сосредоточиться и здраво оценить свои силы. Не стоит сразу хватать все, что касается вскрытия трупов.
Лейна передернуло, темка была та еще, но медик не может быть брезгливым, иначе это не медик.
— А практикум-зачет будет?
— Будет. По швам и перевязке. Вскрытие позже, юноша.
Среди студентов третьего курса Лаки был самым маленьким, на него сперва поглядывали снисходительно, впрочем, как и на первых двух курсах. Потом начинали смотреть удивленно. Потом — уважительно. Если успевали. Обычно, Лейн заканчивал курс быстрее.
В аудиторию постучали, преподаватель вышла, вернулась, растерянно улыбнувшись.
— А еще все желающие приглашаются на ночной практикум по вскрытию. Проведет его действующий врач Вирал Эскель. Поднимите руки, кто желает.
Естественно, Лейн вытянулся в струнку, чтобы и его руку заметили. Вот еще одна хохма: Ви не выглядел таким уж крупным и сильным парнем, а на курсе Лаки не было ни одного парня ниже ста восьмидесяти ростом, кроме самого Лаки.
— Ничего не есть. При себе иметь перчатки, халаты, маски и бахилы. Не визжать. Во вскрытых ничем не кидаться.
Лейн признал все это правильной и нужной информацией. Брезгливость он подавил давно, бывший бродяжка таковым быть не может по определению. Визжать привычки не имел вовсе, а кидаться чем-то в распластанный на секционном столе труп — верх глупости. Он подошел и записался на практикум, хотя преподаватель и посмотрела на него неодобрительно.
— Мистер Вернер, вы уверены?
— Да. Он ведь для всех желающих?
Его записали, велели подходить к одиннадцати в морг. Нынешний куратор курса по воспитательной работе, сухопарая и с вечно чуть поджатыми губами мисс Вольгофски не слишком-то была довольна наличием на курсе странного студента, который требовал от преподавателей много больше, чем обычные студенты. Постоянные работы, задания. Умник выискался. И сейчас… Куда ему на эти вскрытия? И ведь не откажешь. Она хотела притормозить слишком рьяного мальчишку, даже написала прошение ректору о том, что ребенку нужен отдых. И сейчас решила отнести его, потому что учебная рутина — это одно, а практикум по вскрытиям — это совсем другое. На неокрепшую детскую психику это может повлиять весьма пагубно.
— Мисс Вольгофски, он уже закончил экстерном несколько курсов. Думаете, он не представлял, что его ждет?
— Я понимаю, но вы видели этого студента? Он же ребенок! Куда смотрят его родители! — куратор пылала праведным гневом, очень хорошо отработанным в течение многих лет преподавания. — Их следует наказать за пренебрежение своими родительскими обязанностями! Он такой худой и низкорослый!
— Затребую с его родителей разрешение на посещение курса лейтенанта Эскеля, — уступил ректор.
В двери постучали, и в кабинет ректора сунулась встрепанная розово-зеленая шевелюра.
— Здравствуйте! А я тут мимо пробегал, решил заглянуть, поздороваться.
— Эскель, заходите. А мы как раз обсуждаем ваш ночной курс вскрытия. Почему ночной?
— Я еще и свет выключу на следующем занятии. Военврач должен уметь делать все и всюду. А потом еще будет имитация обстрела, наводнения и селевых потоков.
— Вот! Вот видите, господин ректор! Ну как я могу допустить на подобное безобразие ребенка?! — в праведном негодовании мисс Вольгофски аж вскочила.
— Какого ребенка? — опешил Эскель. — Старшие курсы. И с каких пор в МЕДакадемии МЕДпрактика именуется безобразием?
— На курсе мисс Вольгофски обучается студент экстерната, Лейн Вернер, — с усмешкой пояснил ректор. — Ему еще нет полных семнадцати, но он уже перешел на третий курс.
— Знаю, очень жду его сегодня.
— А, так это ради него вы согласились задержаться на нашей планете? В самом деле мальчик — уникум?
— И еще какой. Согласитесь, мало кто из студентов за такой срок может освоить такой объем информации.
— Мне показалось, что у мальчика есть некая цель… — протянул ректор.
— У всех нас есть какая-либо цель, — согласно кивнул Эскель. — Так почему курсы медиков теперь у вас именуются безобразием?
Ответа на это у мисс Вольгофски не было. Может быть, потому, что сама она полевым медиком не была?
— Сколько человек записалось? — деловито уточнил Эскель.
— Сорок шесть. Практически весь курс.
— Хорошо, посмотрим, сколько из них отсеется после первого занятия.
Мисс Вольгофски поджала губы еще сильнее, не понимая, зачем такие ужасы, да еще и на практикуме по вскрытию. Разве он не должен проходить в стерильной обстановке, чтобы причины смерти были четко означены и зафиксированы? В голове у нее не укладывалось, что лучше уж провести практикум по патанатомии, прежде чем проводить такой же по хирургии.
Эскель попрощался и улепетнул готовиться.
— Она меня просто в уныние вгоняет, — пожаловался он мужу. — Не медакадемия, а пансион благородных девиц.
— Кто? — не понял в первое мгновение Кайл.
— Да эта… Мисс Вольгофски, новый преподаватель не пойми чего. Смотрела на меня и причитала, что проводить занятия ночью в условиях аварийного освещения при селевом потоке — это безобразие.
Кайл кивал, как всегда, любуясь мужем и пропуская мимо ушей его возмущение академией. Ничего важного все равно не сообщит. Куда интересней наблюдать за тем, как руки Ви летают над разложенными на столе инструментами, собирая чемоданчик для сегодняшнего занятия.
— Я позвоню, когда все закончится и вынесут последнего студента.
— А ты уверен, что их придется выносить?
— Да, ты прав, половина сама выбежит, — кивнул Ви.
— И твой протеже? — лукаво усмехнулся Кайл.
— Насчет его не уверен. Он уникум в том, что касается учебы, но вот что касается вскрытия, запахов и звуков на нем — этого не знаю.
— А что ты о нем вообще знаешь? Собираешься рекомендовать его «Эспринг-Араю», как тех сирот с Эннара?
— Я собираюсь пока что провести свои курсы и посмотреть, готов ли он к такому. Он же не думает, что найдет своего кармели и заживет счастливой жизнью? Нет, он будет медиком, он будет летать… и неизвестно, что там ему придется делать.
— Ты меня заинтриговал. Пожалуй, если пустишь, я поприсутствую сегодня? — полувопросительно сказал капитан.
— Конечно. Только не спали меня раньше времени, я собираюсь им подсунуть Эльга, Сару и Велани.
Велани была оскурийкой, киборгизированной по самое некуда, так что резать ее можно было смело, главным было не забыть закрепить на липучку нужные внутренности. Велани ругалась безбожно, но каждый раз соглашалась, очень уж любила издеваться над медиками. Эльг был кармели с теми же характеристиками. Впечатление хихикающий под ножом Эльг производил неизгладимое. Сара была всего лишь простым манекеном, на ней Ви показывал виды травм.
— А не слишком жестоко? — усомнился Кайл.
— А думаешь, им не придется вскрывать таких? К тому же, Велани отлично руководит своим же вскрытием и замечает ошибки студента. А Эльг просто любит лежать и спать, как потом покажет вскрытие. А еще в них удобно совать датчики и прочее, показывая их обалденно богатый внутренний мир. Но могу напихать в Велани бабочек для красоты.
— Бабочки в аварийном освещении смотреться не будут, — резонно заметил Кайл. — Я бы посоветовал клесийских жуков, но они, кроме того, что красиво светятся, еще и ядовитые, заразы.
— Нет, ядовитого не надо, там сорок шесть студентов. Представляешь? Сорок шесть. Ладно, пойду добывать материал на вскрытие, чтобы он проматерился и в морге лежал тихо.
— Сообщи, когда и куда подойти, — улыбнулся капитан Эскель. — Обязательно поприсутствую.

Лаки понятия не имел, какие именно условия будут на практикуме, потому предпочел поддеть под халат теплый свитер и штаны, а кроме медицинских, прихватил и обычные перчатки. Ну, и все остальное по списку. Диктофон для записи, после того как понял, что это очень полезная штука, без него на лекции не ходил.
Когда он пришел, голодный, как того требовал лейтенант Эскель, вся группа уже собралась, переминаясь с ноги на ногу.
— Как думаете, будет очень страшно? — громким шепотом спросил кто-то. — Ночью. В морге.
— Увидим, — таким же шепотом ответили ему.
Двери морга распахнулись со зловещим жужанием, потянуло холодом и запахами, которые обычно бывают в этом заведении, правда, накатившая потом волна дезинфектора перебила все. Лаки сглотнул первую волну тошноты, заставил себя глубоко и размеренно дышать носом. Да, зверство, конечно, но так быстрее привыкаешь к запаху и потом не замечаешь его.
— Я понял, почему просили не есть, выворачивает как-то побыстрее, — пытались шутить студенты.
Особого приглашения не последовало, просто стояли открытыми двери, так что пришлось идти внутрь. Коридор был прямым, упирался сразу же в секционный зал. К счастью, вместить он мог всех.
— Всем привет, — Ви Эскель был бодр и весел.
На столе, накрытые пожелтевшими простынями, лежали три тела. Ви откинул первую простыню, являя взору студентов обнаженную женщину могучего телосложения. Кое-где под кожей виднелись выпирающие металлические пластины.
— Кто мне скажет, отчего умерла наша первая жертва?
Лаки сосредоточился, хотя шушукающиеся студенты отвлекали, да еще и постоянное перемигивание синих ламп и алого тревожного маячка над дверями. И сразу понял, что зря он это сделал: морг все-таки был моргом, и его едва не стошнило не от запаха или вида трупа, а от обрушившегося на разум ощущения застарелой смерти, если можно так сказать. Концентрированной. Через него пришлось продраться, отфильтровать, зарабатывая тяжелую головную боль, но она придет позже. И когда получилось, Лаки удивленно заморгал: его дар утверждал, что перед ним киборг, и вовсе даже не мертвый, просто пока в «спящем» режиме.
Ви взял в руки скальпель.
— Отлично, причину смерти никто не определил. Желающие провести вскрытие найдутся?
Лейн поднял руку.
— Разрешите мне, сэр.
— Отлично, начинайте, — ему протянули скальпель.
Лаки присутствовал уже не на одном показательном вскрытии, их учили качественно, но сейчас руки подрагивали.
— Сэр, — тихо спросил он, — а ей не повредит?
— Не повредит, — ухмыльнулся Ви. — Смело режь, главное, правильно и уверенно веди скальпель.
Лаки вздохнул и включил диктофон, начав с первичного осмотра «тела». Вспомнить последовательность действий, проговорить все, что делаешь, название инструментов, процесс. Ви одобрительно кивал. Когда Лаки приступил к вскрытию, у кого-то нервы все же не выдержали.
— Раковина в углу, — предупредил Эскель. — А вы вскрывайте, интересно ведь, что у нее внутри? — и хитро прищурился.
— Судя по отклику, тело киборгизировано на более чем девяносто пять процентов, так что внутри будут сплошь импланты, — отозвался юноша.
— Вот и вскройте, полюбуемся вместе. Кстати, нашу жертву зовут Велани. Я надеюсь, вы готовы к любым неприятностям? А то ночь, морг, трупы…
— Угу, киборг из спящего режима в режим активности переходит, — с иронией заметил Лаки. — Главное, чтоб не дергалась.
Скальпель взрезал искусственную кожу, открывая пластины брони.
— Помнится, имплантированная броня должна отщелкиваться, как сейф… Ага, тип креплений — версия шесть-сигма-четыре, вскрытие — вариант сигма-четыре, по четырем сенсорам давления.
— Какие все умные, — проворчала Велани, вызвав вопли и визг, а также массированное бегство.
— ****ец, — ошарашенно протянул Эскель, оглядывая морг. — Это кого-то парализовало и он не убежал или все-таки храбро остался?
Осталось… трое. Трое из всего курса! Включая Лаки, который хладнокровно (очень уж в морге было холодно) вскрывал грудную броню.
— Рука твердая, — комментировали из-под скальпеля. — Но практика отсутствует.
— Совершенно верно, мэм, вы у меня первая, лишили, так сказать, невинности, — не остался в долгу юноша.
— О, малыш, ты обращайся, — хохотнула Велани.
Броня разошлась, являя полный комплект внутренностей.
— Нежданчик, — нервно хихикнул Лаки. — Посмотрим. Забавное сочетание здорового сердца и легких курильщика на второй стадии рака.
Оставшиеся двое приблизились и робко посмотрели.
— А они настоящие? — пролепетала хрупкая блондинка Тамара.
Лаки плюхнул препарированное легкое в лоток прямо перед ней.
— С виду — прямо как из свеженького жмура вынутые.
Тамара аккуратно взяла легкое и осмотрела, прикрыв глаза и поглядывая из-под ресниц.
— А еще есть кого вскрывать? — она преисполнилась храбрости. — Я тоже хочу.
— Заканчивайте, Вернер. Ваши выводы?
— Только по предварительному осмотру? О, нашел! Смерть наступила в результате закупорки легочной артерии. Типичная тромбоэмболия. Рак идет как сопутствующее заболевание, вполне операбельное.
— Молодец, — Эскель даже поаплодировал. — Девушка, теперь вы, берите скальпель и вскрывайте вот этого замечательного юношу.
Ви откинул простыню с кармели. Судя по голубоватому цвету кожи, причина смерти была занятной. Если бы первым пришлось препарировать этот труп, Лаки вряд ли справился бы. Он и сейчас едва сдержал вскрик, приняв тело за Дариса. Потом проморгался и продышался, конечно, разозлившись на собственную эмоциональность. Тамара вскрыла его недрогнувшей рукой, потом уставилась внутрь.
— Ваши выводы? — поторопил ее Эскель. — Отчего умерла жертва?
— А… От изъятия внутренностей? — пропищала Тамара. — Он пустой.
— Твою мать, Эльг, — Эскель обхватил голову руками. — Не преподавание, а цирк. Это не медакадемия, это какой-то пансионат детишек аристократов, а действующие коллеги у меня тоже те еще дятлы.
— Он киборг, Тамара. На те же более чем девяносто пять процентов. Я бы сказал — девяносто восемь, два процента живой ткани — мозг. Кожа к живой ткани не относится, так как является колонией псевдо-живых нанитов, — Лаки потер висок, головная боль начинала напоминать о себе.
— Ну что, оставшийся храбрый студент, — грустно сказал Эскель. — Вскрывайте Сару.
Осталась еще одна девушка, отличница курса, которой мысль «А вдруг зачет?» не дала удрать. Сара оживать не спешила, да и причина смерти была понятна — сердечный приступ.
— Молодцы. Завтра будете учиться расправляться со сложными переломами в условиях селевого потока.
— Не понимаю, почему удрали остальные, — Лаки вернулся к Велани, глянул на лейтенанта: — А что делать с внутренностями? Надо убрать и санировать полость, чтобы не возникла коррозия имплантов.
— Внутренности в тазик, почищу и потом снова использую. Санируйте и зашивайте, заодно сдадите зачет по хирургическим швам. Всех троих касается. Ну что, Кайл, полюбовался? — это адресовалось темному углу.
— Заинтригован еще боль… вот в обморок падать не надо, девушки, я вполне себе жив.
— П-правда? — пролепетала Розалин-отличница.
— А еще тут есть кто-нибудь живой? — Тамара оглядела все углы.
— Нету, — буркнул закопавшийся во внутренности Велани Лейн. — Мэм, у вас, между прочим, ключичный имплант на ладан дышит.
— А ты еще и инженер-биотехник? — поинтересовалась та.
— Неа, просто у отца была похожая проблема. Правда, он киборгизирован всего на десять процентов, но замененный имплант он мне показывал, та же картина.
— Хорошо, я займусь, — буркнул расстроенный Эскель, собирающий инструменты. — Свет.
Комнату залил привычный яркий свет, при котором швы накладывать оказалось легко.
Лаки закончил с закреплением швов, полюбовался на свою работу.
— А как долго сращивается искусственная кожа, мэм?
— Примерно за полчаса слипается. Нитки растворятся, — Велани села, накидывая на себя протянутый Эскелем халат. — Извини, Ви.
— Ничего страшного, я от них не ожидал, если честно. Видимо, программу придется сворачивать. Завтра еще от ректора влетит… С другой стороны, если они впадут в такую панику не в благоустроенном морге, а наедине с пациентом?
— С другой стороны, сразу видно, кто достоин продолжать обучение. Кстати, юноша, как вы определил процент киборгизации? — капитан успокаивающе положил ладонь на плечо мужа и любопытно уставился на Лейна.
— По отклику, сэр.
— Эмпатия? — кивнул Кайл. — Отлично. Что ж, я вас развезу по домам, пока лейтенант Эскель приходит в себя от провала непрочитанной лекции.
— Не эмпатия, вернее, не совсем эмпатия, — Лаки потер замерзшие пальцы. — Природу моего дара мне пока объяснить не сумели, а лезть в подопытные крысы я сам не захотел.
— В общем, идемте, — позвал Кайл.
Девушки и Лейн с радостью покинули негостеприимный морг, следом вышли киборги, таща манекен, и вусмерть расстроенный Ви.
— Можете сказать мисс Вульфовски или как там ее, что занятий больше не будет, слабые нервами и желудками студенты-медики вообще должны быть отчислены, но раз уж условия обучения теперь настолько мягкие, то пусть. Вам троим выдам характеристики самого лестного свойства. Вернер, вам позвонят в течение пары дней по поводу стажировки.
— Мисс Вольгофски — терапевт, она просто куратор третьего курса, сэр, — попытался выгородить женщину Лаки. — По воспитательной работе.
— Тогда передайте вашему преподавателю анатомии, преподавателю общих дисциплин поведения медика при внешатных ситуациях и вашему куратору по работе с телами то же самое — бездари, неженки, слюнтяи и к работе на других планетах непригодны, разве только в благоустроенных санаториях.
Юноша кивнул и понятливо замолчал, чтобы не расстраивать лейтенанта еще больше.

Кайл высадил девушек у их общежития, отвез Лаки домой.
— Малыш, как все прошло? — встретил его Джек, не ложившийся спать.
— Все прекрасно, папа. Лейтенант Эскель обещал позвонить насчет полевой практики. Ты чего не спишь?
— Как я могу спать, если ты все еще не вернулся домой?
Лаки уселся рядом с ним на диван, притащив себе из кухни поднос с разогретой едой, потерся ноющим виском о плечо Джека.
— Как мама? Кейси ее не сильно задергал?
— Ты знаешь, он без единого возгласа заснул. Как твоя голова? Болит?
— Немножко. Посплю — и пройдет. В морге было тяжело, атмосфера та еще.
— Как хоть все прошло? Никто в обмороки не попадал?
— Неа, — Лаки рассмеялся, — сорок три студента просто выломились из секционной, как стадо, и разбежались. Может, кто и упал, мне было недосуг смотреть, я вскрывал киборга. Зачетная тетка, Велани зовут.
— А что, манекенам теперь дают имена? — удивился Джек.
— Манекен там был только один. И два живых киборга.
— Погоди, как это — живых?
— Ну, функционирующих, — пожал плечами Лаки. — Пап, я голоден, как последний бродяга.
Он вгрызся в отбивную, прикрыв глаза и наслаждаясь каждым кусочком восхитительной стряпни мамы Норы. Джек больше расспрашивать не стал, решив, что выяснит все у сына попозже. Завтра, например.

По итогам общения Ви с ректором было решено, что работу в экстремальных условиях нужно преподавать лучше. Хотя отличившаяся тройка свои характеристики получила, присовокупив их к общей папке, которую будут рассматривать при взятии на стажировку.
— Повтори-ка, сколько сбежало? — Лисвер Арай, которому Ви позвонил вскоре после провала курса, хохотал взахлеб. — Сорок три из сорока шести? Да чем ты их так напугал, учитель?
— Лис!
— Молчу-молчу. Значит, стажировка для одного парня? А кого он тут будет залечивать? Опять же, увидит Дока и сиганет в шлюз?
— Никуда он не сиганет. Берешь?
— Тащи.


Глава шестая

      Лаки перед отлетом на стажировку взял с отца клятву, что тот не станет волноваться и будет писать, ну, и сам поклялся в том же.
— Все будет хорошо, пап, мам. Это всего лишь практика. Что вы будете делать, когда я начну работать?
— Сойдем с ума, — сообщил Джек.
      Лаки рассмеялся, обнял его и Нору, потискал на прощание брата, подхватил небольшую сумку и вышел, его уже дожидался присланный капитаном Эскелем транспорт. Он должен был доставить юношу на «Эспринг-Арай». Где его уже ожидал Лис.

      Самый знаменитый корабль Альянса был огромен, серебрист и прекрасен. Сентинель второго поколения, ментал-пилотируемая махина для убийства или спасения. Конкретно этот — спасал, Лаки, едва вступив на его борт, прислушался к кораблю, стараясь дозировать прием: опасался получить пси-удар, как в морге, только сильнее.
«Не бойся», — мягко прошелестело в сознании. Навстречу ему выплыл, не касаясь пола, парень с огненно-рыжими волосами, одетый в капитанскую форму. Глаза были залиты голубым мерцанием.
— Здравствуйте, капитан Арай, — Лаки коротко кивнул, не совсем понимая, как ему себя вести. Военным он не был, его медакадемия относилась к гражданским вузам, так что именовался не курсантом, а студентом.
— Привет. Я Лис. А вот Док, твое начальство.
      Двухметровый налысо бритый мужчина, растатуированный как картинная галерея, прищурился. Выглядел он как сбежавший из тюрьмы уголовник, белый халат не спасал положение. «По правде говоря, если побрить Джека налысо и разрисовать, — подумал Лаки, — отец окажется повнушительнее». Он шагнул к Доку, хотя смотреть ему в лицо приходилось, запрокидывая голову, протянул узкую ладонь:
— Очень приятно познакомиться, сэр. Я Лейн Вернер. Еще отзываюсь на прозвище Лаки.
— Я Док, — руку пожали. — Идем, познакомлю с экипажем. Это Лис, как по нему видно. Это Шейн, наш пилот.
      Вышедший из бокового коридора парень улыбнулся, демонстрируя идеальные клыки, и сверкнул алыми глазами. За недлинную экскурсию Лаки представился и пожал руки раз пять. Команда самого одиозного сентинеля Альянса ему понравилась. И дело было вовсе не в том, что о каждом из этих псиоников ходили легенды, нет, Лаки мало что слышал, все-таки, Федерация — это не Альянс, а его родная Риола — не столица Федерации, а заштатный окраинный мир. Они просто были простыми и веселыми, были рады увидеть Лаки.

      Перезнакомив стажера со всеми, Док уволок его в свою вотчину.
— Сэр, в чем будут состоять мои обязанности? — поторопился выяснить юноша.
— Будешь знакомиться с оборудованием, учиться им управлять. Подтянем твое пси до приемлемого уровня контроля. И будешь лечить Райла и Шейна, их ссадины и царапины.
      Механик и пилот страдали от сбитых костяшек чаще других.
— В моем вузе мне так и не смогли внятно объяснить, почему эмпатия в моем случае не действует на людей, а только на неживое, условно-живое, неразумное и псевдо-разумное.
— Это просто такой подвид пси-энергии. Тебе стоит его развивать.
      Лаки кивнул: еще как стоит. Может быть, развив свой потенциал, он сумеет отыскать Дариса? Нет, тут же оборвал он сам себя, не «может», он обязательно найдет кармели.
— Жить будешь в каюте по соседству… Иди.
      Каюта была пусть и поменьше его комнаты дома, но Лейн припомнил, как ютился в коробке из-под какой-то техники рядом со свалкой, и улыбнулся: это было давно, три года назад. Теперь у него есть дом и семья. Ой! Надо написать отцу и маме, что он жив-здоров, добрался и познакомился с командой.
«Мама, папа и Кейси, все хорошо. Меня встретили, дали каюту».
      Он подумал еще, покусал кончик пера — того, которое оставил в баре Дарис, — дописал по паре слов впечатлений от перелета и команды сентинеля. В общем и целом, он был весьма доволен. Со стажировкой ему повезло. Да и вообще повезло по жизни. Пожалуй, все-таки прозвище ему дали обоснованно.

