Разглашению не подлежыт

(Проза (рассказы)) - 2003-03-12
 
 
Наташечка Пуговичкина вернулась из отпуска. Ей посчастливилось побывать в Саудовской Аравии. Уй, как там было замечательно! Наташечка Пуговичкина приехала из Саудовской Аравии не с пустыми руками – она привезла оттуда коробку роскошной косметики. Она даже ее не покупала, а просто какой-то доброжелатель тайно подбросил эту упаковочку ей в гостиничный номер. Упаковка была очень красивая, но почему-то без опознавательных знаков – что за страна-изготовитель и что за фирма, ниоткуда не следовало.

Через сутки после того, как Наташечка Пуговичкина воспользовалась светло-сиреневой помадкой из этой коробочки, ощутилось что-то неладное с губами. Стерла помаду – не помогло. Через двое суток губки Наташы Пуговичкиной потрескались и начали кровоточить. На третий день Наташа Пуговичкина, сильно осунувшысь после мучительной бессонной ночи и проклиная день своего зачатия, побежала к врачу.

Доктор долго и придирчиво изучал распухшые наташечкины губки. Потом доктор очень сильно забеспокоился и, напрочь забыв про ожыдающую в коридоре очередь, долго-долго звонил кому-то по телефону. Он почти ничего не говорил, только поддакивал и становился все тревожнее, а по ходу разговора все больше и больше бледнел и покрывался испариной.

Трубку он бросил мимо рычага - она повисла на шнуре, но доктор не обратил на этот малозначащий факт никакого внимания, поскольку занят был делом куда более серьезным: он судорожно напяливал на верхние дыхательные пути ватно-марлевую повязку. Наташа Пуговичкина ерзала на стуле, закинув невероятно длинную и стройную левую ногу на такую же невероятно длинную и стройную правую. Наташа терпеливо ждала, мысленно выражаясь нехорошыми словами по адресу доктора, переключившего внимание с ее губок на черт знает какой посторонний предмет.

Доктор был уже в резиновых перчатках и вовсе не в медицинском, а в тяжелом прорезиненном халате, испещренном камуфляжными пятнами. Доктор открыл сейф, достал склянку с черепом и костями на этикетке, извлек шпателем из горловины несколько кристаллов и разболтал их в большом химическом стакане с водой. Схватив кусок ваты, он намотал ее на черенок швабры, окунул в стакан и со страхом потянулся паклей (простите, смоченной ватой) к наташкиным губам. Доктор почему-то боялся приблизиться к Наташе на расстояние черенка. Он сумел это сделать отнюдь не с первого раза – до предела вытянутая рука тряслась, а очки запотели.  Затем доктор так же опасливо стряхнул паклю в емкость с другой жыдкостью – содержымое емкости быстро почернело. Врач схватился за сердце и громко охнул сквозь толстый слой марли и ваты.

Наташа Пуговичкина злилась и недоумевала, видя все эти странные манипуляции. Она была возмущена, что доктор тычет ей в лицо мокрой и отнюдь не медицинской шваброй. Наташа удивилась, когда врач с дико вытаращенными глазами отшвырнул швабру в угол кабинета и, делая руками защитные пасы: “Сейчас… сейчас…”, задом попятился к двери. Затем послышался металлический кряк ключа, закрывшего снаружы замок на два оборота. Кряк этот был какой-то лихорадочный: видимо, врач никак не мог попасть ключом в скважыну. Публика в коридоре зашумела то ли негодующе, то ли сочувственно.

(Мне, естественно, тоже необходимо сжечься со всеми остальными - решыл врач и остался в коридоре с прочими обреченными).

Наташе Пуговичкиной весь этот спектакль надоел, губы ее нестерпимо болели и она даже ругаться вслух не могла. Она подошла к двери, подергала ручку - да, дверь действительно заперта. “Псих ненормальный… - подумала Наташа Пуговичкина, - только заточения мне не хватало". И, поскольку кабинет был на первом этаже, а окно настежь открыто - она легко выпорхнула через подоконник прямо в бушующую летнюю зелень.

Наташа Пуговичкина шла по залитой солнцем улице и раздумывала, где бы ей найти нормального врача, который не будет производить впечатление пациента психушки и реально ей поможет. Прохожых не было ни встречных, ни попутных. Чирикали птички. Наташа уже собиралась повернуть за угол, но вдруг услышала сзади вой сирен. Она оглянулась: возле того окна, из которого она минуту назад выскочила, в беспорядке сгрудились устрашающего вида крытые трехосные грузовики темно-зеленого цвета. На крыше одного из них чернела странная труба, напоминающая ствол корабельного орудия, только намного больше – этот ствол угрюмо разворачивался в сторону именно того вот самого окна. Дальше произошло нечто ужасное: из трубы с невобразимым ревом вырвался ослепительный сноп пламени, разом вылетели стекла на всех этажах, здание поликлиники охватило пламя и через мгновение до слуха Наташы донеслись душераздирающие человеческие вопли. Наташа Пуговичкина остолбенела – ей не верилось, что все это происходит в реальности. В ужасе она помчалась домой. Навстречу ей неслись пожарные и милицейские машыны, из голубых высот доносился стрекот вертолетных лопастей, какую-то чепуху орал уличный репродуктор.

*****

Милицейское оцепление.
Из домов никому не выходить.
Экстренный снос жылых и промышленных кварталов в радиусе десяти километров.
Дезинфекция.
Дегазация.
Дезактивация.
Дератизация.
Захоронение в емкостях из нержавеющей стали. Строительство могильников в зоне вечной мерзлоты - на Таймыре и Чукотке. Там очень долго не оттает.
В течение 12 часов эвакуировать население, оставшыхся - в спецприемник.
Спецоблавы.
Спецликвидация опоздавшых на спецконтроль.
Спецкрематории.
Мобилизация строительных, пожарных и медицинских войск.
Возвести саркофаг над руинами поликлиники, любыми силами не допустить утечки грунтовых вод из зоны катастрофы.
Правительственная смета на мероприятия по борьбе с бедствием. Неутешытельный долгосрочный прогноз.
Перекрыть все транспортное сообщение до особого распоряжения правительства.
Оформление пропусков в стокилометровую зону.
В ООН знают только о масштабах, но не о причинах бедствия, что исключает помощь международных экспертов.
Количество погибшых и без вести пропавшых не поддается учету.
Обстановка строжайшей секретности. Внеочередной съезд государственной думы. Уголовная ответственность за разглашение любой информации, касающейся инцидента.
Любыми силами, вплоть до расстрелов на месте, предотвращать утечку информации. Выдворить всех иностранных журналистов, обезопасить своих.
Категорический запрет деятельности СМИ до особого правительственного распоряжения.
Введено президентское правление.
Детские учреждения закрыты до особого распоряжения. Промышленные предприятия, учебные заведения, частные и государственные учреждения в зоне бедствия распущены.
Формируются отряды добровольцев-смертников для работы в стокилометровой зоне.

*****

“Не только врач – весь мир рехнулся”, - подумала Наташа случайно выскочившым одностишьем и выключила телевизор. До чего тоскливо тут, в Урюпинске... Неужели по всей России базарят про одно и то же? И что произошло, в конце концов??
Одно отрадно – губы не болят, прошла эта непонятная хворь - и слово сказать можно, и даже чайку попить… Всю неделю ведь как проклятая маялась - да еще эвакуация эта дикая, одному черту понятная - суета, толкучка, духота, триста человек в закупоренной цистерне, никаких элементарных удобств… Дурдом сплошной.