Твой выбор. Только твой... Глава 9

До ратуши Линда добралась без приключений, встретив разве что парочку запоздалых гуляк-прохожих, которые в силу определенного состояния не обратили бы на нее никакого внимания, даже если бы она не скрылась от них в укромном уголке. Просто для девушки было делом принципа, чтобы об ее истинном роде занятий знали как можно меньше, хотя даже она сама уже не помнила, почему определила для себя подобный принцип, ведь, к огорчению или к радости, кому как, к занятию воровством повсеместно, ну, кроме исконно эльфийских территорий, относились, как к "ремеслу, дающему стабильный заработок". Оно было весьма распространено. Его охотно прощали, а если и наказывали, то очень умеренно. Даже здесь, в Эсгароте, насколько Линда могла судить по вчерашним разговорам возле тела ее собрата по профессии Никласа, стража ограничивалась банальным физическим воздействием. Опыт подсказывал девушке, что она обошлась бы еще меньшими потерями: несколькими фривольными жестами, словесным порицанием и конфискацией украденного. Причиной столь снисходительного отношения было бедственное положение многих горожан, признаваемое официальными властями, которым во многих случаях было легче закрыть глаза на некоторые незаконные действия своих граждан, пытающихся хоть как-то выжить, чем в корне изменить ситуацию на государственном уровне. Дошло до того, что в воровстве, как и в любом ремесле, возникли многочисленные специализации, квалификации и даже возможности карьерного роста. Как в свое время объяснил Линде отец, что бы ни воображали непосвященные, воры считали свое ремесло наукой и выделяли тех, кто уже достаточно овладел ею, и тех, кому было бы неплохо еще подучиться. Согласно этому утверждению, отец девушки находился на вершине иерархической лестницы - он был "мэтром", то есть тем, кто мог обокрасть любого. Себя же Линда, несмотря на многолетнюю практику, причисляла к начинающим "взломщикам", открывающим любые замки и тайники, хотя вполне смогла бы при необходимости выступить "сборщиком", срезающим кошельки у зевак, "гулякой", опустошающим карманы прохожих, или "чистым", обкрадывающим мирно спящих толстосумов в их собственной спальне. Но самым интересным, ставящим Линду в тупик, было то, что все воры считали себя добропорядочными гражданами, достойными людьми, всячески старались подчеркнуть нормальность своего образа жизни, несмотря на нарушение не только законов, но и определенных морально-этических норм. Может, поэтому Линда и не афишировала свои воровские умения? Она-то всегда осознавала, что брать чужое нехорошо, хоть иногда и необходимо, поэтому и прибегала к подобному способу наживы только в крайнем случае, выбирая "клиентов" из числа нечистых на руку богачей. В Эсгароте на эту роль бургомистр просто напрашивался.

Оказавшись на месте, Линда еще раз мысленно проделала путь от деревянного помоста до окна бургомистра, убедившись, что справится с поставленной задачей. Придется карабкаться по наружной стене, ведь после убийства архивариуса путь через ратушу был закрыт. И как бы лояльно не относилась охрана к ей подобным, все же попадаться, тем более сорвавшись с балки в холодную воду, не хотелось. Не исключено, что в ее выводы вкралась ошибка, и то, что сходило с рук Никласу, несмотря на ее мысленное бахвальство, девушке могло с рук не сойти. Никлас был "паршивой овцой", но он был "своей паршивой овцой", а Линда была "чужая". Да и Барда подставлять не хотелось. И без нее у него проблем хватает.

Девушка сняла плащ и спрятала его так, чтобы он был не замечен случайным прохожим, но ей не стоило особого труда подхватить его на обратном пути, даже если придется спасаться бегством. Затем Линда натянула на голову капюшон куртки, скроенный так, чтобы застукавший ее случайный свидетель ничего особо не разглядел, кроме темного силуэта, растворившегося в ночи. После она проверила, хорошо ли закреплены на поясе инструменты специфического характера, и начала карабкаться к заветному окну. Несколько вроде бы не сложных, но для рядового обывателя невоспроизводимых манипуляций, и створка большого стрельчатого окна отворилась. Линда проскользнула внутрь.