— Он мне нравится, — заявил Лис.
— Тебе все нравятся, — вздохнул Кей. — Что поделать… И почему у нас проходит стажировку медик?
— Я не против, — Док хмыкнул. — Не все вам водить стажеров.
— Потому что он пси? — ухмыльнулся Лис. — Забавный мальчик.
— Не боится никого, — зеркально скопировал его ухмылочку Шейн.
— Поможем ему найти его кармели… Что еще остается? — хмыкнул Валенциа, поправляя золотые волосы.
      Историю о «потеряшке» команда знала со слов Ви Эскеля, сам Лаки на сей счет не распространялся.
— И как именно мы будем искать его? Имя ничего не даст… — Кей посмотрел на команду.
— Есть еще фото и данные из его дела в институте. И у меня вопрос: почему не чешется его семья?
— Они в курсе, где он? — предположил Лис.
— Или у него нет семьи.
— Или ищут…
— А давайте сначала найдем их и спросим? — кровожадно предложил Валенциа.
— Давайте, — согласился Кей.
      Лаки об этом решении ничего не знал, его в известность об альтруистическом порыве команды решили не ставить, пока все равно результатов нет, так что он прилежно занимался под руководством Дока, постигая на практике все нюансы управления медицинской техникой медотсека сентинеля. И не только руками, но и с помощью своего пси, а последнее выматывало довольно сильно, так что по ночам, по корабельному времени, естественно, он дрых без задних ног. А в основном по ночам команда собиралась в кают-компании, чтобы обсудить результаты поисков.
— Семья его тоже разыскивает… Говорят, что не в курсе, где он, — доложил Валенциа.
— М-да, ситуевина. И что будем делать? Найти кармели, который не хочет, чтобы его нашли — та еще задачка.
— Посмотрим, куда он мог улететь… Список планет вряд ли будет большим.
— Да уж, с Рионы транспорт ходит только в тридцати направлениях, и пять из них — рудодобывающие станции в той же системе, — хмыкнул пилот, искренне считая, что планета, у которой есть связь только с тридцатью ближайшими объектами — страшное захолустье.
— Отлично. Надо выяснить, куда он взял билет, отсмотреть видео с камер наблюдения, чтоб понять, сел ли на нужный корабль. Работаем, мальчики.
      Сложности в том, чтобы отсмотреть записи всех камер наблюдения за несколько дней с момента исчезновения кармели, для мощностей вычислительного центра сентинеля не было ни малейшей. Проблема была в допотопном оборудовании систем безопасности и наблюдения космопортов Рионы.
— Кажется, я его нашел, — наконец, изрек Лис. — Корабль ушел на Фиа. Дальше неизвестно…
— Ладно, теперь надо запросить данные Фианского космопорта.
— А вот с этим проблемы. Планета отсталая. Там практически нет камер слежения в космопорту. И вообще нормального ничего нет, что он там забыл, этот чертов кармели? Лаки, хочешь выкинуться?
      Юноша, с головой нырнувший в симулятор, отреагировал только на дружеский тычок кого-то из команды.
— А? Простите, я прослушал.
— Хочешь высадиться на Фиа и поискать Дариса?
— Да! — от волнения Лаки чуть не подпрыгнул, вызвав смешки команды. — Вы нашли след?
— Очень сильно остывший. Попробуй поискать сам внизу.
— Я помогу собраться. Если понадобится помощь, вызывай, — сказал Док, утаскивая своего стажера, чтобы нагрузить его медицинским чемоданчиком.
 — Хорошо. Я… — Лаки волновался.
      Неужели он найдет Дариса?
— Найдешь-найдешь, не трепещи. И зачем он тебе сдался-то? — впихивая стажера в легкий скафандр, поинтересовался Док.
— Я не знаю. Он мне нужен… Просто нужен и все.
      Док потрепал его по волосам.
— Значит, отыщется, если так нужен.
      Лаки неловко переступил, привыкая к скафандру и его весу. Конечно, для него пришлось добыть самый маленький и легкий вариант, но все равно, восемь килограммов суперпрочной брони, и это без шлема.
— Документы вот. Связь постоянная. Вперед.
— Мама! — пискнул Лаки, когда спаскапсула отстрелилась и вылетела из гнезда, разворачиваясь и беря курс на планету, на орбите которой завис сентинель.
      Шла капсула достаточно мягко, так что бояться он перестал. А еще Фиа была красива, увитая облаками. То, что красота с орбиты совсем не значит красоту на поверхности, он понял, когда капсула приземлилась, и мягкий женский голос доложил о срабатывании системы охлаждения и готовности к открытию шлюза.
      Планета была грязной. Первое слово, которое приходило на ум при виде ее поверхности: грязь. Мусор. Умная техника выбрала поросший чахлым бурьяном пустырь рядом с городом, чтобы опустить капсулу. А вообще Фиа считалась промышленной планетой, и кроме всевозможных заводов и фабрик, а так же городов для персонала, купольных и открытых, на ней не было ничего. Ее даже не терраформировали, кажется, только сгладили рельеф материков.
      Лаки направился к городу, чувствуя жужжание скафандра, гоняющего воздух.
— Дышать долго вне защиты не рекомендуется.
      Если какая-то жизнь на Фиа и пыталась развиваться, то уже около ста сорока лет успешно помирала от выбросов газов, пыли, дыма и прочей мерзости, а местные мелкие и почти пресные океаны беззастенчиво отравлялись. Корпорациям, владеющим производительными площадями на Фиа, защита окружающей среды была до лампочки.
      В городе Лаки сразу окружило облако пыли и гомон голосов.
— Подайте…
— Хотя б монетку…
      Они все были серыми и пыльными, как старые марионетки, эти нищие. Откуда тут попрошайки, Лейн даже представить не мог. Хотя потом понял — почти все они были калеками, жертвами отвратительных условий работы и отсутствия хотя бы минимальной охраны труда. Хотя он мог и ошибаться. Лис настроил капсулу так, чтобы она приземлилась вблизи космопорта, в который шел корабль с Дарисом на борту. Лаки надеялся, что ему не придется проверить все сто двенадцать городов планеты, разыскивая кармели.
— Подайте монетку.
      Тусклые глаза, изможденные лица. Чья-то рука потрогала за руку, тонкая и серая от грязи.
— Подайте монетку.
      Он не мог открыться этому миру, не мог спросить у него о своем кармели — стоило только попытаться, как в голове словно взорвалась бомба, заполняя мозг болью земли, стоном изувеченного асфальта, грязных домов, чахлой травы. Лаки кое-как отделался от этого шума, выдохнув. В ушах стоял звон, а во рту — привкус крови. Он снова растерянно огляделся. Нужно было добраться до космопорта, наверное, расспросить сначала там. На нищих он старался не смотреть, все равно помочь им всем он не мог, даже если бы потратил все лекарства из своего чемоданчика.
      Космопорт был такой же унылый. И там Лаки ничем не помогли.
— Камеры не работают периодически.
      Вспоминать же какого-то там кармели, два с половиной года назад попавшего на планету, персонал и не думал.
— Да, в данных прибытия указанного вами рейса такой значится, но и только. Прибыл, зарегистрировался. Поиск больше не выдает результатов, так что не убывал.
      Но как в этой гигантской мусорной куче найти кармели? И куда он вообще может деваться? Внутри космопорта сосредоточиться оказалось чуть попроще, хотя и здесь было едва ли не хуже, чем тогда в морге. И это при том, что Лаки научился контролировать свое пси! Он пытался достучаться до памяти здания космопорта. Людям только кажется, что дома — это просто коробки из бетона, камня, кирпича или других стройматериалов. Они даже не задумываются, что дома помнят все и всех. Стены показали ему Дариса, бледного и взъерошенного, осматривающегося по сторонам. Он прошел к двери зала и сгинул на улице. Стараясь удержать концентрацию, Лаки пошел за ним. То есть, по тому же маршруту. След вильнул куда-то в подворотню. И исчез. Юноша едва не заплакал от бессилия. Он до сих пор не знал, была ли способность кармели пропадать вот так обусловлена особенностями их расы, или просто он все еще не научился полностью контролировать свой дар. Но, например, ту же Велани он прекрасно чуял, все ее импланты отзывались на раз.
      Он пошел вперед, решив, что обойдет хотя бы и все местные подворотни, закутки и трущобы. Раз уж Дарис не направился в более-менее пристойный отель, а пропал где-то в этом районе, стоит начинать поиски отсюда. Пройти ему пришлось немало, к полудню по корабельному времени ноги и руки отваливались — таскать скаф и кофр с медикаментами. Першило в горле — не раз и не два приходилось убирать шлем, чтобы спросить у аборигенов о Дарисе. И когда ему в ответ на вопрос «не видели ли вот этого кармели?» и показанную распечатку фото указали на этот закуток, сперва не поверил, что над ним не посмеялись.
      В закутке был местный нищенский приют: гора каких-то досок и мусора. Узкий тупик, осклизлые от сырости и плесени стены, несколько раскисших коробок в глубине, из которых выглядывают их «жители». В углу кто-то завозился под промасленными тряпками.
— Сэр, у вас есть чистые бинты?
      Юноша очнулся, повертел головой.
— Бинты? Да, бинты есть. Нужна помощь медика?
— Да, — безмятежно сказал грязный как портовый механик кармели, потирая затылок. — Я поранил руку. А еще сильно болит голова.
— Д-дарис? — Лаки быстро шагнул к нему, всмотрелся в лицо.
      Да, это, вне всякого сомнения, был Дарис. Вон на ухе еще виден след от вынутого лингвалара, хотя он почти затянулся. Но смотрел он, не узнавая. И взгляд был пустым, хоть и приветливым.
— Ты меня не помнишь? Бар на Хайсе-стрит? Университет Рионы? — спрашивал Лаки, вспарывая грязный рукав его рубашки, или что там было на него надето вместо нее, протирая все вплоть до плеча.
— Нет, сэр.
      Лоб Дариса пересекал извилистый шрам. Диагностику повреждений мозга можно было провести и на борту корабля. Лаки только вычистил ему отвратительный, воспаленный порез на предплечье, явно нанесенный ножом, залив его обеззараживалкой.
— Идем, нам нужно возвращаться. Тебя ищет половина галактики.
— Меня? А зачем? — Дарис посмотрел на порез, заживающий на глазах.
— Потому что сначала все думали, что тебя убили на Рионе, потом лейтенант Ви выяснил, что кости не твои. А я выучился на поисковика, вернее, учусь еще, чтобы тебя найти. Вот, нашел. Пойдем, Дарис. Давай, вставай.
      Кармели помотал головой.
— Я вас не знаю.
— Дарис, я же Лаки. Лаки Лейн. Но это неважно. Мы потом заново познакомимся, а сейчас я должен забрать тебя отсюда. Пожалуйста!
Кармели посмотрел на него, неуверенно кивнул.
— Хорошо.
— Пойдем, — тоненький мальчишка, на вид никак не старше пятнадцати, протянул ему обе руки. Но почему-то ему хотелось верить, и Дарис поднялся, сутулясь.
      Выглядел он весьма неважно, отощавший и бледный. При ходьбе приволакивал ногу. У Лаки на глаза наворачивались слезы, до того разительно этот Дарис отличался от того улыбчивого студента, к которому он привык. Но все было поправимо, если не справится он, значит, справится Док.
— Как дела, курсант? — прорезался на канале голос Дока.
— Я нашел его, сэр. Состояние средней паршивости, амнезия неясной этиологии.
— Вывози, будем разбираться… Пришлю транспорт к космопорту.
— Вас понял, направляемся к космопорту.
      Дариса пришлось придерживать, его шатало от истощения, да и идти ему было наверняка тяжело. Раса кармели была физически слабой, если бы не практика киборгизирования каждого кармели с двадцатипятилетнего возраста, они вряд ли могли бы покидать планету. А здесь, как понимал Лаки, еще и сила тяжести была для Дариса некомфортной, пусть и ненамного превышая привычную ему. И неизвестно, сколько имплантов у него еще уцелело.
— Больше не могу, — признался Дарис, садясь прямо в пыль.
— Хорошо, давай, отдохнем. Мы недалеко от космопорта, я свяжусь с Доком, и нас подберут.
      Лаки снова расчехлил свой кофр с лекарствами, нашел маленькую бутылочку с водой, раствор витаминов и ампулу со стимулятором. Аккуратно влил в воду и одно, и второе, ориентируясь на примерный вес кармели, прижал к его губам:
— Пей, Дарис, это придаст немного сил. Попробуем все-таки дойти до порта.
      Дарис выпил предложенное, покачнулся, вставая.
— Почему вы так за мной ухаживаете, сэр?
— Потому что однажды ты подарил мне жизнь. Это неважно пока, я потом тебе все расскажу, когда буду уверен, что ты в порядке. Или вспомнишь сам. Идем, — и Лаки снова перекинул его руку через плечо, обнимая за костлявые бедра.
      Дарис сейчас мог легко послужить пособием для студентов-медиков. От прежнего остались лишь глаза, огромные и зеленые, как подсвеченный теплым светом изумруд.
«Ничего, откормим, мама Нора не разучилась готовить замечательные оладьи с аджанской вишней», — думал Лаки, ведя его, почти таща на себе: надолго энергетика не хватило.
      Транспортник вел Лис, он же и затащил обоих внутрь телекинезом.
— Займись предварительной диагностикой, — бросил он Лейну, — и свяжись с Доком, пусть готовит капсулу.
      Кармели только слабо моргал и норовил завалиться в обморок. Он не понимал, что происходит и кто все эти люди.
— Все хорошо, Дар. Уже все хорошо, — Лаки уложил его в фиксирующее поле, принялся раздевать, чтобы осмотреть.
      Обнаружились плохо сросшиеся ребра, пара шрамов на груди и выбитые импланты в запястьях. Сломанная лодыжка тоже не радовала, как и странно вышедшие и изогнувшиеся позвонки. Лаки осторожно касался его тела, прощупывая кости, которые были покрыты металлом, и все равно пострадали. Как же его должны были избить, чтобы сломать их? Ребра и обе берцовые кости придется заменить на металлические импланты, скорее всего, и позвоночник тоже. Как он мог ходить, Лаки не понимал.
— Все плохо, доктор? — слабо пробормотал Дарис.
— Все будет хорошо. Я обещаю, — Лаки погладил грязные, спутанные в немыслимый колтун волосы. Хорошо хоть вшей в нем не было, видимо, на кармели вши не приживались.
      Дарис закрыл глаза, выключаясь, как сломанная машина. Лейн заставил себя прекратить жалеть его и настроиться на ассистирование Доку. Тот позволил ему загрузить в память в гипносне курс хирургии, но практики пока не давал, только симуляторы. Сейчас, похоже, она как раз и начнется.

      В медотсеке «Эспринг-Арай» было светло и прохладно. Бегло осмотрев притащенное пособие по патологиям скелета, Док приказал помыть его.
— Справишься? — он вопросительно глянул на бледного, уставшего стажера.
— Да, сэр.
      Мыть обтянутый кожей скелет было легко. Волосы пришлось остричь, отмыть было нельзя. Ничего, все поправимо. И волосы отрастут, и Дарис поправится. Сейчас главное было привести в порядок его кости и внутренности, если нужно. Темные, отечные мешки под глазами свидетельствовали о том, что у кармели застужены почки, что и не удивительно. Чисто вымытый Дарис был помещен в капсулу.
— Нужно поменять импланты, — кивнул Док. — Убрать воспалительные процессы. Заменить сломанные кости. А потом работать с сознанием.
— Вы займетесь этим, или лучше доставить его куда-то в клинику?
      Лаки совсем не хотелось оставлять Дариса на попечении чужих врачей. За пару месяцев стажировки на «Эспринг-Арай» он научился доверять Доку.
— Займусь. Хотя на твою долю тоже выпадет немало обязанностей. Это ведь твой эльф.
— Мой, — только и кивнул Лаки. — Я готов.
      Док хмыкнул:
— Пока он поспит в капсуле, а ты — в своей каюте. Начнем мы завтра с утра.
      Капсула занялась впрыскиванием лекарства для стабилизации. Доку пришлось трижды приказать стажеру, чтобы он отправлялся спать, потому что тот никак не мог отойти от кармели, вернее, от капсулы, словно не верил, что нашел того, ради кого рвал жилы, стараясь выучиться на поисковика.
— Завтра предстоит серьезная работа… Как ты, невыспавшийся, будешь это делать?
— Все, я уже иду. Уже ушел.
      Лаки думал, что не уснет совсем, но отрубился сразу же, как только голова коснулась подушки. Во сне ему казалось, что его мягко покачивает на гигантской ладони, убаюкивая. А утро наступило словно бы через пяток минут.
— Просыпайся, курсант, — позвал Док. — Умывайся и ешь.
      Через пять минут юноша уже был умыт и одет, и быстро поглощал принесенный Доком завтрак. Мужчина рассматривал нервно пульсирующие зрачки в его глазах, гадая, от какой же расы его стажеру досталась такая забавная особенность.
— Не подавись. Дарис все еще спит. Искусственный сон. Сегодня будем исправлять ему лодыжку.
      Лейн закивал.
— Будем менять кости на импланты, сэр?
— Да, придется. У него заменен скелет, но лишь частично. Слишком молод.
— А что делать с позвоночником?
— Тоже заменим кармелийским имплантом нового поколения… Моя квалификация позволяет.
— Почему кармели рождаются такими слабыми? — полюбопытствовал Лаки, приканчивая хрустящий хлебец с витаминным соком.
— У них очень хорошие условия жизни. И пошла биологическая деградация… А в космосе все жестко.
— А если кармели родился на другой планете?
— Это нужно несколько поколений. Кармели привыкли к тому, что детей киборгизируют постепенно.
— Ну и дурацкая практика, — заявил стажер. — Лучше бы занялись укреплением здоровья расы, чем укреплять каждого отдельного кармели.
— А что им? — хмыкнул Док. — Кармели и Оскурия — два главных поставщика имплантов на все нужды.
— Рано или поздно это приведет к полному вырождению, — Лаки допил свой напиток и поднялся, сгрузил поднос в утилизатор и заправил за ухо выбившуюся прядку красновато-медных волос. — Я готов, сэр.
— Идем. Хирургическая практика есть?
— Только патанатомическая, и по накладыванию швов.
— Разрезать ногу ему сможешь?
— Смогу, — кивнул Лаки.
      Может быть, еще недавно и не смог бы, но сейчас было не время рефлексировать.
— Отлично. Займемся. Лис, — Док поднял голову. — Ровно веди. Чтоб ничего не шелохнулось.
«Сделаю», — отозвался голос Лисвера.
      И Док с Лаки приступили к починке пострадавших конечностей беспамятного кармели. Работа была сложной и выматывающей. Дарису не позволяли просыпаться все это время. Они работали над ним, как над прекрасной, только искалеченной злыми руками куклой, практически неделю, пока Док не усмехнулся удовлетворенно:
— Ну вот и все. Теперь только витамины, здоровая пища, пара препаратов для лучшего приживления и затягивания швов.
— И неизвестно сколько работы над его памятью, — тихо добавил Лаки, осторожно поглаживая колючий ежик на бритом черепе Дариса.
— Думаю, что с этим ты ему поможешь. Позвонишь его семье?
— Я не знаю никого из них, — покачал головой юноша. — У меня и контактов нет никаких.
— Я могу дать контакты… Хочешь?
      Лаки заколебался. Что он им скажет? Впрочем…
— Давайте, сэр. Я позвоню.
      Док улыбнулся.
— Пиши.


Глава седьмая

      Лейн все же позвонил ан-Айларам, сухо и четко доложив, что Дарис найден, но у него проблемы с памятью.
— Вы присмотрите? — спросила красивая эльфийка. — Или нам его забрать?
— А… я? — выпускать найденное сокровище из рук Лаки категорически не хотел, поэтому, сглотнув, храбро кивнул: — Да, мэм, я за ним присмотрю. И постараюсь помочь.
— Если вам что-то нужно… Сразу требуйте.
— Мне нужно, чтобы виновные в состоянии Дариса были наказаны. Больше пока ничего, мэм.
— А кто в этом виноват? — сразу напряглась она.
— По непроверенным данным, первое нападение было результатом преступного сговора его бывшей девушки, кажется, Каны, с грабителями. Кто изувечил его на Фиа, я не знаю, там много всякого сброда.
— Я разберусь, — эльфийка сверкнула глазами. — Значит, Кана…
      Участь Каны явно начинала становиться незавидной. Вряд ли отец-бизнесмен ее теперь спасет. Это ведь из-за нее следствие топталось на Рионе, даже не рассматривая версию того, что Дарис мог покинуть планету. А подтолкнуть его силовым методом или взяткой кармели не могли — планета принадлежала Федерации, а только напряженных отношений с Кармели им и не хватало. А пока полиция «искала» Дариса на планете, всех (кроме его семьи, конечно) это устраивало. Даже власть Кармели.
— Это недоказано, мэм. Дарис ничего не помнит, на Фиа его, скорее всего, пытались ограбить, ударили по голове. Я надеюсь, удастся вернуть ему память.
— Сигнал пришел с сентинеля Альянса. Капитан Эспринг ведь псионик?
— Да, верно, мэм.
— Значит, возможность поработать с разумом моего сына есть?
— Я договорюсь. Надеюсь, капитан не откажет бедному стажеру-медику, — улыбнулся Лаки.

      Капитан не отказал, правда, предупредил, что это все будет не слишком быстро.
— Мозг — это все-таки достаточно тонкая вещь со сложной структурой.
— Пока есть надежда, сэр, что память возможно вернуть, я согласен на все: ждать, помогать, участвовать, — очень серьезно кивнул Лейн.
— Отлично. Вы закончили с физическими данными?
— Док говорит, что через два дня Дарис выйдет на нормальные показатели физического состояния.
— А когда у тебя практика заканчивается?
— Через две недели, сэр, — вздохнул Лаки.
— Надо написать характеристику, — задумчиво произнес Кей.
— Напишем, — заверила ближайшая стена голосом Лиса.
— Спасибо, — ослепительно улыбнулся Лаки.
      Почти все время, не занятое учебой или несложной работой, которую ему поручал Док, юноша проводил рядом с Дарисом. Да и конспекты писал теперь тоже рядом с ним, а иногда и в гипносон укладывался на соседней койке. Кармели выздоравливал, регенерируя буквально на глазах. Новые импланты встали и прижились, шрам на лбу растаял, только волосы росли медленно, торчали беспомощным ежиком. Лаки нравилось касаться их, приглаживать, дотрагиваться до острых кончиков ушей. Это собственное удовольствие немного смущало его, но противостоять желанию быть как можно ближе к кармели Лаки не мог.
      Док помалкивал, не позволяя себе даже намека на усмешку. «Парень влюбился в эльфа, по всему видать», — решил он.
— Ты теперь со мной всегда будешь? — улыбаясь, спрашивал Дарис.
— Если захочешь.
      Лаки пламенел от смущения, прятал глаза за ресницами.
— А если и захочу? — Дарис приподнялся, поймал его за руку. — У нас были отношения?
      Лаки помотал головой, коса хлестнула по плечам.
— Мы были едва знакомы.
— Но ты отправился меня искать? — уточнил кармели.
— Я… да. То, как ты пропал… Да еще и в универе сказали, что тебя убили… Я не поверил.
— Но зачем тогда ты меня искал, едва знакомого тебе кармели?
— Потому-что-ты-мне-нравишься! — шепотом и почти в одно слово выпалил Лаки.
      Дарис улыбнулся, погладил его по щеке кончиками пальцев. Но ничего не сказал. Спрашивать, нравится ли он сам кармели, Лаки не стал. Времени, что они «знакомы заново», прошло слишком мало, чтобы составить какое-то мнение, да и первые дни на борту «Эспринг-Арай» Дарис почти целиком проспал, он и сейчас больше спал, восстанавливаясь, чем бодрствовал. Память к нему так и не вернулась, он побеседовал с матерью, увиделся с отцом, но вспомнить их так и не сумел. Сплошной белый туман. Вся надежда была на то, что Кей Эспринг сумеет разблокировать отключившуюся память. Базовые навыки-то у Дариса оставались, он упорно пытался вспомнить хоть что-то, но увы.
— Может статься, что когда работа мозга будет полностью восстановлена, он и сам сумеет вернуть память, — сообщил Док Лаки. — Но попробуем.
      Кей принялся за работу с энтузиазмом, погрузился в разум кармели, принялся показывать тому самые значимые моменты жизни, которые вспоминались легче всего. С первого раза не получилось.
— Странное чувство, — задумчиво сказал Дарис. — Я знаю о семье и друзьях, но я их не помню. Могу назвать имена и даты, но вспомнить что-то помимо… Нет.
— Ничего, ты справишься, — Лаки забрался к нему на кушетку и угнездился за спиной, мягко опрокидывая кармели головой себе на колени. — Я верю, что справишься и все вспомнишь. Просто нужно что-то, что бы запустило цепную реакцию в мозгу. И мы найдем это что-то.
      Тонкие пальцы Лейна осторожно массировали виски, перебирали волосы, поглаживали затылок.
— Если и не найдем, у меня есть одна отправная точка воспоминаний… Ты.
— Я? — Лаки на мгновение растерялся, пальцы в волосах кармели замерли. — Почему я?
— Мне кажется, что ты важная часть воспоминаний.
— Ну, не знаю… Мы были почти незнакомы, хотя я могу сказать, что ты любишь вишню в сиропе, крепкий кофе, темное пиво, мясо с хрустящей корочкой, но сочное внутри, свежие оладьи. Еще ты быстро пишешь и читаешь, любишь грызть кончик планшетного пера, видишь, какое оно покусанное? Это твое любимое, — Лаки дотянулся до своих конспектов и выудил синее перо.
— И ты так много обо мне знаешь, хотя мы незнакомы… Я вот даже не помню, что люблю из еды.
— Я работал в баре. А ты любил приходить по утрам и сидеть до обеда, пока бар почти пуст, говорил, что у нас можно позаниматься в тишине и покое. Там остался твой любимый столик со светильником над ним. Завтракал и обедал ты тоже там, и за полгода я выучил все, что тебе нравится.
      Дарис осмотрел перо, покачал головой. Ничего не вспомнилось. Или… Мелькнуло какое-то воспоминание как рыба в пруду, показывающая спину.
— У меня остались все твои вещи, планшеты, тетради. Вернемся на Риону, я тебе их сразу отдам.
— Наверное, мне придется продолжить обучение. Так что конспекты пригодятся. М-м-м, ты так хорошо снимаешь боль в моей несчастной голове.
— Болит? — встревожился Лаки. — А где именно?
— В затылке. Ноет временами.
— Так, дай-ка, я посмотрю. Перевернись набок, будет удобнее.
      Лейн сосредоточился, стараясь настроиться если уж не на самого кармели, то на его «след», то нематериальное эхо в пространстве, которое с каждым днем учился видеть и чувствовать все лучше. Тонкая теплая ладонь накрыла колючий затылок, зарылась в темный ежик волос. В затылке что-то слегка пульсировало, темное и колючее, сразу стрельнувшее искрой в руку эмпату. Ничего чужеродного там быть не могло, медсканер не показывал никаких включений. Так что это была только проекция, эхо пережитого стресса, как называл такое Док. Лаки раньше мог ощущать такое только по отношению к неразумным или псевдоразумным существам. Исправлять получалось редко, но сейчас он собирался сделать все, что сможет.
— Если будет неприятно, потерпи, я постараюсь быстро и аккуратно.
      Лаки закрыл глаза, они были не нужны, его разум все равно «видел» все.
— Хорошо, — почти шепотом ответил Дарис, жмурясь от этой пульсации.
      Док замер в дверях, глядя на неяркое теплое свечение, которое обволакивало сейчас руки стажера и голову пациента, на то, как осторожно, почти не касаясь волос, Лаки разглаживает что-то, вытягивает, наматывая на пальцы. Для самого Лейна это было как острая струна, колючая нить, которую надо было убрать, не повредив. У него получилось, в затылке больше не было никаких отголосков прошлой боли.
      Дарис прислушался к себе и неуверенно пробормотал:
— Кажется, я тебя вспоминаю. Ты провожал меня… куда-то.
— На остановку автобуса. Зимой, три года назад.
— Ага. Это я потом вспомню.
— Вот и хорошо. Теперь тебе надо поспать, — Лаки осторожно убрался с его койки, укрыл кармели пледом.
— А куда мы летим, в итоге? Я отправлюсь домой?
— Ну, летим мы на Риону, — Лаки адресовал вопросительный взгляд Доку.
      Тот кивнул:
— Надо сдать стажера туда, откуда мы его взяли. С характеристикой и всем прилагающимся.
— Вот. А ты летишь со мной. Твои родители согласились, что я смогу о тебе позаботиться. Мои — тоже.

      С отцом Лаки пришлось выдержать нелегкий разговор, Джек пытался понять, насколько у сына это все серьезно, в итоге пообещал, что кармели поселит в гостевой комнате, благо, места достаточно, и, пока Лейн будет пыхтеть на занятиях, за его болезным питомцем, — тут он усмехнулся, — будет достойный присмотр и уход.
— Вот мой мальчик и вырос, — вздохнул он. — Уже каких-то эльфов в дом притаскивает…
— Отец, ну… он же не какой-то, — Лаки краснел и кусал губу.
— Хорошо, привел в дом жениха.
— А-а-а, ну, папа! — Лаки полыхнул совсем уж огненным румянцем.
— А что папа? Папа за тебя только рад, между прочим.
— Спасибо. Только вот я совсем не уверен, что буду интересен Дарису… с этой точки зрения. Ну сам посуди, кто я ему?
— Как минимум, ты его спас. И вообще, он согласился с тобой лететь? Значит, чем-то ты ему интересен.
— Может быть. Я не хотел бы питать иллюзии и потом… разочаровываться, — подбирая слова, сказал Лаки. — Даже если все не так, я просто вернул Дарису долг. Если бы не он, тем утром ты нашел бы под лестницей в бар мою окоченевшую тушку.
— Будущее покажет, малыш, не заморачивайся раньше времени.
— Спасибо, пап. Ты знаешь, как я тебя люблю. Привет маме и деду. И Кейли от меня поцелуй, скажи, прилечу — защекочу и затискаю.
— Непременно, — засмеялся Джек. — Прилетай, мы по тебе все соскучились.
— А уж я-то как… — вздохнул юноша, закончив связь.
      Лежа без сна в своей каюте, он перебирал драгоценные мгновения памяти, вспоминая скромную свадьбу Джека и Норы, которую праздновали в кафе, закрыв его для посетителей. Как волновались и бегали едва не по стенам все трое мужчин их маленькой семьи, когда Нору увезли в клинику, как у Джека тряслись руки, когда впервые прижимал к себе сверток с недовольно сопящим Кейли. Все семейные посиделки на просторной кухне новой квартиры. Прогулки с коляской в парке, когда Лаки был страшно горд тем, что брат соглашается засыпать не в коляске, а у него на руках, и таскал его, не чувствуя веса и усталости. А когда приползал домой с учебы, и только делавший первые шаги брат, неуклюже переваливаясь и придерживаясь за ходунки, спешил встречать его? Не было ничего дороже этих воспоминаний. А какие они у Дариса? Что он мог забыть такого же теплого? У него есть старший брат и младшая сестра. С ними наверняка связано много хорошего. Лаки поклялся себе, что обязательно вернет кармели память. Просто потому, что так должно быть, никто, ни люди, ни случай не имеют право отнять это.

