Последний из могикан

    Согласно статистическим данным, за 1991 - 2012 годы  с карты Украины исчез 641 сельский населённый пункт, из которых 40 посёлков и 601 село. При этом в каждом пятом оставшемся селе нет молодёжи и детей до шести лет.
    Больше всего за годы независимости вымерло сёл в Киевской (94), Полтавской (55), Житомирской (45), Сумской (45), Харьковской (42), Черниговской (40) областях. Меньше всего в Волынской (1), в Закарпатье (1), Черкасской (3), Львовской (5), Хмельницкой (6), Ровенской (7) областях.

     Разрушение села началось задолго до президентских выборов 2004 года. Когда я увидела, что произошло с когда-то очень богатым совхозом, не поверила своим глазам.  Совхоз специализировался на выращивании элитных семян сахарной свеклы, гибридной кукурузы. Продукцию экспортировали за границу и зарабатывали на этом огромные средства. Зажиточно жили люди. Был огромный приток рабочей силы и всем хватало работы…

     От «совковых» на совесть построенных ферм остались одни руины. Дотла вырезан и вывезен металл, разобраны крыши и стены. Та же участь постигла столовую и детский садик. Огромные площади на полях  заросли сорняками…  Я не верила, что такое может быть. Это ж огромные деньги! А где же хозяева? Имею в виду, настоящие хозяева, которым не безразлична была судьба села, которые берегли и приумножали народное добро?

     Люди  от безделья стали пить… Неужели не нужным стал труд крестьянина, который испокон-веков кормил себя и всех? Кому, как не крестьянам нужно было предоставить все приоритеты, чтобы не уезжала молодёжь из села, чтобы молодые люди получили  всё необходимое для достойной жизни? 

     Однажды мне пообещали показать человека, который живёт один-одинёшенек в заброшенном селе с поэтическим названием Журавка. Жарко, ртутный столбик показывает +330С. С основной дороги выехали на чуть заметную дорогу, которую мы проехали мимо, и теперь возвращались на неё задним ходом. Справа от дороги чьи-то огороды с уродившейся свеклой. Слева - что-то похожее на луг с разнотравьем. Когда-то на этом месте стояли хаты, от которых не осталось и следа. Только своеобразное расположение деревьев свидетельствовало о том, что здесь были усадьбы.

      А вот и руины бывшего дома, от которого остался лишь кирпичный угол, напоминавший страшный осколок бывшего жилища. Через несколько десятков метров я увидела небольшой аккуратный, сравнительно целый домик. Когда я подошла ближе, заметила на двери надпись, сделанную мелом: «Металла нет. Пожалуйста, не ломай. Герман Алексей», и номер телефона. Ужас! Когда я это прочла, у меня мороз по коже пробежал! От безысходности человек оставляет родной дом и просит кого-то невидимого не разрушать родительскую обитель! Жилище и правда было целым, зато надворные постройки были разграблены. Вокруг росли сорняки выше человеческого роста. 

     Проехали чуть дальше. Стоит большой новый добротный дом на три окна, строившийся, по-видимому, не для одного поколения. Вид его был ужасным, как после бомбёжки. Крыша была разобрана, в небо сиротой смотрел разрушившийся  дымоход. Окон не было, крыльцо развалилось. В доме большие, хорошо расположенные комнаты. Весь пол завален глиной, которая упала с потолка. Вот коридор, налево – каморка с аккуратно расположенными полками. Дальше – прихожая, справа – зал, а из него вход в спальню. Здесь стояла кровать с разодраным матрацем.  Прямо из прихожей – двери в кухню. Настоящая русская печь с лежанкой, в которой пекли пироги, пасхи, была развалена. Это и понятно, ведь здесь основательно похозяйничали «металлисты». Вся электропроводка в стенах была выковыряна и сорвана вместе с розетками и выключателями. Дверей в комнатах не было, их тоже украли.

