Роль

   
   Полина служила в городском театре. В примы не выбилась, за главного замуж не вышла, в кино было пару эпизодов, но исключительно, чтоб подзаработать какую-то копейку.

   Зимой в театр пришёл молодой режиссёр - Виталий Баглюк, и главный отдал ему малую сцену - кафе-театр.  Виталий самозабвенно работал, брался за интересные постановки и премьеры так и сыпались.

    Полина ждала роль. Нет, не так! Полина ждала РОЛЬ!
    Ее преследовал страх - так и остаться на вторых ролях, на эпизодах, или как у Чуриковой с Панфиловым - когда он мог уже снять фильм о Жанне Д'Арк, то Чурикова, уже никак по возрасту, в этом фильме сыграть не могла.

  Хотя - то кино, а Полина служит в театре. А в театре возможно все. Сара Бернар играла в пятьдесят лет Жанну и, ничего - стоя аплодировали! Странно, почему это вдруг о Жанне были все мысли. Сыграть ее никогда не хотелось, да и Чурикову из Начала все равно не переиграть, а хуже- зачем?

    Однажды, в понедельник, который, как известно, в театре выходной, Полина встретила Баглюка.  Такой большой и грозный как алабай. Баглюк был с семьей и они все почему-то обрадовались Полине. Сели в скверике на скамейке. Дети - милые двойняшки мальчик и девочка, играли рядом.
- Хочешь сыграть в моноспектакле? Жан Кокто - Человеческий голос. Я хочу взяться. У Полины пересохло во рту и язык прилип к гортани. Она хотела что то сказать, но получилось какое то невнятное карканье.

   Полина не верила своим ушам! Неужели это бывает так обыдено? И небо не рассекает молния и не меркнет солнце, а все стоят на своих местах. И слышен капризный голосок - "Папа, я хочу пить!".
   
   Нужно заметить, что об этой роли Полина мечтала давно. Виталий как будто услышал ее мысли. Договорились после читки,  репетировать в свободное время. Благо - в спектакле занят один человек.  Виталий хотел показать спектакль перед закрытием театрального сезона. Всю неделю до читки, Полина думала о пьесе, о своей новой героине о том , как передать те чувства, которые бушуют в женской душе...
   
    В пустом театре Полина и Баглюк. Полина читала текст, Баглюк слушал, изредка поправляя или одобряя. Полина давно так не ощущала себя. Вспомнились и золотые годы студенческие. Эти репетиции с утра и до утра и показы в подвале. И то ощущение счастья,которое ни с чем не сравнить. И вдруг у Полины зазвонил мобильный. Баглюк , увидев на дисплее " мамочка" прервал читку и вышел.
Полина часто звонила маме и старалась почаще приезжать в гости, благо - мама жила в соседнем городе. Голос мамы был таким, что Полину, как прошило - беда!
-Полиночка, меня в больницу кладут. Очень плохие анализы.
 -Подожди! Как в больницу? Обьясни пожалуйста что с тобой?
- Мне очень плохо. - сказала мама и отключилась.

   Баглюк вернулся в зал, но Полину не застал. Она позвонила уже с вокзала, говорила безсвязно и путано, но Баглюк все понял и даже обещал ждать.
Поезд тащился, кланяясь каждому столбу. Полина наревелась в тамбуре, кроме того расшибла себе руку, и вообще- она плохо соображала. Как током ее пронизывал ужас от нелепости происходящего и от того, что эти  жуткие часы, которые отсчитывают время обратно, кто-то бездушно уже завел.

   За десять минут доехала до больницы, там как раз начинался обход. Пройти в палату было нельзя и  Полина стояла на леснице, ждала, когда закончится обход и лечащий врач Виталий Владимирович с ней побеседует. Он на бегу представился еще в начале обхода и попросил подождать его. Полина вспомнила, как лежала в детстве в больнице. Как ей удаляли гланды и мама после операции прокралась в палату и гладила ее кудри и мамины слёзы капали на шею и щекотно стекали такие горячие  и это отвлекало от боли и от страха- Полина не ожидала, что будут привязывать перед операцией, не ожидала столько боли, но мамины руки и тихий ласковый голос успокаивали и убаюкивали, а наутро было уже не больно и мама принесла что-то  вкусненькое... У неё была волшебная сумка. Там всегда находилось что - то от зайца для Полинки... У неё сжалось все внутри... Плохо моему зайке, ох как плохо...