      На следующее утро ему вручили характеристику, подписанную обоими капитанами и Доком. Она должна была размягчить даже суровое сердце Вольгофски.
— Для меня было честью пройти стажировку на вашем корабле, — Лаки сдержанно поклонился.
— Нам тоже было приятно, — ответили из ближайшей лампы, Лис все так же сливался с кораблем.
      Характеристику Лаки писали всей командой. Все-таки, за три месяца он успел поработать почти с каждым, исключая, пожалуй, только капитанов. Лис безвылазно висел в своем поле, контролируя корабль, Кей занимался восстановлением памяти Дариса. Удалось продвинуться до четкого воспоминания первых пятнадцати лет жизни.
— Остальное уже само пойдет по накатанной. Я все-таки не медик.
— Я медик, но по физическим данным, — хмыкнул Док. — Хотя могу сказать одно — память начнет восстанавливаться, пусть и не огромными кусками. Теперь многое зависит от самого Счастливчика.
— Думаешь, справится? — Эспринг побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Было немного непривычно не доводить дело до «победного» конца, оставляя это на откуп какому-то пси, пусть и талантливому, но не входящему в команду «Эспринг-Арай».
— Справится. Любовь преодолевает все преграды… даже кое-чье рвение спасать Галактику.
— А там любовь? — скептически приподнял бровь капитан.
— По крайней мере, влюбленность.
— Мальчишка ведь не человек, — практически утвердительно сказал Кей. — Судя по некоторым косвенным признакам.
— Какой-то гибрид, наверное, искусственно выводили. Это ж край Федерации. Они тут дикие.
— Еще какие. Узаконенное рабство — каково? — полыхнул возмущением капитан. — Только у федератов это прописывается как «постоянный патронаж над псевдоразумными питомцами»!
— Главное, чтобы они их не обижали. Лис, — скомандовал Док, — тормози нашего героя-освободителя, вот нам только на два фронта войны не хватает.
— А Федерация — как-никак наш почти состоявшийся союзник, — заметил Лисвер, вплывая в кают-компанию. — Начинать военные действия против нее мы не имеем права.
— Но рабство…
— А что рабство? Они просто выращивают псевдоразумную жизнь.
— Разумную, — нарисовавшийся на комингсе кают-компании следом за Лисом Дарис кивком поприветствовал собравшихся. — Так называемые «питомцы» — генные модификанты, секс-игрушки, — вполне разумны. Лаки — один из них.
— Зачем ты это сказал, — простонал Лис, наблюдая как зеленые очи его возлюбленного разгораются, наполняясь алым свечением.
— Вряд ли это могло бы остаться тайной после подписания союзнического соглашения, — пожал плечами кармели. — Да и не скрывается особо. Считается, что питомцы, при всей их разумности, самостоятельно распоряжаться своей жизнью не могут, так как при передаче владельцу проходят так называемую ментальную привязку. Лейн Вернер, так сказать, бракованый питомец, таких утилизируют. Как мальчику удалось выжить и получить свободу, я не знаю.
— В каждой системе свои правила, — урезонивал Кея Лис. — Перестань. Прекрати. Сидеть!
— М-да, нашла коса на камень, — глубокомысленно заметил Док, поднимаясь и подталкивая кармели к выходу. — Лис, вся надежда на тебя.
— Просьба всем укрыться в своих каютах, — объявил Лис, начиная подсвечиваться голубым сиянием.
      Дариса Док запихнул в медотсек, закрылся там же.
— Значит, вы все вспомнили.
— Не совсем все, но усилия Лаки дали нужный толчок. Воспоминания появляются хаотически, знаете, как кусочки паззла. Но, думаю, вскоре все восстановится.
— И что вы намерены делать дальше?
— Вернуться на Риону, разобраться с восстановлением в университете. Обидно, знаете ли, я ведь практически окончил курс, а теперь придется вернуться на год назад.
— Вспомните, что учили и закончите, — хмыкнул Док. — Ложитесь в капсулу и пристегнитесь.
— А что, нам грозит болтанка? — удивился кармели, послушно укладываясь в медкапсулу.
— Да, легкая. Кей и Лис выясняют отношения. Это иногда бывает…
— Надеюсь, я своими словами не устроил предпосылки к межгалактическому противостоянию, — пробормотал Дарис.
— Не волнуйся, Лис быстро вернет Кею мозги на место. Просто наш бравый Эспринг давно никого не спасал… У него комплекс паладина, — объяснил Док.
— Бывает. Хотя я его прекрасно понимаю, это узаконенное рабство… С другой стороны, даже если с «привязанными» генномодификантами их хозяева и обращаются жестоко, это не выносится на обозрение общества. Да и спасать таких питомцев означает лишить их существование цели и смысла. Долго не проживут без хозяина. Привязка весьма жесткая, заложена еще на стадии развития зародыша в капсуле.
— Надеюсь, что Кей это поймет.
      Корабль медленно содрогнулся, на пол посыпались незакрепленные предметы, которых оказалось не так уж и много — на корабле с восемью псиониками быстро приучаются следовать всем приказам.
— Значит, говорите, Лаки — тоже питомец, только бракованный? — Доку было интересно узнать об этом побольше. У мальчишки был дар, причем, рядом с кармели он открылся с неожиданной стороны.
— Да, что-то пошло не так. Но большего я не знаю, нужно спрашивать его самого.
— Было бы интересно взглянуть на материалы по его созданию.
— Вряд ли их предоставят… Но я ничего не знаю о таком, — Дарис вздохнул. — Я вообще ничего не знаю, если подумать.
— На кого вы учились? — полюбопытствовал Док.
— Обслуживание автоматизированных боевых систем корабля.
— О, ясно, — Док потерял интерес, это все же была не его епархия.
      Корабль вздрогнул еще пару раз, и все успокоилось.
— Отлично, можно вылезать. Тормоза для героя сработали.
      В медотсек примчался встревоженный Лаки, зевающий спросонок:
— Что это было, сэр?
— Ничего особенного, Кея просто притормозили, не дав совершить подвиг.
— А он собирался совершать подвиг? — округлил глаза юноша. — А какой?
— Остановить производство питомцев. У нас считается незаконным заниматься таким.
      Лаки пожал плечами:
— В Федерации запрета на генную модификацию нет, более того, это прибыльная статья госбюджета.
— Думаю, об этом будут договариваться политики. А нам надо отправить вас обратно на планету.
      Юноша кивнул.
— А с чего вдруг капитан воспылал жаждой подвига? — он угнездился на «своей» койке и схватился за планшет, хотя ему следовало бы вернуться в каюту и лечь снова спать.
— Он считает, что его обязанность — следить за порядком во вселенной. Единолично.
— О-о-о, «комплекс паладина»? — Лаки как раз проходил курс психопатологии.
— На всю катушку. Даже Лису не удается это перебороть.
      Лаки улыбнулся и широко зевнул.
— Шел бы ты спать, стажер.
— Да я…
— Лаки, в самом деле, — подал голос Дарис, — иди отдыхать.
      Мальчишка послушно убрал планшет и побрел в каюту, попрощавшись.
— Вот примерно так привязка и действует. Питомец не может отказать, — хмурясь, сказал кармели. — Но с чего вдруг Лаки так реагирует на меня?
— Может быть, самопроизвольный импринтинг?
— Это-то меня и пугает, — признался Дарис.
— И что с этим делать? — Док посмотрел на него.
— Это вы у меня спрашиваете? — нервно хохотнул Дарис. — Понятия не имею, честное слово. Может, если я буду поменьше маячить рядом с ним, это пройдет…
— А сам он не понимает, что происходит?
— Скорее всего… Даже не знаю, я не в курсе психологических вывертов сознания геномодификантов.
      Док покачал головой. Стоило ли мальчику выживать на улице, чтобы в итоге оказаться привязанным к тому, кого это тяготит? За три месяца практики Док исподволь вытянул из Лаки историю его жизни, по оговоркам, по ответам на осторожные расспросы узнавая стажера. И не мог не восхититься его упорством в достижении цели. И его искренней привязанностью к семье и… Дарису.
— И что вы намерены делать? Он ведь уже уговорил родных на то, чтобы поселить вас у себя дома.
— Думаю, что поживу у него немного, потом перееду в общежитие обратно.
— Если это импринтинг, он будет сам искать встречи с вами.
      Дарис покачал головой.
— Будущее все покажет. Я… Я благодарен ему… Но не больше.


Глава восьмая

      Опускать сентинель на планету Лис не планировал, стажера и его подопечного кармели отправили на транспортнике. Лаки тепло попрощался со всеми, благодаря за помощь в поисках Дариса и за доброе отношение. «Эспринг-Арай» ушел в небо, прошив его при прыжке, как игла прошивает ткань.
— Красиво, — отметил Дарис.
— Угу, очень. Когда закончу обучение, буду служить на таком, — мечтательно улыбнулся Лаки и тут же подпрыгнул, замахал руками: — Папа!
— Вот и вы, — Джек подхватил его за пояс, приподнимая, обнял. — Как же мы все соскучились. Ну что, вы голодны? Нора сделала суп.
— Кормили-то на корабле отлично, но за мамин суп я отдам все на свете! — восторженно заявил Лаки.
      И потянул Дариса за собой, ухватив за руку, даже не подумав, как этот жест выглядит в чужих глазах. Джек слегка нахмурился, потом вспомнил, что тут вроде как любовь. Вот только кармели не выглядел сильно обрадованным таким бесцеремонным отношением. И вообще не выглядел особенно несчастным и потерянным. Однако он был вежлив, улыбался и расточал комплименты блюдам, поиграл с Кейси, завороженным его ушами. Джек не мог бы объяснить, что было не так. Но то, что было — он готов был заложить все свои импланты. Поговорить с самим кармели? Вряд ли он согласится что-либо объяснить. Джек решил понаблюдать, и только потом делать выводы. Пока ему хватало неподдельного счастья в глазах сына.
      После еды Лейн потащил Дариса в свою комнату, отдавать конспекты. Кармели безропотно пошел, внутренне собравшись: с момента, как он оказался в этом доме, мальчишка не отлипал от него, похоже было на то, что атмосфера дома запустила взрывную реакцию формирования связи. Это было плохо.
— Я все сохранил.
— Спасибо, — Дарис сгреб конспекты. — Я… Мне надо их почитать, вспомнить, чем таким я занимался.
      Лаки удивленно моргнул, глядя на нервно прижимающего к себе кипу тетрадей и планшетов кармели.
— Дарис? Что-то не так? Твое перо, вот, — вытащил из сумки погрызенный стилус, протянул ему.
— Просто думаю, сколько всего придется осваивать.
— Но ты ведь почти все вспомнил?
      Теплые пальцы коснулись его руки, передавая перо, Дариса словно током ударило.
— Не все, — это прозвучало почти холодно. — Прости… Мне надо все это перечитать и еще успеть выспаться.
— Да, конечно, извини…
      Лаки закусил губу, глядя в закрывшуюся за кармели дверь. Что он не так сделал? Почему после того, как Дарис начал вспоминать, его отношение так изменилось? Может, он вспомнил того горгона и их близость? Но ведь он совсем не навязывался… Или… Юноша заметался по комнате, нервно расплетая и заплетая косу. Он не понимал, что с ним творится, как реагировать, что делать. И отец занят, придется ждать до вечера, чтобы поговорить.
«Нужно тоже чем-то заняться… почитать учебники, например».
      Только привычка полностью отдавать себя одному занятию позволила Лейну погрузиться в учебу, а не накручивать себя. Он перечитал все, что должно было понадобиться для зачета по пройденной практике, написал последние страницы отчета, собрал все документы по практике в один файл, не забыл и характеристику. Потом посмотрел на часы. Уже совсем стемнело. А Дарис все не выходил из своей комнаты.
      Нора постучала к нему:
— Лейн, малыш, идите ужинать.
— Да, сейчас, я позову Дариса.
      Кармели сидел и прослушивал очередную лекцию. Заметив Лейна, он стащил наушники. Показалось, что на его лице мелькнула досада.
— Мама зовет ужинать. Судя по запаху, будет что-то очень вкусное, — улыбнулся ему Лаки.
— Хорошо, идем. А пахнет и впрямь замечательно.
      Дотронуться до себя кармели не позволил, Лаки запоздало сообразил, что нарушает личные границы, и постарался так не делать. Одергивать себя пришлось не раз и не два. После ужина Дарис снова ушел в свою комнату, а Лаки отправился к отцу, поговорить и пожаловаться на странное отчуждение меж ним и Дарисом. Как объяснить это, он не понимал.
— Может, я сделал что-то не то? Навязываюсь? Отец, я не понимаю…
— Если честно, я тоже. А ты не пробовал с ним поговорить об этом?
— Пробовал. Он отговорился тем, что ему многое придется освоить с самого начала и заперся в комнате.
— Что-то это все очень странно, — решил Джек. — Может, у него просто шок от всего произошедшего?
— Думаешь, нужно дать ему время осознать и привыкнуть? — Лаки вскинул на мужчину несчастные, растерянные глаза.
— Думаю, что да. Пускай он немного обвыкнется… Я уверен, что он просто не знает, что ему делать.
— Хорошо, пап, я так и сделаю.
      Может быть, Дарису и впрямь нужно время. Но пожелать спокойной ночи ему ведь можно?

      На сей раз, войдя в отведенную гостю комнату, он четко уловил в голосе и взгляде кармели отголосок раздражения.
— Извини, если не хочешь, я не стану тебя беспокоить, — Лейн даже попятился от него на пару шагов.
— Ты меня не беспокоишь. Просто иди спать, хорошо?
      Дарис не знал, что делать. Импринтинг становился все сильнее — мальчишка уже ловит его эмоции, по всему видно. Как избавиться от этого? Он заслуживает свободы полностью.
      Лаки пожелал ему доброй ночи и поплелся к себе. Уснул он быстро, а проснулся от выматывающего кошмара, только уже не про то, что опоздал спасти кармели. Во сне Дарис отталкивал его, холодно приказывая больше не приближаться и не искать. Лейн очнулся от собственного тихого скулежа, закусил костяшку пальца, сворачиваясь в комок на переворошенной постели. И впервые задумался о том, что с ним происходит, по-настоящему.
«Не может быть… Этого не может быть, я же бракованный! И Дарис мне не хозяин!»
      У Лаки не мог сработать импринт. Тогда почему же ему так плохо сейчас?
«Потому что ты почти три года жил мыслью о том, что должен найти и спасти его, нашел и спас, и в итоге оказался не нужен? — сам себя спросил он. — Наверное, Дарису просто не нравятся навязчивые малолетки, он-то гораздо старше. А еще у него есть горгон, который очень обрадуется возвращению возлюбленного».
      Снова уснуть Лаки так и не сумел, напрасно он провалялся еще час в постели, окончательно ее переворошив. Пришлось встать и собраться в академию, потом застелить постель, приготовить одежду. Выбираться из комнаты он не рискнул — не хотелось разбудить родных. Он устроился, завернувшись в плед, на подоконнике, включил музыку в наушниках. По стеклу сползали ручейки дождевой воды: погода, как это часто бывало, резко переменилась, в день их прилета сияло еще совсем летнее солнце, и вот уже льет, как из душа, да еще и ветер.
      В соседней комнате хлопнула дверь, потом на улице показался Дарис, спешащий куда-то прочь. Лаки дернулся: куда? Без плаща, без зонта хотя бы?! Нет, он, конечно, совсем поправился, но не разгуливать же под дождем вот так? Но бежать за кармели он не стал. Дарис не ребенок, сам знает, как надо и что лучше. Через полчаса он вернулся, поднялся в дом. За стеной скрипнула кровать. Лаки снова сунул наушники в уши, прислонился головой к стеклу. И незаметно придремал.
      Проснулся он от звонка будильника, призывающего его собираться в академию. Мама Нора уже хозяйничала на кухне, оттуда слышался недовольный рев Кейли, которому не разрешили съесть сладкое прежде завтрака. Лаки встряхнулся и отправился умываться, потом завтракать, успокаивая по пути брата, отвлекая его и впихивая кашу поочередно в себя и в него.
      Дарис спустился к концу завтрака, поздоровался со всеми.
— Думаю, мне сегодня стоит пойти в университет и разобраться там со всем.
— Я… — Лаки оборвал себя и осторожно спросил: — Тебя проводить?
— Нет, я помню дорогу, но спасибо за предложение.
      Юноша кивнул. Навязываться нельзя. Но как же было страшно отпускать кармели одного. А вдруг с ним что-то снова случится? Лейн утешил себя мантрой «он взрослый, справится», правда, помогло слабо.

      В академии у Лаки сразу же затребовали характеристику. Он выложил распечатанный документ и планшет с оригиналом, заверенным капитанами.
— Отлично. Превосходно. Что ж, добро пожаловать обратно на учебу.
      Он сразу объявил о намерении продолжать учебу в том же бешеном темпе. Расслабляться он не хотел. Если есть возможность ускорить процесс получения образования, почему нет?
— Отрадно видеть, что вы настроены столь решительно, — его решение одобрили. — Способные студенты всегда нужны. Возьмите список предметов, подумайте, что из классов хотите взять.
— Спасибо, я обдумаю и завтра сообщу. Кто будет моим куратором, сэр?
— Думаю, мистер Вильямс согласится понаблюдать за вами. Он ведет старшие курсы, так что до конца выпуска вы его подопечный.
— Я могу найти его сегодня?
      Лейн получил заверения, что преподаватель найдется в своем кабинете или на кафедре ментальных наук, сгреб в сумку все документы и поторопился туда. Дерек Вильямс, высокий сухощавый блондин в белом халате, принял его довольно тепло.
— Значит, это вы наш уникум?
      Лаки немного смущенно улыбнулся:
— Я не уникум, сэр, просто хочу получить образование и начать работать, помогать семье.
— Хорошо, вот то, что вам придется изучить: список вопросов к экзаменам, требования к зачетам и перечень литературы.
— Это все есть в библиотеке, или мне придется искать в сети, сэр? — Лаки озадачился просмотром перечня, мысленно отмечая то, что уже читал, что придется перечитать.
— Все есть в библиотеке, хотя некоторые экземпляры книг выносить нельзя.
— Ну, это привычно, — чуть вздохнул юноша. — Спасибо, сэр. Мне нужно будет согласовать с вами посещение лекций и практик?
— Да, хотелось бы быть в курсе, — кивнул куратор.
— Я завтра занесу, сэр, — пообещал Лейн и откланялся.
      Стоило поторопиться в библиотеку и за расписанием четвертого курса. Лекции он посещал только в начале, потом он уходил вперед по материалу и договаривался с преподавателями об индивидуальных занятиях. И практически все время пропадал в читальном зале огромной библиотеки академии, где, кроме электронных носителей, были и раритетные печатные книги. Если не отлынивать от занятий и усердно читать, можно было почерпнуть куда больше, чем-то, что давали на лекциях. А библиотекари Лаки любили, всегда выдавали ему эти раритеты. Тихий, спокойный студент, полностью погруженный в учебу, никому не мешал, не галдел, отключал комм на входе и не портил имущество.
      Сегодня там было много народу, все готовились к сдаче своих предметов. Бывали такие моменты, когда три курса набегали как саранча на книжные угодья. Лаки отыскал «свой» столик, благо, в дальнюю часть библиотеки мало кто совался, а его вполне устраивал тихий уголок в закутке у самых дальних стеллажей. Вскоре перед ним громоздился стационарный библиотечный комм-портал и стопки учебников и лекционных планов, и он с головой окунулся в работу.

      Дарис в это время занимался тем же самым, правда, перекапывал он отнюдь не литературу по своему курсу. Он закопался в старые медицинские справочники, пытаясь найти хоть что-то о том, как отвязать от себя питомца. Все доступные источники в один голос утверждали: надоевшего, пришедшего в негодность, искалеченного или неизлечимо больного питомца следует утилизировать. «Отпустить на волю» невозможно — вышвырнутый за двери привычного места обитания питомец попросту не сможет уйти далеко от своего хозяина, он будет таскаться следом, как преданный пес, и вскоре погибнет, в первую очередь, от эмоционального выгорания и истощения. Последнее, как мог предположить Дарис, Лейну не грозило, кормить его есть кому, а вот первое…
— Неужели нет никакого способа? Он ведь бракованный… — бормотал Дарис.
      Он был благодарен Лейну за заботу и поиск. Но не мог найти в себе любовь. По сути, он уже вполне мог перебраться в общежитие и не стеснять семью Вернер. И Лаки был ему не нужен, как и любой другой кандидат в няньки. Место ему уже предоставили, заверив, что все в порядке. Он может сдать экзамены и перейти на следующий курс. Он подумывал, что надо, наверное, переговорить с Джеком Вернером. Отношения у того с приемным сыном были прекрасными, возможно, мужчина сумеет повлиять на Лейна, да и предупредить его о возможных последствиях отдаления Дариса стоило. Он захлопнул очередной справочник и направился прочь из библиотеки, в сторону бара.

      С Хешири, тем сетари, с которым встречался после разрыва с Каной, он столкнулся на выходе с территории кампуса.
— Дарис?!
— А вы кто? — вежливо спросил кармели, оглядывая горгона.
— То есть — кто? Хешири. Мы с тобой… О, проблемы с памятью?
— Глобальные. Так мы — что?
— Ну, мы были любовниками последние полгода перед твоим исчезновением.
      Дарис нахмурился.
— Понятно. Прости… Надеюсь, у тебя кто-то появился?
— Вообще-то нет, я не верил в твою гибель, а потом искал по всей Рионе. Можем попробовать начать все с нуля, — без обиняков предложил сетари.
— Извини, я пока совсем не хочу отношений. Все очень сложно.
      Дарис пожалел на какой-то момент, что отказывается. Хешири был симпатичен. И что-то в нем такое было, раз они полгода встречались. Но сейчас кармели не мог навязать себе кроме питомца еще и постоянного партнера. И сетари явно не порадовал отказ, но он нашел силы улыбнуться:
— В любом случае я очень рад, что ты жив, и надеюсь, что память восстановится. Ну, и еще знай, что я все равно был и остаюсь твоим другом.
— Спасибо, — Дарис улыбнулся и ускорил шаг, направляясь к бару.
      Почему все настолько сложно и запутано?

      Джек был на своем месте, сидел на высоком табурете у стойки, оглядывая посетителей. Нильс узнал Дариса, кивнул, как старому знакомому.
— Темного с сухариками?
— Не знаю, — растерянно ответил кармели. — Я хотел поговорить с вашим охранником.
— Ну, поговорите, — Нильс отошел на пару шагов, делая вид, что всецело поглощен протиранием стаканов.
— Это касается Лейна. Он… Кажется, у него сработал импринт питомца.
      Джек нахмурился, вздохнул.
— Это не импринт, мистер Дарис. Мальчик просто влюбился. Он два года пахал, как проклятый, чтобы выучиться на поисковика и найти вас. Питомец с импринтом за два года уже выгорел бы в ноль.
— Это импринт. Он чувствует мои эмоции. Он выполняет мои приказы. Наверное, в нем все-таки что-то включилось.
      Джек побагровел, но сдержал свое негодование, только кивнул:
— Идем-ка, поговорим без лишних ушей, — и уже за дверями бара прорычал: — Только безголовый идиот может принять желание окружить объект любви заботой за выполнение приказов. А что касается эмоций, так он на то и учился, развивал свой дар, чтобы стать медиком-сканером, естественно, он учится ловить эмоции и общее состояние психики!
— То есть, он действительно меня любит? — уточнил Дарис. — Вы уверены?
— Уверен ли я в своем сыне? Уверен, мистер Дарис. А вот вы, как я погляжу, не разделяете его чувств и не хотите ничем быть ему обязанным. Могу уверить — Лейн просто вернул вам долг, если не хотите его видеть — можете уходить. Только мой вам совет — не попадайтесь ему на глаза, когда уйдете. Погрустит и забудет, я надеюсь.
      Дарис кивнул, решив написать письмо. Вещей у него в доме Вернеров не было, так что он просто отправил послание на планшет Лейну.
      «Сперва я думал, что у тебя все-таки сработал импринтинг. Но, как меня заверили, это просто сильные чувства. Любой огонь может угаснуть без топлива, это я могу сказать по своему опыту. Ты славный юноша, заслуживаешь самого лучшего, того, что я дать не могу. Да и нельзя заставить кого-то любить.
      Спасибо за все, что ты сделал. Если когда-нибудь я смогу для тебя что-то сделать в ответ, обращайся. Вся моя семья перед тобой в неоплатном долгу.
      Дарис».
      Это письмо Лаки получил в тот момент, когда выбрался из библиотеки перед самым ее закрытием и включил наручный комм. После прочтения от затопивших его чувств перехватило горло, и юноше пришлось прислониться к чугунной ограде, обрамлявшей территорию медакадемии по периметру. Радовало только одно: дождь, ливший целый день и продолжавшийся сейчас, скрывал непрошенные слезы, загнать которые назад не вышло. Отвечать он не стал, вряд ли Дарис ждал или желал получить ответ.
      Джек дома встретил его, без лишних слов обнял и погладил по волосам. Нора, предупрежденная мужем, тоже не стала ничего говорить, подсунула ему любимое пирожное. Кейли пока еще не понимал, что брат расстроен, он просто выпрашивал свою порцию ласки и внимания, и Лаки поневоле пришлось улыбаться и тискать мелкого. Его семья окружала его вниманием и заботой, пытаясь помочь ему заживить рану на сердце. А Лаки не хотел показывать им, что ему больно.

      Он предпочел забыться, с головой погрузившись в учебу. Взвинтил темп занятий, чтобы не осталось ни секунды на праздные мысли. Радовал куратора и пугал его же своим фанатичным рвением и дотошностью.
— Сэр, я хотел бы писать диплом под вашим руководством, — заявил он Дереку Вильямсу.
— Хорошо, какую тему вы выберете?
— «Ментальный контроль, методы и проблемы установки и снятия», — отчеканил Лейн.
— Хорошо. Тема просто отличная. Вы уже подготовились морально, что отправитесь после учебы по распределению?
— Эм… по распределению? — удивленно распахнул глаза юноша. — А куда именно?
— А это пока неизвестно, список кораблей уточняется.
— Да мне и не важно. Куда бы ни попал, польза от меня, надеюсь, будет везде, — улыбнулся Лаки.
      Прежней солнечной улыбки теперь удостаивались только члены его семьи, для остальных было лишь ее бледное подобие.
— У вас будут пожелания? Я попробую взять для вас самый лучший вариант.
      Лаки подумал, пожал плечами:
— Хотелось бы корабль, не мотающийся в космосе по полгода.
— Хорошо, постараюсь что-нибудь предпринять на этот случай.
— Спасибо, сэр.
      Жизнь вошла в стабильную, рутинную колею: дом — академия — библиотека — дом. Иногда Лаки позволял себе праздник: в выходной спуститься к деду в бар и от души набегаться с подносами или шваброй. Ради разгрузки мозгов.

      Два года прошли для него, как в тумане. Он сдал экзамены за четыре курса академии, написал диплом и защитил его, даже не запомнив, что именно говорил. Но если Вильямс жал ему руку, наверное, все хорошо? Он прошел интернатуру и предполетную подготовку, получив самые лестные отзывы и характеристику, сдал документы на распределение. После чего неделю отсыпался. Просто спал большую часть суток, играл с братом, помогал матери, деду, не глядя на книги вообще. Впереди было распределение и два года полетов.