     Судя по всему, усадьба была очень большая. Об этом свидетельствовало расположение надворных построек, а их было достаточно много. Во дворе стоит колодец, сделанный из бетонных колец, над ним – навес. Все металлические элементы построек и колодца сняты. Пройти по двору очень трудно, это настоящие сорняковые джунгли. Если бы хозяева увидели сейчас свою усадьбу и дом, я уверена, у них бы от боли сжалось сердце. Зрелище ужасное! Эти дома чем-то напоминали живых беззащитных, приговорённых к смерти,  существ, которым ничем уже нельзя было помочь.

     Где-то вдали показалась заброшенная ферма, к которой вела, когда-то неплохая  дорога.
     И,  наконец, я увидела то, что мне, собственно говоря, и хотели показать – усадьбу Анатолия «Журавского». Такого я ещё не встречала и не видела нигде. Забор и калитка, если это можно было так назвать, сооружены  из каких-то кудрявых веток. Возле калитки также лежит огромная разветвлённая ветка. Двор зарос травой. Никаких признаков жизни не было видно. И только курица выдала, что здесь кто-то есть. Во дворе стоит маленькая хатка,  быстрее всего  похожая на хижину, как будто вросшая в землю. Стены оббиты досками,  крыша покрыта рубероидом. Рядом с жилищем стоит телеантенна. Окна закрыты ставнями, причём ощущение такое, что они никогда не открывались. Чуть дальше стоит  длинный сарай, также покрытый рубероидом. Лежат колоды дров. В конце двора начинается огород.   Позже мы узнали, что там еще стоит колодец. Никакой живности, кроме четырёх куриц, мы не увидели. Даже собаки нет.

     Хозяин долго не выходил. Мы подумали, что может быть его уже и в живых нет. Наконец он появился перед нами, последний из могикан, после того, как услышал сигнал машины.
 
     В селе Журавка он живёт один, за что его и называют Анатолий «Журавский». Раньше он жил здесь со своей мамой, а последние 5 лет живёт сам. Семьи у него не было, родственников тоже нет. А те, кто были, умерли. Ему сейчас 67 лет. Мужчина среднего роста. На свой возраст выглядит неплохо и, если бы вставить зубы, то был бы первым парнем на селе. На голове взлохмаченные седые волосы. Молодые ребята сейчас специально делают себе такую причёску. Мода! Так, что и Анатолий от моды не отстаёт! Из одежды на нём были только коричневые штаны непонятного кроя.

     Хозяин подошёл к калитке, но в гости не пригласил. Мы сказали ему о цели своего визита. Он совсем не удивился, наверное мы были не единственными посетителями его вотчины.  Я спросила его, не страшно ли жить одному в этой глуши. Он ответил, что очень страшно, но уже привык. Все, кто здесь жилы, выехали кто в Харьков, кто в Чугуев, кто в Малиновку или в Великие Хутора. А он так и остался сам, не захотел никуда выезжать.

     Возле его усадьбы заканчивается электролиния, потому что кроме него здесь никого больше нет. У него есть телевизор «Весна», но он его не смотрит, говорит, что это вредно для здоровья. Есть у него и радио. Для этого ему специально проложили кабель. За продуктами он ходит пешком в село В…е Х…а, потому что транспорта у него нет, даже велосипеда. Там же он получает и пенсию. Зимой топит дровами, пищу готовит на плите, газа у него нет. Единственный признак цивилизации – электрика. Воду носит из колодца. На огороде выращивает картофель, свеклу, морковь, капусту. Возле калитки примостилась маленькая вишенка, единственная из фруктовых деревьев. В прошлом году он вырастил неплохие арбузы, а только продать их не смог.  Кто поедет в такую даль? Арбузы пропали.

     А я стояла  слушала его и представляла себе морозную снежную зиму, бездорожье среди поля, где одни волки воют, чёрную тьму и одного-одинёшенького человека, затерявшегося в этой глуши, где не с кем даже словом перекинуться.  Это страшно!
Но, пока жив «Журавский», пока будет жить и село Журавка!

Эпилог.
В мае 2016 года умер Анатолий "Журавский". Земля ему пухом... Умерло и село Журавка...

Октябрь. 2008 год
Картинка из Интернета