Дождь

За окном уже второй день шел дождь.
А я стоял и смотрел на то, как в небольшом сквере возле нашего дома то и дело мелькают люди с зонтами, бегающими в магазин неподалеку. Какой-то ребенок лет восьми отчего-то решил покататься в дождливый день на велосипеде. Меня бы за это явно отругали. Обычный московский выходной был за двором, правда, дождь не давал людям насладиться праздником «выходного дня», но зато удавалось насладиться красотой сквера и его редким одиночеством. Красив сквер, когда он пуст. И кажется, что ты - один в этом сквере, один рядом с ним и словно и один в этом мире. А в дождь быть одному иногда даже хорошо.

- Что ты в окно так пристально смотришь? Ждешь кого-то? – за спиной послышался голос Лоры.
Я обернулся. Действительно, она. Стояла в дверном проеме и поджигала сигарету. Очередной раз. За последние дня четыре она курит уже четвертую пачку, а до этого ведь держалась несколько месяцев. И за эти дни необычный запах ее сигарет буквально въелся в нее. Снова.
- Опять куришь?
Не ответив, молча Лора подошла ко мне вплотную и вместе со мной посмотрела в окно. Сделав затяжку и вскоре выдохнув, она вновь спросила:
- Так кого ждешь?
Я не ответил, лишь только глубоко вздохнул. Лора подбородком уперлась в мое плечо и посмотрела на меня аля-взглядом Кота из «Шрека». Да, а ведь еще два-три года назад она была выше меня и могла спокойно вскинуть меня на плечо и унести. А теперь уже ей приходится поднимать голову, чтобы что-то мне сказать. И до моего подбородка она головой уже не достает. Улыбнувшись, я заметил:
- Моя рубашка сейчас пропахнет твоими сигаретами.
Она усмехнулась и, сделав еще одну затяжку, выдохнула прямо мне в плечо. В мою любимую рубашку.
- Ну спасибо. Теперь мне ее стирать.
- Не тебе, а машинке, - хитро глядя на меня и, делая очередную затяжку, проговорила она. – Чего ты так пристально в окно смотришь?
- Дождь красивый, - заметил я.
- Странно, - вздохнула она, и голос ее вдруг приобрел какое-то подозрительное звучание.
- Почему?
- Ты же не любишь дождь.
Да, ребенком я очень не любил дождь, потому что меня никогда не отпускали гулять в такую погоду. Отчего-то все считали, что я вымокну очень сильно, упаду в грязные лужи, непременно простужусь и (или) подхвачу какую-нибудь инфекцию. Потому в такие дождливые дни я чаще всего с ненавистью смотрел на дождь и, недовольный, шел делать уроки или же играть с очередным конструктором.
А потом отчего-то постепенно стал в него влюбляться. Все мне кажется, что знакомство с тобой на это повлияло. Да не кажется, а точно, так и есть. Ты же всегда любила дождь, всегда, кроме весны. Потому что весну ты всегда ненавидела и не находила в ней никакой прелести. Пробуждение природы, проглядывающие былинки травы, свежий весенний воздух, яркие цветы – все это для тебя считалось самой что ни на есть настоящей ерундой, и ничего хорошего в этом не было. Другое дело – жаркое лето, палящее солнце, ощущение краткой воли и мороженое по вечерам. Это ты любишь, причем очень сильно. Особенно мороженое. Я не успеваю его покупать: только положу в морозильник штуки четыре пломбира, как через минут двадцать их уже нет.
- Лора, где мороженое?
А ты сидишь, вытираешь с губы след от шоколада с мороженого и говоришь:
- Какое мороженое?
Осень ты любишь… из-за дождя. То и дело радуешься ему, когда он вдруг неожиданно настигает в прогулке. Другие люди недовольно укрываются капюшонами, достают зонтики и все бурчат, а ты начинаешь безумно смеяться, смотришь на небо, машешь руками и кричишь:
- Дождь, Данька, дождь! Посмотри, какой он красивый!
А я стою рядом, смотрю на тебя радостную и мокну, потому что у меня нет капюшона.
К тому же, считаешь ты, что осень – время вдохновения для поэтов. Не раз ты тащила меня бродить по осеннему парку, шуршала листвой, наслаждалась запахом природы после дождя и декларировала очередные стихотворения, только что пришедшие в голову. Большинство из них ты тут же забывала, и только потом я додумался записывать их на диктофон. Потом я помню, как ты благодарила меня и в порыве чувств чуть ли не душила, сильно обнимая. Иногда мне казалось, что ты вообще можешь сломать мне ребра. Да, творческие люди – странные, и когда вдохновение с ними, то силы у них и впрямь очень много. Плюс к тому же ты родилась осенью. С другой стороны, я не представляю тебя в каком-то другом времени года.
Зима поражает тебя своим волшебством. С детства она, наверное, у всех ассоциируется со сказкой, с новогодними чудесами. И у тебя тоже, хотя в последнее время ты немного разлюбила этот праздник. И единственное, зачем ты его ждешь – чтобы посмотреть дискотеку девяностых и ностальгировать. Да, и поэтому на следующий день смотришь «Советское детство» по Пятому каналу. Хотя больше тебя зимой радует множество чистого снега, много горок и возможность прокатиться по ним. И плевать тебе, что двадцать лет уже, ты все равно себя считаешь ребенком. И я себя считаю вместе с тобой, летя с огромной снежной горы вслед за тобой, врезаясь тебе в спину, и вот, мы уже катимся дальше, в сугроб, и беззаботно смеемся, и от этого на душе становится легче. Есть у тебя еще один повод любить зиму, как этот повод есть и у меня. Мой день рождения, который я последние несколько лет не праздную. Потому что никак не получается отметить его спокойно с тобой. А как бы иногда хотелось отправить всех куда подальше, налить по кружке чая и отметить этот праздник рядом, сидя под елкой и глядя в телевизор, где шел бы в мой день рождения какой-нибудь хороший добрый фильм.

- Даня, ау! – и вот перед моими глазами снова небольшой московский сквер, дождь, и раздались щелчки пальцами. – Даня, ты меня слышишь вообще?
- Я задумался, - попытался я объясниться. – Хороший же дождь.
- Это точно, - протянула Лора, доставая из пачки еще одну сигарету. – Вот черт, никак бросить не могу. Сколько не курила – и вот… Опять.
- Дай-ка и мне одну, - выставил я руку, но девушка недоуменно на меня посмотрела:
- Чего?! Так, с тобой явно что-то не то. Чтобы Данька, и закурить просил… Ты, случаем, не заболел? – и с этими словами она ладонью прикоснулась к моему лбу. – Вроде температуры нет. Что происходит, а? Даня! Даня, ау!
Лора все еще продолжала смотреть на меня с удивлением и немного с испугом. А я вглядывался в ее ярко-синие глаза с желтой каемкой вокруг зрачков и слышал дождь. Лора - точно дождь. Дождь в обличие человека. Дождь, который я полюбил.
Я глубоко вздохнул и приобнял ее.
- Не знаю я, что происходит. Просто я очень полюбил дождь.