Назад, в детство. 3

   В этот год посевную нам с дочкой пришлось проводить самим, без ценного руководства многоопытной в огородничестве бабушки.
   -А ты грядки сможешь сформировать? - с заметным переживанием поинтересовалась у меня дочь Ирина, успевшая уже подготовить к посадке лук-севок.
   -Не боги горшки обжигают! - уверил я сомневающуюся дочь. - Подглядывал, на работе тайком осваивал планировку газонов.
   Жена не доверяет мне посадки, разве только картошку. Копка - дело мужское. Остальное же, зарождение новой, пусть и растительной жизни, - деяние женское. Я обижался вначале недоверию, спорил. А кто спорит с женщиной, да ещё родом из Сибири?! Главной же аргументацией жены в спорах всегда вставал безукоризненный урожай, и я смирился со временем со своей ролью аутсайдера на огороде.
   Земля любит труд и прилежание, всё у нас с дочерью получилось. Ирина потянулась, уставшая, и с удовлетворением осмотрела ровную сырую грядку: "Здорово"!

   На финише работ, как и положено всем принцессам, на задышавший огород появилась и внучка, Виктория, соизволившая подняться с постели пораньше, чтобы проверить качество дедовых ковыряний в земле.
   -А что глазки в песке, Викуля? - не могу я долго вести с внучкой серьёзные беседы, всё тянет меня на шутку. Дети и смех неразделимы. Серьёзный ребёнок обделён в чём-то, как мне кажется. - Не умывалась ещё? Ленишься? Завтракать когда будешь? В обед, или на ужин?
   Вика дёрнула косичкой обиженно: "Этот дед вечно со своими приколами! Все мальчишки такие! Как с ними рядом жить дальше? Как в школу ходить без присмотра мамы"?
   -На рыбалку пойдём, Вика? - неуёмный дед никак не может остановится, наседает без остановки со своими неуместными придумками! - Червячков насобирай в баночку. Во, повылазили как на поднятую землю. - Вика брезгливо скривила губки. - Ты что, боишься? Они же безобидные. Кусаются только самые большие, вот эти. На, возьми, маме покажи. Смотри какой жирный! Больше дедова пальца!
   Вика завизжала, словно мама, которой Ромка, младший, червяка дарил во всю длину, за хвост.
   -Не хочешь на рыбалку, пойдём лягушек слушать. Там, под мостом, где дамбу отсыпали, болото с лягушками образовалось. Поют - заслушаешься!
   -Не! Пой! Дём! - Вика не выгуливает деда последнее время. В ссоре мы по необъяснимым причинам. Вот Ромка, тот дело другое: бегом, вприпрыжку, увидя деда издалека, рукой вперёд: "Потряси, деда"! Всё как у мужчин, всё по настоящему.
   Я просто так не отстану на сей раз, уговорю Вику на прогулку, чтобы мне это не стоило!
   Лягушек на речке последние годы мало почему-то. Помнится, лет пять назад (семь?), пёс мой, ещё щенком прыгал в восторге по берегу за этими традиционными аборигенами сырости.
   Мы с Викой набрели как-то на лягушачью протоку в районе Льнокомбината. Только подошли к берегу по зову лягушачьих трелей, концерт затих, а артисты все на дне затаились. То ли лягушки местные чересчур несмелые оказались, стеснительные, то ли мальчишки зареченские с рогатками в карманах нагнали на гениальных квакушек страху.
   Приобские лягушки из лужи оказались много смелее. Мы с внучкой пробирались на их голоса по-партизански, в обход, старались не шуметь и заламывали ноги между разбросанных повсюду веточек - не хрустнули бы. Эти же склизняки, наглые, даже с края лужи не удосужились вглубь отойти! Жирные, зелёные, в пупырышках, пузыри на щеках надувают и пурпуркают, пурпуркают всё, будто нас и нету. Ничего не боятся! Хоть бери их в руки - выскользнут, склизкие, да и дело с концом!
   Вика слушала дедово красноречие, передёргивалась вся от отвращения, но не уходила всё же, завороженная притягивающим колдовским голосом, брезгливо выворачивала губки и слушала, порываясь уйти.

