Термоядерный тетраморф Иезикииля

Эй, вы,
оттопыривайте свои мельнично-крылые уши
быстро, быстро,
слушайте
нового пророка гибнущего мира!

Кошмарная ночная жуть
полонила улицы.
Все, что я ни скажу,
непременно сбудется!

В тысячный раз бубнит ветхозаветную псалтырь блаженный игумен
под сенью Господнего трона,
а я почти безумен,
мне можно.

Весеннее небо гремучими грозами выстирано
над златоглавым православным Римом…
Вещие сакральные истины
непоколебимы!

Все, что завещано – сердце, не молчи!–
обязательно исполнится!
Все слова мои –
благоухающие мирра и елей на раны Святой Богородицы.

Лживый и надменный Вавилон падет,
рея над бессолнечными закатами,
коснувшись сребристо-кудрявых звезд
звериными когтистыми лапами!

Как новая заря встанет, кто был хромой и увечный,
и распрямятся в нахмуренных буднях, чудесную блажь возвеличив!
Несказанная Синяя Вечность
пролилась в мои строки, как молоко птичье.

От шумных и многоликих столиц до нищих деревней и сел
громоподобная слава прокатится о Ней, как разбуженные церкви, трезвоня.
Всем известно все,
оттого мир и катится в преисподню!

Не утаишь
шила в мешке.
Мысль, как голодная мышь,
юркнула налегке.

Обмелевших дней огненно-знойный поток
льет на крылья воздушной мельницы сухую воду.
Сбудется только то,
что по нраву
дикому степному народу…

Возрадуйтесь,
братоубийственные орды,
проклятым дням,
оскверненным, немилым.
Кто в хлев обратил Белостенный Поющий Храм,
уляжется спать в сырую могилу.

Ложь смеется, а правда мертва,
оттого что ослабла в любви дочерней.
Шар Земной –
вспухшая голова,
а в ней шевелятся лишь ядовитые змеи да склизкие черви.

И четыре глаза российского орла
не зрят в обездоленном сердце проруху.
Душа изнемогла
в темнице плененного духа!
Враждебно-мстительные близятся сроки,
пророк будет алчной толпой опорочен.
Звезды свет высокий
хлынет и ослепит завистливые очи!

Мир – это темный дремучий лес.
Не помнят, не знают, не верят ибо.
В людях страх исчез,
вот предвестие черной гибели!
Ничему не рады
грешная тварь, дьявольское войско.
Бездны ада
узнают, ногтями впишись в оскверненную землю и воя!

Кровавый смех катится вдогон,
у Младенца набрякла, готовая сорваться, на копье ресницы слеза…
А теперь пошли вон!
Я все сказал.

2015