Мишка Мосин

Мишка Мосин – простой русский парень из волжского города Плёс – появился на нашей тыловой армейской точке, когда я уже отслужил пол – года в качестве электрика – высоковольтника. Это был высокий парень, с детским чубчиком и голубыми глазками, чуть вздёрнутым носом, скуластый, с всегда готовыми растянуться в улыбку сочными губами. Говорил он напористо и убеждённо, по-волжски окая. Он хорошо разбирался в электричестве, как обезьяна лазал по столбам на когтях и был безотказен, как стоящий тогда у нас на вооружении СКС, поэтому вскоре получил звание младшего сержанта и стал командовать нашим небольшим подразделением.
Мишка был страстно влюблён в свой, красиво живописуемый им Плёс, где бывали и жили на дачах такие знаменитости, как Фёдор Шаляпин, Исаак Левитан. Мишка не просто любил природу, но был её неотъемлемой частью. Он, в свои восемнадцать лет, был заядлым охотником и знал, казалось, о дикой природе всё. Когда он рассказывал об охоте на уток, вальдшнепов, тетеревов, зайца, лисицу, волка, кабана или лося лицо его пылало неземным вдохновением. Прервать этот поток красноречия и оторвать нас от Мишкиного монолога мог только призыв на ужин или сигнал тревоги.
Следы и повадки диких птиц и животных, места их обитания, кто чем питается, как самому не заблудиться и не пропасть в лесу – всё это Мишка знал досконально. От него мы узнали, что жареные дрозды – изысканная королевская пища - вкуснее всего после первых заморозков, когда наклюются они мороженых рябиновых ягод и от того их мышцы покроются под перьями и кожей тонкой прослойкой жирка. Он поведал нам, как не помереть в лесу от жажды после многочасовой гонки за подраненным лосем. Надо, оказывается, сунуть веточку в муравейник и, когда она покроется муравьиной кислотой, облизать её. Показал он нам и другой способ: взял из муравейника горсть крупных, шоколадно-лоснящихся муравьёв и отправил их в рот, под язык. Немного почмокав, выплюнул назад, в муравейник. Ошарашенные, но живые мураши разбежались кто куда. А Мишка аж скривился от полученной дозы кислоты… Мы на его предложение попробовать то же самое, отрицательно замотали головами.
Ярый собачник, Мишка, как хороший эксперт разбирался в охотничьих собаках. От него поднабрался я ранее незнакомых мне терминов : пиль, ату, выжловка, заливистость, паратость, позывистость и т.д.
Как и всякий охотник, умел Мишка быстро и чисто разделать тушу убитого зверя. Однажды, правда, случился с ним небольшой конфуз. Наш майор – главный электрик части - попросил его забить доморощенного кабанчика центнера в полтора весом. Мишка взял в помощники меня, и мы пошли в офицерский городок, к которому примыкала зона многочисленных сараев и погребков. Там нас, любовно почёсывая кабанье ухо, уже поджидал майор Морозов.
Прощание было недолгим, утирая рукавом набежавшую слезу, майор вышел из загончика, а Мишка приступил к исполнению роли палача. Покачав на ладони переданный ему майором штык –нож, Мишка вдруг со страшной силой вогнал его хряку под розовую лопатку. Тот от неожиданности присел, потом всхрюкнул, и, сломав загончик, вырвался на волю, оставляя на девственно – белом снегу алый след. Причём, носился он строго по кругу, диаметром метров тридцать, подминая под себя молодые сосенки.
Мишка, багровея ликом, бросился за ним, увязая в снегу. Куда там! Тут, постанывая от жалости к любимому чаду, на арене вновь появился майор Морозов. Он протянул Мишке заряженное жаканом ружьё и тот, навскидку выстрелил. Кабанчик по инерции проскочил ещё метров пять и завалился набок, подрыгивая копытцами. Всё было кончено! Мы с Мишкой подтащили свинтуса к прибитой между двух сосен перекладине самодельного турника и, перекинув через неё прочную верёвку, подвесили жертву вниз головой.
Затем Мишка, с видом фокусника, ловко орудуя острым, как бритва, ножом, располосовал кабанчика от пятачка до пружинистого хвостика. Кровь стекала в подставленный им тазик. Мишка, как опытный патологоанатом, извлек из туши ещё пульсирующее сердце, печень, почки, лёгкие и прочий ливер, отделил лой. Раскочегарив паяльную лампу, Мишка опалил на туше шерсть, соскабливая нагар лезвием ножа. Потом майор принёс колоду и топор, мы сняли тушу, и Мишка сноровисто разрубил её на части: передок, грудина, окорок, галёнка. Я видел всё это действо впервые, как – будто сквозь какой-то туман.
Майор тем временем разжёг примус, нажарил на огромной сковороде свежей печёнки с луком и выставил на импровизированный стол запотевшую бутылку водки. В казарму мы вернулись на бровях, но предупреждённый майором Морозовым дежурный молча, лишь завистливо косясь, пропустил нас через КПП.
Служба с таким отделенным, как Мишка Мосин, была просто лафа! В субботу и воскресенье под его надёжной «крышей» я уходил в самоволку. Обувал спортивные тапочки, напяливал лёгкий «треник» и по лесным дорожкам прибегал в г. Зеленоград на побережье Финского залива, где день напролёт резался в волейбол, официально числясь «на линии». Слава богу, ни разу за два года я не попался начальству и не изведал «губы».
Между прочим, волейбол был нашей с Мишкой любимой игрой. За неимением полноценных команд, мы резались в него двое на двое, а то и вообще, в одиночку, перекрывая все зоны площадки. У меня была кошачья реакция и небывалая прыгучесть. выработанная тяжелоатлетическими тренировками, когда я при росте 174 сантиметра, толкаясь двумя ногами с места, вскакивал на до упора поднятого гимнастического козла. Поэтому я успевал к мячу, летящему при подаче в любую точку площадки и подпрыгивал вверх так, что весь мой плечевой пояс оказывался над сеткой. Мишка был помедлительнее, но его выручал рост. Эти изнурительные, под палящим солнцем игрища сделали нас поджарыми и мускулистыми, так что на меня оглядывались завсегдатаи местных пляжей.
Мишка Мосин обожал читать Лескова, Соколова-Микитова, Пришвина, Аксакова, Гиляровского и удивительно ярко пересказывал нам некогда прочитанное.
Мишка проводил меня на дембель, появившись на перроне за минуту до отправления состава. Он сунул мне в руки смастерённый им самим великолепный охотничий нож в кожаных ножнах, мы как-то неловко обнялись.
Когда Мишка тоже дембельнулся, я отыскал на книжном развале книгу «Москва и москвичи» В. Гиляровского и отправил её Мишке в Плёс бандеролью. Но ни ответа, ни привета не получил. А потом просто потерял его адрес. Когда к нам пришёл Интернет, пытался отыскать его следы там. Тщетно. Мишка, если ты ещё жив, если ты меня слышишь, отзовись, друг. Ты всё так же дорог и нужен мне!!!
14-15 мая 2016 г.