Третий фактор. глава двадцатая

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

САД НАВНЫ

Когда сознание и зрение вернулись к Ане, то на остановке уже никого не было, и в этот момент на ее внутреннем экране начал прокручиваться длинный эпизод ее жизни, которого она до сего времени не помнила, хоть и была уверена, что вспомнила все. Начался он с того момента, когда она вышла на крыльцо хозяйского дома в Трускавце и на встречу ей шагнула ее собственная копия, неизвестно откуда взявшаяся, и объединилась с нею в единое целое. Это была ее знающая половинка, которая соединившись с утраченной частью, полностью преобразила ее духовную и телесную природу, сразу превратив ее не просто в девочку-индиго, а в могущественного мага редчайших возможностей. Дальше следовал длинный фрагмент ее жизни, описанный нами в четвертой книге второго романа, связанный с ее путешествием вместе с преображенным Андреем на Алтай для выполнения какой-то неведомой миссии по спасению человечества. Впрочем миссия была неведома Андрею, Аня же прекрасно знала ее суть. Ей было необходимо, чтобы Андрей вывел ее к некоему месту на котором проецируется свернутая Матрица пятой расы – Меркаба, но сказать об этом Андрею она не имела права, поскольку это могло нарушить ткань будущего. Как мы знаем, экспедиция потерпела фиаско: они с Андреем в астральных телах 2 месяца следовали вслед за группой ни о чем не ведавших собирателей природных камней, среди которых был взрослый Андрей. Ни в какую зону астральные Аня и Андрей так и не попали, и закончилось все на остановке автобуса в Белокурихе, куда грузили вещи взрослый Андрей и его друзья. Как мы знаем, астральный Андрей-ребенок исчез после того, как произнес в отчаянии: «Господи, как бы я хотел сейчас оказаться в своем теле, или только увидеть его»! С этого момента дороги наших магов разделились: что произошло с Андреем мы хорошо знаем: этому посвящена вся вторая часть четвертой книги второго романа, судьба же Ани осталась неведома, известно только, что к этому времени Аня поняла, что они попали не в ту версию событий, где взрослый Андрей не нашел золотой самородок в форме коронетки Меровингов, и с этого момента события стали развиваться не по тому сценарию, в котором Андрей должен был попасть в особую зону.
Теперь Аня стояла в полном одиночестве (она снова приняла зримый образ десятилетней девочки) и понимала, что сейчас необходимо каким-то образом вернуться к исходной точке и попасть в нужный поток событий, где она помогла взрослому Андрею обнаружить коронетку, материализовавшуюся в этот момент на берегу Алтайской речки Песь. Легко сказать «вернуться», но как это сделать? Хоть она и не раз путешествовала в прошлое и будущее, это всегда происходило не по ее желанию, а в силу независящих от нее причин. Но что-то надо было предпринимать, и Аня постаралась во всех подробностях представить себе тот  момент, когда произошла бифуркация: а вдруг ей удастся возвратиться туда просто детально вспомнив эту ситуацию, наверняка она уже превратилась в литературный эйдос, не случайно же образ десятилетней девочки снова к ней вернулся – ведь именно в этом образе она рыскала с Андреем по Алтаю.
Итак, взрослый Андрей собирает хворост на берегу реки, невидимая Аня подплывает к нему, становится видимой и указывает место, где лежит коронетка. Увы, самое детальное воспроизведение этой сценки ни к чему не привела. Аня подумала, что ее собственные попытки, по-видимому, не увенчаются успехом, очевидно в нужный момент и место ее должен был перенести «пишущий страницы» писатель, а он по какой-то причине не подводит сюжет к необходимому эпизоду и повлиять на его творческий замысел она не в силах. Вероятно у него вообще складывается другая сюжетная линия – знать бы какая! Тем временем у остановки начали собираться уже другие люди, разумеется никто из них не видел девочку, но подобную ситуацию она уже испытывала не раз с того момента, как ей встретился Варфуша… может его попробовать позвать? Он ведь по идее тоже может существовать в форме литературного эйдоса! Что ж, надо все варианты испробовать, что-то ведь должно сработать!
Аня сосредоточилась на образе Варфоломея, и к ее удивлению в тот же момент перед ней возник маленький человечек с взлохмаченной шевелюрой, в льняной косоворотке и белых холщевых штанах.
- Здравствуй, королевна, - сказал он радушно, - что, столкнулась с первыми трудностями?