Покои бургомистра представляли собой просторное помещение, одновременно служившее рабочим кабинетом, столовой, спальней и Эру его знает чем еще. Оглядевшись, Линда довольно улыбнулась: Баин был невероятно точен, когда описывал внутреннюю обстановку. Ее же наметанный глаз сразу определил несколько возможных тайников, на первый взгляд, бургомистр Озерного города особой сообразительностью в этом вопросе не отличался, но только на первый взгляд. В комоде есть секретное отделение, девушка точно это знала, по некоторым внешним приметам были заначки под подоконником, под половицами не менее трех, за верхними косяками дверей и за печными изразцами. Все это были тайники небольшого размера, они не представляли особого интереса для того, кто желал урвать солидный куш, и делались для таких простачков, как Никлас, которые удовлетворятся малым - несколькими украшениями или десятком монет. Наверняка, старый пройдоха соорудил где-то хорошо продуманный тайник, куда прятал ценности больших размеров - столовые приборы, посуду, одежду, особо дорогостоящие драгоценности. Можно было бы, конечно, прикинуть, где он, но требованиям Линды вполне соответствовали запримеченные "клады". Ее интересовали деньги. Остальное пусть достанется истинным мастерам своего дела, если таковые в Эсгароте имеются.

Первый же тайник над дверью обогатил Линду столбиком из двадцати золотых монет, завернутых в тряпицу, второй - таким же количеством серебра. В принципе, этого хватило бы, чтобы заплатить Вигдис за информацию и Барду за гостеприимство, еще бы и осталось, но девушка решила подстраховаться и заглянуть еще в один тайник.

Вытащить изразец из кладки было сложнее, но и награда за усилия была больше, чем в двух первых закладках. Осторожно положив на стоявшую неподалеку этажерку глиняную плитку, Линда принялась перекладывать "улов". Она почти закончила, когда заметила, что изразец неумолимо соскальзывает: либо она его нечаянно зацепила, не заметив, либо изначально положила неудачно. Девушка только и успела, что протянуть руку, чтобы подхватить плитку, как та окончательно съехала и звонко ударилась об пол, расколовшись на мелкие кусочки.

В тот же самый момент тишину расколол вопль:

- Помогите! Убивают!

И заспанная физиономия бургомистра возникла над грудой подушек и одеял.

Линда поняла, что время для экстренного бегства наступило. И все бы ничего, но печь располагалась как раз напротив окна, и ровно посередине между ними стояла кровать с вопящим главой города, чей крик уже привлек стражников, громыхающих на лестнице доспехами. Времени на раздумье не оставалось. Девушка бросилась к окну, надеясь, что трусость бургомистра не позволит тому попытаться ее схватить. Она оказалась почти права. Почти, потому что преследовать ее потерпевший не стал, но запустил ей вслед ночной вазой, хвала Эру, без позорного содержимого, от которой она с легкостью увернулась.

На одном дыхании спустившись на мостки, подхватив плащ и припустив во весь опор, одеваясь на ходу и прикидывая, где спрятаться и переждать всеобщий переполох, который сейчас начнется, Линда вдруг отчетливо вспомнила вчерашний визит к Вигдис. Ее слова об опыте преступника и отвернувшейся удаче. Тогда она не придала им особого значения, хоть и должна была, учитывая, что здесь никто не знал про ее побочный заработок. Не могла же старуха просто угадать? Или внушить что-то, приведшее к неудаче? В принципе, возможны оба варианта, как и третий - Вигдис, действительно, видит прошлое и будущее.

Деточка… Линда скривилась. Она всегда не любила подобное обращение. С тех пор, как к ней, тогда еще совсем малышке, так обращался их сосед, предваряя тем самым очередную нотацию. Помнится, как-то, много лет назад, девушка даже от души врезала одному торговцу, обратившемуся так к своей дочери. Вообще-то, конечно, там дело было не в самом факте обращения, и не в плохом настроении, в котором Линда пребывала в тот момент, так она просто прошла бы мимо, перекосившись, как сейчас. Вусмерть пьяный торгаш жестоко избивал ребенка за то, в чем девочка даже не была виновата, а "деточка" послужило лишь поводом. И вот теперь Вигдис так обратилась к ней в записке, чем неосознанно еще больше усугубило линдины гнев и разочарование.

Однако, существовал еще и четвертый вариант. О нем Линда подумала, когда отыскала укромный уголок, где затаилась, отдышалась и еще раз обдумала произошедшее. О том, что Линде случалось соприкасаться с преступным миром, старуха вполне могла догадаться по манере собеседницы вести разговор. Что же касается остального… Разве можно говорить об отвернувшейся удаче, когда в кошельке позвякивает золото? Добыча превзошла первоначальные ожидания, а происшествие с разбуженным бургомистром - это… Это всего лишь досадное недоразумение. Чтобы жизнь медом не казалась.
Придя к такому выводу, Линда успокоилась, выждала еще некоторое время, убедилась, что далеко за пределы ратуши переполох не распространился, и направилась к дому Барда.