Глава девятая

— Лейн, сегодня день распределения, ты помнишь? — однажды утром, придя будить сына к завтраку, спросила Нора.
— Ох, уже? — спохватился он. — Черт! Совсем вылетело из головы, мам, спасибо!
— Надеюсь, что тебя распределят на корабль, который будет возвращаться почаще.
— Я тоже на это надеюсь.
      Пришлось собираться бегом, благо, нужные вещи он сложил уже давно, и мчаться в академию. Он успел к самому началу церемонии, его имя прозвучало как раз, когда он занял место среди выпускников — самый маленький и юный среди них.
— Лейн Вернер — назначается в экипаж судна «Гарета».
      Он вышел из неровного строя, зашагал к длинному столу, за которым стояли капитаны кораблей и преподавательский состав. Его капитаном был человек, уже немолодой, но очень улыбчивый и добродушный.
— «Гарета» перевозит грузы в пределах двух ближайших систем, ничем опасным заниматься тебе не придется, парень.
— Спасибо, сэр, я не подведу, — Лаки пожал ему руку, принял «лист распределения» — его путевку в новую жизнь.
— Мне надо заглянуть еще кое-куда, сегодня мне повезло, мы принимаем еще одного специалиста. Пойдешь со мной?
— С удовольствием, сэр, — улыбнулся юноша. — Заодно и познакомлюсь с тем, с кем предстоит работать, надеюсь, долго и дружно.
      Дорога лежала в знакомый университет.
— Сегодня выпускается курс стрелков, — пояснил капитан Торрес. — На самом деле, название у них длинное и сложное, но занимаются тем, что отдают системам вооружения команды, куда стрелять.
— А в условиях заключенного союзнического соглашения с Альянсом, проблем у Федерации прибавилось и противников тоже, — понимающе кивнул Лейн. — И хороший стрелок — залог спокойствия экипажа.
      Распределение там как раз было в самом разгаре, капитаны уводили своих новых подчиненных. Курсанты стояли в военной форме, строгие, неулыбчивые и слегка бледные.
— Лейтенант Дарис ан-Айлар!
— Я, сэр! — Дарис продемонстрировал безукоризненную выправку.
— Приписан к грузовому судну «Гарета».
— Есть, сэр! Разрешите идти, сэр!
      У Лаки замерло, а потом забилось с сумасшедшей скоростью сердце, и сделать вид, что все в порядке, он сумел с огромным трудом. Как и кармели, едва не сбившийся с шага, подходя за «листом распределения».
— Добро пожаловать в команду «Гареты», — капитан Торрес ничего не заметил, приобнял кармели за плечи. — А это наш новый штатный медик, знакомьтесь, вам служить вместе два года.
— Очень приятно познакомиться, сэр, — первым отреагировал Лейн, заставив себя протянуть руку стрелку. — Лейн Вернер, медик-сканер второй категории.
— Дарис ан-Айлар, управление аппаратом стрелкового орудия, — руку коротко пожали, после чего кармели поспешил перевести взгляд на капитана. — Когда отправляемся на борт, сэр?
— Прямо сейчас.
      Дарис почти не изменился, только отрастил волосы, которые связывал в низкий длинный хвост, и поставил новые фиалковые линзы в глаза. Лаки старался не глазеть на него, сдерживаясь изо всех сил.
      У капитана был свой транспортник, и Лаки уже на его борту связался с отцом.
— Папа, все хорошо, меня распределили на «Гарету», капитан Даниель Торрес. Летим на корабль. Будут новости — я с вами свяжусь.
— Хорошо. Удачной работы, сын.
— Спасибо, пап. Целуй маму и Кейли за меня.
      Лаки отключился и с полминуты сидел, не шевелясь, опустив голову. Теперь он не увидится с семьей до окончания первого рейса. Но он справился со своими чувствами и чуть улыбнулся. Зато снова будет, что рассказывать любопытному братишке.
      На корабле его сразу же привели в медотсек.
— Он довольно старый, но вполне пригоден. А парни у меня все здоровые, проблем не будет, — пояснил капитан. — Располагайся.
— Да, сэр. Можно вопрос, сэр?
— Конечно, парень.
— Я не служил и с военным уставом знаком только теоретически, сэр. Можно мне кого-нибудь назначить в качестве, ну… наставника?
— Какой военный устав? Мы гражданский корабль, — засмеялся капитан.
— Тогда… я Лаки, сэр. Меня так зовут почти все, — ответно улыбнулся юноша.
— Отлично, Лаки. Располагайся. А ты, эльф, явишься на осмотр первым, на тебе наш медик попрактикуется.
— Да, сэр, только положу вещи в каюте.
      Лаки развил бешеную активность, осматривая медотсек, оборудование, запасы лекарств и перевязочного материала, системы безопасности и все, что должен сделать медик на новом месте работы в первые же часы, пока корабль не стартовал. На явившегося на осмотр кармели он обратил внимание только когда закончил с проверкой медкапсулы.
— Прошу, проходите. Мне нужны ваши медицинские документы для начала.
      Дарис выложил медкарту на стол.
— Раздеваться?
— Одну секунду… лейтенант ан-Айлар.
      Пальцы, которых Дарис нечаянно коснулся, передавая планшет с медкартой, были твердыми и холодными. Словно лед был не только в глазах юного медика, но и внутри него. Впрочем, Лаки почти не смотрел на стрелка, копируя данные в стационарный бортовой журнал медотсека.
— Вот теперь — раздевайтесь. Вместо сканера тут, похоже, буду я.
      Дарис разделся до трусов, аккуратно сложил одежду, встал, вытянув руки по швам.
— Док, я готов.
      Лаки встал перед ним, растер руки и чуть прикрыл глаза. Его ладони медленно заскользили в считанных миллиметрах от кожи кармели, замерли над поясницей, двинулись дальше.
— Хорошо, присядьте, мне не дотянуться до вашей головы, — попросил Лаки.
      Дарис присел на табурет. В медотсеке было прохладно, наверное, поэтому он вздрогнул.
— Голова не болит? В вашей карте указана относительно недавняя серьезная черепно-мозговая травма с последствиями в виде амнезии.
      Голос был равнодушный, и обращался к Дарису Лейн, как к незнакомцу, впору заподозрить, что это его приложили по голове и заставили все забыть. Но ведь Дарис сам видел, как нервно запульсировали зрачки в глазах юноши, когда он увидел лейтенанта, идущего к ним, на распределении.
— Нет, никаких последствий не обнаружено. У меня был хороший доктор.
      Дарис решил поддерживать эту игру. Незнакомы, так незнакомы.
— Отлично. Одевайтесь — и свободны.
      А перо у него той же марки, что было у Дариса. И того же цвета. И даже погрызено почти так же, только уже самим Лейном. Вот и сейчас он, на секунду задумавшись, потянул его в рот, прикусил кончик острым клычком. Дарис оделся быстро, коротко кивнул на прощание и ушел в свою каюту. Надо было разложить вещи по местам, пока не явилась остальная команда. Место стрелка — на мостике, место дока — в медотсеке. Пересекаться они будут только в кают-компании во время приема пищи, да и то не каждый день, смены-то меняются. Вот и хорошо. Меньше нервотрепки обоим.
      Не подумал Дарис лишь об одном. «Гарета» была маленьким кораблем. Это Лис мог позволить выделить каждому стажеру отдельную каюту, а в медотсеке Дока можно было спать всей командой. Здесь медотсек был крохотным, а доктору отдельной каюты не полагалось… Одна каюта на троих. И как раз две койки в последней каюте были свободны, ждали двух новых членов экипажа.
— Док, ваша каюта первая от медотсека справа, если что, — пояснил капитан, заглянув к Лейну. — Остальная команда прибудет к вечеру, так что обживайтесь.
— Спасибо, сэр.
      Лаки добрался до нужной каюты и замер в проеме двери, окидывая взглядом три койки. Две заправленные и одну — только с матрасом и упакованным в вакуумный пакет постельным бельем и подушкой. Места между койками хватало ровно на то, чтобы пройти, не треснувшись ногами о бортики. И на второй койке восседал кармели.
— Твоя койка напротив, — пояснил он. — Место под вещи над ней. Третьего соседа я пока не видел.
— Ясно. Спасибо.
      Лейн молча распотрошил пакет, застелил койку, разложил в опускающемся на направляющих сверху рундуке свои нехитрые пожитки, достал планшет с наушниками и лег, намереваясь подремать до появления команды на борту. Дарис решил заняться тем же самым: повторить все основы, наверняка ведь старшие товарищи будут гонять и проверять его уровень навыков. Конечно, он в последние два года жил только учебой, наверное, никто на курсе не прочитал столько литературы и не нащелкал столько часов на учебном тренажере. Чем еще было заниматься? Личной жизни он так и не завел, почему-то не тянуло ни к кому, словно его постигло полное равнодушие к чужим чувствам и своим собственным. Даже Хешири в конце концов перестал пытаться «начать с нуля», нашел себе кого-то, оставив с Дарисом только дружеское общение. Теперь было любопытно: а как же Лаки? Судя по холодности, с которой он обращался к кармели, обиделся он тогда серьезно, а судя по тому, что четыре курса учебы, диплом и интернатуру он уложил в два года… Вряд ли у мальчишки было время на что-то, кроме учебы.
      Дарис поймал себя на мыслях совершенно не об алгоритмах боевых задач и разозлился. Как назло, попалась самая скучная лекция, пришлось переключать. Итак, теперь они на одном корабле, интересно, к чему это приведет. Войны не хотелось бы, все-таки, медик — это вторая власть на борту. Придется пытаться сохранить нейтралитет. Достаточно просто не пересекаться, вот и все. А в каюте будет кто-то третий, кто сумеет разрядить обстановку. Дарис перевернулся на живот, принялся копаться в планшете. Лекции он знал до последней буквы.
      Лаки, судя по ровному дыханию и чуть слышному посапыванию, спал. Можно было без помех рассмотреть его. Впрочем, мальчишка подрос самую малость, и настолько же раздался в плечах, только разве что подростковая щуплость фигуры ушла, под тонкой футболкой просматривались юношеские мускулы, а вот лицо осталось прежним — миловидным и почти детским, может, лишь губы потеряли пухлость, стали более четко очерченными. Длинные медно-красные ресницы трогательно загибались вверх, коса стала длиннее, вот и все изменения. Вечный мальчишка. Выглядит даже почти мило. Главное, чтобы с командой повезло, а то всякое бывает, когда куча мужиков заперта в летающей коробке в космосе. Капитан-то, видимо, мужик неплохой, но, кроме него, есть еще семь человек. Или кто там будет в команде.
      Из коридора раздались голоса, Дарис ткнул Лейна в плечо.
— Просыпайся. Сослуживцы явились.
      Мальчишка открыл глаза, поморгал, потянулся и сел.
— Ага. Так. Надо пойти познакомиться и пригласить на медосмотр.
— Надо познакомиться, — эхом отозвался Дарис, вскакивая.
      Женщины в команде не было ни одной, зато мужики подобрались как по одному шаблону кроенные: огромные, плечистые. Даже те, кому стандарты расы предписывали быть тощим и низкорослым. На новичков они посмотрели со сдержанным интересом.
— А это нам развлечение подкинули?
— Чур, мне эльфа, он вроде более гибкий.
— Я еще и пламенный, — зло улыбнулся Дарис, зажигая на ладони огонь.
— Просьба команде по одному явиться на осмотр в медотсек, — отстраненно и холодно заметил Лаки, окинув равнодушным взглядом семь громил под, а то и за два метра ростом.
      И зашагал на место работы, не дрогнув под плотоядными взглядами.

      На осмотр сослуживцы являлись с охотой, так и норовя облизать юного доктора взглядом и отпустить пару шуточек. Пока не трогали, но явно только пока. На шутки Лаки не реагировал — посетители в баре иногда загибали и покруче, и отец не вмешивался, если только не лезли к симпатичному подавальщику. А, кроме того, он прошел курсы самообороны по настоянию Джека. Швыряться огнем, конечно, он не умел, даже током шарахнуть, если что, не сможет. Но влепить коленом промеж ног — запросто, и каблуком по стопе тоже.
— Свободен. Следующий, пожалуйста.
      Все они были здоровы, как и следовало того ожидать.
      По общекорабельной связи объявили сбор в кают-компании, он убрал халат в шкафчик, умылся, переплел косу и отправился туда.
— Итак, команда, — начал капитан. — Наша задача — отвезти груз на станцию Дельта-четырнадцать, везем припасы шахтерам. Ничего сложного.
      Команда слаженно гаркнула «Есть, кэп!». Капитан обвел их проницательным взглядом.
— Вести себя прилично, рук не распускать. Узнаю, что обидели медика — будете иметь дело со мной. А потом — с Дереком «Два ножа» Вильямсом. Всем ясно?
— Да, кэп, — не менее слаженно отозвались все.
— Расходитесь. Предполетная подготовка — час. Лаки, что по медотсеку?
— Все в порядке, сэр, команда готова к полету, по физическим параметрам нареканий нет, комплектация медотсека — полная, сэр, — отрапортовал юноша.
— Отлично, сынок.
      В дежурной смене было четыре члена экипажа, четвертым поставили Дариса, что и понятно — стандартный полет пройдет как притирочный.
— Тебя вообще хоть чему-то научили, эльфеныш?
— Научили, — коротко ответил Дарис.
      Да, пожалуй, это будет весьма жесткая притирка, подумалось ему.

      Час пролетел быстро, и вот корабль отстыковался от орбитальной станции.
— Расскажешь, чему успели научить? — блеснул зубами Стэнли, второй стрелок.
      Дарис кивнул. Почему всегда все так сложно с людьми, откуда эта уверенность, что надо всех пробовать на прочность? Пилот и тай-навигатор молча работали, капитан тоже не встревал, но внимательно прислушивался и присматривался, делая вид, что просматривает карго-документацию. Стэнли решил погонять Дариса по стандартной программе. Кармели про себя усмехнулся, но выдал ворох сведений, вложенных в него преподавателями.
— Приготовиться к прыжку, — скомандовал навигатор.
      Взвыла и заткнулась сирена, чуть завибрировал корабль, откликаясь на запуск прыжкового движка. Дарис ухватился за ближайший поручень. Хорошо, что на тренажерах гоняли такие моменты. Мелькнула мысль — как там Лаки? Он усилием воли отогнал ее: медик должен был проходить предполетку во время интернатуры, как и все, кто собирается в космос. А тут отвлекаться было никак нельзя, Стэнли то и дело норовил задать каверзный вопрос, на который отвечать приходилось быстро и четко.
      Пространство дрогнуло, меняясь, «Гарета» прыгнула. Желудок, как всегда, прилип к ребрам, импланты тут же принялись за компенсацию ощущений.
«У Лаки нет имплантов… К черту, что за наваждение?!»
      Стэнли, кажется, прыжка и не заметил, продолжал блиц-опрос. Дарис сосредоточился на ответах, разжав пальцы на поручне.
— В медотсеке: как самочувствие? — гаркнул капитан в паузе между ответом стрелка и новым вопросом Стэнли.
— Отлично, сэр, — отозвался спокойный голос медика.
      Дарис позволил себе улыбку. Вот и отлично.

      Смены у команды были шестичасовые, так что через шесть часов Дарис сменился. Пилот — Тангар, как он представился, сетари, оказавшийся тем самым третьим из их с Лаки каюты, показал, где находится санитарный отсек, один на всю команду, посоветовал сильно часто форму в чистку не отправлять, потому что ионный шкаф временами барахлит и вместо нормальной одежды выдает пожеванные тряпки. Дарис кивнул и побрел принимать душ и чистить имплант лингвалара.
— Советую поспать, все равно делать на борту особо нечего, — сказал Тангар, когда он вернулся в каюту. — Вас, док, это тоже касается.
— Спасибо, — пробормотал Лаки, без особого стеснения стягивая форменные штаны и ныряя под одеяло.
      Дарис тоже разделся и улегся, прикрывая глаза. В голове слегка шумело от обилия впечатлений. Свет в каюте погас, когда улегся и сетари.
— Будильник прозвонит через пять часов тридцать минут, — сообщил он и вскоре засопел.
«Хорошо хоть не храпит», — подумал Дарис и провалился в сон. Снилось пламя, прекрасное и чистое пламя, ласкающее тело, обвивающее, льнущее. Мерзкий звон раздался практически в тот самый момент, когда Дарис был готов застонать от наслаждения этой огненной лаской. Он рывком сел, замотал головой, не понимая, что происходит и где он находится.
— Полчаса на то, чтоб проснуться, — хохотнул сетари. — Надо же, а Дока-то уже и нет. Шустрый малек.
— Он, что, уже выспался? — удивился Дарис, решив перед сменой заглянуть в медотсек.
— Вот уж не знаю. Я проснулся — койка уже заправлена. Но у него-то рабочая смена ненормированная, может спать, пока никому не нужна помощь, хоть сутками.
— Ладно. Перекушу чем-нибудь, и на смену.
— В кают-компании сейчас вся наша смена соберется. Возьми мне пятый паек, будь ласков.
— Да без проблем, — усмехнулся Дарис. — Тебе на одного тебя или на всех?
— Остальные сами выберут. Если хочешь чего поприличнее, выбирай или пятый, или третий.
— Спасибо за подсказку.
      В кают-компании Дариса поприветствовали кивками. Кармели поставил на поднос два пятых пайка, намереваясь дождаться Тангара. В углу доедал свой паек Лаки, заткнув уши капельками наушников и сосредоточенно чертя что-то в планшете. Доел, прошел мимо, отправил поднос в утилизатор и вышел, так и не оторвавшись от экрана.
— А вот и ты, — Дарис придвинул паек Тангару. — Каждую змею отмывал до скрипа?
— А как же, надо ж чтоб блестели, — весело оскалился тот. — Вдруг снизойдешь, а у меня змеюшки немытые?
— Главное, чтобы целоваться не лезли, остальное перетерплю, — ухмыльнулся эльф.
      Стэнли лениво похлопал:
— Браво, или что там надо? Горько! Пять минут до начала смены, шевелите челюстями!
— Лично я уже все съел, а тут сетари надо каждую змею накормить и облизать, так что не буду мешать.
— Уел, — хохотнул Тангар и поторопился дожевать свой паек.

***

      Дни на «Гарете» были до безумия однообразные. И в обязанности медика, совмещавшего также должность штатного психолога, входило организовывать команде нехитрые развлечения. Это Лаки прекрасно знал, так что на второй день предложил сменившейся четверке Тангара сыграть в трехмерные шахматы или шашки. Доску он отыскал в одном из рундуков медотсека, судя по состоянию, ее давным-давно не вытаскивали.
— Играть с кармели, у которого в мозгах компьютер? — фыркнул Тангар.
— Я его отключу, — пообещал Дарис. — И вообще, у меня одна голова, а у тебя восемь, так что кому еще возбухать…
      Лаки тонко улыбнулся:
— Сыграйте со мной, пилот. У меня компьютера в голове нет, честное слово.
— Расставляй, — согласился Тангар. — Не дуйся, остроушек, с тобой мы сыграем на что-нибудь завлекательнее, чем интерес.
      Дарис только фыркнул, усаживаясь в кресло и готовясь наблюдать за игрой. Лаки раздвинул доску, вернее, основание для нее, сама доска была виртуальной, как и фигуры, с голосовым управлением.
— Белые или черные, сэр? — вежливо поинтересовался юноша, словно пропуская мимо ушей все соленые намеки.
— Черные. Предпочитаю этот цвет.
      Дарис рассматривал возникшие фигуры. Шахматы он не особенно любил, но когда в них играл кто-то другой, это завораживало. Лаки активировал свой угол, передвинул пешку, не используя голос — шахматы слушались эмпата-предметника и так. Он только ярко, солнечно улыбался, методично атакуя и разбивая оборону сетари в пух и прах.
— Шах, сэр.
— Ладно… Остроушек, сыграешь со мной?
— Что-то не хочется, — Дарис оторвал взгляд от доски, покачал головой. — Я не большой любитель шахмат.
— Есть еще карты. И хашианская «угадайка», — предложил Лаки.
— «Угадайка», — оживился Дарис.
— Стенли? Ройх? — Лаки глянул в сторону второго стрелка и навигатора, но Стенли покачал головой, не отрываясь от книги, которую читал, а навигатор приподнял что-то бесформенное и разноцветное, что вязал на восьми спицах сразу.
— Извините, док, я пас.
— Сыграем втроем, — Тангару явно было скучно.
      Лаки коснулся шахматной доски, преобразуя ее в поле для «угадайки».
— Кто выберет тему?
— Давай ты, как ведущий, — Дарис подался вперед.
— Хорошо. Пусть будет древнейшая история Земли, античность.
— Ладно, — Дарис плохо знал этот пласт культуры людей, но надеялся, что прочитанные книги помогут.
— Муж четырех, любовник двух десятков, отец, проглотивший жену и родивший дочь, — зачитал Лаки.
— А… — Дарис в замешательстве перебирал в памяти такое дикое родство.
— М-м-м, — сетари пребывал в недоумении ничуть не меньшем.
— Зевс? — наконец, предположил Дарис.
— Угадал, — улыбнулся юноша. — Один — ноль.
— Ура! — кармели засветился, словно огромный алмаз в электрических лучах, потом по открытым участкам тела пробежали язычки пламени.
— Продолжаем? Он был хитер, но хитрость не сделала короче его путь к верности.
— Одиссей, — в этот раз первым был Тангар. — Я читал книгу.
— Один — один. Из-за унесенного порывом шторма паруса он бросился в море.
      Это заставило обоих задуматься.
— Эгей? Но там вроде из-за цвета паруса…
— М-м-м… Хорошо, будем считать, что ты угадал, — Лаки усмехнулся. — Белый парус, который велел поставить Тесей, сорвало бурей, и царевичу пришлось продолжить путь под черным парусом.
— Я умный, — довольно заявил Дарис.
— Два — один. Его вырвал из чрева сжигаемой матери ворон, воспитал кентавр, убил бог, воскресила судьба.
— Этот ваш покровитель, — кармели защелкал пальцами. — Как его… Эскулап, вот!
— Асклепий, что, впрочем, одно и то же. Три — один. Великого героя погубил его же трофей, — прищурился Лаки.
— Геракл, — в один голос отозвались Дарис и Тангар, переглянулись и рассмеялись.
— Э-э-э… ладно, четыре — два. Из любви к ней была сожжена столица огромной империи.
— Елена, — так же хором отозвались оба.
— Не верно. Она прошла с победоносной армией пол-Ойкумены и стала царицей.
— М-м-м… А кто там был из цариц? Клеопатра.
— Вроде она с армией не ходила…
      Лаки только улыбался, не спеша давать новую подсказку.
— Клеопатра, — решился Тангар.
— Не верно. Дважды у царя был шанс стать ее супругом, но им стал его полководец.
— Гетайра Таис… — развел руками Дарис. — Больше вариантов у меня нет.
— Пять — два. Продолжим? Или сменим ведущего?
— Сменим, — проворчал Тангар. — Пусть остроушек им будет, а то умный чересчур.
— И это при том, что у тебя мозгов, вроде как, больше, — хохотнул Дарис.
— Хорошо, — согласился Лаки, уступая место ведущего и устраиваясь рядом с горгоном.
      Выглядело это почти комично, ну, и немного пасторально, как с замшелой древности открыток. Игра продолжилась.
Еще через полчаса Стэнли ушел в каюту, туда же проследовал Ройх.
— Завязываем с шевелением мозгами, — Тангар потянулся.
— Доброй ночи, — пожелал ему и стрелку Лейн, свернул доску в нерабочее положение и закрепил на полочке в кают-компании, чтоб не таскать туда-обратно, и отправился в душ.
      Дарис побрел в каюту, на ходу распуская волосы. Вскоре туда же вернулся выкупавшийся медик, полуголый, в одних брюках и с еще влажными волосами, вьющимися по плечам, как говорится, «мелким бесом». Видимо, от влаги. Лаки устроился на постели и принялся медитативно расчесывать их, прикрыв глаза. Буйные кудряшки медленно распрямлялись, пока не стали лишь немного волнистыми, покрыв его спину почти до поясницы.
— Неплохую гриву отрастил, — заметил Дарис, заплетавший волосы. — Красиво смотрится.
— Спасибо, — отозвался юноша, разделил волосы на три части и тоже быстро заплел косу.
      Стянул брюки, юркнул под одеяло, сворачиваясь клубком. Дарис припомнил: Лаки, когда спал в медотсеке сентинеля, принимал такую позу только когда нервничал, злился или был расстроен. В спокойном состоянии он спал, вытянувшись на животе и подсунув руки под подушку.
«Что это с ним такое?», — удивился он.
      Лаки делиться своими проблемами был не намерен. Дарис пронаблюдал за ним до самой Дельта-четырнадцать. Последующие две ночи мальчишка так же сворачивался в клубок и закукливался в одеяло. На станции все свалили на время разгрузки прогуляться. Лаки остался. Дарис тоже — это был хороший момент, чтобы поговорить с ним.
— Лаки, что с тобой происходит?
— О чем вы, лейтенант? — равнодушно осведомился мальчишка. А вот глаза выдали, видимо, контролировать это Лаки не мог.
— Я ведь вижу. Что тебя заставляет нервничать? Чем ты так расстроен, что не можешь нормально спать?
— Я нормально сплю, сэр, все в порядке, — Лейн свернул наушники и выключил планшет.
«Сбегает», — понял кармели.
— И все-таки? Если ты сейчас уйдешь, я больше не стану с тобой заговаривать об этом.
— Это касается только меня, — огрызнулся мальчишка и вышел.
      Мелкий паршивец. Зараза ядовитая. Что ж, не хочет разговаривать, пусть. Дарис просто будет его игнорировать. Это не так уж и сложно, даже на таком корабле, в условиях соседних коек.

      Как оказалось, именно на таком корабле все и всё замечают и видят. И то, что эльф-стрелок делает вид, будто не видит медика в упор, и то, что у медика иногда такое лицо, словно он, по меньшей мере, втихую ревел. Правда, за этим его никто не ловил.
— Что между вами происходит? — Дариса все-таки приперли к стенке, причем в прямом смысле этого слова.
— Ничего, в том-то и дело. Я пытался выяснить, что такое, но он не хочет разговаривать. А бегать и упрашивать снизойти я не собираюсь. Если у него проблемы, он всегда может подойти и сказать.
— Вы были знакомы до распределения, так? — капитан нахмурился. — Я заметил это еще на церемонии.
— Да, были. Там сложная и долгая история. Он был в меня влюблен, я не мог ответить взаимностью, мы расстались.
— М-да, тайны Мадридского двора какие-то. Свободны, стрелок, позовите медика в мою каюту.
— Да, сэр, — Дарис вышел, явился в медотсек. — Капитан просит тебя к нему зайти.
— Хорошо, я сейчас приду, — не оборачиваясь, пробормотал Лаки.
      Дарис вышел, направляясь к себе в каюту, чтоб завалиться на койку и подремать. О чем капитан говорил с мальчишкой, он так и не узнал. Просто заметил, что в каюту Лейн теперь являлся, когда они с Тангаром уже легли, а уходил раньше всех. И на отдыхе старался вести себя очень сдержанно и ровно, одинаково со всеми. Дарис решил, что проблема, в чем бы она ни заключалась, разрешена. Но Лейн не шел у него из головы. Кармели краем глаза посматривал на него, встречая в кают-компании, иногда на отдыхе следил за тем, как он спит, ловил себя на мысли, что, если бы они лежали на одной койке, мальчишка не сворачивался бы в угловатый клубок, подтягивая коленки к груди и обнимая их руками, словно страшно мерзнет. Это злило, заставляло препарировать собственные мысли и чувства, искать в них корни проблемы. Проблемы под названием «я помешался на генномодификанте». Но, так же как и Лейн, Дарис не собирался ни с кем делиться ею.

      «Гарета» сделала четыре ходки к разным добывающим станциям, перевозя припасы и медикаменты.
— Ну, последний рейс — и неделя на отдых, — объявил капитан.
      Обрадовались все, даже Дарис, которому лететь на Кармели было слишком долго, неделю корабль только шел туда. Придется зависнуть на Рионе. Зато через год у них у всех будет целый месяц отпуска, вот тогда и смотается домой.
Старушка «Гарета» послушно пыхтела сквозь пространство, команда коротала вахты за разговорами.
— А ты всегда мечтал летать, остроушек?
— Я? Нет… Просто однажды при межпланетном перелете на корабле нашлась прозрачная обзорная галерея. И вот тогда, когда вокруг были звезды, а меня от них словно ничто не отделяло, я и решил, что на земле сидеть не буду.
— А ты, док?
— А я мечтал… открыть агентство по поиску потерянных игрушек, — застенчиво улыбнулся Лаки. — Знаете, сколько малышей, теряя любимую куклу или плюшевого зайца, ночами ревут в подушку? Потом я сам кое-к… кое-что потерял, а найти не получалось даже с моим даром. И один классный парень, Ви Эскель, подсказал мне, что надо идти учиться на сканер-поисковика.
— То есть, ты после полета с нами пойдешь дальше? Не останешься штатным медиком?
— Почему нет? Останусь. Мне нравится «Гарета» и моя работа. Правда, вы все ну просто возмутительно здоровые.
— Ну, извини, — все, кроме Дариса, расхохотались.
      Посмеялся и Лаки. Потом спросил:
— А вы, капитан?
— А я потомственный звездолетчик, даже не думал о какой-то иной карьере.
       Через несколько часов «Гарета» вышла из прыжка в околопланетном пространстве Рионы и состыковалась с орбитальной станцией, с которой на планету ходили транспортники.
— Вахта закончена, — объявил капитан. — До встречи через неделю. Повеселитесь, парни.
      На планету отбывали по очереди, и Лаки задержался, сказав, что забыл в медотсеке список того, что нужно заменить или пополнить.
— Сынок, может, стоит с ним поговорить? — капитан поймал его в лазарете, развернул к себе, вглядываясь в мокрые глаза.
— О чем, сэр? Я для него пустое место, насильно мил не будешь, ведь так? Простите, я… пойду, наверное.
— А ты попробуй поговорить, хуже ведь не будет. Иди, удачного отдыха.
— Спасибо, сэр. И вам тоже хорошо отдохнуть.