- Ой, Варфуша, - радостно всплеснула ладонями девочка, честно говоря, не ожидала, что ты появишься, да еще так скоро! То тебя годами не удается вызвать, а сейчас явился по первому зову. К тому же ты и не сказал, что я могу к тебе обращаться. Ну так вот… - и Аня рассказала о возникшей ситуации и о своей догадке, что необходимо как бы открутить время назад и оказаться в развилке событий, где в первом случае Андрей прошел мимо коронетки ни о чем не догадываясь, в результате чего дальнейший поход не привел ни к чему, а во втором случае обнаружил ее с помощью Ани (в смысле ее бесплотного призрака), и есть основание предполагать, что в этом варианте развития событий ее поиски должны увенчаться успехом. Надо полагать, сто в этом случае и в помощи литературного эйдоса Андрея нет необходимости. Ведь главное – оказаться в некоем таинственном месте сборки Земли, с котором каким-то образом связана Матрица.
_ В действительности не одна а целых три Матрицы, - кивнул Варфуша, - помимо Матрицы человеческой цивилизации – Цветка Тенгри, постепенно превращающегося в Меркабу, с этим местом связаны две предыдущих – Цветок Эрлика – лимурийская Матрица и Цветок Умай – Матрица атлантов, но две последних находятся в свернутом состоянии и неактивны, поскольку обе цивилизации исчезли с лица земли.
- Вот как? – удивилась Аня, ты ничего об этом не говорил! А почему они не исчезли совсем, если исчезли эти цивилизации?
- Пока ничего не могу сказать, - улыбнулся домовой, - ты ведь тоже не говорила Андрею о том, что знала.
- А, понятно, произнесенное может нарушить ткань будущего.
Варфуша только развел руками и ничего не ответил:
- Ты правильно подумала, - сразу вернулся он к предыдущей теме, - для того, чтобы активировать вторую версию событий необходим творческий импульс писателя, и без него ты никак не сможешь осуществить задуманное. И так же ты верно предположила, что никак не сможешь направить идеи автора в нужное русло. Увы, этого не могу сделать и я. На то есть масса причин, но главное из них это то, что ни ты, ни я не являемся литературными эйдосами!
- То есть как? – искренне удивилась Аня, - но ведь там, у моря Вечности, ты намекнул, что я уже в какой-то мере эйдос? И в квартире писателя я витала, и он мне даже что-то объяснял.
- В какой-то мере – не годится, - вздохнул Варфуша, - в какой-то мере означает, что ты – Мерцающая, и это означает, что у тебя есть двойник – литературный эйдос, но на данный момент ты не связана с ним ни энергетически, ни информационно. Если твоя миссия пройдет успешно, то ты сумеешь объединиться с ним в единый энергоинформационный организм. Как и когда это произойдет – я не знаю. Что же касается твоего покорного слуги, то с меня хватит и моего альтер-эго Гермеса, на должность литературного эйдоса я не гожусь. А по поводу пожилого писателя Андрея Данилова, то вступить с ним в контакт на данном этапе ты не смогла, поскольку вы раньше встречались в иной версии событий и именно туда он тебя и отправил. Ты еще не вошла в ткань романа, то место и ситуация в которой мы с тобой находимся – что-то вроде буфера.
- И что же делать, получается все напрасно?
- Ну, королевна, сразу «напрасно»! уму не постижимо, через какие испытания ты прошла, а все туда же. Мы с тобой не одни в эту мистерию посвящены!
- Ты имеешь в виду литературного эйдоса Андрея?
- Нет, не его, на данном этапе ваши дороги разошлись и что будет дальше я не знаю. Теперь у него – своя миссия, у тебя – своя. Нет, я имею в виду соборную душу России Навну. Поскольку она связана с метакультурой России и ее трансмифом, который олицетворяет мир литературных эйдосов, то помочь тебе - в ее компетенции, как в моей компетенции доставить тебя к ней, поскольку я являюсь ее посланником – Гермесом. Ладно, не будем тратить время на слова, давай руку!