   Подбежал Виталий Владимирович. " Пойдемте со мной"- сказал он и опять помчался. Они влетели в его кабинет, сели и  Виталий Владимирович, глядя в глаза Полине, сказал - онкология у вашей мамы. И весьма запущенная. Полина ответила, что мама обследовалась четыре месяца назад.  Виталий Владимирович помолчал, потом сказал виновато: "Сейчас уже такие формы рака есть молниеносные.  Мы готовим  ее к операции. Я вам напишу , что нужно приобрести - лекарства, системы. А сейчас идите к ней. Подбодрите, развеселите."
-Доктор, а можно ей не говорить, что это рак? Если мама будет знать, что у неё рак, ей будет ещё хуже.
- Тогда не будем говорить. Я отмечу в истории болезни.

   Полина поблагодарила доктора и пошла к маме. Она вдруг поняла, что фраза " земля уходит из под ног " - это не метафора с гиперболой, а абсолютная реальность. Земля уходила из под ног. Ледяные щупальца сжали сердце и Полина почувствовала, что сейчас завоет. Она выскочила на лестницу, достала сигареты и закурила. Слёзы с дымом непонятным образом прояснили мысли. Полина выбросила окурок, достала зеркальце , поправила макияж и пошла к маме в палату.

   Мама сидела на кровати маленьким напуганным воробышком. Полина опять чуть не разревелась, но реветь Полина не имела права, так она решила.
  Мама, увидев Полину, испугалась и обрадовалась одновременно.
- Вот доча, выдернула тебя... У тебя хоть неприятностей не будет, тебя заменят?
- Мамочка, да это все - ерунда! Ты - самое главное! А на театр этот мне наплевать!
Они долго сидели обнявшись и молчали... Потом пришла медсестра, вручила Полине список медикаментов и Полина помчалась в аптеку.

   
   Маму прооперировали на следующий день. Опухоль не тронули - митастазы поросли уже по всему организму - просто вывели стому и, когда мама очнулась после наркоза, Виталий Владимирович сказал Полине, что врачи сделали все возможное, а теперь как Бог даст...

   Маму выписали через неделю и когда она попала домой, она как будто ожила. Глаза сияли, она веселилась и напевала, попросила Полину найти запись трансляции концерта Хора Турецкого и почти два часа смотрела и подпевала им. У Полины немного отлегло от сердца - она тоже улыбалась и хлопотала на кухне - врач прописал строжайшую диету  - вот приходилось мудрить.

   Дни тянулись медленно, но отпуск, который Полине предоставили истекал. Она уже нашла сиделку, но сомнения терзали душу. И дело было даже не в том, что сиделке она не доверяла, а в том, что может ли любящая дочь оставить старую и почти уже беспомощную мать на чужого человека. Это ли не предательство? И как ни манила работа, роли, свой дом, оставленный в панике и горячке, Полина осознавала, что уехать сейчас - это предательство. И она вышла, якобы, за молоком, чтоб мама не слышала разговор ее с главным режиссером.

   Тот ответил сразу, выслушал, кажется даже проникся. Пообещал, что придумает что-нибудь. Полина вернулась домой.
- Мама, я остаюсь с тобой. Отпуск продлила.
- Полечка, не надо! Мне уже лучше! - мама смотрела тревожно.
- Ну вот совсем поправишься и поедем вместе - очень уверенно сказала Поля, загоняя слёзы куда-то внутрь поглубже.

   Прошло ещё две недели... Микроскопические порции еды, которые Полина старательно готовила, выдумывала и красиво, почти как в ресторане подавала маме, уравновешивались почти таким же количеством таблеток, которые нужно было пить до еды, потом после. Мама с каждым днём худела и слабела. Она уже не могла долго сидеть в кресле, фильмы или программы ее утомляли и Полина рассказывала какие- то весёлые истории или читала что-то глупое и лёгкое про любовь, главное, чтоб не про врачей, больницы и чтоб все были живы и здоровы. Слава Богу, сильные боли, которые могут быть при этом страшном заболевании маму не донимали. Это было хоть и слабое утешение, но утешение.

