Иди и не греши

Натужно взревев, Ан-24 с лёгкостью оторвался от взлётной полосы и, набирая скорость, устремился ввысь. За окнами иллюминаторов были видны лишь облака, которые были неотъемлемой частью острова. Всегда, в любое время года, над Сахалином нависало огромное полчище туч  и облаков, которые будто привязанные, нависали над островом.
       Наконец-то самолёт вынырнул из белой полосы, и в глаза пассажирам резко ударил  солнечный свет. Люди зашевелились, кто-то достал книгу или собирался перекусить, а кто, закрыв глаза, уже безмятежно посапывал.
Игорь Петрович Снитко, сидел в откинутом кресле, нетерпеливо поглядывая, то на часы, то в окно иллюминатора.
       Лететь до Хабаровска оставалось полтора часа, а там, на следующий день в обеденное время, у него билет на рейс до Минвод. Шесть лет он не был на материке - пора навестить родных. Жена его, Галина обещала приехать позже недельки на две. Игорь не стал дожидаться супругу, решил ехать один.
       После двадцати пяти лет совместной жизни, ему захотелось отдохнуть одному без семьи. Две взрослых дочери жили в Комсомольске-на-Амуре, а они с женой в посёлке нефтяников, недалеко от города Оха, что на севере Сахалина. Посёлок был небольшой, рабочих было человек триста, и каждый был у всех на виду. Игорь сразу после службы в армии уехал на Сахалин.
       Вызов прислал сослуживец, и вот уже тридцать лет минуло с тех пор, о чем Игорь никогда не сожалел. Работал Петрович (так звали его в посёлке) бурильщиком в разведочном бурении. Зарплата хорошая, тем более все северные надбавки - а это восемьдесят процентов к окладу, плюс тринадцатая. В общем, грех жаловаться. Отличная охота и великолепная рыбалка, в свободное время, сделали из Игоря настоящего северянина.
       На работе Петровича уважали, а в бригаде побаивались его прямоты и умения осадить зарвавшегося. Высокого роста, чёрные как смоль волосы с начинающими седеть висками и лицо аскета, придавали ему мужественность и привлекательность. Женщинам Петрович  нравился. Частенько он ловил на себе косые взгляды поселковых особ. Мог остановиться, поговорить, но не более того. Слухи в посёлке распространялись со скоростью звука.
       Даже маленький флирт, мог вызвать в семье большой скандал. Петрович всячески сторонился этого, хотя не прочь был завести интрижку на стороне. Лишь год назад он невольно нарушил своё табу. Бурили они тогда  на острове Гафовича, искали нефть или газ. Тогда-то и появилась на буровой новенькая лаборантка. Стройная, симпатичная с копной волос цвета соломы, Нина (так звали девушку), оказалась землячкой Петровича.
       Приехав недавно с материка, Нина нашла в Игоре родственную душу и сразу привязалась к нему. Для человека, попавшего в другой мир, земляк становится самым близким человеком. Невольно тянет на откровенные разговоры, поделиться радостью или горем больше не с кем. Во время работы Петровичу особо некогда было  разговаривать с Ниной, лишь иногда случалось перекинуться парой фраз.
       Однако последнюю вахту вместе с Ниной он запомнил на всю жизнь. Отстояв ночную смену, он шёл в столовую на завтрак. Девушка стояла на мостках, напротив своего вагончика, и было видно, что она напряжённо кого-то ждёт. Поравнявшись с ней, он остановился, в глазах Нины стояли слёзы.
   -  Игорь Петрович, мне с вами поговорить надо. Вы отдохните после вахты, а потом вместе сходим к морю, я вам всё расскажу.
   -  Хорошо Ниночка, я в час дня буду ждать тебя у китовых позвонков, – пообещал Петрович.  Метрах в ста от посёлка, состоящего их десяти вагончиков, стояли выложенные кругом китовые позвонки. Высохшие на солнце и выдубленные ветрами и морозами они были совершенно белого цвета и весили немного тяжелее табурета.
       Было их штук восемь, и у буровиков это было самым излюбленным местом, где они играли в карты или просто отдыхали в хорошую погоду. Было начало октября, это самый любимый месяц осени для сахалинцев. Жёлто-красная трава, кусты переспевшего шиповника, множество грибов, стланиковые кедровые шишки, размером чуть больше бутылочной пробки, и изумительная тихая солнечная погода - всё это приносил октябрь.
