От дали к дали

Человек хромал при ходьбе. Но как он это делал!
Он разворачивался всем телом, меняя ногу, нелепо размахивая руками. Будто хотел привлечь к себе внимание. Это движение было продумано до тонкостей. Ни одного лишнего движения. Если подобрать музыку с заданным ритмом, то можно было подумать, что человек танцует.
Люди оборачивались ему вослед и еще долго смотрели, провожая недоумённым, что-то силящимся вспомнить взглядом. Тот же, кто шел ему навстречу, смущенно отводил взгляд. Вот такой вызывающий был у него вид.
Так было до тех пор, пока его не увидел несносный, вредный мальчишка. Есть такие мальчишки, которые не прочь подразнить. Мальчишка чуть понаблюдав и словив ритм, пошел вслед хромому, точно повторяя его движения.
Хромой почувствовал преследование, и это преследование было словно необходимо ему. Две пары башмаков точно отбивали ритм, руки на третий шаг делали хлопок.
Дети, обождав и не увидев наказания за шалость, немного сбиваясь на первых порах, встали хвостиком весёлой процессии. Топот был настолько силён, что толпа впереди расступалась задолго до того, как весёлая процессия подходила к ней.
И всегда находился тот, кто уловив ритм, вставал в строй.
Рядом с весёлым строем с гиканьем бежали малыши, служа резервом уставшим в бешеном ритме.
Куда уводил хромой людей, и был ли он хромым? Он забирал лучших: смелых, дерзких. Толпа редела словно распускающийся на шерстяную нитку шарф.
Никто никогда не увидел никого из ушедших. Никто ничего о них не услышал.
Что-то странное происходило с теми, кто уходил за хромым.
Сначала им было весело, они переговаривались, звали глазами за собой. Но постепенно они утрачивали способность говорить, и взгляд их был холодный и пронизывающий. Будто они становились причастными к какой-то тайне, но утрачивали способность поведать эту тайну.
Малыши, что бежали рядом становились смирными. И когда они доходили до нужного состояния, строй размыкался и они входили в него уже не как малыши, а как маленькие взрослые. И их взгляд так не сочетался с их маленьким ростом.
Строй пританцовывающе-хромающих растянулся на расстояние от дали к дали.
Мало уже кто помнил хромого.
Да и зачем было его помнить?
Достаточно было взглянуть на любого в этом странном строю - и толпа разделялась на тех, кому суждено было вечно глазеть на это, и тех, кто смело входил в ряды уходящих.