 В тот же момент Аня потеряла самоощущение и когда пришла в себя, то уже ни автобусной остановки, ни Варфуши не было. Она по-прежнему оставалась десятилетней девочкой в белом коротком платьице, стояла посреди наполненной светом весенней березовой рощи с едва проклюнувшимися еще липкими листиками и со всех сторон ее окружал невообразимый птичий гам, который именно в таком формате можно услышать только в конце апреля и до середины мая. Ощущения цвета и звука были настолько правдоподобными, что Ане на минутку показалось, что это ни какая не обитель Навны, а столь милое ей земное Подмосковье, скажем, березовая роща в окрестностях Семхоза, где она отдыхала в далеком детстве с семьей и где Варфуша знакомил ее с лесными стихиалями. Впрочем никаких стихиалей она сейчас не видела, это был самый обычный лес, и поскольку она уже Бог знает сколько времени путешествовала по всяким магическим мирам и изнанкам, то самый обычный лес сейчас казался чем-то совершенно невозможным. Никакой тропинки поблизости Аня не заметила, куда идти было совершенно не известно, но эта проблема, весьма актуальная в земном лесу, Аню почему-то не беспокоила: уж если она оказалась здесь (хоть и при помощи Варфуши), то найти нужное направление в самой Навне, очевидно, дело нетрудное. Кстати, а Варфуша мог бы так быстро и не исчезать, как-то даже не вежливо, даже не попрощался, не сказал напутственных слов… вечно он так! Впрочем, он ведь даже не человек и ждать от него человеческого поведения не совсем правильно.
Но видимо так было надо, и Аня, погасив легкую тень обиды, стала оглядываться вокруг, и не увидев ничего похожего на тропинку, направилась куда глаза глядят, тем более что трава едва проклюнулась сквозь прошлогодние листья, лес был редкий и идти оказалось совсем легко. Вскоре роща закончилась и без всякого перехода девочка оказалась на высоком берегу величественной реки (возможно Волги или Оки), поросшем шелковой изумрудной травой, словно девочка шагнула из весны в середину лета, заполненного медовыми запахами и веселым гудом шмелей, деловито собирающих нектар среди бескрайнего моря полевых цветов. Река и справа и слева уходила за горизонт и где-то вдали виднелось несколько белых парусов, но не многоярусных, как у морских кораблей, а однорядных, косых, под которыми русские купцы бороздили речные просторы на своих ладьях-стругах по своим торговым делам. Наверное такие паруса шелестели над головами Садко-богатого гостя и Афанасия Никитина. Впрочем об этих романтических белых парусах Аня сразу же забыла, поскольку увидела то, что, очевидно, и являлось целью ее путешествия: справа от нее почти над самой кручей  берега возвышался зеленый холм, а на холме среди цветущего сада, окруженного невысокой резной оградой стоял деревянный резной терем, с резными же деревянными куполами и маковками, как в заповеднике деревянного зодчества на острове Кижи. Аня была уверена, что сделан он был без единого гвоздя, и что именно там она встретит соборную душу России Навну. Девочка быстро пошла вдоль берега, взобралась на холм и оказалась напротив маленькой калитки сада, куда не вела ни единая дорожка.
- Право, - подумала Аня, - такой величественный терем должна окружать совсем другая ограда, которым и ворота должны соответствовать.
Но войдя в калитку она обо всем забыла, такое живое великолепие окружало ее со всех сторон. С многочисленных плодовых деревьев свисали спелые яблоки, сливы и груши, что свидетельствовало о том, что из середины июня она сразу шагнула в конец августа, правда никаких признаков начинающегося увядания Аня не заметила, и хоть листья были не изумрудными, но все еще сочными и мясистыми. То же касалось и кустов смородины, крыжовника, малины и ежевики, ягоды были налиты спелостью, сладостью и так и просились в рот. В цветниках в тост человека и выше красовались астры, пеоны, флоксы, лилии и золотые шары, то есть вполне соответствовали сезону, стоявшему на территории сада, но нигде не было видно ни засохшего стебля, ни увядшего цветка. Тут только Аня заметила, что величественный красный терем куда-то подевался, а между плодовыми деревьями, кустами и цветами проложена дорожка, мощеная синими плитами, и тянется она прямо к невысокой деревянной беседке, по крышу увитой плющом так, что было не видно, есть ли там кто-то или нет. Впрочем что-то говорило Ане, что обитательница чудесного сада там, ее просто не может не быть, ведь не случайно же происходят все эти метаморфозы с временами года, а величественный терем незаметным образом преобразился в небольшую беседку, в которой уже успел побывать Андрей в одной из оптимистических версий событий. Увы, как мы помним, другая, зловещая версия в дальнейшем преобразовала все ее благие последствия. Правда Аня пока ничего об этом не знала.
Итак, девочка шла по мощеной дорожке, вокруг нее вились причудливые бабочки дивных расцветок, мимо деловито пролетали огромные шмели и стрекозы, а от аромата цветов и спелых плодов просто кружилась голова. Тут в ее голове сами собой зазвучали стихотворные строки, но произносились они не ее голосом, а голосом взрослого Андрея, и было понятно, что это не ее стихи а именно Андрея, правда и он черпал их из удивительной энергетики сада Навны:

Вот и август, кому-то подаренный,
У кого-то забравший июль,
И домишко, уютный и старенький,
Даровавший недолгий приют.