   Добился я своего. Пригласил Викторию на лягушачий концерт. Не отвертелась малявка на этот раз.
   На болоте веселье было в разгаре. Пели все разом, без презентаций и лада - кто во что горазд. Кто выводил рулады, кто лирично распевал признательные тональности, а кто выдавал трели - хоть в пляс пускайся. Было весело одним словом. Лягушки могут поднять настроение. Куда цыганам до этих природных гениев вокала!
   Мы подошли к мокрой сцене на сколько нам позволила прибрежная грязь. Ближайшие вокалисты замолкли сразу, обиженные непонятным зрителем: предупреждали ведь не покидать означенных зрительских мест! Здешние артисты не принимают восторженных благодарностей и цветов, поют они от души, не для славы.
   Лягушку-царевну увидеть не удалось. Прятали её подданные за своей многочисленностью, скрывали царственный голос за болотными шумными чавканьями, не дали нам с внучкой насладится королевской лягушачьей песней.

   Мы прошли в парк, и Вика вздохнула с облегчением, выполнив дедову затею наконец - так и не полюбила она лягушек, несмотря на их вокальные старания. То ли дело - растения! Разве луговые цветы встанут в какое сравнение с лягушками?! Вика с ходу села в некошеную траву и замурлыкала в удовольствие: "Мягкая"!
   -А это что за трава, деда? А это?
   -Да подорожник простой. Неужто не узнала? А это - чабрец. Ромашку-то должна узнать? "Я вдоль берега брожу, рву и рву ромашку", - дед совершенно не умеет петь! - А вот это точно знаешь! Что? Правильно - одуванчик, жёлтенький. А вот жарки! Красивые?
   Я вот что подумал, Вика. Как ты думаешь, цветам нравится, когда в них пальцем тыкают, внимание обращают? Смотри, как возгордились, разукрасились сразу. Подтянулись все, головки выкрутили навстречу, хвастают перед нами. Вот так и мы: нужно людям внимание, любим мы, когда нас любят. Вот если тебя, Вика, хвалят, ты ведь учишься старательней?
   -Да! А я тоже красивая? Дед, а сплети мне веночек.
   -Да ты что, Викуля?! Какой венок? Это девчоночное занятие - венки плести. Не наше это, не дедовское - мамино, бабкино.
   -А ты попробуй!
   А что делать? Попробовал. Получилось, заплёл. Один раз удалось одеть на детскую головку, аккуратно. Когда снимали, венок рассыпался. Вика всё равно была рада, ведь мы потом всё равно научимся венки плести, первый блин, он всегда комом.
   -Ты только не рассказывай никому, что дед тебе венок плёл. Не положено нам такими делами заниматься. Узнают, засмеют.

   Так в гуляньях по паркам подошло время свидания с бабулей. Бабушке уже разрешили ходить по больничному коридору, и она встречала нас на крейсерской скорости, с ходу, спортсменка-марафонка, покорительница больничных спутанных километров.
   Бабушка наша - героиня. Ею восхищается весь здешний персонал. Она всё сделала правильно, врачам вовремя удалось вмешаться в кризис больной, и кардиологи уложились в отведённые природой полчаса. Успели...
   Нам же всем предстоят теперь уроки доброты. Споры в семье больше невозможны. Придётся учиться жить по другому, в согласии и взаимопонимании.
   Мне же просто необходимо познать девчоночью душу, знакомство с которой я пропустил по жизни. Не признавал я девчонок в детстве, как это и было положено среди настоящих пацанов. Да и позже к девочкам я всегда относился свысока, покровительственно, с неумеренно раздутой иронией.
   Будем навёрстывать упущенное. "Из чего же сделаны наши девчонки"? Сколько изучено всего, изведано, какой большой опыт по жизни приобретён, а с девочками общаться так и не научился. А ведь внучки нам необходимы, на текущий период это главное для нас, дедушек и бабушек. Чем я смогу заинтересовать Вику, как нам подружиться навсегда?