Глава десятая

В космопорту Лейн, обежав глазами огромный зал прибытия, сразу увидел Дариса, сосредоточенно изучающего что-то на громадной карте города. Остановился, кусая губы, сделал пару шагов к кармели, снова остановился. Эти полтора месяца рядом вымотали его нервы, лишили спокойствия, которое раньше казалось прочной броней. А оказалось тоньше, чем карамельная корочка на аджанской вишне.
Дарис все так же водил пальцем по карте, задав параметр поиска «отель», знакомился с ценами. Общежития у него больше не было, теперь придется вертеться самому. Присутствие Лаки он почуял спиной, повернулся.
— Мы можем п-поговорить? — выдавил юноша, бледный, с пятнами нервного румянца на скулах.
— Конечно, можем. Отойдем за карту? Там тихо и никого нет.
Лаки кивнул и завернул за стенд с картой, в неприметный узкий технический коридор. Остановился, оперся на стену, словно ему требовалась хотя бы какая-то опора. Шум космопорта здесь почему-то стихал наполовину, так что разговаривать можно было спокойно. Дарис встал рядом, вытащил сигареты и с нескрываемым наслаждением закурил. На корабле курить строго запрещалось, что втихую считалось идиотизмом — курить нельзя, а летать самовозгорающимся псионикам можно.
Лейн молчал, потом, сглотнув сухим горлом, попросил:
— Можно мне тоже? Ну, сигарету?
Дарис протянул ему запрошенное, прикурил, поднеся огонек на кончике пальца.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— Поговорить… — Лаки с некоторым недоумением обхватил сигарету губами, глубоко затянулся и тут же закашлялся, аж слезы брызнули из глаз.
— Ну-ну, — сигарету отобрали. — Дыши, вот так.
Он старался дышать, уткнувшись в грудь кармели, чувствуя мятный запах от его формы.
«Вот бы растянуть это мгновение…»
Дарис обнимал его одной рукой, во второй держа две сигареты, одну едва начатую, вторую — выкуренную на треть. Сигареты тлели, пепел падал. Лаки закрыл глаза и полностью открылся, жадно вслушиваясь в него, в прикосновение, в его дыхание, всматриваясь своим даром, впитывая каждую секунду этого странного полуобъятия. Импланты кармели работали как часы, точно и бесперебойно. Физически он был совершенен, но Лаки чуял в нем что-то неправильное. Эта неправильность была не телесной, а эмоциональной. Юноше пришлось постараться, сосредоточиться, уйти в граничащее с трансом состояние, чтобы поймать и расшифровать «эхо» этих эмоций: кармели был удивлен, растерян. И не хотел выпускать Лаки, чувствуя удовлетворение и правильность от его близости, хотя Лаки грубо вторгся в его зону комфорта. Лейн поднял руки, обхватил его за пояс, осторожно и медленно, боясь, что сейчас волшебство закончится, Дарис придет в себя и снова оттолкнет.
— Дар, — вышло хрипло, почти шепотом.
— М-м-м? — Дарис уронил сигареты, обнял за плечи уже двумя руками, прижимая к себе.
— Ты мне нужен.
— Наверное, ты сочтешь меня сволочью, — невесело усмехнулся кармели, — но мне теперь… Да… Ты мне тоже нужен.
Лаки поднял голову, в темноте его глаза мягко светились, в глубине зрачков пульсировало золотистое пламя в такт ускоряющемуся пульсу. Дарис хмыкнул, наклонился и поцеловал его, делясь вишневым вкусом сигарет. Губы у мальчишки были такими, как он и предполагал: жестковатыми, шершавыми от привычки прикусывать нижнюю. Лаки ответил на поцелуй, прижался еще плотнее, стиснул руками его пояс.
— Надо тебя домой вернуть, — Дарис не торопился выпустить его.
— Может, сначала тебе отель найти? — намек в словах Лаки не понял бы только идиот, а Дарис идиотом не был.
— Можно. И даже нужно… Нужно ведь?
— Да. Очень нужно.
Дарис повел его за собой.
— Где тут самый нормальный?
— «Кейко-Даймонд», на сорок шестой улице.
Дарис прикинул маршрут и направился по указанному адресу. Внутри поселилось странное чувство предвкушения, словно должно было случиться что-то очень хорошее. Лаки шел с ним рядом, не хватаясь за руку, вообще не прикасался, но тепло его тела Дарис ощущал так, словно мальчишка горел.
— Так, невозмутимое выражение лиц… Отель. Главное, не выглядеть так, словно мы туда заваливаемся для какого-то непотребства.
Лаки рассмеялся, в смехе явственно слышались нервные нотки, но и облегчение тоже.
— О-ох, прости…
Заселили Дариса без проблем, даже не спросили, с ним этот мальчишка или нет, и если с ним, то почему одноместный номер. Равнодушие людей иногда приводило Дариса в замешательство, но не на этот раз. Сейчас ему не было дела ни до чего, даже интерьер гостиничных коридоров он не оценил, только машинально отметил, что чисто и тихо. Он все-таки сперва бросил вещи в угол комнаты, а только потом принялся целоваться с Лаки. Опыта у мальчишки не было, но учился он прилежно. Это кармели тоже отметил мимоходом, прижимая Лаки к себе, распуская его косу, чтобы зарыться в медно-алый шелк пальцами, почувствовать его, наконец, на ощупь. Сегодня особенно далеко заходить он не планировал, может, просто нацеловаться вволю, чтобы обоим полегчало. Может, приласкать Лейна, хотя бы просто погладить, забравшись пальцами под вытянутую из-под ремня рубашку. Кожа у него была горячая и гладкая, как атлас. А на прикосновение он ответил тихим стоном, закрывая глаза и отдаваясь на милость Дариса.
В горизонтальном положении целоваться оказалось удобнее. И раздевать Лаки тоже стало сподручнее. Наверное, это было странно — валяться голыми на кровати и не заходить дальше поцелуев и прикосновений… а, наплевать, будто есть стандарты свиданий и эротических традиций. Если обоим хорошо — какая разница, что делать? Лаки часто дышал, под ладонью колотилось сердце, тонкие кисти бродили по спине Дариса, словно проверяли состояние позвонков, лопаток и ребер. Может, и проверял, в самом деле, может, нет. Дарис целовал его осторожно, боясь оставить лишний след на шее или на груди.
Первым нехотя отстранился все-таки Лейн, посмотрел с сожалением:
— Мне нужно идти, Дар. Родители и брат ждут.
— Ага, — Дарис тяжело дышал. — Передавай привет родственникам. А я в душ.
— Ты знаешь, где я живу. И номер комма.
Оделся Лаки за пять минут, подхватил свою сумку и вышел. И именно это доказало кармели, что никакого импринта нет и не было — отказаться от чего-то большего, чем просто поцелуи и ласки, и уйти запечатленный питомец просто не смог бы. Как не смог бы и любить без подтверждения своей нужности все это время.
Дарис сходил в душ, подрочил на светло-рыжий образ Лейна. И задумался о вещах насущных вроде ужина. Можно было бы заказать в номер. Или прогуляться в какое-нибудь уличное кафе, благо, вечно-переменчивая погода этой планеты пока благоволила. Он выбрал второй вариант. Можно же еще и в бар наведаться… Там пиво и сухарики. И пока он раздумывал над решением этой дилеммы, ноги сами принесли его на знакомую улицу к бару с немного обшарпанной вывеской.
А, кроме вкусного темного пива и ржаных сухариков, еще в баре был Лаки. В клетчатой рубашке, обтрепанных джинсах и черном переднике носился по залу, собирая пустую посуду и разнося заказы.
— Эй, Счастливчик, как там, в космосе?
— Забавно, сэр, там очень забавно.
— Будешь на Трое-восемь, заходи в гости, рыжик.
— Всенепременно, сэр.
— А мне пива, — сказал Дарис, когда Лаки подскочил к столику.
— С сухариками? — юноша улыбнулся ему.
Взгляд Джека сверлил плечо практически осязаемо, отец Лейна пытался понять, что чертов кармели забыл в баре именно сегодня, когда его сын вернулся из своего первого рейса. Судя по всему, о том, что служат они на одном корабле, Лаки не обмолвился и словом.
— С сухариками, — Дарис понизил голос. — И симпатичного официанта в качестве десерта.
— Отец прибьет, — тихо фыркнул Лейн.
— М-м-м… А завтра я могу получить десерт?
— Я подумаю, что можно сделать, сэ-э-эр, — пропел паршивец и упорхнул за заказом.
Дарис смешливо фыркнул и принялся копаться в планшете, выясняя, куда можно позвать на свидание, чтобы можно было невозбранно целоваться. Он почти ожидал, что Джек подойдет к нему и спросит, какого хрена Дарис приволокся именно в их бар. Но тот не подходил, только что-то спросил у сына. Лаки в ответ покачал головой и улыбнулся. Он не зависал рядом со столиком кармели, но и не прятался, ничем не выделяя Дариса. Приходилось признать, что на планете его самообладание становилось крепче.
Дарис выпил принесенное пиво, закусил сухариками. Настроение было хорошее. А еще он решил пригласить Лаки в кино. А для этого следовало подойти и спросить разрешения у Джека. Просто так, без объяснений, уйти Лейн вряд ли сможет. Дарис поставил кружку на стол и пошел к вышибале. Отпрашивать его сына на свидание. Кому сказать — не поверят, но факт: Дарис впервые в жизни с трудом подобрал слова. Мужчина нахмурился, кивнул: «Выйдем» и первым направился к двери. Дарис последовал за ним наружу, вдохнул свежий воздух.
— Что тебе от Лейна нужно? Мало ты ему нервов потрепал? — прорычал Джек, нависая над ним. — Он только успокоился!
— Ну… Мы, вроде как, встречаемся.
— Что-о-о? Вот как? Ты же говорил, что мой сын тебе не нужен.
Дарис пожал плечами.
— Мы служим на одном корабле. И как-то оно все так…
— Вот паршивец, — вздохнул Джек. — Ну он-то ладно, я и подозревал, что эта его учебная гонка — от безысходности, чтоб не думать о тебе, а ты? Поиграешь и скажешь, что он снова тебе не интересен? Насколько это серьезно?
— Более чем. Очень серьезно.
— С чего вдруг ты мнение переменил? — подозрительно сощурился мужчина.
— Просто мы оба повзрослели.
— Да ладно? Хорошо, — Джек хлопнул по бедрам ладонями, — но вздумаешь обидеть сына, я из тебя наклейку на борт корабля сделаю.
И он явно не шутил.
— Я заберу его завтра погулять? — умильно попросил Дарис.
Его просветили «рентгеновским» взглядом, но соизволили кивнуть:
— Ладно. Но ненадолго!
Дарис решил больше судьбу не испытывать и удалился обратно в отель. Там, в тишине комнаты, рассматривая бегущие по потолку тени, он задумался о произошедшем. Почему Лаки? Он не вспоминал о нем два года, а сейчас хочется поскорее вернуться на корабль, потому что там они смогут быть рядом. Нелогично и странно, такую ситуацию даже мозг кармели не обработает сразу. Просто как-то день за днем накапливалось понимание, что с Лаки ему целоваться хочется, а вот с кем-нибудь другим — нет. Очень ярко перед глазами вставали воспоминания о двух неделях на сентинеле «Эспринг-Арай», тогда еще не омраченные мыслями о том, что чувства Лейна могут быть неправильной привязкой питомца. Тогда ему, беспамятному, было безумно приятно, когда мальчишка касался его, перебирал едва отрастающие волосы, согревал своим теплым телом, когда он в первые дни, придя в сознание после операций, страшно мерз. И это было так же, как и сегодня днем, когда они обнимались на этой самой кровати. Дарис улыбнулся — какой он все-таки славный, этот рыжик. А свое тело Лаки контролирует не в пример лучше, вспомнив эти обнимашки, понял он. Если ему самому понадобилось бежать в душ, чтобы сбросить напряжение, то мальчишка спокойно оделся и ушел, и притом почти не был возбужден. Интересно, ему вообще понравилось целоваться? Надо будет спросить.
Дарис дотянулся до комма, прикинул время и позвонил.
— На связи, — Лаки, судя по картинке, вышел выбросить мусор перед закрытием бара.
— Занят? Сильно?
— Не особо. Скоро домой пойду. Меня еще сегодня допрос с пристрастием ждет, — усмехнулся мальчишка.
— По какому поводу?
— По поводу того, что не сказал, кто со мной на одном корабле служит, — в светлых глазах заплясали чертики.
— О-о-о… Да. А тебе понравилось со мной целоваться?
— Понравилось. Сравнивать мне не с чем, так что будем считать, что ты лучший безоговорочно.
— Я сейчас раздуюсь от гордости и лопну.
— Не лопнешь, импланты скомпенсируют, — фыркнул Лаки. — Увидимся завтра?
— Я зайду в десять, сходим в кино.
— Буду ждать.
«Не с чем сравнивать! Не с чем и не с кем!» — и кто бы сказал Дарису, почему его так радует этот факт? Он завершил звонок, разулыбался, сам не понимая, чему.
Вся специфика ситуации дошла до него только много позже. Это что же, он в самом деле будет у Лейна первым? Совсем первым? И это внезапно испугало. Все-таки ответственность за первый секс лежит на более опытном партнере. И что делать… Дарис сделал пару дыхательных упражнений и слегка подуспокоился. Что делать… Все то же, что и всегда. Сексом заниматься. Не завтра, вероятно, еще не завтра. Завтра будет кино, потом — кафешка… или лучше просто прогуляться где-нибудь в парке? Кафе у матери Лейна свое, притом лучшее, этим его не удивишь. Хотя это можно обсудить попозже, уже с самим Лейном.

На свидание Дарис пришел во всеоружии: по дороге зашел в магазин элитного алкоголя и купил бутылку отличного вина для родителей Лаки, потом завернул в детский супермаркет и выбрал яркую модель звездолета для Кейли, а в цветочном — роскошный букет для миссис Вернер.
— Добрый день, — он лучезарно улыбался, вручая презенты.
Подозрительность Джека усыпить все равно не удалось, но две трети маленькой семьи Лейна он расположил к себе: Нора благосклонно приняла цветы, а Кейли остался в восторге от игрушки. Лаки только усмехался и молчал, не особенно спеша помочь несколько смущающемуся своего «почти официального» знакомства с родителями Дарису. В прошлый раз это было как-то неправильно, словно он попытался вписаться в непривычную обстановку и потерпел фиаско.
— Идем? — предложил Дарис Лейну. — Кино ждет.
— Идем, — кивнул тот, — ничего, что я не особо нарядный?
Он был одет в новые темно-синие джинсы и черную рубашку. И впервые на памяти Дариса не заплел волосы в косу, а оставил виться свободно, даже в хвост не собрал.
— Да ты что, ты просто чудесно выглядишь.
Лаки не сильно-то и поверил, судя по взгляду, но спорить не стал. Кивнул на выход, не торопясь нарушать личное пространство Дариса. Словно после той первой попытки сближения два года назад зарекся делать первый шаг. Дарис сам подхватил его под руку, повлек из дома и дальше, по направлению к кинотеатру.
— Фильм, говорят, неплохой. И места у нас на заднем ряду.
Юноша только улыбнулся, но комментировать избитой фразой про места для поцелуев не стал. Пожалуй, именно такими мелочами он Дарису и нравился, нетипичностью поведения. Как только свет погас, Дарис сам наклонился к Лейну за поцелуем. А после ругательски ругал себя за то, что не подумал, как будет выходить из зала после двух часов поцелуев, и не только их — маленький паршивец умудрился втихую раздразнить его вроде бы случайными прикосновениями, и вроде бы не к самым чувствительным точкам тела кармели. Пришлось брести в мужской туалет, прикрывшись полой куртки. Особенно занятно было знать, что Лаки стоит здесь же, отделенный только пластиковой дверцей, делая вид, что моет руки.
— Куда дальше пойдем? — кармели делал вид, что все в порядке и ничего особенного не случилось.
— Можем прогуляться. Вечер обещали теплый, могу показать тебе свои любимые закоулки парка.
— Пойдем, — радостно согласился Дарис. — Пока погода хорошая.
Первые пару сотен метров они прошли молча, потом Лаки потихоньку вовлек Дариса в разговор о семье, он не забыл своих мыслей по поводу того, что мог вспоминать кармели о своих сестре и брате, о родителях. Дарис рассказывал о шалостях сестры, о своих проделках, о том, как злился брат.
— Ну за что на мелких злиться? — чуть удивленно глянул Лаки. — Они ж мелкие. Надо учить, объяснять. Меня Кейли слушается на «раз». Маму так не слушается, а отец его вообще балует безбожно.
— А теперь Станис где-то служит телохранителем. А Лайза улетела на разведку дальних квадратов.
— А ты летаешь на маленьком грузовом судне. После окончания практики по распределению переведешься на другой корабль?
— Если ты туда же переведешься со мной.
— Не хотел бы загадывать, — покачал головой юноша. — Меня пока устраивает «Гарета», хотя было бы неплохо поиметь хоть немного практики, а наши парни крепче тарианских алмазов. Но пусть так и будет, — он суеверно схватился за шнурок с пятиаренкой.
— Пусть будет, — согласился Дарис. — Хочешь мороженого?
— Я не очень люблю холодные сладости, — признался Лаки. — Лучше горячий чай и пирожное. После нескольких лет на улице учишься ценить тепло.
— Пойдем в кафе? Посидим за чаем, поболтаем о сослуживцах.
— Идем, — легко согласился юноша и так же легко рассмеялся: — Перемоем кости и чешую?
— И всех змей по очереди…
Уже сидя в кафе «У Норы» за дальним столиком, закрытым от чужих взглядов роскошным фикусом, Лаки сказал:
— Тангар к тебе неровно дышит с самого начала нашей службы на «Гарете», да и не он один.
Лицо у него при этом было безмятежно-спокойным, а вот глаза снова выдавали нервозность.
— Я кармели, к нам многие неровно дышат. У нас заложено во внешности, что нас надо любить и нам надо доверять, иначе какие из нас телохранители? — хмыкнул Дарис.
Лаки промолчал, только чуть слышно хмыкнул, припомнив обгорелый труп «возлюбившего» кармели бандита на Рионе и состояние самого Дариса на Фиа.
— Главное — это то, кто мне нравится. А нравишься мне ты, рыжик.
— Мне теперь страшно в это поверить, — Лаки отвел глаза. — Слишком все хорошо.
— Что именно хорошо? — не понял Дарис.
— То, что я тебе нравлюсь. Я не понимаю, что изменилось. Тогда, уходя, ты ясно дал понять, что я тебе не интересен, на корабле я старался держаться от тебя подальше, не желая навязываться. Или чтоб ты подумал, что я навязываюсь. Это было… нелегко. Мне казалось, за два года я привык глубоко прятать свои чувства, даже родители не поняли, что я не забыл тебя. Оказалось, это был такой самообман, и когда ты рядом, все еще острее…
— Просто однажды я понял, что я тоже ничего не забыл.
— Было бы что помнить, — Лейн дернул плечом, — в самом деле.
— Но я взаправду здесь, я настоящий и реальный.
Лаки опустил на скатерть руки ладонями вверх, не потянулся к его рукам сам, а словно предложил выбирать, что сделать. Дарис накрыл его ладони своими.
— И мне наплевать, кому я там нравлюсь, кроме тебя.
Улыбка Лаки словно осветила сумрачный уголок кафе, тонкие пальцы, поначалу прохладные, быстро нагрелись, почти обжигали. Может, так действовала его «неправильная» эмпатия, даря пирокинетику самое приятное, что только для него возможно — тепло.
— Какой чай ты любишь?
— Красный, с чин-чо.
— Я запомню, — кивнул Дарис. — А что еще ты любишь?
— Пирожные с земляникой. Мамины обеды. Ты б знал, как мне не хватало их на «Гарете», — усмехнулся юноша.
— Охотно верю, твоя мама потрясающе готовит.
— Она отца в себя влюбила, как в той поговорке про кратчайший путь к сердцу мужчины. А потом уже он разглядел, какая она красивая, — Лаки покосился на стойку кафе, видимую в просветах веток фикуса, за которой плавно, царственно двигалась Нора. — Знаешь, кажется, у меня будет еще и сестра… — глаза эмпата замерцали расширившимися зрачками. — Но отцу я не скажу, думаю, мама хотела бы сама ему сообщить.
— Семья растет и ширится, — усмехнулся Дарис. — А с чего ты взял, что наш горгон на меня глаз положил? Он и тебя провожает таким взглядом, что только ой, воспламенит и не заметит.
— Ага, — Лейн фыркнул. — От ревности. Я эмпат, забыл? Это тебя я научился читать только по эху, остальных чувствовать гораздо проще.
— Нужно будет с ним переговорить. С чего бы его так на меня переклинило.
— Ты красивый, почему бы и нет? А из команды он один без пары. Остальные уже давно в отношениях, ну, кроме капитана, «Железный Торрес» никого, кроме «Гареты», не любит.
— Увы, у меня уже есть пара…
Лаки склонил голову к плечу, внимательно глядя на него. Было в этом жесте что-то такое… кошачье? То, что выдавало нечеловеческую основу его генома. Дарис погладил его по волосам, улыбнувшись.
— Пойдем ко мне?
И засмотрелся на то, как расширяется и сужается серебристая радужка, словно корона холодного сияния вокруг почти кошачьего зрачка. Лаки волновался.
— Ничего такого, — торопливо сказал Дарис. — Просто посидим, пообнимаемся.
— Хорошо, пойдем.
Дарис и впрямь не собирался сегодня заходить далеко, просто успеть нацеловаться, может, поболтать еще о чем-нибудь. И надо купить чай, кипяток в отеле есть. Лаки был первым, с кем он вел себя так сдержанно и осторожно. Ну, просто потому, что прежние партнеры в его жизни не были безоглядно влюбленными в него девственниками, легко прыгали в койку. К тому же, у них еще есть время, целых пять дней. Сегодня можно просто попить чай и съесть пару пирожных.
— Зайдем в магазин, — предложил Дарис.
— Давай, зайдем, — согласился Лейн.
Он бы погулял по парку еще, потом ведь снова на полтора-два месяца уйдут в космос, а там никакой зелени, разве что у капитана в каюте стоит сетарийский вьюнок, да в кают-компании чахнет потихоньку что-то блекло-оранжевое, незнакомое. Надо, кстати, попробовать «разговорить» растение, выяснить, чего ему не хватает. Юноша предполагал, что света или какого-то элемента в почве или воздухе.
В магазине Дарис купил любимый чай Лаки и коробку пирожных.
— Во сколько тебе надо быть дома?
— Часам к пяти желательно вернуться. Я обещал Кейли, что поиграю с ним и почитаю «Приключения звездного капитана Тадеуша».
— Так скоро? — слегка огорчился Дарис.
— У нас еще четыре часа, — рассмеялся Лейн.
Дарис порадовался, что отель близко.

Чай распространял ароматы во все стороны, заставляя кармели принюхиваться и ходить кругами около чашки.
— Нравится? — заваривал его Лаки сам, припомнив все, чему научился у мамы Норы. — Самый ароматный напиток, что я знаю.
Пахло странно и притягательно, смесью теплого вишневого аромата и холодного мятного. Где-то кармели уже это слышал, запах был знакомым и почти… родным?
— Так пахнет… Не помню. Мне знаком этот запах, но не знаю, откуда.
Лаки только улыбнулся.
— Так пахнешь ты. Мятная жвачка и вишневый сигаретный дым.
— Правда? — удивился Дарис.
— Я запомнил запах с той ночи, когда ты дал мне вот это, — качнулась на шнурке монетка в пять арен.
Дарис не удержался, потянулся снова поцеловать Лейна, прижал его к себе.
— Ты хранил ее… пять лет?
— Мой талисман на удачу? И буду хранить всю жизнь.
Кармели погладил его по волосам, пытаясь хотя бы так выразить нахлынувшее чувство нежности. Странно было понимать то, чего в упор не видел, а потом вообще старался забыть: он любим. Не потому, что у него обеспеченная семья, и он может оплатить самые дорогие коктейли в баре, не потому, что он красив, и окружающие будут завистливо провожать глазами идущую с ним девицу. И даже не потому, что он в постели весьма неплох и умеет доставить наслаждение даже капризному в этом плане сетари. Его любят потому, что… Почему? Объятия стали немного крепче.
— Я тебя никогда не отпущу, — пробормотал Дарис в макушку Лейну.
— Совсем никогда? — тот тихонько рассмеялся, дыхание теплом прошло по коже. — Отец нас тогда найдет и отругает так, что уши в трубочки свернутся.
— Я в более глобальном плане…
— А твои родители?
— При чем тут мои родители, это же моя жизнь.
Лаки промолчал, только повернул голову, мазнув по коже губами, прижался виском к плечу любимого кармели. Ему было хорошо. Тепло. Дарис решил, что он готов простоять вот так вечность, обнявшись. Лейн сам отстранился, улыбнулся:
— Чай остыл, наверное, но он и холодный неплох.
— И пирожные не надо греть.
С Лаки вдвоем было уютным даже чаепитие. Он рассказывал о своей учебе, немного удивляясь тому, какие курьезы случались, и что он сумел это запомнить в своей гонке. Расспрашивал об учебе Дариса. И сработавший таймер, выставленный кармели, оказался печальней погребального колокола.
— Пора возвращать тебя домой.
— Угу, пора. Проводишь?
— Конечно, я ведь должен быть уверен, что ты в порядке.
Лейн радовался тому, что его держат за руку, по пути рассказывая о том, что мог уловить своим даром.
— Помнишь, ты удивлялся, откуда я знаю, когда придет автобус? Мне говорили улицы и дома. У нас довольно светлый город, и охотно отзывающийся на мой дар.
— Я впервые вижу такой вид эмпатии. Но это тоже здорово.
— Ты ведь знаешь, откуда я. О! Я ведь хотел найти доктора Черриш, поблагодарить за то, что выпустил из питомника, а не отправил на утилизацию, — вспомнил Лаки.
— Думаю, доктор тебе обрадуется. Завтра съездим?
— Давай! Спасибо! — обрадовался юноша. — Один я бы побоялся ехать, честно.
— Я тебя в обиду не дам, — заверил его Дарис и вздохнул. — Ну вот… Пришли. Ты мне позвонишь вечером?
— Если хочешь, — Лейн привстал на цыпочки и поцеловал его. — Обязательно позвоню.
— Спрашиваешь тоже. Конечно, хочу.
— Спрашиваю, потому что тебя я читать не могу, Дар. Только твой «след», эхо присутствия в пространстве, эмоции, которые возможно угадать по мимике и движениям тела.
— А почему ты не можешь меня читать? — удивился кармели.
Он наивно полагал, что уж его-то Лейн может считывать в первую очередь даже при отсутствии умений питомца.
— Потому что я сканер-предметник, такая уж специфика дара. Бракованный, помнишь? Чтобы суметь считывать состояние тела, мне приходится довольно серьезно настраиваться, переключать восприятие.
— Но во мне ведь полно имплантов. Ты их чувствуешь?
— Сейчас — да, но только потому, что сам помогал устанавливать некоторые из них. Вот они и откликаются, потому что помнят мои руки. И помогают почувствовать остальное.
Дарис с удовольствием еще поболтал бы, но время поджимало. Лейн ведь обещал семье вернуться вовремя, так что пришлось прощаться. А у него появились еще темы для переосмысления и тщательного обдумывания. Лейн помахал ему рукой с лестницы и умчался в дом, только мелькнуло ало-рыжее пламя волос в дверном проеме.
Дарис вернулся к себе в отель, допивать чай и курить. Значит, Лейн не может почувствовать импланты кармели, если не ставил их. Странно… То ли импланты его дар считает биологией, то ли еще что. Но как он понял настроение горгона и не понял настроение Дариса? Может, потому, что как раз от Дариса он старался держаться подальше, закрыто, не стараться рассмотреть? Не навязываться? И он продолжал его любить все это время. Так странно… Когда тебя любят. И очень тепло. Летать хочется. А еще хочется снова спать в объятиях Лаки, как тогда, обнимать его и видеть цветные пятна во снах. Он решил, что завтра сам, лично придет отпрашивать мальчишку на ночь у его родителей. Это было… забавно, словно в далеком детстве, когда отпрашивались у родителей к друзьям с ночевкой. Только придется объясняться куда больше. Впрочем, они оба взрослые люди, вряд ли Лейна будут удерживать.