Время медленно движется к осени,
Но как в детстве душа не болит,
Ей милее студеные просини
И промозглые ливни навзрыд.

Мы с тобой посидим на прощание,
Созерцая бревенчатый свод,
И наверно дадим обещание,
Что вернемся сюда через год.

И уедим в столицу обманывать,
Будто райский нашли уголок,
Будет память лукаво заманивать,
Тихой грусти затлив уголек.

Словно ночи здесь были волшебными,
И нездешне светила луна,
И леса с деревами замшелыми
Выходили из дивного сна,

Словно были мы прежними, юными,
В светлой ауре первой любви…
Ты признание вычертишь рунами,
Я привычно вздохну: се ля ви.

Вроде бы стихи никак не подходили ни месту, ни ситуации, но Ане почему-то показалось, что это о ней с Андреем, написанные в будущем, когда они наконец встретятся на земле и полюбят друг друга… при этом сердце ее трепетно защемило. Однако она тут же вспомнила, что не так давно ее сознание витало в комнате пожилого писателя и никак не ощущала там своего земного присутствия. Похоже в этой квартире вообще не жила женщина… скорее всего женщины туда приходили ненадолго – и это ощущение почему-то больно отозвалось в ее душе. Значит они либо никогда не встречались, либо встретились и разошлись.
- Впрочем, - подумала Аня, - что за дурацкая привычка думать о будущем, как уже о чем-то свершившемся! Я-то знаю, что возможны разные варианты развития событий, и этот писатель – пожилой Андрей – тоже лишь один из таких вариантов. Однако я не о том думаю, тон там, в маленькой беседке, занавешенной плющом сидит соборная душа России – пресветлая Навна, источник мировой женственности, а я все о себе да о себе. Это ведь, наверное, самая важная встреча в моей жизни, а я какие-то весьма приземленные стихи про себя твержу… а все-таки интересный психологический феномен: вроде бы в твоей голове рождаются стихи, а ты точно знаешь, что они не твои.
Так незаметно Аня преодолела дорожку и вошла в резную, простенькую беседку, где за изящным белым столом с витыми ножками, на таком же стуле, словно бы сделанном из витых прутьев, сидела женщина, которую, как мы помним, Андрей мысленно окрестил «Блоковской Незнакомкой». Возможно женщина за столиком и походила на ту, что увидел Андрей – некую литературную героиню конца 19 века в летнем белом до земли платье и изящной шляпке на высокой, поднятой к темени прическе, однако Ане она почему-то показалась очень похожей на маму, но как бы увиденной в раннем детстве – большой, всесильной и удивительно красивой… правда несколько необычно одетой, с другой прической, словно бы она участвовала в костюмированном домашнем спектакле или готовилась к съемке фильма то ли по Чехову, то ли по Тургеневу, то ли по Блоку. Как в версии с Андреем, женщина держала в изящной ручке томик стихов – вероятно кого-то из поэтов серебряного века, и как только Аня показалась в проеме беседки, тут же отложила книгу на стол и улыбнулась девочке мягкой, но слегка грустной улыбкой.
- Здравствуй, Анюта, - сказала она певучим голосом, в которой девочке послышались мамины нотки, - прости, что не встретила тебя сама, но так уж здесь принято, к тому же мне кажется, твое путешествие было не долгим и приятным.
- Вы Навна? – спросила Аня скорее утвердительно, чем вопросительно, - здравствуйте, ну вот я и у вас. Меня сюда Варфуша доставил… к сожалению он исчез, как только я оказалась в весенней роще.
- Все верно, - поднялась со стула Навна, нам предстоит беседа тет-а-тет, и Варфоломей знает, что не должен ее слышать. Таковы правила. Как тебе понравился мой сад? Стоило немалых усилий вырастить его здесь, под плитами Друккарга, Гагтунгр сделал все, чтобы никакая творческая энергия с земли и вообще из Шаданакара ко мне не поступала, и несколько столетий здесь было весьма тесновато. Но с того времени, как Яросвет в 19 веке пробил плиты Друккарга и установил портал, который Гагтунгр не в силах ликвидировать, удалось весьма расширить мою территорию и обустроить ее соответственно природе соборной души России. Не правда ли все вокруг выглядит весьма по-русски? И дух и атмосферу удалось весьма сносно воссоздать.