       К половине первого Петрович сидя на стульчике - позвонке, у же ожидал Нину. Девушка, одетая в пятнистый сарафан и  в накинутой на плечи кофточке, лёгким шагом быстро приближалась к месту встречи. Не сговариваясь, они направились на берег моря. Немного не дойдя до полосы прибоя, Петрович снял с себя штормовку и расстелив на траве пригласил Нину сесть.
   -  Игорь Петрович я завтра улетаю в посёлок, а через день возвращаюсь домой. Мама тяжело заболела, телеграмма пришла - утром по рации сообщили. Я ведь у неё одна - произнесла девушка дрожащим голосом, и две слезинки выкатились у неё из глаз.
   -  Ну ничего, сильно не переживай, поправится мама, всё будет хорошо, - попытался успокоить её Игорь. Взяв его за руку, Нина немного успокоилась и, положив голову ему на плечо, стала смотреть в безбрежную даль осеннего моря. Внезапно повернувшись к нему  и взяв лицо в ладони, девушка с какой-то безумной страстью осыпала его поцелуями. У Игоря перехватило дыхание, от волнения пропал дар речи.
  -  Я тебя люблю, люблю. Хочу, чтобы сегодня ты был моим, я так долго этого хотела. Иди ко мне, - Нина, крепко обняв Игоря, потянула его к себе. Почувствовав рядом с собой молодое, горячее тело, Игорь потерял голову.
- Она же мне в дочери годится, - на секунду мелькнуло в голове, но тут же с лёгкостью отбросил эту мысль, не в силах сопротивляться бешеному порыву страсти. Они словно дикие звери, ничего не видя и не слыша, вокруг себя, предались безумной любви. Потом долго сидели обнявшись, и думая каждый о своём, молча смотрели как солнце садилось в море. Поднявшись, девушка сунула в руки Игоря вчетверо сложенную бумажку.
  -  Здесь мой адрес. Я знаю, ты на следующий год поедешь на родину. Заезжай, буду ждать. А теперь иди, я приду позже, не надо вместе.
Поцеловав девушку, Игорь торопливо пошёл в посёлок, стараясь успеть к началу вахты. Всю ночь Петрович работал с каким-то остервенением, не чувствуя усталости. Казалось, будто крылья выросли у него за спиной.   
      Беспрестанно думал о Нине, о том что она , молодая девушка, среди многих молодых парней, предпочла его - пятидесятидвухлетнего мужчину. Он почувствовал себя молодым - значит, он способен нравиться  даже юным девушкам. Чувство гордости за себя как-то незаметно вселилось в его душу.
Утром, когда буровики отдыхали после смены, вертолёт, забрав девушку,  улетел в посёлок.
      Размышляя о том, какая же встреча будет у них с Ниной, Петрович не заменил, как самолёт сделал круг перед посадкой. Было начало июня, и погода стояла очень тёплая. В аэропорту было жарко и Петрович, сдав багаж, с двумя копчёнными кетинами и двумя литрами икры, вышел на улицу. До своего рейса на Минводы, у него ещё часов двенадцать времени.
      Недалеко от площади стояла одноэтажная гостиница и, надеясь на удачу, он решил в неё заглянуть. За стойкой администратора сидела сухопарая девица, и с интересом слушала по телевизору выступление Юрия Владимировича Андропова. Ещё не дойдя до неё, Петрович услышал противный режущий слух голос, принадлежащий именно ей:
   - Мест нет, и не будет.
      Петрович зашёл в туалет и, вытащив четвертной, положил его в паспорт. Портмоне был пухлым,  за три года отпускных  Петрович получил семь тысяч рублей, чего с лихвой хватило бы на новые "жигули".  Жадным он не когда не был и иной раз любил шикануть. Пачку троек,  на мелкие расходы положил в задний карман брюк. Подойдя к стойке,  протянул паспорт девице. Сделав виновато улыбчивую гримасу, та тихонько пропела:
  -  Мужчина, подойдите ближе в полуночи, может кто-нибудь съедет.
Петрович, забрав паспорт, вышел на улицу и присел на скамью, недалеко от ресторана  под названием "Аквариум". Вытащив из кармана пачку "Столичных", он закурил, и принялся рассматривать выходивших из ресторана посетителей.
   - Мужчина, не угостите даму сигаретой?- перед ним стояла шикарная девушка лет двадцати пяти. Петрович быстрым взглядом осмотрел даму снизу до верху. Туфли на высоком каблуке, стройные ноги, затянутые в крупную клетку чёрными колготками и короткая до неприличия, кожаная юбка. На даме была одета блузка белого цвета в мелкую сетку.