Лаки позвонил Дарису вечером, уложив брата спать.
— Привет. Я охрип, — он весело усмехнулся. — Отболтал себе весь язык, пока рассказал Кейли про космос и корабль, капитана и команду.
— Зато твой братец счастлив наверняка. А я вот без тебя скучаю, мне тут одиноко и холодно.
— Укутайся в одеяло и представь, что я рядом, — усмешка стала шире. — Ты похож на Кейли. Он тоже не хотел меня отпускать, а в свои четыре года он уже совсем не перышко, на руках таскать тяжело.
— Может, завтра переночуешь у меня?
— Давай, решим это завтра? — предложил Лаки. — Я созвонился с питомником. Доктор Черриш работает с десяти часов.
— Хорошо, я заеду в десять, как раз доктор успеет начать работу.
— Буду ждать. Добрых снов, Дар.
— Добрых снов, мое рыжее солнце.
Последнее, что он увидел, прежде чем вызов прервался, была яркая улыбка Лаки. Настоящая и теплая. Дарис вздохнул и улегся в постель, ждать нового дня и видеть во сне свое пламя.


Глава одиннадцатая

      Дарису снова снилось пламя по имени Лейн, так что будильник он воспринял сперва с недовольством, потом вспомнил, что можно увидеться и наяву. Из довольно строгой одежды у него с собой была только форма лейтенанта, почему-то подумалось, что на встречу с этим доктором Черришем нужно одеться официально. Когда добрался до дома Вернеров, убедился в правильности догадки: Лейн был одет в строгий костюм и белоснежную сорочку, а волосы убрал в тугую косу. И явно очень волновался.
— И чего ты так боишься? — улыбнулся Дарис.
— Там… неприятное место. Увидишь сам, если получится, — Лаки стиснул его ладонь прохладными пальцами. — Идем?
— Идем. И помни, что с тобой рядом я.
      Питомник располагался за городом, им пришлось нанять кар, чтобы добраться туда. И сперва Дарис даже не понял, что такого неприятного в светлой, чистенькой рощице, скрывающей территорию этого заведения. Потом дорога вывела к воротам в высоком бетонном заборе, по верху которого шла колючая проволока.
— «Колючка» под напряжением, — с кривой усмешкой пояснил Лейн. — Чтоб ни туда, ни оттуда.
— А что, часто лезут и туда и оттуда?
— Питомцы — дорогой товар. Были прецеденты, когда похищали готовых к аукциону. А «оттуда»… Бракованные появляются в каждой партии. Один-два из десятка. Попытки сбежать тоже бывали, да и не только бракованных. Питомцы все же разумны, когда начинается… предметное обучение, по спецификации, выдерживают не все. Иногда просыпается свобода воли и у них.
— И много было сбежавших?
— За восемьдесят лет существования этого питомника? — Лаки издал то ли всхлип, то ли смешок. — Один.
— Только ты. М-да… Так, а дальше куда идти?
      Лаки нажал кнопку звонка у ворот, приподнялся к переговорному устройству:
— Нас ждет доктор Черриш. Лейн Вернер и Дарис ан-Айлар.
      Ворота медленно поползли в сторону, но за ними вместо двора была недлинная бетонная «кишка», в конце которой были еще одни ворота, которые открылись только после того, как закрылись с мрачным лязгом первые.
— Почему доктор не мог выбраться в город к нам?
— Потому что объект режимный, он живет на его территории и имеет право покинуть ее только по спецразрешению.
— Ого… Ладно, идем, пообщаемся.
      Внутри было уже далеко не так пасторально, как снаружи. Деревьев не было, только ухоженный газон и пара клумб с цветами. И целый комплекс одноэтажных зданий с зарешеченными изнутри окнами. Без решеток был только выставочный павильон.
— Там бронированные стекла, — пояснил Лейн. — А внутри питомцам запрещено подходить к окнам ближе, чем на метр. Были случаи, когда били стекла и резали вены, лишь бы не попасть на аукцион.
— Ясно. А нам куда? Табличек никаких не вижу.
— Идем, нам в административный корпус.
      Руки у Лейна были ледяные, и Дарису хотелось просто сгрести его в охапку и убраться отсюда подальше и навсегда.
— Я с тобой, — снова напомнил он.
      Нужное им здание мало чем отличалось от всех прочих снаружи. Внутри явно пытались создать ощущение нормальности: цветы в горшках, ковровые дорожки, яркое освещение, официального вида таблички на дверях. Портили все многочисленные камеры и посты охраны. На входе пришлось предъявить гражданские иденткарты и получить одноразовые жетоны, которые съедали автоматические двери. Дарис задался вопросом, как доктор ухитрился вывести Лейна на свободу. Но спрашивать это здесь, где уши могут быть даже у стен и цветочных горшков? Ну уж нет.
      Сам доктор оказался довольно тусклым мужчиной, словно сросшимся со своим кабинетом, такой же серый и скучный. При виде посетителей на его лице возникло мимолетное удивление:
— Лайон?
— Лейн Вернер, сэр, — улыбнулся юноша.
— Дарис ан-Айлар, — представился кармели.
— О, так ты все же нашел себе хозяина, — понимающе кивнул доктор.
— Хозяина? — удивился Дарис.
      Лаки независимо дернул плечом:
— Нет, доктор Черриш. Я нашел семью и счастье.
— Я так и сказал, — покивал тот.
— Он не мой питомец… Он моя пара.
— Ну-ну, не стоит стыдиться того, что случилось, — покровительственно улыбнулся доктор.
— А что случилось? — не понял Дарис.
— Лайон… кхм, Лейн ведь запечатлелся на вас…
— Не понимаю, о чем вы. У него нет импринтинга.
— Ну, нет, так нет, — снова покивал доктор, хотя было видно, что он остался при своем мнении.
— Я просто хотел сказать вам спасибо, — гордо выпрямившись и развернув плечи, сверкнул глазами Лаки.
      Дарис не стал мешать их беседе, принялся рассматривать кабинет. Скучно и тоскливо.
 — Я рад, что тебе все удалось. Идите, право, не стоит задерживаться здесь. Или, может, хотите взглянуть на питомцев?
— Нет-нет, — отказался Дарис. — Спасибо.
      Обратный путь был таким же: предъявить документы, получить жетоны, и так пять раз. И не важно, что они буквально десять минут назад прошли внутрь. А питомцев Дарис все же увидел — через стекла выставочного павильона. Десяток подростков с самыми разными модификациями, от ушей и хвостов до крыльев и прочих извращений над природой, с разной, но обязательно яркой расцветкой волос безропотно выстроились на небольших подиумах, накрытых стеклянными клетками-колбами, словно коллекционные куклы в витрине магазина. Его передернуло, он поспешил ускорить шаг. Увести отсюда Лаки, его Лаки, не куклу с мертвыми глазами, живого, свободного, любящего не по принуждению заложенной чужой волей программы.
— Как ты? — спросил он, едва оба вышли за пределы комплекса.
— Х-холодно… как же там холодно, Дар… — Лейн прижался к нему.
       Кармели обнял его.
— Все, ты не там, ты здесь, со мной, а я теплый и согрею.

      Уже позже, отогревая Лаки горячим чаем в номере гостиницы, он рискнул спросить, как же доктор Черриш умудрился вывести его за пределы питомника. И опешил, услышав ответ:
— Вколол снотворное и запихнул в мусорный пакет. Меня выбросили вместе с мусором на свалке.
— Ого… — только и смог сказать кармели.
— Повезло, что летом. Зимой я мог бы не проснуться. Я вообще везучий, — Лаки усмехнулся.
— Это уж точно. Ну что, тебе стало полегче? — Дарис взял его за руки.
— Намного. А если поцелуешь, я вообще забуду обо всем, — лукаво наклонил голову к плечу Лаки.
      Кармели сразу выполнил его просьбу. А потом не смог отказаться, когда его начали раздевать, не дав прервать сумасшедшего поцелуя. Кажется, Лаки решил все за них обоих. Спрашивать, не слишком ли тот торопится, Дарис не стал. Лейн имел полное право хотеть его и получить. Просто придется потихонечку сдерживать его, одного энтузиазма мало, чтобы все прошло приятным для обоих образом, а у Лаки только энтузиазм и есть, опыта по-прежнему не наблюдалось. К счастью, Лейн не слишком потерял голову, да и ласками его удалось слегка расслабить. Дарис ненадолго отстранился, рассматривая мальчишку: голого, тяжело дышащего, с поволокой во взгляде кажущихся сейчас почти серебряными глаз, раскинувшегося под ним во всей прелести юношеского тела, никем до Дариса не тронутого.
— Ты сейчас прекрасней всех на свете, — сообщил он.
      Остановиться было уже выше его сил, так что после комплимента он продолжил ласки, становящиеся все более откровенными. Сегодня Лаки попрощается с невинностью.
      Мальчишка отвечал так, что Дарис мог только слегка удивиться, почему вокруг еще не пляшет пламя. Лаки и был этим пламенем, приснившимся стрелку в первую ночь на борту «Гареты». В его желании сомневаться не приходилось.
— Придется немного потерпеть… Но потом будет приятней.
      Вместо ответа Лейн потянул его на себя, захлестывая длинными ногами бедра. Это показалось неимоверно трудно — войти в него и не кончить через полминуты. Наверное, когда находишь свое пламя, все, и чувства и ощущения, становится острее. Тут уж сыграло «эльф я или не эльф?!», и витающая фоном мысль, что за удовольствие Лаки сегодня он в ответе. И желание увидеть, как задохнется, забьется под ним мальчишка, дойдя до оргазма под чутким его руководством. Он девственник, так что много времени это занять не должно.
      Действительность превзошла его ожидания и мечты. Лейн прерывисто вскрикнул, между их телами плеснуло горячим семенем. И Дарис кончил, чувствуя себя счастливейшим на свете, хотя и неясно, почему. Вроде бы, просто секс, еще и не очень долгий. Думать и анализировать в кои-то веки не хотелось, хотелось просто обнять своего юного любовника и дождаться, пока успокоится дыхание. Не учел он только одного: Лаки не человек, а в его генокоде собрано все самое лучшее — с точки зрения секса, конечно, — из многих рас вселенной. Лаки создавали способным не только доставлять удовольствие, но и возбуждать. Стоило ему притянуть кармели к себе и поцеловать его, второй виток желания не заставил себя долго ждать.
      Вместо третьего раза он сгреб Лаки и прижал к себе.
— Тебе хоть понравилось?
— Да-ар, а по мне… ох… не заметно? — юноша тихо рассмеялся, на большее не было пока сил.
      Он выжатой тряпочкой лежал в объятиях кармели и мог только дышать, постанывая от бродящих в теле отголосков удовольствия. Дарис поцеловал его в лоб, сообразив, что целовать в губы чревато продолжением: что-то в слюне Лаки было такого, что действовало, как афродизиак.
— Я сделаю тебе чай. Попозже, — добавил он.
— Хорошо, — согласился Лаки, прикрывая глаза.
      В легкую дрему разум соскользнул незаметно, принося отдых после непривычных телу нагрузок. Дарис добрался до душа, потом сделал чай и заказал пиццу — выползать никуда не хотелось. Взгляд то и дело возвращался к раскинувшемуся на переворошенной постели Лаки, отмечая, что совсем без следов обойтись не удалось, на светлой коже уже проступают пятнышки синяков от слишком крепкой хватки и поцелуев. Но поза, в которой мальчишка уснул, сказала все лучше самого опытного психолога: Лаки понравилось, он удовлетворен, и Дарис рискнул бы даже предположить, что счастлив — иначе интерпретировать эту «морскую звезду» не получалось. Интересно, запах чая его разбудит или нет?
      Разбудили Лейна только совместные усилия чая и пиццы. Он повел носом, сел, покачиваясь, потом разлепил глаза и облизнулся.
— С добрым утром и приятного аппетита, — рассмеялся Дарис.
— А уже утро? — изумился Лаки.
— Нет, еще даже не вечер, ты проспал всего час. Как себя чувствуешь?
— Отли-и-ично, только голоден, как венерина мухоловка в пустыне!
— А на этот счет у меня есть прекрасная пицца с сыром и твой любимый чай. Иди сюда. Можешь не одеваться.
— Сначала в душ, я быстро, — Лаки умчался, и, судя по тому, как двигался, никакого дискомфорта после двух соитий, да с непривычки, он не испытывал — регенерация справилась за час.
      Дарис разлил чай по чашкам, поджидая Лаки. Когда тот вышел — с влажными, бешено вьющимися волосами, в одном полотенце, пришлось напомнить себе, что он голоден, и вообще, не многовато ли будет — третий раз? Собственное тело словно с цепи сорвалось. Дарис постарался дышать медленно и размеренно, утихомиривая возбуждение. Лаки то ли не заметил, в чем он сомневался, то ли сделал вид.
— Садись есть. Ты сказал родителям, что переночуешь у меня?
— Угу. Меня отпустили с бо-о-ольшим скрипом, — усмехнулся Лейн.
— Потому что мне не доверяют?
— Отец мало кому доверяет вообще, — дипломатично отозвался юноша.
— Думает, что я тут буду растлевать его старшего сына…
— Ну-у-у, мне не нравится слово «растлевать», оно не подходит ситуации.
— Хорошо, соблазнять, — Дарис подсел ближе.
— Тоже не совсем подходит, — усмехнулся Лаки.
— А что подходит?
— Я бы сказал «любить», — Лаки серьезно посмотрел ему в глаза.
— Я тебя люблю, — согласился Дарис.
      Наградой за эти слова стало полыхнувшее в зрачках Лейна нежное золотое пламя.
— Сплю я спокойно, не пинаюсь, не храплю и соседей не пинаю. И одеяло не перетягиваю, — сообщил Дарис. — Так что одна кровать нам помехой не станет.
— Я помню, — улыбнулся Лейн. — С тобой очень уютно спать. Тепло.
— С тобой тоже. Ты — мое пламя.
      Уточнять, что может означать подобная фраза в устах пирокинетика, Лаки не стал, он достаточно хорошо учился, чтобы знать это.
— Может, прогуляемся? Сходим в Ботанический сад при институте биотехнологий? Там красиво сейчас.
— Хорошо, давай. Там, наверное, должно цвести что-нибудь приятное глазу?
— Да там круглый год цветет что-то, — рассмеялся юноша, одеваясь. — О-ох, и как же мне идти с этим стогом курчавого сена на голове?
      Не расчесанные вовремя волосы выпрямиться и не подумали, окружая теперь его голову настоящим рыжим пожаром.
— Сейчас попробуем расчесать…
      Кто б Дарису раньше сказал, что такое простое и обыденное действо может быть таким приятным? Запустить пальцы в мягкий шелк, придерживая и разделяя прядки, выгладить щеткой, пока не заблестят живой медью.
— А вот теперь можно и погулять пойти.

      Прогулка удалась, Ботанический сад радовал буйным цветением как эндемиков планеты, так и привезенных из иных миров растений.
— О, смотри, вот оно! Карцилюмос золотистый. Теперь я знаю, как это должно выглядеть по-настоящему, — обрадовался Лаки, найдя ту оранжевую хрень, которая помирала в кают-компании «Гареты».
— А что ты с ним собираешься сделать? — удивился Дарис.
— Лечить, конечно. С растениями мне это сделать намного проще. Достаточно договориться, чего им не хватает, и дать это.
— Капитан обрадуется, я более чем уверен.
— Надеюсь. Еще прогуляемся, или зайдем перекусить в наше кафе? — предложил Лейн.
— Зайдем. Надо показать, что ты жив.
      Ужин стараниями мамы Норы получился отменный, Лаки сказал ей пару слов, видимо, успокоил, что ничего с ним кармели не сделал, но женщину больше успокоил, кажется, его цветущий и счастливый вид, чем слова.

      Дарис улыбался, цвел и был самым счастливым кармели весь остаток отпуска. Счастье оборвалось внезапно и быстро — они с Лаки подходили к распределительному шлюзу орбитальной станции, когда голову пронзило болью, заставив рухнуть на колени.
— Дар? Дарис, что? — Лаки обхватил его виски ладонями, ныряя в состояние крайнего сосредоточения сразу и глубоко, чтобы понять, в чем проблема.
      Один из имплантов в основании шеи сбоил и искрил. Внезапная неполадка, которую предсказать было невозможно заранее. Лейн потянулся к нему своим даром, фиксируя на месте и прерывая энергообеспечение полетевшего узла.
— Дарис, слушай внимательно. Я вызываю спецов из института имплантологии. Голову ты сейчас повернуть не можешь, не пугайся, я просто заклинил подвижные части узла. К рейсу тебя, естественно, допустить не могу. Нужна срочная замена импланта.
— Ладно, — выдавил побледневший кармели.
— Потерпи, я сниму болевые ощущения. Не гарантирую, что полностью, но будет полегче.
      Это уже не было применением его дара, просто грубая физиология: несколько резких и коротких нажатий на определенные точки тела кармели — и нервные центры перестают получать импульсы от поврежденных волокон.
— Вот так. Легче?
— Да. Буду ждать в больнице и махать платком из окошка.
— Я предпочел бы заменить имплант тебе сам, — Лейн поддерживал его, одновременно набирая код срочного вызова бригады медиков на орбитальную станцию. — Но придется довериться чужим рукам. — И уже в комм капитану: — Сэр, нештатная ситуация. Стрелок ан-Айлар отстранен от полета по состоянию здоровья. Я задержусь до передачи его медперсоналу клиники.
— Все будет хорошо… — Дарис сосредоточился на том, чтобы дышать.
— Эй, это была моя реплика, — Лаки постарался улыбнуться, и мысленно порадовался тому, что его лица Дарис сейчас не видит: губы дрожали и не повиновались. — Так что да, все будет хорошо. Дождись меня.
— Это всего лишь один имплант из ста сорока трех. Ничего страшного, огонек.
      Бригада медиков, наконец, прибыла, когда у Лаки окончательно отнялись колени, да и у Дариса уходило много сил на то, чтобы держать спину прямо и не сдвинуть ничего в придачу к сломанному импланту. Кармели быстро погрузили в стазис-поле, Лейну помогли встать и выпрямиться, от помощи он отказался.
— Не скучай, Дар. Я всегда на связи.
— Хорошо. Поменяют — и позвоню.
      Медицинский флаер унесся прочь, на планету. А Лейн — в направлении шлюза, в котором ждала старушка «Гарета».
— Капитан, медик на борт прибыл, — отрапортовал он, спеша в кают-компанию на построение.
— Хорошо. В этот рейс летим в сторону Фиа. Везем лекарства. Все должно быть быстро и без особых проблем.
      Лаки просканировал команду, доложил о готовности. Рейс начался буднично для всех, кроме него: сердце юноши раздирала тревога, хотя тревожиться было, собственно, не о чем и незачем. В клинике института имплантологии лучшие хирурги, Дариса поставят на ноги в два счета. По сути, он уже через три дня будет здоров. Но задерживать рейс нельзя, медикаменты на Фиа требуются срочно.


Глава двенадцатая

      Дарис пролетевшего времени не заметил — операция проводилась, пока пациент находился в медикаментозном сне, да и заживление он тоже проспал. Он знал, что от Рионы до Фиа «Гарета» будет идти около недели. Придется поскучать немного без Лаки, потом корабль наверняка вернется на Риону, подобрать стрелка. Имплант прижился, адвокаты производителя бегают и утрясают с родителями все тонкости и сумму компенсации. Жить можно, лишних полторы недели отпуска в наличии, и надо позвонить Лаки.
      Первый звоночек тревоги прозвучал, как только мелодичный голос автоответчика сообщил, что «абонент вне зоны доступа». Это было очень странно. Дарис нахмурился и попытался вызвать сразу корабль. Ответ был тот же, хотя такого быть не могло. Дарис кинулся к инфо-комму, просматривать новости: если с кораблем прервалась связь, это должны были сообщить. Ничего. Маленький корабль просто затерялся в космосе. Вот если он не прилетит на Фиа, поднимут тревогу, но уже может быть слишком поздно.
— Я хочу заявить о пропаже грузового судна, — Дарис связался со службой космического правопорядка.
      Заявление у него приняли, но с таким скрипом, что Дарису отчетливо захотелось сжечь всех местных бюрократов к гребаной матери в пепел.
— Вы же понимаете, что разработка заявления начнется только в том случае, если корабль не выйдет в расчетное время на точку назначения? «Гарета» — старый грузовоз, вполне возможны неполадки в ретрансляторах.
— Не понимаю, — отрезал Дарис. — Никаких неполадок быть не должно, с кораблем что-то случилось.
      В команде было два механика: Стэнли, совмещавший должность стрелка и инженера систем связи, и Коран, второй пилот. Если бы неполадки были с ретрансляторами, они вдвоем бы уже справились. По крайней мере, Стэнли утверждал именно так.
— Хорошо, рассчитаем траекторию и отправим патруль с ближайшей планеты.
      То, что Дарису удалось поставить на уши, пусть и с проволочками, с попытками потянуть время, все нужные службы, было равноценно подвигу: бюрократия в Федерации была, пожалуй, похуже, чем в Альянсе. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что это и вправду всего лишь неполадки со связью.
      Раз за разом он набирал код корабля, код личного комма Лаки, получая одинаковый ответ: «Абонент вне зоны доступа». Суета с поисками «Гареты» началась только спустя четыре дня, когда грузовоз не вышел из прыжка в расчетной точке пространства, а патруль, еще два дня прочесывавший пространство, не обнаружил никаких следов корабля, пройдя по предполагаемому маршруту следования.
      Дарис проблему решил просто — он стал пробовать связаться с сентинелем «Эспринг-Арай». Если кто и способен разыскать «Гарету», то это они. Оказалось, что это не так-то просто — изловить всем нужный корабль героя Галактики. Пришлось посылать сообщения, пока не отозвался Валенциа, как самый свободный, видимо.
— Что случилось?
      Дарис коротко изложил проблему.
— Понял, — кивнул тай-навигатор. — Собирай вещи, через час будем уже у вас. Ли-и-и-ис... — связь оборвалась, видимо, ментал-капитан решил, что нечего зря слушать переговоры, когда проблема обозначена.
      Вещей у Дариса было немного: форма, смена белья, зубная щетка и кредитная карта, так что обозначенный час он старался не терзаться мыслями о том, что могло случиться. Ошибка курса? Пираты? Лучше бы ошибка курса, тогда можно просто поймать корабль, вышедший не в той точке… или не вышедший из подпространства.

      Транспорт с сентинеля прибыл, как по часам.
— Найдем, — Лис ободряюще хлопнул кармели по плечу. — Вы прям как по закону подлости, то один пропадет, то второй, главное, чтоб это не переросло в закономерность.
— Постараемся. А как вы будете искать «Гарету»?
      Лис только захохотал, и Дарис прикусил язык. Действительно, как выпускники Пси-академии будут кого-то искать? Но ему все же соизволили пояснить:
— Начнем с поиска в квадрате, где, предположительно, пропала связь с кораблем, очертим сектор, где корабль точно не может быть, остальное сентинель «прошьет» за пару суток, — Райл жевал какую-то травинку, наверняка очень полезную и витаминную. — Суммарная мощность интеллекта пробивает ментал-поля по третьему уровню. Массовый разум заметим. Дальше дело техники — подойти, забрать, улететь.
      Док, похоже, изо всей команды тревожился за своего бывшего стажера больше всех. Не считая, конечно, Дариса.
— Паладин видит цель, не видит препятствий, — хмыкнул он на краткий ликбез Райла. — Как там Лаки, эльф? Если пошел служить, значит, уже все сдал и закончил?
— Мы служим на одном корабле. У меня имплант засбоил, пришлось лечь в клинику. А они ушли в рейс…
— О как. Ничего, найдется пацан. Хотя какой он там уже пацан, двадцать лет, мужик. Подрос хоть?
      Док мог все это вытащить из Дариса, просто считав образы и картинки из памяти. Но, во-первых, это было неэтично, во-вторых, кармели нужно было отвлечь.
— Нет, он не растет… Такой и остался. Мелкий.
— И в тебя влюбленный? — как бы между прочим спросил Док, делая незаинтересованный вид.
— Мы с ним пара, — Дарис отвернулся.
      Док подсунул ему под нос релаксант:
— Не нервничай, отыщется. Даже если пираты, парень не пропадет. Шакалы космоса медиков не трогают, им такие нужны.
      Дарис сделал глубокий вдох. Под действием релаксанта-снотворного сознание постепенно переходило в режим сна.
— Вот так, койка знакомая, поспи, пока мы ищем.

***

      Лаки проснулся от воя сирены, как и Тангар.
— Что случилось? — спросил, глядя как пилот подскакивает и одевается.
— Судя по сигналу сирены, нас кто-то «подцепил». Вернее, ясно, кто — пираты.
— И что теперь делать?
— Что делать… Не знаю пока, надо посмотреть. Или отдать груз и свалить, поджимая хвост, или оказать сопротивление.
— Сопротивление? Восемь членов экипажа против… сколько там пиратов — черт знает, да?
— Медику приготовить медотсек к приему раненых, — рявкнул голос капитана по общекорабельной связи.
      Лаки рванул на рабочее место, на ходу застегивая форменный комбез. Расчехлить капсулу, перевести в режим готовности, передвинуть кофры с перевязочным и шовным материалом, коагулянтами и противошоковыми препаратами поближе. Расчехлить комплект защиты и проверить кислородные баллоны на случай разгерметизации.
      Капитан принял решение отстреливаться, надеясь, что пираты уберутся, встретив сопротивление. Корабль сотряс первый слаженный залп бортовых орудий. Лаки прикрыл глаза, касаясь ладонями стены медотсека, слушая «Гарету». Ответного залпа корабль мог и не выдержать… Все зависело только от мастерства стрелков и мощности стационарного щита грузовоза.
«Старушка, не подведи».
      Разносить судно и терять груз пираты не планировали, так что в ответ зацепленный корабль хорошенько встряхнули. По переборкам и обшивке «Гареты» прошла волна напряжения, мигнуло и погасло основное освещение, тускло включилось резервное.
— Капитан, разрыв коммуникационной шахты в переходе между грузовым отсеком и шлюзом, — срывающимся от волнения и пойманной, почти реальной боли корабля голосом крикнул Лейн.
      Капитан отреагировать не успел, их встряхнули еще разок, решив, что даже если не выдержит обшивка и команда от разгерметизации загнется, груз не пострадает. Лаки пришлось отключиться от корабля, иначе его просто оглушило бы. И без того удар по ментальному полю был достаточно сильным, чтобы он ощутил во рту привкус крови. Провел под носом ладонью и выругался: кровь была и там. Завыла и захлебнулась сирена, оповещающая о разгерметизации где-то в районе шлюзового перехода. Сигнал бедствия успешно глушился, в чем сомневаться не приходилось. «Гарета» все еще пыталась отстреливаться, Лаки чувствовал дрожь и слышал гул срабатывающих систем перезарядки. Это было явное безумие, похоже, капитан пошел на принцип, или, возможно, просто знал, кто поймал грузовоз в ловушку, и не ждал от него никакого милосердия к пленным. Потом дверь шлюза принялись вскрывать, неторопливо, зная, что никуда добыча не денется. «Гарета» буквально кричала от боли и невозможности защитить доверившихся ей существ. Лейн до крови прикусил губу, но что он мог?
— Команде надеть скафандры и вооружиться. Яспер пришел по наши души, ребята.
— А это кто? — спросил Лаки.
— А это, сынок, широко известная в узких кругах тварь, не брезгующая работорговлей, — пояснил капитан.
      Голос у него был спокойный, но Лейн отчетливо понял: никто из команды добровольно живым не сдастся. «Работорговля» звучало очень неутешительно. Попасть в рабство ему очень не хотелось. Хотя бы потому, что он знал, что это такое, и счастливо избежал этой участи в самом начале своей жизни. Поэтому он влез в скафандр и взял в руки то оружие, что нашел вместе с комплектом защиты: малый штурмовой пистолет. Обращаться с оружием их учили на предполетной практике, и он даже сдал экзамен, хотя большая часть орудий убийства была для него слишком тяжелой.
— Нас пристрелят, да?
— Нет, если мы их не разозлим как следует… Придется постараться.
      Умирать Лаки не хотелось. На Рионе его ждал Дарис, и у них только все начиналось… Но выбора ему, как и всей команде «Гареты», не дали: вместо штурм-отряда пиратов во вскрытый шлюз вкатилась неведомая хрень, и здоровые, как медведи, парни сбитыми кеглями без единого звука попадали, кто где стоял, не успев сделать ни выстрела. Лаки повезло меньше, ему показалось, что в его бедной голове взорвалось что-то, нашпиговывая мозг ржавыми иглами, но отключиться никак не получалось. Чудовищная боль не давала нырнуть в беспамятство, заставляя кричать, срывая голос, пока он не охрип. Все закончилось, когда в развороченный шлюз вошли, наконец, пираты, отключая свою адскую машину.
— Собирайте всех, — скомандовал один. — Неплохо-неплохо. Выручим приличную сумму.
— С псиоником что делать, кэп?
      Лаки ощутил смягченный скафандром удар в бок, дернул пойманную ногу, ударил сам, действуя на одних рефлексах, разуму сейчас было не до того.
— Тоже забирать, что же еще?
      Очень скоро на месте происшествия не осталось ни следа: выпотрошенный от груза корабль, выставив предельное ускорение, отправили курсом на ближайшую звезду, команду, все еще пребывающую без сознания, и яростно брыкающегося Лаки перетащили на пиратский корабль, и этот квадрат космоса опустел.