- Неужели этот чудесный уголок находится на изнанке? – искренне удивилась девочка.
- Именно так, - кивнула Навна с улыбкой, - где-то между шрастром Друккарга и шеолом бушующих магм. Насколько я осведомлена о твоих путешествиях, ты видела и то, и другое.
- Невероятно, - продолжала удивляться Аня, - здесь такой покой и умиротворение! Но как в инфернальную теснину удалось втиснуть такой огромный объем светлого пространства? Ведь от горизонта до горизонта простираются эти дивные земли и течет величественная река! Или все это только виртуальная иллюзия?
- Отнюдь нет, - улыбнулась Навна, - если бы ты пошла вдоль реки, то, думаю, прошло бы не меньше месяца, прежде чем добралась до ее истоков или устья. Мы с Гагтунгром не можем существовать в одном измерении, так что он вынужден был изолировать меня внутри моего собственного пространства, и, разумеется, вначале мой мирок был весьма мал, но, как я говорила, с той поры, как Яросвет провел портал, сюда, благодаря вам, творческим людям России, поступает немало информэнергии, которую мне удалось преобразить в реальное пространство.
- Да, кстати, - спохватилась Аня, которой была известна тайна Гагтунгра о его пребывании сначала в компьютерном центре титанов в Шушморе, а затем – по ее милости – во всемирной паутине интернета – впрочем, пока лишь в перспективе, - но ведь сама личность Гагтунгра как бы в плену, вы ведь понимаете о чем я говорю, - смутилась она, поскольку ощущала свою острую вину за то, что отцифрованная личность противобога, благодаря ее чудовищной безответственности, перенеслась в магистральный поток событий.
- Крнечно понимаю, - сказала Навна, - ты не виновата, то, что произошло именно так есть часть Провиденциального плана. Чтобы нейтрализовать Гагтунгра мы вынуждены пройти по лезвию бритвы и еще не факт, что все обойдется удачно.
- Но тогда кто же распоряжается на изнанке, если Гагтунгр до недавнего времени был локализован в компьютерном центре титанов, а его воинство по сей день находится в другом центре на дне океана.
- Во-первых далеко не все воинство было в свое время воплощено в тела Титанов, ведь асуров на изнанке оставалось несоизмеримо больше, чем титанов на земле, - сказала Навна, - во-вторых Гагтунгр, воплотившись в тело титана в Энрофе, оставил в Гашшарве своего заместителя – Сатану. С той поры в шрастрах произошли значительные изменения, появились демоны второго порядка – уицраоры, игвы, рарруги - ты с ними, я знаю, встречалась – и они в значительной мере больше связаны с человечеством и еще больше с его общественными формациями – государствами, чем это было до изоляции Гагтунгра.  Эти демоны в какой-то мере даже зависимы и сотрудничают с демиургами метакультур, которые так же вынуждены прибегать к их услугам – вспомни историю демиурга Российского трансмифа Яросвета, которую описал Даниил Андреев. Все это время, даже находясь в компьютерном центре титанов, Гагтунгр поддерживал ментальную связь со своим замом, присылая ему свои отраженя, и тот поступал согласно его указаниям. Именно поэтому люди хорошо наслышаны о Сатане и в подавляющем большинстве ничего не знают о Гагтунгре, о котором сообщил человечеству все тот же Даниил Андреев. Но эту истину мало кто принял в серьез.
- Но зачем Сатане выполнять распоряжения Гагтунгра, если тот изолирован и не может покарать за не послушание! Ведь, насколько я знаю, демоны только и мечтают о том, как бы захватить и занять кресло своего начальства!
- Все дело в том, - вздохнула Навна, - что Сатана знает о далеко идущих планах своего шефа по захвату земного Энрофа, а впоследствии и всего Шаданакара, и он не сомневается, что Гагтунгру этот план удастся осуществить, иначе он несомненно поступил бы так, как ты сказала. Сатана ведь тоже не собирается довольствоваться ролью зама на изнанке и тоже мечтает проникнуть в Энроф. А другой возможности это сделать, как только через внедрившегося во всемирную паутину Гагтунгра у него нет. Похоже, до поры до времени он решил соблюдать верность своему патрону, для него это гораздо выгоднее, чем вечно оставаться в условиях не очень комфортной изнанки, да к тому же находясь в постоянной зависимости от гавваха, вольно и невольно поставляемого ему человеческой цивилизацией. Разумеется Сатана таит надежду занять место Гагтунгра уже в Энрофе, но пока это лишь тщательно скрываемые мечты.