      Высокая, тяжёлая грудь, казалось разорвёт сейчас ячейки этой материи. Очень красивое лицо и белые кудрявые волосы, ввели Петровича в ступор. Он никогда не видел такой красавицы. Достав сигареты, молча протянул блондинке. Ловко выщелкнув сигарету из пачки и прикурив, девушка присела рядом, закинув ногу на ногу.
      Петрович, не в силах оторвать взгляда, смотрел на неё не моргая и казалось, совсем не дыша. Господи, ну почему одним всё, а другим ничего?- подумал он, вспомнив жену Галину, которая сейчас была под центнер весом. В молодости была постройнее, а сейчас расползлась, раскоровилась. Отец Игоря, всегда любил повторять:  "Девки все хорошие, откуда только бабы берутся?"
      Покурив, девушка спросила: - Что, наверное мест в гостинице нет? И отдохнуть негде? Петрович молча кивнул головой, боясь своим голосом спугнуть это чудо. Он не хотел, чтобы изчезло это видение.
   - Есть предложение, дом у меня большой, родители уехали и мы с подругой, ночуем сегодня одни. Если не боитесь, то поехали. Заплатите мне как за гостиницу, деньги очень нужны. Возьмёте в магазине немного вина, посидим вечером.
  -  Ну  как, согласны? Да кстати, как вас зовут? Меня зовут Эля. Игорь представился. Он понял, что поедет за девушкой хоть куда. Слово "боитесь", сыграло на его самолюбии. Физически он чувствовал себя прекрасно, в молодости занимался немного боксом и борьбой, так что, при случае мог постоять за себя. Поднявшись, они пошли на троллейбус.
     Минут через сорок, зашли в гастроном, где Петрович взял две бутылки вина и бутыку водки. На закуску прихватил кусок ветчины и пол кило российкого сыра. Петрович вино не пил совсем, на Сахалине среди мужиков это не приветствовалось. По приезду с вахты, в холодильнике всегда должны стоять две бутылки водки. В советское время, это был неписаный закон среди нефтянников.
      Следуя традициям, по молодости он частенько выпивал, однако с возврастом желание почти исчезло. Сев в трамвай, и проехав две или три остановки,  Петрович с Элей вышли в частном секторе. На улице уже начинало темнеть. Взяв мужчину под руку, девушка повела Петровича по улице, мимо тёмных и высоких заборов. Минут через десять они подошли к большому кирпичному дому.
      За огромными железными воротами залаяла собака. Открыв калитку, они вошли во двор. Выложенная бирюзовой плиткой дорожка, ведущая к дверям веранды, кованная ограда, за которой распустили свои шапки белоснежные и ярко-красные пионы, приятно поразили Петровича своей красотой. В вольере, опёршись передними лапами на сетку, стояла огромная и очень лохматая кавказская овчарка.
      Войдя в дом, Петрович изумился богатству и изысканности обстановки. С потолка свисала внушительных размеров хрустальная люстра, старинная (явно не советская) мебель, кожанный диван с двумя креслами-качалками, двухметровое зеркало, обрамлённое красным деревом с причудливой резьбой, и стоящий в центре гостиной, большой дубовый стол покрытый красным бархатом. В доме явно поработал отличный дизайнер.
      Разувшись, Эля провела Петровича на кухню. Выложив содержимое авоськи на стол, он пошёл мыть руки. Зазвонил телефон и девушка, взяв трубку, выслушав собеседника на том конце провода, коротко сказала: - Хорошо, мы подождём. Она объяснила Петровичу, что звонила подруга, сообщила о своей задержке и вынуждена немного задержаться.
  -  Игорь Петрович, я пойду быстро переоденусь, а вы пока приготовьте стол. Игорь аккуратно нарезал ветчину с сыром и разложив на блюдце, открыл бутылку вина. Затем, взяв два фужера, секунду подумал и откупорил бутылку с водкой. Эля впорхнула на кухню, на ходу застёгивая лёгкий полупрозрачный халатик. Было видно, что она только что приняла душ.
      Под халатом отчётливо проглядывалось голое стройное тело девушки. Под ложечкой у Петровича, что-то сладко заныла, сердце учащённо забилось. Разлили, выпили за знакомство  и сразу стали как-то ближе  друг к другу. - Игорь, а не хочешь ли в душ сходить? Иди, ополоснись с дороги, легче будет. Девушка многообещающе улыбнулась, и верхняя пуговица халата нечаяно расстегнувшись на мгновение, обнажила роскошную половину груди.
      Петрович с явной неохотой  последовал за Элей по коридору, где она рукой показала на дверь в ванную комнату. Открыв дверь он оказался в небольшой раздевалке. Повесив костюм на вешалку, он, взяв с собой полотенце, в одних трусах зашёл в ванную. Наскоро ополоснувшись, Петрович шагнул за дверь и лицом к лицу столкнулся с двумя парнями.