Бард возвращался домой несколько раньше, чем рассчитывал. Хорошая погода, знающие свое дело компаньоны и еще кое-какие мелочи позволили уложиться за меньшее время. Правда теперь придется решить один вопрос: переждать где-то остаток ночи или разбудить своих, чтобы его впустили в дом. Раньше была возможность пробраться в собственное жилище через нижний ярус, но, уезжая, он сам потребовал, чтобы Линда с детьми на ночь ставили на настил что-то тяжелое на случай, если ночному убийце вздумается пробраться в дом Барда этим путем. Он ни минуты не сомневался, что его послушались, а потому проверять не стал.

И все же уже основательно озябшему и уставшему, Барду совсем не улыбалось мерзнуть еще несколько часов, слоняясь по городу, поэтому он все же решил постучать. Вначале тихо, не особо рассчитывая на успех, готовясь постучать сильнее. К его удивлению, к двери кто-то подошел.

- Кто? - раздался настороженный громкий шепот Баина.

- Я, - таким же громким шепотом ответил Бард и услышал, как отодвинули засов. - Почему не спишь?

Баин зажег свечу и разворошил угли в очаге.

- Спустился воды попить, - ответил он.

Почувствовав тепло, Бард довольно улыбнулся и как обычно заглянул в котелок, где на случай неожиданного возвращения Сигрид всегда оставляла его порцию похлебки.

- Я согрею, - раздался за спиной голос Сигрид, и почти одновременно голосок Тильды негромко выкрикнул - Папа! Ты вернулся!

- Вы что, все не спите? - строго попенял детям лодочник, но те не обратили на его суровость никакого внимания, радуясь возвращению.

- Уснешь тут, когда так шумят: то в дверь стучат, то гремят посудой, - в шутку буркнула Сигрид, ставя перед отцом миску с супом и отходя обратно к печи, чтобы дождаться, когда закипит чайник, чтобы заварить ягодный настой на всех четверых.

- Как все прошло? - осторожно поинтересовался Баин, когда отец насытился.

- Лучше, чем изначально планировалось, как видишь, - ответил Бард, приканчивая похлебку.

Потянувшись к кружке, он окинул взглядом детей, разделяющих его внеплановую полночную трапезу, и неожиданно для самого себя обратился к младшей дочери.

- Тильда! Поднимись наверх и осторожно, чтобы не разбудить, загляни к Линде. Если она спит так же, как вы, спроси, не желает ли она к нам присоединиться.

Похоже, просьба Барда не удивила никого, кроме него самого. Во всяком случае, Баин и Сигрид вообще никак на нее не отреагировали, а Тильда радостно побежала по лестнице. Но даже если Бард и собирался покопаться в причинах побудивших его присоединить гостью к числу бодрствующих домочадцев, точно и она была частью семьи, времени ему не дали. Тильда вернулась почти мгновенно.

- Я так понимаю, Линда - единственная в этом доме, кто не попутал день с ночь и спит? - Бард улыбнулся, глядя на растерянную мордашку девочки.

- Нет, - Тильда оторопело пожала плечами. - Линды нет, папа…

- То есть как?.. - Бард решительно отставил кружку и направился наверх.

У него не было причин не доверять дочери, но он все же хотел сам увидеть подтверждение ее словам, а потому, на всякий случай, сначала просто приоткрыл дверь, заглянув в образовавшуюся щелку, а потом распахнул ее полностью. Комната была пуста. На сундуке лежала аккуратно сложенная одежда, рядом располагалась сумка девушки, но самой ее не было, и, судя по неразобранной постели, Линда заранее планировала провести ночь где-то в другом месте.

- Кто-нибудь видел, как она уходила? - Бард пристально посмотрел на Баина. - Кто-нибудь запирал за ней дверь?

- Нет... - ответил насторожившийся парень, а Сигрид покачала головой.