Кстати, это довольно распространенная практика как в Шаданакаре, так и во всей вселенной – действовать через посредника, присылая ему свои отражения с информопакетами. Это нередко использует и Люцифер, который лично находится в макробрамфатуре звезды Антарес: он частенько посылает отражения в Шаданакар для контакта и координации действий своих подчиненных – при этом создается эффект присутствия и общения, несмотря на то, что сам Люцифер – сущность совершенно иного масштаба и порядка и контролирует целую звездную макробрамфатуру. И дело даже не в тысячах парсеков физического пространства, разделяющих Землю и Антарес, ведь по червячным норам они преодолеваются легко! Ты можешь себе представить общение человека с разумным атомом? Понимаю, звучит нелепо, однако высшие иерархи как темных так и светлых сил давно научились преодолевать подобные препятствия несопоставимых масштабов, научившись посылать свои микроотражения. Я ведь тоже, находясь в плену, посылаю свои отражения к нужным людям, духам и в нужные места, и у всех создается чувство, что вступают они в контакт именно со мной, хоть в действительности я нахожусь под плитами Друккарга. Кстати, возвращаясь к Люциферу. Именно контакт некоторых лиц с его отражениями заставил человечество поверить, что Люцифер чисто земной персонаж, а не супердемон вселенского масштаба, для которого Гагтунгр и Сатана – всего лишь микроскопические винтики в его космической игре. Правда в Священном писании возникла изрядная путаница – кого считать Сатаной, кого Люцифером, кого Вельзевулом и кто из них является начальством, а кто подчиненным, либо все эти имена принадлежат одному и тому же демону. Впрочем иерархию демонов такая путаница вполне устраивает, и более того, тот факт, что в настоящее время значительное количество людей вообще не верит ни в Бога, ни в черта, на настоящем этапе устраивает Гагтунгра еще в большей мере. Когда же наступит время «Ч», и он предстанет перед человечеством во всем своем чудовищном великолепии, уже не будет иметь значения, верит тот или иной человек в противобога, или нет.
- Неужели это время все же наступит? – поежилась Аня.
- Кирпичики будущего складываются именно сейчас, - загадочно улыбнулась Навна, - в одной версии это непременно произойдет, в другой – нет, а какая версия воплотится в жизнь, во многом зависит от тебя, как совсем недавно зависело от твоего невстреченного друга Андрея Данилова. К сожалению в последний момент случилась бифуркация в силу нелепой случайности, и событийные потоки разделились.
- То есть как? – искренне удивилась Аня, ничего не знавшая о судьбе Андрея (а вернее его литературного эйдоса) с того момента, как они странным образом расстались на остановке автобуса в Белокурихе.
- В одной версии событий Андрей Данилов – реальный человек, потомок Меровингов и носитель золотой коронетки Даниила, пройдя через все ордалии, доставил сюда ко мне штурвал цветка Умай – матрицы цивилизации атлантов, что позволило мне взрастить здесь, в моем саду, использовав почти всю информэнергию пространства, которое ты недавно обозревала, три цветка – вернее пока еще бутона на одном стебле: цветок Эрлика, цветок Умай и цветок Тенгри. В едином стебле они должны были составить интегральный цветок – цветок Ульгеня – синюю розу Мира. Увы, эту версию событий пришлось отправить в буфер не реализовавшихся событийных потоков, поскольку пришлось нейтрализовывать иную версию событий, в которой активное участие принял литературный эйдос Андрея.
И Навна вкратце рассказала Ане эту историю, которая подробно описана нами в четвертой книге второго романа, где Андрей-эйдос после долгой виртуальной игры с Черным магистром в конце концов принял его условия и трансформировался в мирового диктатора лорда Дагона, который являлся ни кем иным, как трансформировавшим свою земную природу с помощью философского камня – Йоханом Фаустом (история его последнего дня так же подробно описана в конце четвертой книги второго романа).
- Таким образом, - подвела черту Навна, - наличие бифуркации исходящей из точки Гистерезиса, ставшая возможной благодаря тому, что реальный Андрей и его эйдос в какой-то мере составляют единую личность, удалось вернуть оба причинно-следственных потока назад, к точке Гистерезиса, где они нивелировали друг друга. То есть ушли в буфер потенциально возможных, но не осуществившихся событийных потоков. Это означает, что интегральный цветок Ульгеня – матрица единой цивилизации лимурийцев – атлантов – людей была «отправлена в корзину», как будут говорить компьютерщики в недалеком будущем.
