Февраль

Начало повествования:http://www.proza.ru/2014/11/19/558

Февраль начался с сельскохозяйственных работ. Раскапывали поляну под огород. Здорово! У каждого подразделения будет свой огород под овощи и один общий под картошку. Чего только закапывать в ту землю будем? Картошки и так катастрофически не хватает. Столько картошки, что бы хватило засадить огород, еще ни разу не привозили. Бортами вообще больше одного мешка не привозили. Разве если колонной завезут.

В связи с наступлением тепла руководство решило реанимировать БМП 330. Нужно залить её маслом и запустить двигатель. Мне, как старшему механику-водителю доверили помочь молодому механику-водителю Косте, хозяину этого раритета. Я уже рассказывал, что БМП 330 это наш ветеран. Когда-то давно она наехала на фугас. В её днище зияла огроменная дыра, но её отремонтировали и снова послали на войну. Зампотех рассказывал, что на Рустаке подорвалась БМП на мине, заменили всего-то балансир и два трака. Так машину списали! А тут дырявая БМП тянет свою лямку из последних сил и никому дела нет до этого! Нет слов.

Ну запускать раритет, значит запускать. Утром вскакиваю в свою машину, давлю кнопки, а в ответ тишина. Бона медь ну что за напасть такая! Лезу по машине. Фикса, сволочь, вчера не выключил лампочку в боевом отделении. Всё! Аккумуляторы и так хилые, а тут лампочка всю ночь горела.

Бегу к Сэму. Думаю, пока Прас спит, нужно с Сэмом договориться взять аккумуляторы с новой машины. Заведу свою и на место поставлю, комар носа не подточит.

Сэм дал добро. Надо, значить надо. Быстренько, с Фиксой, вытащили аккумуляторы из Прасовой машины, завели свою и потащили чужие аккумуляторы на место. И тут из блиндажа выскакивает сам Прас в одних трусах, кто-то уже стукнул, и давай на меня ругаться изо всех сил. Использовал весь свой словарный запас нецензурных выражений. Ёлки-палки, обидно стало. Хотя я помню, как я ругался на Костю, водителя БМП 328, когда он без моего ведома, использовал мои аккумуляторы в своих корыстных целях. Но мои аккумуляторы уже тогда были старыми и немощными, а Прасовы-то новьё.

-Подавись, ты своими батарейками, сквалыга,- ответил я ему и начал со злостью запихивать аккумуляторы в чрево Прасовой машины и прикручивать контакты, - Только, не дай бог, случится что с машиной – не подходи, помогать не буду.

Прикрутил контакты и пошел. Прас, пока я прикручивал контакты, немного поотстыл и пошел следом.

-Ну чего ты завелся,- забубнил он мне в спину, - Новые-то они новые, но Сэм каждую ночь по полночи радиостанцию гоняет, я уже заколебался их подзаряжать.

После этих примирительных слов к горлу подкатил сентиментальный комок. Эх, Прас, дорогой ты мой. Познакомились мы с ним в первый день службы, в Камне-Рыболове. Курс молодого бойца вместе прошли, в учебке рядом спали. Никогда мы с ним не ругались по серьезному. И сейчас я грубо ответил только для того, что бы встряхнуть его немного. Как пощечина при истерике. Не спал бы он после службы, то конечно же он помог бы завести мою машину. А я взял его аккумуляторы без его ведома, конечно он психанул. Но я не показывая, каких либо признаков подкатившей сентиментальности, сурово ответил:

-Ладно, проехали.

-Мир? – спросил Прас.

-Конечно мир,- ответил я.

 Прасовы губы растянулись в широкой улыбке и он побежал в свой блиндаж досыпать. А я помчался на своей машине вниз запускать БМП 330.

Белорус Костя уже открывал броневой лист над двигателем своего многострадального инвалида, а я, остановившись на минутку, дал ему ценные рекомендации по дальнейшей подготовке к предстоящему запуску и помчался дальше, в парк за маслом и антифризом.

Запуск произошел без осложнений. Залили все жидкости. Покрутили двигатель стартером, потом зацепил Костину машинку тросом, потаскал её по руслу и она ожила.

Оставил Костю наедине с ревущей и исходящей черным дымом машиной, поехал в парк, что бы отвезти на место бочки с остатками масла и антифриза. И надо же тому случиться, что навстречу мне попался начальник штаба. Откуда он шел – неизвестно, но злой как черт. Машет мне рукой. Останавливаюсь.

-Товарищ механик-водитель, - начал он воспитательную речь, - Какого хрена у тебя ствол орудия расположен параллельно земле?

-Какой ствол, товарищ майор, - ответил я, глупо улыбаясь и нелепо подозревая начальника штаба в скабрёзности.

-Ствол орудия, ещё раз повторяю для особо тупых, - рассвирепел майор,- в походном положении ствол должен находиться под углом в шестьдесят градусов к земле. Понятно?

Я обернулся. Ствол орудия действительно торчал параллельно земле. Но он в таком положении находился всегда. Срез ствола зачехлён. Внутри него выстрела нет. Чего ему надо?

Молча вылез из люка и полез в башню поднимать ствол.

-Наряд вне очереди, солдат! Доложишь своему командиру, - начальник штаба пнул булыжник и пошел в направлении своего штаба.

Я поднял ствол, присел на башню и закурил. Что это было? Какая муха его укусила? Сам наряд не проблема, все равно он есть почти каждый день, но это же сейчас идти к Сэму рассказывать ему как мне начальник штаба наряд влепил. Сэм, конечно же, заржет как конь и с удовольствием придумает для меня какой-нибудь особенный наряд.

Примерно так все и произошло, замбой похохотал от души, но наряда придумывать не стал и грозно сказал:

-Эх, Заковряшин, Заковряшин. Я тебе на медаль написал, а ты так подводишь меня. Что бы к двадцать третьему февраля исправился. Иди с глаз долой.

Вышел из командирского блиндажа в недоумении. Какая медаль, за что? Прикалывается наверное.

Но двадцать третьего февраля из отряда прилетел офицер и всему личному составу мангруппы вручил медали «70 лет Вооруженных Сил». Так вот оно что. Вот про какую медаль Сэм говорил.

Сначала отнеслись к ней несерьёзно. Что мы старики, что ли, юбилейными медалями бренчать. Но Сэм сказал:

-Пацаны вы, пацаны. Пусть она и юбилейная, а не боевая, но это правительственная награда. В старости пригодится.

Ну что ж, может он и прав. В таком случае Газ, Прас и я решили обмыть их. И обмыли, как положено. Одеколоном. Такая гадость…

(продолжение http://www.proza.ru/2016/06/15/1383)