  Совершенно неожиданно  для себя, Полина рассказала маме о роли в Человеческом голосе, и мама попросила показать что-то.  И Полина начала играть маме этот спектакль. Маленькими частями, чтоб не утомлять.

   Маме нравилось она повторяла каждый раз :"Какая ты у меня талантливая! И красивая. И хорошая..." У Полины начинало предательски щипать в носу и глаза наливались слезами, но она говорила какую- то ерунду и сводила разговор на что-то несущественное. А если честно, то роль у неё получалась. Она это чувствовала, знала точно, что и Баглюк бы одобрил, и моноспектакль бы был - бомба. Но не до этого. Не до аплодисментов.

    Осталось сыграть для мамы финальную сцену. Но ей как-то резко стало хуже. Она уже не могла вставать и организм уже не принимал ни еду, ни таблетки. Полина вызвала с утра пораньше врача, но ответили - ждите в течении дня, не уточняя больше ничего. Полина сидела возле мамы, держала ее за руку. Мама то ли дремала, то ли просто не хотела открывать глаза.

   Ближе к вечеру пришла врач. Пожилая участковая хорошо помнила и Полину и ее маму. Она осмотрела маму, потом что-то написала в карточке и, сказав на прощанье маме дежурное " выздоравливайте", пошла к дверям. Полина вышла ее проводить. " Деточка, готовься. Это может случиться очень скоро." - прошептала доктор ей на прощанье.

   Полина, закрыв входную дверь, пошла на кухню заварить мятного чая для мамы и  как-то успокоиться,чтоб маму не растроить или не напугать.
   Когда она вошла в комнату, мама подмигнула ей двумя глазами - был у них такой знак ещё с детства. Это означало - все будет хорошо, ведь я же с тобой. " Ты мне поиграешь твою пьесу?"- спросила мама Полину.  И Полина сыграла финал. Мама внимательно смотрела  и когда Полина закончила прошептала " Браво" и устало закрыла глаза. Через несколько минут она попросила у Полины кусочек батона. Полина метнулась на кухню, а когда вернулась обратно, то мама уже не дышала.


   Прошёл месяц. Полина, исполнив все, полагающиеся в таких случаях формальности и традиции, вернулась в свой город, вышла на работу. Жила механически - на рефлексах. В один из понедельников с утра в дверь ее квартиры позвонили. Она открыла - это был Баглюк. В своих лапищах он держал сверток.
- Пустишь?- пробасил он.
- Да, проходите пожалуста.
- Это, Полька, тебе от моих зайцев - пирожки с луком, рисом и яйцом. А то ты совсем вобла стала.
Полина улыбнулась и поставила чайник на огонь.
- Вы что - в выходной день пришли специально кормить меня пирожками?
- А что? Нет, не только. Понимаешь, у меня есть такой недостаток - я всегда заканчиваю то, что начал. Так вот -  через неделю у тебя премьера. Это приказ! Хватит прозябать! Покажешь Голос! Всё!
- Знаешь, а я уже премьеру сыграла. Успех был полный!
- Чтоо?
- Ничего, ничего... Покажу Голос.
- То-то же.
И он ушёл.
Свистел чайник, а Полина сидела , задумчиво жевала пирожки и смотрела в окно...
 
   Через неделю кафе-театр был забит до отказа. Баглюк даже сказал, что некоторые висят на люстре, как обезьянки. Полина сидела в гримерке уже готовая к спектаклю и ждала третий звонок и свой выход.
   РОЛЬ! Её роль! Сквозь нарочито -глупо-бабий текст сочится кровь израненного любящего сердца... Зрители не шевелились и вдруг Полине показалось, что женщина, сидящая за столиком около сцены подмигнула ей по-маминому - двумя глазами сразу.
" Все хорошо, доча... Я буду с тобой всегда".