- Получается, она сбежала через окно… - лодочник подошел к нему, чтобы убедиться в правильности своего предположения. Окно ожидаемо было открыто и просто плотно притворено. - И очень может быть, что не впервые…

Подозрения, возникшие в голове Барда накануне праздника, но старательно спрятанные в самые темные глубины сознания как бездоказательные, вновь вылезли на свет и загалдели с утроенной силой. Но вот что странно, Барду вдруг очень сильно захотелось, чтобы эти подозрения таковыми и оставались. Но узнать это можно было, только дождавшись гостью и потребовав объяснений. Хотя лодочник прекрасно отдавал себе отчет, что одними объяснениями такие подозрения не развеешь.



Еле слышное позвякивание монет в кошельке было единственным звуком, нарушающим ночную тишину и согревающим душу Линды, пока она пробиралась обратно в дом Барда, карабкалась в комнату, которую уже привыкла считать своей. Все неприятные моменты, незапланированно усложнившие операцию по освобождению бургомистра от части нечестно нажитого имущества остались далеко позади, и девушка удовлетворенно прикидывала, как распорядится полученным заработком. Ведь это был именно он, если опустить некоторые пикантные подробности. Линда улыбнулась своим мыслям и нырнула в уютную темноту помещения, беззвучно притворив окно. Она еще успела привычно скинуть плащ и машинально расстегнуть застежку пояса с сегодняшней добычей, прежде чем поняла, что кроме нее здесь кто-то есть. В ту же секунду ее ослепил огонек свечи, показавшийся невероятно ярким привыкшим к темноте глазам, и голос Барда, звучащий строго и в чем-то даже враждебно, спросил:

- Хорошо погуляла?

Линда зажмурилась на пару мгновений, а потом посмотрела на обращающегося к ней лодочника. Лучше бы она этого не делала. Взгляд, которым на нее смотрел хозяин дома, был значительно суровее, чем голос. В нем отчетливо читалось предупреждение не делать глупостей, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем он сейчас думает, и чем грозит Линде любое ее действие, если оно будет расценено как угроза.

И тут Линда растерялась. Но не от того, что ее застали врасплох. Подумаешь! И не из таких переделок выбирались. Вот даже сегодня. В таких случаях девушка спокойно, без каких-либо объяснений собирала вещи, расплачивалась по счету, добавляя "за молчание" звонкую монету или действенную угрозу, и уходила, не давая себе труда задуматься, насколько соответствует истине то, что о ней думают. Линда вдруг поняла, что она не сможет так поступить с Бардом. Что ей не все равно, кем она будет в глазах хозяина дома и его детей. А судя по тому, как смотрит на нее Бард, из всего возможного он выбрал худшее.

Кстати, этот взгляд только усилил замешательство Линды. Помимо настороженности и предостережения были в нем необъяснимые боль и разочарование. И если последнее с большим натягом Линда еще могла себе как-то объяснить - неприятно узнавать, что человек, к которому испытывал симпатию, тебя обманывал - то боль… Неужели Бард воспринял это разочарование в ней так близко к сердцу? А она? Она сама не сделала ли то же самое? Не восприняла близко к сердцу изменившееся отношение Барда к своей персоне?

- "Это совсем не то, что ты думаешь…" - Линда поймала себя на мысли, что эта банальная фраза из захудалого любовного романчика, которыми зачитывались аристократки во всех городах, почти сорвалась у нее с языка. Хорошо хоть девушка успела ее удержать. Возможно, она была бы уместной, если бы речь, как в тех самых романчиках, шла о тривиальном обмане или измене, но не о трех убийствах.

- Ничего не хочешь объяснить? - тем временем продолжил лодочник, и Линда поняла, что больше не может отмалчиваться, хоть она еще и не до конца уяснила сложившуюся ситуацию.

- Только если ты готов мне поверить, - ответила она и присела на край стоящего под окном сундука.

- Я не готов, - честно ответил Бард, постепенно повышая голос, почти срываясь на крик, он продолжил. - Как можно быть готовым к тому, что именно я привез в Озерный город убийцу?

Линда вздрогнула, но слова Барда только подтвердили ее подозрения.

- Я не убийца, - тихо проговорила она. - Взломщица, обманщица, воровка… Но не убийца.

- Еще скажи, что вообще-то ты - законопослушная особа, но как раз сегодня непреодолимые обстоятельства вынудили тебя преступить закон.

- Не скажу, - по-прежнему негромко ответила Линда. - Думаю, ты заметил, что я не первый раз пользовалась этим путем. А реально я уходила так гораздо чаще, чем ты сейчас себе вообразил - почти каждый день. Точнее, почти каждую ночь. Я всего лишь пыталась делать свою работу так, как привыкла.

