Город одиноких домов

На сей раз они оказались в пустынном сером городе — ни деревьев, ни кошек, ни людей. По обе стороны дороги — серые дома, словно пылью припорошенные, посередине, между домами — ровный коридор, по которому, озираясь, идут они, будто потерянные дети. Они и сами, будто отколовшиеся детали дома, серого цвета. Только веки девушки в мужской шляпе уже не изумрудные, а алые, цвета парного мяса.
- Люди, - говорит она, - бесконечно одиноки. Будто эти зашоренные фасады, способные тупо смотреть друг на друга запыленными окнами. Думая, что одинаковы снаружи, что одинаковы внутри. Но окна пусты и молчаливы, и они никогда не узнают правды.
- Пока не упадет луч зари, сотворяя мир призрачных коридоров между домами — мир отражений от оконных стекол, призрачная паутина связей между фасадами одиноких зданий.
- Тонкий мир.
Алый закатный луч падает на стекла. В тот же миг между фасадами воцаряется мир вибрирующих рефлексий. Лучи преломляются и танцуют, словно паутина на ветру. И вот, серая улица между домами заполняется перламутровой световой средой, где между медузами солнечных бликов скользят два легких дымно-серых человека.
- По коридору между домами мы можем ходить друг к другу в гости — ты ко мне, а я к тебе. Но что будет, если кто-то из нас придет, а дверь закрыта? Он снова станет бездушным, холодным, одиноким, этот дом...
- А ты позвони, как придешь, в колокольчик!
Раздается далекий удар церковного колокола, и вмиг все двери домов распахиваются, над каждой дверью мелодичной трелью, надрываясь, дребезжит медный колокольчик.
- Мы можем ходить друг к другу в гости, узнавая миры друг друга, мы можем бесконечно открывать двери, сооружая бесконечные лабиринты входов и выходов, играть, смеяться, быть вместе — пока спим. Но — стоит нам проснуться — и каждый окажется снова в своем сером, припорошенном привычкой доме, приколоченный к присно серому ложу обыденного сознания. Ты не можешь оставить меня у себя, как и себя у меня. Мы принадлежим разным сторонам улицы, каждый — на своем фундаменте.
- Тогда, - говорит он. - Возьми мою старую кожу — ту, что я сбросил прежде. Возьми ее и надень, Игуана. И где бы ты ни была, ты кожей услышишь мой голос, я буду тебе защитой и укрытием от пыли обыденности...
И Наг облекает хрупкую Игуану в плотный кокон черной переливчатой кожи.