***

      «Эспринг-Арай» без устали прошивал космос, точку за точкой. Пока что безрезультатно, время было упущено в той мере, чтобы усложнить задачу по поиску даже восьми псионикам.
— И ежу понятно, что не в технических повреждениях дело, «Гарета» не потерпела крушение. А если это были пираты, то искать нужно на пиратских базах, и, скорее всего, уже каждого члена экипажа по отдельности. Обычная практика — захваченный экипаж стараются отправить в разные точки сбыта, — размышлял Док.
— Понятия не имею, где в этом секторе пиратские базы, — хмыкнул Валенциа. — Придется искать вруч…
— Засек, — перебил их Лис. — Скопление живых существ на одном корабле. Мы далеко от основных путей, так что всем приготовиться.
      Дарис понятия не имел, к чему готовиться, да и чувствовал себя среди сработанной команды, как пятое колесо, только что умудрялся не мешать.
— Может, мы им просто мозги выключим? — предложил Кей.
— А может, мы их захватим, и я прогуляюсь по кораблю? — Валенциа мило улыбнулся. — Пожалуйста.
— Если там кто-то из команды «Гареты», и ты прогуляешься, то сведений мы уже не добудем, — Док опустил ручищу ему на плечо. — Сначала посмотрим, что за птицы.
— Ладно, — Валенциа слегка приуныл. — Давайте смотреть. Запустим дрон, он заглянет к ним во все иллюминаторы?
— Для начала попытаемся мирно… ну, относительно мирно договориться по связи… А ну, стоять, зараза, куда это ты намылился? — почти азартно прошипел Лис.
— Я? — Кей покачался с носка на пятку. — За скафандром. Пока ты им зубы загова… то есть, мирно договариваешься, я им двигатель разберу.
— Да я не тебе… впрочем, и тебе тоже. Двигатель он им разберет! А потом соберешь? С-с-стоять! Так. Эй, на лоханке! С вами говорит Лисвер Арай, сентинель «Эспринг-Арай» Альянса Сорока Систем.
      Ответ был простым и понятным — выстрел, отразившийся от щитов. Что такое корабли Альянса, здешние пираты еще не знали.
— Включить швейную машинку, — скомандовал Кей.
      «Игла» сентинеля с ювелирной точностью принялась простукивать борт пиратов, крепя сеть. Лис как-то на спор «шил» челнок, умудрившись не повредить, теперь цель была куда крупнее. Уразумев, что творится какая-то непонятная хрень, пираты попытались сдернуть, врубая двигатели на предельно-возможную мощность.
— Обожаю этот момент, — восторженно заявил Лис.
      Сеть надежно прикрепила корабль к сентинелю, который с места сдвинуть была способна разве что «Чарна» при условии, что Ви смешит Лиса.
— Ты не отвлекайся, дорогой, не отвлекайся. Вроде бы, кто-то хотел достучаться до разума этих товарищей? Или мне можно уже пойти и погулять, прихватив за компанию Валенциа? — насмешливо спросил Кей.
— Повторяю: с вами говорит сентинель Альянса... А, к черту, идите и прогуляйтесь! Корабль я прихвачу в качестве сувенира, так что не сильно его разносите.
— А это уж как получится, — развел руками Кей и поскорее нырнул в шлюз, куда с радостным воплем уже смылся тай-навигатор.
      Валенциа любил такие моменты: раздирать на части сперва металл, а потом и всех встречных. После его прогулок трофейные корабли приходилось топить в океане, а потом поднимать. Иначе не отмывались. Лис негодовал, Валенциа нежно улыбался и накручивал золотой локон на палец. Проще было утолить кровожадность навигатора, чем запретить ее проявления. А тут были пираты, так что сам Космос велел.
— Возьмите хотя бы пару «языков», черти космические! — вдогонку им завопил Док.
— Возьмем, — Валенциа уже пытался открыть дверь шлюза, системы стонали и хрустели.
— Про щиты не забудь, обормот, — напомнил Док, хотя это и так было ясно. Но береженого, как говорится, энергощит бережет.
      Валенциа угукнул и все-таки одолел дверь. Кей влетел следом, едва не заржал на весь канал — тут словно никогда псиоников не видели, опустили все имеющиеся заграждения.
— Ты налево, я направо, Валь. Мочить каждого второго.
      Корабль был из тех, что перевозят «живой товар», причем, практически не делая различий в том, животные это или представители разумных рас. Хотя иногда с животными, как с более деликатным товаром, обращались лучше. Большая часть корабля представляла собой грузовой отсек, разграниченный решетками или бронированными перегородками. Несколько отсеков со спецсмесью газов или жидкостей — для особо капризного товара. Сейчас практически треть клеток была заполнена рабами всех возможных рас. Большей частью, конечно, людьми.
— Так… Кого бы тут порвать, — задался вопросом парящий над полом золотоволосый миловидный парень, оглядывая отсек.
      Ответ пришел быстро: охрана и надсмотрщики решили, что один пси — не воин, и общими усилиями его свалят. Куда там, первых трех Валенциа и впрямь порвал пополам, удовлетворенно улыбнулся, глядя на кровь и потроха, расплескавшиеся по полу.
— Люблю этот запах по утрам… — глаза у него горели так, словно он готовился заняться жарким сексом с любимым человеком.
— Не увлекайся сильно, — занимающийся устранением команды в главном отсеке корабля, Кей подумал, потом мысленно махнул рукой: — Впрочем, ладно, эту мразь можешь убрать полностью.
      Сам капитан умудрился уже выключить пять пиратов и решил, что этого для допроса вполне хватит. Пускай там ребенок развлекается.
— Не забудь спросить, есть ли кто-то с «Гареты».
— Ага, обязательно, только мусор сейчас уберу, и спрошу.
      На его вопрос, последовательно заданный на всех известных языках вселенной, в конце концов ответил, едва шевеля разбитыми губами, здоровенный сетари, которого держали отдельно, в силовых оковах:
— Я с «Гареты». Второй пилот Тангар Тенахи-Ахо.
— А, про тебя Дарис рассказывал… — обрадовался Валенциа. — А где остальные? Ух, какие змеи… Кусаются?
— Нет, если не дразнить. Здесь, кроме меня, из команды больше никого нет, — Тангар внимательно оглядел златовласку, кивнул при виде алых шевронов Альянса. — Значит, вас сдернул искать «Гарету» Дарис? Лаки так и сказал, когда мы очухались, что остроушек найдет способ нас всех вытащить.
— Нам пора вытаскивать остальных, — подал голос Лис. — Выкиньте тела, освободите пленников и волоките сюда пиратов на допрос к Доку. Стоит поторопиться.
— Вправду, стоит. С «Вальхаллы» наших уже давно раскидали по разным направлениям, — заметил Тангар. — Но если прижать распорядителя торгов, он расскажет, кого и куда.
— Куда лететь? — Валенциа сбивал оковы и ломал замки клеток.
      Пилот выдал примерные координаты пиратской базы — удалось подслушать ориентиры, захватившие их недоумки сочли, что добыча все еще валяется в отключке, слишком занятые утихомириванием слетевшего с катушек медика. Лаки так просто не собирался сдаваться, он был готов выжечь себе мозг, только бы не попасть на торги. Любому мало-мальски знакомому с питомцами федерату* сразу стало бы понятно, кто он. И тогда лучшее, что его ждало, это частная коллекция, а худшее — бордель.
— Принято, скидываем корабль, пускай сами теперь летят, координаты ближайшей обитаемой планеты передаю. Сигнал военным отправил, вас встретят. А вы двое на борт, живо.
      Сентинель «отстегнул» в принципе ненужную добычу, среди освобожденных было достаточно специалистов, которые могли отвести корабль к обитаемой системе, где их встретят и помогут восстановить документы, добраться до родных планет, и все такое. А команде псиоников предстояло захватить целую пиратскую базу, чтобы выяснить, куда еще предстоит смотаться. Тангар остался пилотировать корабль со спасенными. Все, что знал он и захваченные пираты, которых после допроса без особой жалости вышвырнули в шлюз, теперь знал и Кей.
— Начнем с Лаки, — на всякий случай уточнил Док.
— С него, конечно.
      Как подозревали в принципе все, Лейна на торгах ждала самая незавидная участь изо всей команды. Оставалось только надеяться, что они успеют вовремя.

      К пиратской базе сентинель вышел достаточно быстро, Лис гнал корабль, насколько хватало силы.
— Будем брать штурмом?
— Не думаю, что имеет смысл, — Кей усмехнулся. — Кто-то один пойдет и притащит сюда распорядителя торгов и его базу данных.
— Я пойду, — сказал Док. — На меня там внимания не обратят.
— Нам нужен один человек и минимум шума. А сюда уже идет объединенный флот Федерации и Альянса.
— Я быстро достану, — хмыкнул Док, снимая халат. — Дайте мне час.
      На пришвартовавшийся на внешнем рейде станции сентинель обратили мало внимания, хотя среди разнообразных кораблей, подчас казавшихся откопанными на свалке, подчас — только сошедшими со стапелей, стройная серебряная игла выделялась все же достаточно сильно. Док отправился вниз. Дарис покусывал губы, ожидая его возвращения. Лишь бы Лаки ничего с собой не сделал… Кому, как не ему, было понять, что мог чувствовать мальчишка, попавший в лапы работорговцев. А если с головы Лейна хоть волосок упадет, он лично найдет и уничтожит виновных.
— Все готово, — вернулся Док без «языка», но с полной базой. — Лис, пиши координаты, куда увезли Лейна.
— Всем держаться.
      Команда была давно знакомая и отработанная, все похватались, кто за что успел. Дариса к стене прижал псионикой Кей, не дав сломать себе что-нибудь.
— Лис, твою мать! — гаркнули снизу, где возился с автоматом пищеблока Райл.
— Я предупреждал, — отозвался ментал-капитан, — чтоб держались.
      Игла сентинеля прошила пространство, Лис тоже прекрасно понимал, что стоит поторопиться. Остальные парни из команды «Гареты» вполне способны подождать освобождения пару дней, они крепкие ребята.
— Может затошнить, — предупредил Кей. — Или нет, — он вспомнил, что перед ним кармели. — Если импланты нормальные.
— Импланты нормальные, — отозвался Дарис.
— Разделимся, — предложил Док. — Я и Валенциа берем челнок и скидываемся здесь. Девочки скидываются на следующей точке, а вы идете за Лаки. Повысим шанс собрать команду живьем.
      Девочки, все это время сидевшие в своей каюте, хищно оскалились, демонстрируя готовность идти и зачищать.
— Тогда быстро сбрасывайтесь, некогда долго зависать на орбите.
      План был приведен в исполнение практически немедленно. Валенциа радовался возможности еще немного «поразмяться», Док — тому, что сможет за ним присмотреть и притормозить, если понадобится. Челнок отпочковался от сентинеля и ухнул вниз, а корабль снова нырнул на изнанку пространства. Следующими корабль покинули две незаметные тени, мигом стершись из памяти Дариса. Внутри него в такт с пульсом бился сгусток пламени, готовый вырваться наружу и испепелить все в радиусе десятка метров минимум. Это пять лет назад он мог максимум обуглить сунувшихся к пирокинетику идиотов, подкупленных Каной. Сейчас, найдя свое рыжее солнце, полыхнуть он мог высокотемпературной плазмой, а это уже не шутки.
— Готов? — спросил Кей. — В челнок и выкидываемся. Сентинель покружит на орбите.
— Готов, — отозвался Дарис, бегло проверяя застежки легкого костюма защиты. — Идем.
      Жаль, что Лаки его не услышит, да и Кея тоже. Но ничего, осталось недолго. Ладони ощутимо припекало, пришлось стиснуть зубы и взять свою силу под контроль.

***

      Продали строптивого раба-питомца в гарем, покупатель уверил, что знает, как с такими обращаться, так что согласен приобрести и вообще любит собирать всякие диковинки. Перед продажей распорядитель приказал обколоть Лейна снотворным, иначе приходилось скручивать его, как гуся перед копчением: мальчишка кусался, лягался, а еще норовил подключиться к внутренним системам базы и устроить локальный апокалипсис. Так что практически все время на базе, аукцион и путь от «Вальхаллы» сюда Лейн проспал.
      В этом же месте Лаки провел уже около трех суток. Он не знал, где находится, потому что в полуподвальном помещении, куда его отправили сразу после того, как привезли, зарешеченные окошки были под самым потолком, а цепь от ошейника была слишком короткой, чтобы он добрался до них. Воспользоваться своей силой и расстегнуть ошейник он не мог — покупатель, сука, попался умный, ошейник был напичкан какой-то электроникой, реагирующей на любое пси и генерирующей электрический импульс, от которого на пару минут прерывалось дыхание и отключалось сознание.
      Что с ним будут делать, он тоже не знал, но догадывался, что ничего хорошего ему пребывание здесь не сулит. Интересно, покупатель узнал в нем питомца или нет… Ответ он на этот вопрос получил, и вовсе не тот, который хотелось бы. Когда за окошками подвала стало темно, вниз спустился сам владелец гарема, нестарый и довольно приятной наружности, если не смотреть в глаза, мужчина.
— Ну, здравствуй, красавчик. Надеюсь, тебе хватило времени подумать над своим положением и понять, что лучше подчиниться мне, чем ждать своего хозяина.
      Лаки промолчал. Значит, все-таки питомец.
— Через пару часов приедет специалист по ментал-контролю, и перекинет твою привязку на меня, — мужчина подошел вплотную к безучастно сидящему в углу юноше. — Но ты такая милашка, что мне просто никак не терпится тебя попробовать.
«Только подойди, и отсюда тебя вынесут», — Лаки собрался, из-под ресниц поглядывая, прикидывая, куда и как ударить.
— Надеюсь, что тебя хорошо обучили.
«Сейчас узнаешь», — он подтянул правую ногу под себя, готовя упор для удара.
      Мужчина протянул руку, намереваясь потрепать его по щеке. Лаки взвился, как атакующая змея, нанося быстрые, резкие удары четко в болевые точки.
— Ах ты… — мужчина скорчился на полу, нажал что-то на наручном браслете, и Лаки прошибло ударом в четыре раза сильнее предыдущего, затем снова и снова.
      На третьем он вырубился, и, похоже, надолго, потому что в себя пришел уже в другом помещении и положении. Тело накрепко притягивали к подобию операционного стола прочные ремни, так что пошевелиться он не мог, голову фиксировала конструкция, очень похожая на ту, что он видел в питомнике.
— Гаденыш очнулся, доктор, давайте, за работу. Сегодня он должен мне пятки лизать.
— Хорошо, сейчас займусь. Предупреждаю, переделывать привязку — это долго.
— Ничего, я подожду.
— А больше тебе ничего не полизать, придурок? — зашипел Лаки, накрепко зажмуриваясь. Правда, это мало помогло — глаза ему все равно открыли и зафиксировали веки зажимами.
— Лучше не дергайся, — предупредил доктор. — Тогда будет не так больно.
— Отвали, говнюк!
— Сэр, вам лучше отключить пока разрядник. Если мальчик потеряет сознание, вся работа пойдет насмарку.
«Вот он, мой шанс!» — понял Лаки.
— Ладно… Но он строптивый.
— Конечно, как и любой чужой питомец, — кивнул доктор. — Это ненадолго.
— Хорошо, выключаю.
      Лаки, подождав для верности еще пару секунд, нырнул в глубокий транс, защищая свое сознание, хотя и знал, что привязка не сработает — в его разуме не закрепились ментальные якоря для нее, когда его создавали и обучали. Транс помогал еще и испортить к чертям собачьим генератор импульсов в ошейнике. Доктор работал, что-то бубнил, настраивая привязку. Или что он там делал… Лаки не помнил, не дожил в питомнике до момента полной активации. Главное, чтобы он не понял, что облажался. Сыграть Лаки сможет, он видел уже «привязанных» питомцев. Просто не смотреть в глаза якобы-хозяину, и все получится. Запечатленного питомца не станут запирать и сажать на цепь.
— Вроде бы все. Теперь ему надо отдохнуть пару часов, чтобы все команды закрепились, как следует.
— Значит, в ментал-контроллере больше нет необходимости?
      Лаки едва сумел подавить дрожь, когда чужие пальцы огладили воспаленные следы от электроимпульсов под ошейником.
— Да, можете снимать. Теперь эта игрушка полностью вам покорна.
«Да щаз-з-з, аж три раза!», — злорадно подумал Лаки, чувствуя, как расстегивается ненавистный ошейник. Ну, он все равно был сломан, но без него куда лучше.
— Как думаете, док, заклеймить его стоит попозже, или сейчас?
      Лейн похолодел.
— Лучше попозже, он сейчас слишком истощен.
      Выдохнуть. Есть время осмотреться и сбежать, спрятаться так, чтобы не нашли, и думать, как отсюда выбираться.
— Идемте, пускай он поспит. И предстанет перед вами во всем своем великолепии.
«Херушки вам, а не великолепие», — Лаки терпеливо дождался, пока ему освободят руки и ноги, перенесут на кушетку, укроют и оставят одного. Потом открыл глаза и осмотрелся, осторожно высунул руку из-под пледа и коснулся стены, считывая дом. Он был неприветливым, холодным и пропитанным страданиями тех, кто был здесь до Лаки, и тех, кто и сейчас обитает в «гареме». Юноша понял, что убежища здесь он не отыщет, значит, придется уходить за территорию, прятаться где-то там. Главное, что он выяснил, как выбраться, остальное — по мере накопления проблем. И первой была одежда. Его собственную уже сожгли — питомцу вообще одеваться не полагается, когда он наедине с хозяином. Лаки не собирался оставаться ни наедине, ни при свидетелях.
      Камер в этом помещении не было, поэтому он спокойно поднялся и направился к двери, порадовавшись электронному замку. Через пару минут тот сухо щелкнул, открываясь. Охраны за дверью не было. Из дома выбраться оказалось тоже не так уж проблематично, оказывается, питомцев не охраняют, не ловят и вообще… Да куда он сбежит с привязкой? Правильно, никуда. Даже если его хозяин на кусочки резать будет, все равно не сбежит. Лаки решил, что с этим надо хоть как-то бороться. Питомцы — тоже люди. Ну, или гуманоиды. Привязку можно убрать. Он не зря писал по ней диплом — ментальные якоря можно уничтожить, освобождая разум питомца. Но сейчас надо сбежать, благо что удалось украсть чьи-то штаны. Они были великоваты, но выбирать не приходилось.
      Приходилось очень внимательно прослушивать дом, каждый метр коридоров, лестниц, этажей. Охрана была на надземных этажах, на выезде с территории особняка, выбраться из подвалов удалось по пожарному выходу, Лаки пробрался в гараж, рыбкой нырнул под днище какой-то крупной машины незнакомой марки, попробовал уцепиться хотя бы за что-то, но не смог. Этот вариант отпадал. Значит, нужно было искать другой. Может, спрятаться на заднем сиденье машины? Это было очень рискованно: как потом выбраться? А если хозяин решит прокатиться пассажиром, а, скорее всего, так и будет, у него наверняка есть шофер. Нет, надо искать что-то другое. Территория особняка просматривается, выбраться незамеченным можно только внутри транспортного средства. Кухня! Надо посмотреть, когда и как доставляют продукты. И как утилизируют мусор. Если в доме не стоит стационарный утилизатор, значит, мусор ежедневно или хотя бы раз в два дня вывозят. Опять мусор… Это судьба, видимо, сбегать в мусорном мешке. Он бы посмеялся, но приходилось соблюдать тишину.
      Ему снова повезло: утилизатора в доме не было, и в подсобном помещении стояли готовые к вывозу мешки. В одном из них были рваные и окровавленные простыни, туда Лаки и забрался, прикрывшись тканью и осторожно прорвав мешок, чтобы не задохнуться, но и чтобы он не разорвался, когда будут закидывать в кузов. Его отсутствие пока не заметили. Повезло и здесь.
— Выкиньте мусор, побыстрее, — велел кто-то. — Почему мешки все еще в доме?
      Лаки уповал на то, что остальные мешки тяжелые, и утяжеление еще одного будет незаметно. Все получилось именно так. Он, конечно, знатно треснулся о днище кузова грузового флаера, пришлось прикусить губу, чтоб не издать ни звука. А потом еще раз приложился о землю, когда спрыгивал, благодаря все высшие силы за то, что дорог здесь не было, а флаер летел невысоко над густым кустарником, в который он и выпрыгнул, изрядно ободравшись о шипастые ветки. Теперь надо было добраться до полиции. Или до военных… Или… ему нужен передатчик. Связаться с Дарисом, он прилетит и заберет.

      Сверху прошел челнок, судя по алым полосам на борту — Альянс, ушел куда-то в сторону дома, из которого сбежал Лаки. Он грустно усмехнулся: а ведь в Альянсе декларируют свободу личности. Это что ж, выходит, он где-то на территории Альянса? В любом случае, надо отсюда убраться подальше. Городскому жителю, природу видевшему только в Ботаническом саду, передвигаться по колючим зарослям было ой как неудобно. И он порадовался уже тому, что прихватил с собой одну из простыней, из нее вышли более-менее сносные обмотки для ног и нечто пончообразное, чтоб прикрыть плечи от палящего солнца. Кусты скрывали его от наблюдения сверху, но почему-то совершенно не давали тени, в которой можно было спрятаться от солнца. А еще здесь, в переплетении колючих веток, была масса насекомых, так и норовивших поживиться его кровью, и стояла кошмарная духота. Лейн старался протискиваться мимо тонких, но жестких и покрытых острыми выростами стволов как можно осторожнее, но вскоре все плечи, руки и бедра, даже прикрытые тканью, покрылись кровоточащими порезами и царапинами.
      За спиной раздался грохот, словно гигантский молот методично бухал в землю. Лаки аккуратно взобрался на развилку куста потолще, выглянул сквозь переплетение веток. Со стороны, где осталось поместье, поднимался столб не то дыма, не то пыли.
— Вау, да я, похоже, в самом деле, Счастливчик, — тихо присвистнул Лейн, пару минут посозерцав эту картину. — Наверное, хозяин кому-то из Альянса крупно насолил.
      Следом поднялось какое-то странное зарево, словно кто-то разжег костер, правда, если сопоставить масштабы, получалось, что полыхает там нечто размером с сам дом. Лейн решал для себя важную задачу: стоит ли подождать, когда эти альянсовцы полетят обратно, и обратиться к ним за помощью, или нет, потому что доверять нельзя никому? Потом решил, что подождет. К федератам* он доверия испытывал исчезающе мало, прекрасно зная, как любят чиновники и военные всех мастей денежную смазку, которой у него нет, и без которой он даже запрос не сможет сделать на Риону.

Примечание к части

* пожалуйста, не исправляйте это! Федералы - это другое, а вот жители Федерации - федераты.


Глава тринадцатая

      Дарис смотрел на догорающий дом. Хозяин ничего толком сказать не смог, блеял нечто невразумительное, пока Кей, потеряв терпение, не выжал из его мозгов, что Лаки тут был, ему провели привязку на нового хозяина и оставили отсыпаться. Больше никто его не видел.
— Значит, он смог сбежать, — задумчиво сказал Кей, прижимая ногой к полу пытавшегося уползти хозяина дома.
      Гарем уже дисциплинированно перебрался в челнок, рассудив, что неведомый Альянс — напасть неизвестная и непривычная, но вроде как они тут ищут кого-то определенного, то есть вроде не такие уж и плохие. А дом Дарис поджег, конечно же, не запирая дверей. Но мало кто способен выскочить из дома, превращенного в гигантский факел за три секунды.
— Как будем искать? Если Лаки ушел, значит, он будет прятаться и двигаться куда-то, где можно попросить помощи.
— Не знаю… Покружим по окрестностям? — вяло сказал Дарис, выливший немало сил на поджог.
— Будем надеяться, он не успел слинять слишком далеко. И не попался кому-то еще по дороге, — вздохнул Кей.
— А ты не можешь его просто позвать? — потерев виски, «родил» умную мысль Дарис.
— После перетряски мозгов доктором — не лучшая идея. Я могу его почувствовать, если он будет думать о чем-то в момент, когда мы рядом.
— Если он вообще еще способен думать. Нет, конечно, способен, безмозглая кукла не смогла бы убраться с охраняемой территории так, что ее никто не заметил, — сам себе ответил кармели. — По спирали от поместья?
— По спирали от поместья, — кивнул Кей.