- Под покровом ночи. Тайком. Чтобы как можно меньше кто знал, а уж если узнал, то подумал тролль знает что?

- Согласна, мои методы могут показаться странными. Но они вполне безобидны. Я не убивала. Для меня эти убийства тоже были, как гром среди ясного неба.

- Тогда почему, узнавая о трупах, ты так странно себя вела? Услышав о Рубэне ты растерялась, о Йоруне - задумалась… А про украденное украшение и Никласа я вообще молчу. Почему ты становилась такой рассеянной, оторопелой и настороженной, если речь шла о том, что никак тебя не касается?

- Потому что это меня касалось, - Линда снова встала. - Из-за убийства Рубэна я не смогла проникнуть в оружейную, что необходимо для моих поисков. Йорун чуть было не поймал меня в архиве, куда я больше недели ходила за информацией, перекрыв тем самым и эту возможность выполнить поручение, но я смогла убежать. Слышал бы ты, как он вопил мне вслед! А о Никласе я вообще ничего не узнала бы, если б к Вигдис не пошла. Старуха послала меня посмотреть, что случилось, и улизнула, пока я выполняла ее просьбу. Я отдала ей свои последние деньги, поэтому сегодня, действительно, была вынуждена отправиться на промысел.

- И о чьем убийстве мы услышим завтра?

- Завтра вы услышите о том, что бургомистра ограбили. Это будет моих рук дело, признаю. Но к убийствам я не имею никакого отношения!

- Хотел бы я в это верить, - Бард проговорил это на порядок спокойнее и как-то устало, все говорило о том, что он правда этого хочет. - Но, будь ты виновна, вряд ли призналась бы, а потому поверить я тебе не могу…

Линда грустно усмехнулась.

- И что ты теперь сделаешь? Сдашь меня стражникам?

- Я не уверен до конца, что ты невиновна. Но и в том, что ты виновна, я тоже не уверен… Я не стану звать стражу. Ты завтра утром покинешь мой дом. И пусть на твоей совести останется то, что ты, действительно, совершила, будь то обман, ограбление или… убийство.

Бескомпромиссный взгляд мужчины сказал Линде, что у нее нет иного выбора, кроме как согласиться. Она понимала лодочника. Больше того, будь она на его месте, поступила бы так же, даже если бы ей пришлось думать только о собственной безопасности, если бы речь не шла еще и о детях. Даже малое подозрение требует убедительного опровержения, и ее слова таковым не являются, как ни крути. Лидна обреченно вздохнула:

- Я сделаю так, как ты сказал, Бард. Надеюсь, время оправдает меня перед вами, и эсгаротская стража найдет настоящего убийцу.

- Я тоже надеюсь…

Это было сказано так тихо, что Линда даже посчитала, что ей послышалось. Она испытывающе посмотрела на Барда, но он, старательно избегая ее взгляда, быстро развернулся и вышел.



- "Моргот! А я же ей верю, хоть для этого нет ни одной причины… - думал Бард, спускаясь по лестнице. - Но ведь и полной уверенности в ее виновности тоже нет… Как она сейчас искренне говорила, даже про бургомистра рассказала… Может, правда, а может, и уловка. Открыться в малом, чтобы скрыть большое. Притворяться она умеет хорошо, сам видел… И все же я ей верю. Потому что хочу верить…"

Но решение было принято. Барду хватает собственных неприятностей, чужие ему ни к чему. Даже если Линда и вправду не убийца, а всего лишь воровка, как сама призналась.
Внизу его ждали. Все трое. С удивленными печальными лицами. С одинаковыми невысказанными словами в глазах. Бард даже попытался угадать, кто начнет первым. Не угадал.

- Папа, что, Линда теперь уйдет? - спросила Тильда с плохо скрытыми слезами в голосе.

- Да. Так будет лучше.

- Мы слышали, - подхватил Баин. - Ты считаешь, что это она… Но это не может быть она!

- Откуда ты знаешь?

- Я не знаю… Я просто чувствую.

Просто чувствую. Бард внимательно посмотрел на сына, в трех словах обрисовавшего свой взгляд на ситуацию. Да, и не только свой, еще сестринский, и, к чему притворяться, отцовский тоже. Бард "просто чувствовал", что Линда говорит ему правду. И все-таки рисковать он не мог.

- Чувствуй. Тебе никто не запрещает. А я уже все решил. Завтра утром Линда уйдет. И мы больше не будем обсуждать эту тему.