- Но почему, ведь лорд Дагон был убит, а значит его мировая диктатура непременно бы развалилась, - чуть не выкрикнула Аня, - к тому же эта версия развивалась вовсе не в магистральном потоке событий! И потом – другой вопрос: мне совершенно не понятно, кто доставил сюда цветок Эрлика? Ведь Андрей доставил сюда только штурвал матрицы цивилизации атлантов, а вы как-то странно намекнули, что к матрице лимурийцев как бы я имею отношение!
- Совершенно верно, ты ее и доставила сюда.
- Но я ничего не доставляла, я только сейчас здесь оказалась, да и то с помощью Варфуши, откуда у меня может быть штурвал цветка Эрлика?
- ты сделала это в другой версии событий, о которых не помнишь, - продолжала загадочно улыбаться Навна, - и сделала это до того, как Андрей доставил сюда цветок Умай. Ты ничего не помнишь потому, что эта версия событий находится в буфере, нейтрализовав историю лорда Дагона то бишь Фауста. Но поскольку ты здесь, то это означает, что история этим не закончилась. Дело в том, что в своей природе ты содержишь информопакет лимурийца Иего, в роли которого ты действовала на заре возникновения человеческой цивилизации, и ты хорошо эти события помнишь. А информопакет лимурийца Иего хранит в себе штурвал цветка Эрлика.
- Что-то я совсем запуталась, - безнадежно покачала головой Аня, - ведь вы сказали, что Андрей был здесь раньше, а получается теперь, что я раньше была, но когда?
- Ты была… сейчас… дело в том, что в разных версиях история, которую помнишь ты, смещена во времени с историей, которую помнит Андрей. Все это невозможно проанализировать линейной логикой причинно-следственных цепочек. Скажу только, чтобы как-то связать две эти противоречащих друг другу версии, что именно сейчас ты доставила сюда штурвал цветка Эрлика, но Андрей наблюдал прорастание трех бутонов на одном стебле в прошлом… которое затем было нейтрализовано. Теперь же предстоит заново начинать события, которые вроде бы уже свершились – но исход у них должен быть совершенно иной. Прежде, чем ты извлечешь штурвал из хранящегося в твоей природе информопакета личности лимурийца Иего, я хочу ответить на твой первый вопрос, а затем мы перейдем к практическим действиям. Итак, почему так опасен событийный поток, связанный с лордом Дагоном, если он не магистральный и если сам лорд Дагон был убит, несмотря на свое кажущееся бессмертие? Дело в том, что лорд Дагон, сам того не подозревая, являлся только предтечей самого противобога Гагтунгра. Дагон подготовил почву, объединил все земные государства в единую диктатуру, и благодаря ему на земле возникла промежуточная раса драконоидов, которая в перспективе должна была вытеснить с земли расу людей естественным путем, без физического уничтожения последней, поскольку человечество не могло с нею конкурировать. После того как лорд Дагон воплотил все это в жизнь, он стал больше не нужен Гагтунгру, и убийство бывшего Фауста – даже не дело рук посланников сил света, но как раз эмиссаров Гагтунгра. Ему не нужен был конкурент, к тому же обладавший немалым могуществом и не пожелавший бы расстаться с властью добровольно. Мало того – возомнивший себе, что способен столкнуть противобога. Теперь по поводу того, что эти события не были магистральным потоком, а лишь его второстепенной версией, которые не могли трагическим образом сказаться на судьбе Шаданакара. Дело в том, что Гагтунгр планирует после своего воцарения в Энрофе земли, материализовавшись из всемирной паутины, вообще слить все альтернативные потоки с магистральным воедино, активизировав в дальнейшем поток, в котором лорд Дагон основал мировую диктатуру, как центральный. Остальные бы просто растворились, отдав ему свою информэнергию. До поры до времени Гагтунгру было выгодно существование множества событийных потоков, которые давали ему пространство для маневра, но после воцарения в Энрофе, необходимость в них отпадала и даже представляла бы для противобога потенциальную опасность. Так что как только лорд Дагон погиб, в магистральном потоке еще до того как его планетарная империя начала бы разваливаться в борьбе за власть его ближайших сатрапов, Гагтунгр должен будет появиться на земной арене и взять власть в свои руки – сатрапы Дагона ему не конкуренты. Этим бы он существенно облегчил себе задачу, построив мировую диктатуру послушного и безропотного человечества чужими руками. Все это несколько парадоксально, ведь говорю я об этом, как о чем-то свершившемся, в действительности же все это произойдет в будущем, ведь Андрей видел это будущее и был самим лордом Дагоном лет через 200 от текущего момента. И все-таки этого не произойдет… и ты сумеешь сделать так, чтобы этого не случилось в магистральном потоке. Ведь именно ты, будучи лимурийцем Иего, создала первый альтернативный поток событий, чтобы вырваться из блокировки Гагтунгра, и теперь именно ты помешаешь ему объединить все альтернативные потоки с магистральным воедино и вообще разрушишь его вредоносную программу внутри матрицы Меркабы, тем самым не дав ему возможность в ближайшем будущем переселиться во всемирную паутину – интернет.