      Перед ним стояли два здоровенных амбала-качка. Они, поигрывая бицепсами, оценивающе смотрели на Петровича. Один из качков, не сводя с Игоря глаз, произнёс: - Пошли за нами. Не вздумай дёрнуться, поломаем. Петрович, видя, кто перед ним, и трезво оценив обстановку, понял, что лучше всё делать так, как они хотят. На вешалке висела одна рубаха - костюма не было. "Вот влип так влип, хоть бы живым выпустили"... - подумал Петрович, и следуя за парнями, вошёл в гостинную.
       Закурив сигарету, Эля сидела в кресле и словно посторонний человек, демонстративно пускала колечки дыма. Не было на ней того прозрачного халатика - дама сидела в чёрном вечернем платье. На спинке стула висел костюм Петровича, на столе лежали документы и деньги. "Вот ведь  оно как бывает - раздели, разули, "обули" любителя острых ощущений" - мелькнуло в голове незадачливого визитера.
    -  Ну что? Игорь Петрович, на сладенькое потянуло? Пожилой человек, и туда-же. Дома то, наверное семья? - с фальшивыми нотками укоризны заговорил один из качков, рассматрива паспорт Петровича. - На тебя налагается штраф , в размере той суммы, что у тебя в бумажнике. В следующий раз умнее будешь, или ты против?
       Петрович открыл было рот, чтобы заговорить, но тут-же, получив страшный удар в солнечное сплетение, задохнулся от боли. - Сейчас мы тебя отвезём в аэропорт, а завтра утром тебе отдадут документы. Одевайся! - с этими словами парень бросил Петровичу брюки. Замешкавшись, Игорь не смог их поймать, и из заднего кармана веером рассыпалась пачка трёшек.
       Нагнувшись, чтобы собрать деньги, Петрович услышал: - Батя, не стоит себя утруждать. Мы сами соберём. Одевшись, они втроём пошли к выходу. Догнав их у калитки, девушка, пряча глаза, незаметно сунула Петровичу в карман пиджака несколько трёхрублёвых купюр.
      За воротами, тихо урча двигателем, стояла машина. Завязав Петровичу глаза и посадив на заднее сидение, водитель рванул с места. Покатав с полчаса своего пассажира по городу, парни высадили его в километре от аэропорта, указав ему направление. Один из них, более словоохотлевый, но видимо верующий, на прощание наказал: - В милицию не обращайся, адрес твой знаем, найдём хоть где. Подумай. И хорошо, что ты с Сахалина, повезло тебе...
   -  Служил я там, и сахалинцев уважаю. Я понимаю, запретный плод всегда сладок, но тут тебе облом вышел, Петрович. - Так что иди, и не греши больше. А про  нас забудь. От радости, что остался жив, Петрович почти бегом рванул в сторону аэропорта. Темная ночь в незнакомом городе больше не пугало его.          Поднявшись на второй этаж, он нашёл свободное место на диване, и сел, полностью обессилевший.
      Петровича все еще потряхивало - поднялось давление от пережитого стресса. Немного успокоившись, он уснул. Разбудил его голос диспетчера: - Снитко Игорь Петрович, подойдите к справочному бюро. Сунув голову в окошко справочного, он увидел, что женщина держит в руках его паспорт. Сверив фотографию с оригиналом, она произнесла: - Что же вы мужчина, документы теряете? Аккуратнее надо быть...
      В праспорте лежал билет до Минвод. Был восьмой час утра, и Петрович пошёл сдавать авиабилет в кассу. Чуть позднее, он уже стоял в очереди за билетом на Сахалин - благо в летнее время есть свободные места на самолёт. Забрав багаж, Петрович пошёл на регистрацию. Уже через час, он сидел в салоне самолёта летящего в город Оха.
      На душе стало спокойной и Петрович, развалившись  в кресле обдумывал версию потери своих денег. - Надо было Галю подождать, вместе бы улетели, и деньги не пропали бы. И что же, я дурак наделал, раскатал губищи, свежанинки захотелось. Нашёлся ещё один ловелас, сиди дома и довольствуйся тем, что у тебя есть! Никогда больше даже не взгляну на сторону.
      Есть у меня Галина, я люблю её и ни на кого не променяю. Петрович закрыл глаза и сквозь дрёму, ясно услышал слова одного из парней -  "Иди и не греши, иди и не греши". Быстро сокращая расстояние, с ровным гудением турбин самолёт приближался к острову Сахалин.