***

      Лаки понял, что лоханулся по полной программе, когда попытался отыскать хоть ручеек, хоть лужу, и получил отклик от воды с минимум метровой глубины. А ведь мог бы осторожно спереть бутылку воды, или вытащить тару из мусора и набрать в нее воды в доме. Но он не подумал о том, что на этой планете солнце будет жарить так, что через пару часов ходьбы под открытым небом, несмотря на простыню, накинутую на плечи, он превратится в хорошо прожаренный кусок мяса.
«Пить… Пить…», — металось в голове. От жары мозг плавился и подбрасывал странные слуховые галлюцинации вроде стандартного поискового текста Альянса, звучащего где-то в отдалении.
— Лейн Вернер, вас разыскивает поисковая экспедиция Альянса. Просьба выйти на открытую местность или обозначить свое местонахождение любым удобным способом. Повторяем: Лейн Вернер, вас разыскивает поисковая экспедиция Альянса, просьба подать сигнал.
«Сигнал-сигнал… — Лаки сполз на землю, идти он больше не мог, а солнце, казалось, даже не двигается, как жарило в макушку, так и продолжает поливать его раскаленным свинцом. — Что ж мне казалось, что от холода умирать плохо? Хорошо, там просто засыпаешь… Пить…»
      Челнок стал удаляться, как ему показалось, текст зазвучал тише, потом умолк вообще, зато наползла благословенная тень, скрывшая солнце. Лейн приоткрыл слезящиеся от света глаза, пытаясь понять, что это за тень и как долго она продлится. Вдруг, это туча, и она несет дождь? Туча была какая-то прямоугольная, несла она в себе кое-что получше дождя — Дариса, который сразу же сгреб Лаки в объятия.
— Дар… — юноша улыбнулся тут же потрескавшимися до крови губами и с чистой совестью сполз в обморок.
      Дарис поспешил затащить его в челнок и осмотреть.
— Перегрев и жажда, — отметил Кей. — Сейчас будем на «Эспринг-Арай», все поправим.
      Сентинель рухнул с орбиты, черпнул пастью грузового отсека челнок и взмыл обратно в космос. Задерживаться у планеты не стал, нужно было забрать девушек с капитаном и десант из Дока и Валенцо с Кораном. А потом лететь за остальными. Экипаж погибшей «Гареты» в самом деле раскидали по разным планетам.
— Четыре из восьми есть, — отметил Лис. — Неплохо идем… Док, как там состояние у всех? Лапками шевелят? Первые слова уже произносят?
— У нас уже норм, Катрин и Лора передают, что у них с самого начала пациент был бодр и весел.
— Вот и отлично…
      Над Лаки вился Дарис, проверяя, отпаивая, что-то рассказывая на ухо.
      Сентинель подобрал десант и метнулся в следующий сектор, искать остальных. На спасательную операцию ушло в общей сложности около двух с небольшим суток. Еще через двенадцать часов сентинель должен был вернуться на Риону.
— Мы молодцы? — приставал ко всем спасенным Лис. — Молодцы ведь?
      Лису было скучно, мирная жизнь его не радовала, ему хотелось азарта и адреналина.
— Молодцы-молодцы, — усмехался капитан Торрес. — Все до единого. А что это за чушь про нашего Лаки? Какой он, к дьяволу, питомец?
— Да кто там знает, что в мозгах у этих извращенцев, — Лис отмахнулся, глядя, как Дарис прогуливается по коридору в обнимку с Лаки.
      Вопрос поднял сам Лейн, потребовав у капитана Эспринга приватного разговора. О чем они говорили, знал только Лис, поджимавший губы и предвидевший очередной виток «паладинского синдрома» Кея. Но тот на удивление никуда не торопился срываться и спасать.
      Вернувшийся Док подтвердил, что с мозгами у Лаки все в порядке, ожоги с его атласной шкурки сошли быстро, а что стресс, так лучше сна, покоя и внимания любящего человека лекарств еще не придумали. Дарис внимание обеспечивал полностью, сон и покой тоже, потому как заниматься сексом, когда за тобой круглосуточно наблюдает недремлющий Лис… В общем, не до секса. А, кроме того, ночами Лейн иногда просыпался от кошмаров, и тогда его надо было уложить, обнять и гладить, пока не расслаблялось напряженное, как струна, или свернувшееся в тугой комок тело.
— Будем дома, запремся в отеле, — обещал Дарис.
      Лаки по большей части отмалчивался, только вцеплялся в его руки и прятал лицо в плече. Дарис попытался выяснить, что с ним делали в том чертовом поместье, у Кея, потрошившего мозги хозяину. Капитан Эспринг пожал плечами: ничего такого, по крайней мере, изнасиловать Лейна не успели. Впрочем, к моменту прибытия на Риону юноша пришел в себя и перестал липнуть к кармели.
— Ты точно хорошо себя чувствуешь? — теперь уже Дарис не выпускал его из рук.
— Отлично. Ну, правда, со мной все в порядке.
      Отбиваться от объятий Лаки не пытался, он был только «за».
— Ты уверен? Ты снова плохо спал, — Дарис волновался.
— Это пройдет. Пара дней дома — и я буду дрыхнуть, как убитый, не кувыркаясь по постели из угла в угол.
— Хорошо… — Дарис все-таки выпустил его. — Тебя семейство ждет, наверное, уже в курсе случившегося…
— Думаю, они так же в курсе того, кто нас спас, — Лаки улыбнулся ему.
— Ага, капитаны Арай и Эспринг.
— В первую очередь, ты.
      Дарис улыбнулся:
— Как я мог тебя не спасти?
      Лаки просто молча потянулся поцеловать его, на полдвижении вспомнил, чем чреваты его поцелуи и чмокнул в уголок губ.
— М-м-м, — разочарованно отреагировал Дарис. — А тебя отпустят ко мне переночевать?
— Это вряд ли, если родители уже в курсе. Капитаны сообщили о том, что «Гарета» погибла, но экипаж жив, вероятно, в новостях уже тоже передали, да и отец иногда звонит мне на комм, а его больше нет, наверняка он уже по потолку бегает.
— А завтра? Я так соскучился, — кармели прижал Лаки к себе, показывая, как именно соскучился.
— Надеюсь, завтра — отпустят. Мне придется побегать, чтобы восстановить идент-карту, как и всем остальным.
— Я с тобой буду бегать, мне-то ничего делать не надо, а вместе будет намного веселее сидеть в очередях.
      Лаки улыбнулся, он прекрасно понимал: стресс пережили не только они, но и Дарис, потому сейчас он категорически не желает выпускать его из поля зрения. Так что только кивнул:
— Хорошо, окунешься в бюрократические заморочки по самые кончики своих соблазнительных ушей.
— Тебе нравятся мои уши? — Дарис прижал его к себе еще крепче.
— Нравятся. Иногда хочется их покусать. Или облизнуть… — Лаки привстал, опираясь на его плечи, добрался до уха, свободного от импланта, прихватил губами острый кончик раковины, слегка прикусил острым клыком.
— А может, вы в каюту пойдете? — спросила стена. — А то завидно.
      Лаки полыхнул смущенным румянцем, Дарис подхватил его на руки и уволок, куда сказано.
— Не хочу ждать сутки, — кармели устроился на койке, обнимая свое сокровище.
— Да-ар, — но продолжить Лаки было не суждено, Дарис закрыл ему рот поцелуем.
      Сутки — это и вправду слишком уж долгое время ожидания. А потом еще и рейс, когда капитан получит страховку за «Гарету» и купит новый корабль.
      Им пришлось вести себя тихо, но это того стоило. Стоило недели безумного напряжения всех сил, поиска и нервов — снова держать в руках, прижимать собой к постели выгибающееся, жаркое тело, смотреть в золотое пламя зрачков, целовать и сходить с ума все сильнее от каждого поцелуя.
— Вот теперь я готов провести ночь в холодной постели отеля… — Дарис не размыкал объятий.
      Лейн уснул в его руках, улыбаясь, как довольный кошак. И спал спокойно, не пытаясь свернуться в клубок или выскользнуть.
      Дарис раздумывал над тем, что делать дальше. Может, пока капитан разбирается со всем, слетать на Кармели вместе с Лаки? Или остаться на Рионе, вдруг корабль найдется быстро. Была ненулевая вероятность того, что семья Лейна пока не отпустит надолго. Особенно если он прав, и его мать беременна: беременные все паникерши, а Лаки не захочет расстраивать мать. Придется в этом отеле прописаться надолго. Интересно, у них есть какие-нибудь скидки постоянным клиентам?
      Можно было бы, конечно, попросить денег у семьи, но у него, вроде как, должна быть еще и компенсация за неисправный имплант. А еще можно было бы напроситься пожить у Вернеров. Это была бы та еще наглость, зато и Лаки дома, и он рядом. А за проживание можно было бы отработать в баре или в кафе. Он вроде как герой, может, Джек сжалится?

***

      Глядя на непроницаемо-мрачное лицо Джека Вернера, рядом с которым Док и парни из команды «Гареты» казались не такими уж и крупными и внушительными, Дарис понял, что уговаривать придется, приводя серьезные аргументы. Очень серьезные.
— Мы же любим друг друга. И хотим жить вместе, — начал он с самого убедительного аргумента.
      Скептический взгляд, которым Джек молча смерил его, был красноречивее десятков слов. Кармели снова убедился, что люди — самая тупая и ограниченная раса Федерации.
— Мы оба взрослые.
— Предположим. Вот раз взрослый, сними комнату в отеле.
— Папа, — Лаки, стоявший плечо к плечу с кармели, вздохнул, посмотрел, скорчив самую умильную мордочку, на которую был способен. С его полудетским лицом смотрелось гораздо убедительнее, чем у Дариса.
— Что — папа? Я пока не вижу доказательств серьезности намерений. И пока не увижу, ночевать будешь дома. Один.
«Ненавижу людей», — со злостью подумал Дарис. Серьезность намерений… Что может быть серьезнее, чем прошибить ради кого-то лбом стену бюрократии, оторвать от дел экипаж Альянса и заставить их прилететь только по подозрению в том, что случилось несчастье?
«Лаки сделал для тебя то же самое. Разве что не за неделю, а за три года, — закралась мысль. — Думай, что может быть для человека серьезнее, чем равноценный обмен „жизнь за жизнь“?»
      Кармели припомнил психологию людей. Что у них там… Деньги — нет, не то. Какие-то странные и нелепые заморочки вроде того, что родители имеют право указывать взрослым детям, как и с кем им жить. Что же там у них еще… Ах да, эта примитивная модель поведения.
— Лейн Вернер, ты станешь моим мужем?
      Отличное выкручивание рук. Дарис хотел сделать это красиво, увезти Лаки куда-нибудь к искрящимся озерам Кармели, предложить себя, услышать согласие… И потом поставить в известность родителей. От того, что пришлось выворачивать такое интимное перед посторонним чужим человеком, едва не затошнило. Пришлось утешать себя мыслью, что это все ради того, чтобы вообще разрешили видеться с любимым. Хотя чувство, что в грязи вываляли, не покидало. Самый нежный и интимный момент жизни был испоганен безвозвратно, смысл теперь ехать на какие-то озера, если Лаки услышал это в присутствии чужака? Видимо, он недооценил психологию людей. Или пока еще не понимал, что для Лаки его приемный отец имеет статус столь же важного человека в его жизни, как и сам Дарис. И что с этим придется научиться мириться, если он хочет, чтобы Лейн был счастлив. Джек, понятное дело, в тонкости психологии кармели не вникал, иначе не требовал бы того, что потребовал.
      Лаки в своей академии изучал больше психопатологии, чем психологию, тем более, ксенопсихологию, и таких мелочей тоже мог не знать. Скорее всего, не знал, потому что рассиялся солнышком, когда прошел первый шок от услышанного, ответил тихим «да» и ослепительной, жаркой улыбкой, чистым пламенем пытавшейся смыть неприятный привкус от сцены. Дарис попытался сосредоточиться на этой улыбке, даже улыбнулся в ответ. Обнять Лаки, не думать о случившемся. Тошнота накатывала все сильнее, пришлось отдать приказ имплантам работать на всю мощность.
— Дар? — Лейн замер в его объятиях. — Что такое? Что случилось?
      Его тонкая ладонь лежала на солнечном сплетении, зрачки, несмотря на солнечный день, расширились: он «слушал» тело кармели, это давалось с каждым разом все легче.
— Ничего… Все нормально, — кармели сглотнул. — Это я от переживаний.
      Если бы он был компьютером, он бы жужжал от работы имплантов, старательно понижавших температуру. Уши полыхали чуть ли не буквально. Джек хмыкнул и ушел в дом, оставив их на улице, унеся, кстати, вещи кармели в квартиру.
— Дарис, давай, прогуляемся по парку, и ты все объяснишь, — предложил Лаки, продолжая касаться его.
      Что думать, он не знал. Обычно, делая предложение руки и сердца, не хотят блевать от отвращения, а именно это Лаки ощущал в эмоциональном фоне Дариса. И как реагировать, он пока не понимал. Через некоторое время Дарису полегчало, на лицо вернулись прежние краски жизни, тошнота сгинула. Лаки явно не знал, как вести себя. Он то тянулся взять его за руку, то отпускал, словно вспоминая о личном пространстве кармели. И вопросительно молчал. Дарис переплел пальцы с пальцами Лейна.
— Это психология нашей расы. Обычно подобные фразы произносят в присутствии только одного человека… Перед свидетелями это… Как если бы тебя оттрахала стая орангутангов, а тебя во всех анатомических подробностях показывали при этом по всему галавидению.
— Прости, я не знал, — Лаки побледнел, остановился в тени какого-то раскидистого дерева. — Прости, Дар… Отец… он вовсе не хотел так…
— Ничего, это… Это вроде психология людей такая. Я не в обиде и переживу. Главное, что ты согласился, — кармели привлек его к себе.
— Мне сейчас просто головой обо что-то твердое хочется постучаться… — несчастно сообщил Лаки. — Я дубина.
— Ты тут ни при чем, — успокоил его Дарис.
— Расскажи мне о ваших традициях. Что еще я нарушил? Ну, и чтоб больше не облажался.
      Дарис задумался.
— Знаешь, традиций не особенно много, это больше общее. Взрослая пара сама строит свои отношения, не вовлекая посторонних. Любовь — дело интимное, а уж семейная жизнь… первый поцелуй, первый секс, предложение свадьбы, первая ночь после церемонии. Это все не должно касаться никого, кроме пары.
      Лаки припомнил их первый поцелуй: в техническом закутке за картой в полном народа космопорту, первый раз в гостинице, кривовато усмехнулся. Теперь еще и это…
— Дар, я не хотел, чтоб это было так неприятно для тебя. Просто отец… он… Понимаешь, пусть я ему по сути никто, но так вышло, что он считает себя ответственным за мою жизнь. С того самого момента, как записал меня на свою фамилию. А я считаю, что у него есть такое право, потому что он дал мне семью. Семью, Дар. Модификанту, рожденному из пробирки, с бог знает какой смесью генов, которому не светило не то, что прав, даже свободы и человеческого отношения, подарили семью. Поэтому он для меня авторитет и тот человек, который вправе что-то запретить. Единственный такой человек. Не посторонний. Но впредь я постараюсь сделать так, чтобы наши отношения не пересекались в интимном плане с отношениями в моей семье. Хорошо?
— Хорошо, — согласился кармели, утыкаясь ему в волосы лицом. — Пахнешь как цветок.
— А какой? — Лейн обнял его, прижимаясь щекой и ухом к груди, слушая ровный ритм сердца. Он успокаивал лучше лекарств или сеансов психокоррекции, этот размеренный звук. Стоял бы вот так хоть вечность.
— Весенний, он белый такой, в долинах растет. Ядовитый.
— Ландыш? — догадался Лейн.
      Переселенцы с Земли везли с собой всевозможные растения. Мало что прижилось на Рионе, а вот ландыши — да, каждую весну первыми наравне с местными весенними цветами выбрасывали листья и расцветали нежными колокольчиками.
— Да, точно, ландыш. Красивый и ядовитый. Совсем как ты.
— Я ядовитый? — удивленно отстранился Лаки, поднял голову.
— В переносном смысле. Выбрался из того дома… Мерзавец сильно удивился, выяснив, что тебя нет.
      Лаки машинально вскинул руку к горлу.
— Жаль, не получилось сделать из его яиц омлет сразу. А потом я был занят тем, как бы уйти подальше и добраться до какого-нибудь передатчика.
— Но все позади, ты выбрался. И теперь мы сможем жить вместе, — Дарис улыбнулся. — Идем в кафе?
— В мамино? Или тебе сейчас будет слишком неприятно общаться с моими?
— Почему? Все нормально, я отошел от потрясения. Наверное, это даже было забавно. А в кафе твоей мамы отличные ужины. Или можно пойти в бар, там есть пиво и сухарики.
— В кафе, — решил Лаки.
      С отцом он сначала хотел поговорить наедине. Объяснить тому, в чем Джек был не прав, и почему не стоит вмешиваться в личную жизнь сына. А ведь еще придется подобрать слова — обидеть отца Лейн категорически не хотел.

      В кафе их сразу же угостили ужином, для кармели сделали его любимые вишни в сиропе на десерт. Дарис сразу же полюбил всех вокруг. Ладно, в конце концов, у каждой расы свои заморочки, кое-что можно и простить, особенно за такую вкуснятину. И за разрешение жить вместе. А там, глядишь, и в рейс.
— Мне надо еще вещи разложить, кое-что отнести в прачечную, — предупредил Дарис.
      Обычная будничная жизнь с ее хлопотами, такое тоже бывает.
— А мне — заявление отнести, собственноручно написанное, на восстановление идент-карты, — усмехнулся юноша. — Главное, в графе «имя» не спутать и не написать «Лаки» вместо «Лейн».
— Ну ты уж постарайся. Увидимся вечером?
— Увидимся, Дар.
«А вообще… кто мешает нам все равно слетать на озера и сделать все правильно? Как будто не было этого утра?»

      В итоге Дарис забегался с делами — постирать все вещи, купить в подарок Кейли еще один красивый конструктор, не забыть подарки для родителей и деда Лаки, еще найти для самого Лаки какой-нибудь приятный сюрприз, например, вот, конфеты. Выглядит красиво, сундучок с шоколадными шариками в фольге. Стоит соответственно, но что такое деньги?
      А потом оказалось, что Лаки еще не возвращался.
— Нет-нет, Дарис, он в порядке, — покачала головой на полыхнувший лиловым огнем взгляд кармели Нора. — У него новый комм, вот номер, я звонила недавно. Просто он хотел дожать чиновничье болото и получить дубликат карты сегодня, как и полагается по закону.
      Кармели немного успокоился, разложил вещи, поставил конфеты в комнате Лаки, вручил все подарки, решив, что бегать по дому с пакетами глупо.
— Пойду его встречу. Обещают дождь, а он наверняка без зонта.
— Без, — вздохнула Нора, протянула ему шикарный зонт-трость с огромным куполом, которого должно было хватить на двоих. — Буду очень вам благодарна, если малыш вернется не промокшим до ниточки.
      Дариса смешило, удивляло и приводило в замешательство такое вот отношение женщины к взрослому, в общем-то, парню. Но он придержал язык при себе и помчался к администрации, зорко высматривая Лаки среди прохожих. Как раз вовремя, чтобы встретить на ступенях здания злющего, как десять тысяч котов, взъерошенного, но победно сжимающего розоватый прямоугольник идент-карты Лейна. И раскрыть над обоими зонт, когда с неба, только минуту назад бывшего просто немного пасмурным, ливануло с такой силой, что образующиеся лужи вспенились, а с деревьев полетели сбитые струями воды листья.
— Я успел! Ну что, можно поздравить тебя с победой, как я вижу? — Дарис предложил ему руку.
— Нужно, уф-ф, — Лаки отфыркнулся, очень напоминая сейчас кошачье, прижавшее уши и встопорщившее шерсть дыбом. Впрочем, впечатление вскоре сменилось, если использовать тот же образ, то уши выпрямились, шерсть улеглась, глаза перестали сверкать расширенными зрачками.
— А ты как? Со всем справился? Я от нечего делать звонил капитану Торресу… В общем, ждать нам корабль около двух месяцев, пока бюрократы прочешутся, и он выбьет свою страховку.
— Да, вроде бы со всем. Тогда мы можем слетать на Кармели, ты посмотришь на искрящиеся озера.
— Согласен. Но не сразу, ладно? Потерпишь неделю?
— Конечно, — слегка удивился Дарис. — А что должно случиться?
— Ничего, — Лаки успокаивающе улыбнулся. — Просто мама попросила. Я собирался немного помогать ей в кафе или деду в баре.
— Конечно, вообще без проблем, поживем, я привыкну к твоей семье.

      Неделю спустя он подобрал посреди зала перед самым открытием кафе толстую рыжую морскую свинку.
— Хм, это еще что за зверь?
— Космос!
-…нью мать, Космос! — в кафе вломился лейтенант Эскель, уже явно не отвлекавшийся на поиски своего животного, оказавшись на этой планете, и даже более того — на этом материке и в этом городе.
      Кармели перевернул зверька, пощупал живот.
— Сытая. Что радует.
      Лаки рассмеялся.
— Это Космос, сканер-поисковик, а это лейтенант медслужбы Вирал Эскель, благодаря которому я познакомился с командой «Эспринг-Арай» и нашел тебя на Фиа.
— Рад познакомиться, сэр.
— Я тоже рад, — Космос пристроили на плечо. — Так… Что у вас теперь случилось? В чем именно требуется моя помощь?
— Не знаю, — растерялся Лаки. — Вроде бы, все в порядке, сэр, помощь не требуется. Может, Космос ошиблась?
— Она никогда не ошибается. Но у вас точно ничего не стряслось?
— Ну, если не считать маленького приключения с пиратами, «Эпринг-Арай» и героическим спасением… Мама! — Лейн вовремя заметил, как оседает протиравшая стойку женщина.
      Эскель в ее сторону буквально телепортировался, подхватил, уложил. Космос принялась издавать какие-то попискивания.
— Вижу, что рожает. Заприте дверь кто-нибудь.
      Лаки кинулся к двери, потом в подсобку, за чистой скатертью, домой за собранным Норой «тревожным» чемоданчиком — врачи определили срок, но месяцем позже, а Нора Вернер была человеком предусмотрительным и привыкла готовиться заранее. Дарис решил, что медиков можно уже не вызывать. Космос продолжала монотонно попискивать, передавая какие-то сведения Эскелю.
— Кармели какие-то внутренние традиции и законы запрещают помогать во время родов человеческих женщин? — чуть ядовито осведомился Ви. — Если нет, будьте добры, таз горячей воды, мыло и пару полотенец. И помогите мне поднять мадам на стол.
      Дарис беспрекословно принес все требуемое, помог уложить Нору. О том, что мужчинам во время родов рядом с роженицей вообще находиться нельзя, он промолчал. Это же не его жена. Да и не кармели. Что за день такой, сплошные столкновения культур!
— Мам, все будет хорошо, — Лейн, слетев вниз, притащил одеяло, чистые пеленки, включил весь свет в кафе и подставил Норе свои руки, встав у изголовья импровизированного родильного стола.
— Разумеется, будет, — заметил Эскель. — Я же здесь.
— Вот, да, если Ви и Космос здесь, будет только хорош-ш-шо, — Лаки прикусил губу, когда женщина сжала его запястья, впиваясь ногтями в кожу на очередной потуге.
      Космос перебралась к голове Норы, запищала что-то успокаивающее. Дарис предпочел отойти, картина родов не была зрелищем, которое он жаждал бы увидеть вживую. Фильмов хватило. А еще в голове крепко сидела память о том, что если ребенок, открыв глаза, первым увидит отца, будет всю жизнь несчастлив. У кармели даже поговорка была «Везет так, словно твои роды отец с дедом принимали». Отца с дедом тут как раз и не было — Лейн, влетая в кафе, запер двери и из подсобных помещений в главный зал кафе, зная, что Джек и Нильс снова будут по стенкам бегать и всех нервировать. Тем более, брата оставлять одного нельзя, вот пусть отец с ним и повозится.
— Еще пятнадцать секунд, мэм, и можно будет начинать спрашивать, почему он так громко орет.
— Что, опять мальчишка? — всхлипывая, спросила Нора.
— Я бы предпочел сохранить интригу… Но нет, девочка. Все, я ее поймал, надо же, какая милая.
      Дарис мимоходом глянул и ужаснулся — вот в ЭТОМ может быть что-то милое? В этот момент мелкое, сморщенное, красное и в какой-то слизи существо, недовольно завякавшее, открыло глаза и, как показалось кармели, посмотрело прямо в его душу. Глаза у сестры Лейна были совершенно не младенчески-бессмысленные и мутно-голубые, как у обычных человеческих новорожденных. Они, скорее, отливали серебром, как глаза Лаки в моменты особенно сильных эмоций. И смотрели почти осмысленно. Дарис удивленно моргнул, разглядывая ее. А это для человеческих детей нормально?
— Хм, миссис Вернер, а кто вы по расе? — судя по всему, Ви подобное тоже озадачило.
      Женщина улыбнулась, на секунду ее лицо словно поплыло, глаза удлинились, сменив темно-карий цвет на серо-стальной, а зрачки сузились.
— Таури, сэр. Полукровка, конечно.
— О, вот как. Что ж, поздравляю, у вас прекрасный и здоровый ребенок.
Дарис мысленно поставил галочку: вот, значит, чья кровь дарит его Лаки такое сияние взгляда. Правда, вроде бы, у таури полукровки с выраженными чертами расы бывают только женского пола… Но он же не рожденный ребенок, а генномодификант, так что удивляться нечему.
— На этом позвольте нам обоим откланяться. Нам с Космос срочно нужно поесть.
— Если хотите, я накрою для вас столик в баре, — Лаки растер испятнанные жуткими синяками запястья.
— Погоди, — Эскель взял его за руки, сосредоточился, теплая волна прошла от пальцев к запястьям, смывая синяки. — А вот теперь еще больше жрать.
      Джек, наконец, догадался найти запасной ключ от кухонных дверей кафе, и Лаки с чистой совестью передал на его попечение мать и сестру, пока еще безымянную, а сам кинулся на кухню за мясным и сладким — самое оно для псионика, серьезно выложившегося, спасая жизнь недоношенного ребенка и женщины, которую роды могли убить — он видел кровь на полу за стойкой. Эскель проглотил все, что ему подсунули, не разбираясь, что он вообще ест. Рядом нажиралась Космос. Самый большой стакан густого, почти черного пива пошел заключительным аккордом на «ура».
— Вот теперь я у вас, лейтенант, трижды в долгу, — Лейн, понявший по осмысленности взгляда, что его уже услышат и поймут, улыбнулся. — Хотя я даже не знаю, чем недоэмпат-предметник может помочь, но если вдруг будет нужна помощь, я приду.
— Заметано, — кивнул Эскель, поднимаясь. — А вот и мой супруг бежит.
      Лаки поздоровался с капитаном Эскелем, проводил выходящую парочку глазами и встряхнулся: чего это он, в самом деле? Все хорошо. Мама жива, сестренка жива, они с Дарисом живы.
— Уф-ф, крутовато все завернулось, — Дарис появился рядом. — Но хорошо, что Ви Эскель оказался рядом.
— Мне иногда кажется, что его Космос меня под патронат приняла, — рассмеялся Лейн, прильнул к нему, выдыхая. — А я все-таки дуб. Медик из меня аховый, без контакта даже не понял, что с мамой что-то не то.
— Еще теперь задержимся? Ей же надо помогать, и все такое.
      Лаки покусал губу, вздохнул.
— Ты ведь хотел слетать домой…
— Успеем еще, я покажу тебе озера на снимках.
— Тогда… как насчет поработать в кафе втроем с Кейли? Пока отец там над мамой и семейным достоянием неизвестной маркировки воркует, — рассмеялся юноша.
— Я только за, — согласился кармели.


Эпилог

— Все. Еще пара дней — и я окончательно рехнусь. Девчонки — это зло во плоти, — Лаки плюхнулся в кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза.
— Эй, ей всего-то год. Подожди лет двенадцать, а вот тогда сходи с ума с полным правом, старший братец, — хмыкнул кармели, перебираясь на подлокотник его кресла и запуская руки в только что расплетенную косу жениха. Или нет, пока еще не жениха. Дарис решил считать тот неприятный эпизод не существовавшим, а если кармели что-то решил, его и сентинелем с места не сдернешь.
— А я…
      Перебил Лаки включенный телевизор.
— Альянс Сорока Систем и Федерация заключили соглашение о запрете на создание генномодифицированных особей типа «питомец», — вещала диктор. — Соглашение подписали сенатор Арвил со стороны Федерации и адмирал Эспринг со стороны Альянса.
      Лаки заморгал, судорожно прижимая руки к горлу, пытаясь загнать под ресницы слезы.
— Неужели… — вырвалось хриплое, почти стонущее. — Неужели, правда?..
      На весь экран показали, как сенатор и адмирал по очереди ставят подписи на каком-то документе.
— Таким образом, пошатнувшиеся союзнические отношения снова пришли в норму.
— Похоже, межгалактический паладин все-таки победил одну ветряную мельницу, которая была великаном, — заметил Дарис.
— Учитывая то, что мельница молола за госсчет… наверное, в самом деле, победил, — Лейн приподнялся и уткнулся лицом ему в бок, пряча мокрые глаза и щеки.
— Наверное, надо и тебя с этим поздравить? Отпразднуем конфетами?
— Отпразднуем. А на Кармели шоколад есть?
— Есть, особенно я люблю мятный.
— Я… — в дверь квартиры позвонили, Лаки чертыхнулся, вскочил и побежал открывать.
      Вернулся он, чему-то усмехаясь.
— Ты говорил, что решать что-то взрослая пара может и должна сугубо самостоятельно?
— Ну да. А что случилось?
      Юноша вытащил руку из-за спины, разжал ладонь, сжимающую две серебристые ленты билетов на Кармели.
— Ты купил нам билеты? — Дарис внимательно рассматривал их.
— У нас месяц отпуска, мама справляется с Адрасти сама, Кейли уже достаточно взрослый, отец решил, что неплохо было бы отвезти их троих на отдых куда-нибудь на побережье, доверив кафе на месяцок управляющему. А я хочу провести это время с тобой.
— Тогда летим, — кармели улыбнулся жениху. — Я отвезу тебя на искрящиеся озера.
— Собирайся. Наш корабль стартует из космопорта Шангай через четыре часа.