- Но как я это сделаю? – без особого энтузиазма спросила Аня, - тягаться с самим противобогом…
- У тебя есть могущественные помощники, ведь сам Логос крайне заинтересован в твоем успехе, так что отбрось сомнения! Но чтобы стало возможно то, что тебе предстоит, необходимо вначале взрастить интегральный куст из трех цветов здесь, в моем саду. Один из них – цветок Тенгри – матрица человеческой цивилизации, правда отчасти преобразившийся в Меркабу, уде произрастает. Теперь необходимо подсадить к нему два оставшихся – цветок Эрлика и цветок Умай. Как я сказала, штурвалом цветка Эрлика, из которого произрастет бутон, владеешь ты, сама того не ведая со времен, когда твой шельт находился в теле лимурийца Иего, другой же штурвал, штурвал цветка Умай нужно извлечь из буфера. Там, в информопакете свернутых событий Андрей как бы продолжает владеть этим штурвалом. Поскольку мистериально с Андреем связана именно ты, то именно ты и никто другой можешь извлечь Андрея из буфера.
- Что значит «извечь»? – удивилась Аня, - разве он не на земле?
- На земле, но события свернуты как бы до того времени, когда он пребывал в летаргии. Да, да, как и твое тело, его тело сейчас покоится в летаргическом сне, его же двойник – он сам, но в другой версии событий, которые как бы произошли после его пробуждения, находятся в буфере нереализованных событий. Увы, пришлось отмотать назад довольно большой кусок его личной жизни, чтобы запустить события в несколько иной, подкорректированной версии.
- Но что я должна делать? – растеряно посмотрела Аня на Навну.
- Пока что я могу об этом позаботиться, но во второй части твоей миссии тебе придется действовать в одиночку и я не могу сказать заранее, как все произойдет. Но не будем заглядывать вперед, для начала надо восстановить цветок Ульгеня в моем саду. Сейчас я выйду из беседки и ты даже ничего особенного не почувствуешь, хотя будешь уже в буфере. Пока что прощаюсь совсем ненадолго, считай, что эта беседка – лифт в буфер нереализованных событий.
С этими словами Навна помазала Ане изящной ручкой в тонкой шелковой перчатке и вышла из беседки, Аня же удивленно глядела ей вслед, ожидая что же произойдет. В последнее время она привыкла к тому, что в момент перехода из одного пространства в другое словно бы перелистывается огромная страница. Однако страница не перелистнулась, но когда девочка обратила свой взор внутрь беседки, выяснилось что никакой беседки уже нет, и она, Аня, находится в комнатке деревенского бревенчатого домика в типичном антураже. Откуда-то появилась русская печь, вместо широких проемов, занавешенных плющом, сквозили маленькие оконца, выходящие в маленький уютный садик, на грубо сколоченном столе лежал благоухающий каравай свежеиспеченного ржаного хлеба, рядом с ним стояла глиняная кринка парного молока и граненый стакан, наполовину наполненный этим молоком, словно Аня только что сделала глубокий глоток. Тут девочка ощутила, что и вправду во рту у нее стоит вкус только проглоченного молока. Аня машинально вытерла еще влажные губы и повернулась в сторону проема, где только что исчезла Навна. Оказалось, что и сквозного проема тоже нет, а вместо него взгляд ее уперся в невысокую входную дверку, которая, как это принято в старых деревенских жилищах была ниже среднего человеческого роста, чтобы любой входящий в горницу непроизвольно кланялся.
Аня уселась на низкую, грубо струганную табуретку и задумалась, не зная чего ждать.  Только тогда она заметила, что на столе, помимо хлеба, кринки и стакана, лежит большая толстая книга и почему-то решила, что это тот самый томик стихов, который Навна отложила на стол, только почему-то сильно увеличившийся в размерах. Машинально она посмотрела на обложку и прочитала:
А. Данилов
 Размывы 1.
Роман
Книга 3