Органический синтез

(Проза (рассказы)) - 2002-12-29
 
Посвящается © Madame-iv
(навеяно бессмертным произведением маэстрессы
http://termitnik.org/poem/42989/)

*****************

На занятиях по физкультуре, которые являлись на двух начальных курсах неотъемлемой частью нашего учебного процесса, труднее всего Косте Балалайкину давался "мостик". Да-да, тот самый элементарный "мостик", когда закидываешь руки за спину, прогибаешься в пояснице и валишься на растопыренные сзади ладошки. Ну, а не повезет по недостатку гибкости - стукаешься затылком. И всего-то. Но Косте этот простой трюк никак не удавался: падал Костя даже не башкой, а лопатками. А чаще всего - пятой точкой.

Мальчики и девочки занимались в одном и том же зале, а Костя в ту пору безумно любил Светочку Куроедову. Светочка хохотала над неудачными физкультурными потугами Кости и дразнилась: не ограничиваясь "мостиком", она просовывала прелестное личико меж собственных коленок и показывала Косте язык. А Костя на этой почве страдал комплексами и угрюмо вгрызался в науку - субстанцию куда более ему доступную, нежели физические упражнения.

Прошло время, Константин Алексеевич был уже старший научный сотрудник, физкультуру он давно забросил, пристрастился к пиву и отрастил большой живот. Уж куда там прогнуться назад – и вперед он наклониться не мог. Поднимая, например, упавшую на пол пачку сигарет, он сначала приседал, а затем с трудом выпрямлялся, цепляясь руками за окружающие предметы. В свои тридцать пять лет он уже носил очки с большими положительными диоптриями, страдал одышкой и остеохондрозом.

В тот злосчастный вечер Константин Алексеевич синтезировал
трифенилбутадиен-альфа-парааминофенол-1,3-трифторпропиленовый альдегид метафенил-гамма-пропилбензойной кислоты, и тут над его рабочим столом вдруг погас свет. Будь Константин Алексеевич на десяток лет помоложе - пожалуй, смог бы взобраться на высокий стол и поменять лампочку, но полное отсутствие гибкости телесной и вялые мышцы при 120 килограммах собственного веса никак не позволяли ему это сделать. А электрики давно разошлись по домам. И, повторяю, ученый страдал слабым зрением. А потому, не разобравши название реактива на ископаемой банке менделеевских времен, он вместо аммония кобальтинитрита всыпал в реакционную смесь четыре грамма аммония двухромовокислого.

Когда аспирант Сашка Духов, помогавший Константину Алексеевичу в его научных изысканиях, вернулся из сортира, шефа он на рабочем месте почему-то не обнаружил, но ощутил странный запах, заставивший его спешно броситься к рубильнику аварийной вентиляции. Подбегая с настежь разинутыми глазами к электрощиту и простирая к цели вытянутую руку, Сашка с грохотом упал, споткнувшись о тело научного руководителя, которое чинно и солидно стояло на полу в позе классического “мостика”.

- Физкультурой занимаетесь? – зло спросил ошалевший Сашка, поднимаясь с полу и потирая расшибленную скулу.

- Ты потише там пинаться, убьешь ведь, - раздраженно ответил Константин Алексеевич. - Лучше вот помоги мне выпрямиться и встать. Ык…

Ладони ученого еще ближе подтянулись к пяткам.

Сашка Духов для начала завалил 120-килограммового шефа набок (что удалось ему не без труда), потом попытался его разогнуть. Но не тут-то было: какая-то неведомая сила все ближе и ближе подтягивала задние конечности шефа к его затылку. У Константина Алексеевича начались судороги: несколько раз он весомо ударил себя подошвами ботинок по пробивающейся лысине.

В усмерть перепуганный аспирант, оставив скрюченного шефа лежащим на полу, бросился на вахту (только там вечером телефон и работал) - вызывать скорую помощь. Вахтер, из студентов, крепко спал, уткнув нос в раскрытую книгу "Химическая термодинамика" профессора Карапетьянца, и не отзывался на яростный сашкин стук. В конце концов Сашке удалось достучаться и позвонить - но когда бригада медиков с носилками ворвалась в лабораторию, оказалось, что Константин Алексеевич ни в какой помощи уже не нуждается за отсутствием наличия души в его теле.

Носилки оказались не тем средством, с помощью которого можно было бы транспортировать тяжелый бубликообразный груз - а потому врачи, не особо заботясь о комфорте усопшего, просто скатывали его вниз по лестничным ступенькам навроде автомобильного колеса.

Вскрытие показало, что смерть старшего научного сотрудника наступила от множественных черепно-мозговых травм и перелома шейных позвонков. (Прокурора едва удалось убедить, что ученый умер отнюдь не в результате этакой варварской транспортировки тела по ступенькам, а задолго до того). Кроме того, у погибшего обнаружились признаки легкого отравления неизвестным науке препаратом - что, впрочем, не сыграло заметной роли в констатированном печальном исходе: основная причина трагедии была именно в том, что Константин Алексеевич до смерти заколотил сам себя подошвами ботинок по голове.

Разогнуть тело ученого так и не удалось - заказали специальный круглый гроб вроде плоской кадушки с крышкой, что неслабо ударило по бюджету месткома. Могилу под спецгроб тоже рыли специальную, строго блюдя ее цилиндрическую форму.

Детальное расследование причин смерти Константина Алексеевича показало, что в результате синтеза у него получилось не ожидаемое, а совсем другое вещество. Близким аналогом этой субстанции является африканский яд куру-куру (не путать с кураре!), коим аборигены смазывают наконечники стрел. Сам по себе яд не смертелен, но действует очень специфично: он вызывает судороги спинных мышц и сгибателей ног, в результате чего жертва противоестественно переламывается в пояснице и убивает сама себя ударами подошв по голове. Достаточно было засунуть между пятками и затылком ученого курс органической химии Неницеску (Чичибабина, Каррера) или "дипломат" с только что защищенной докторской диссертацией Константина Алексеевича - и трагедии удалось бы избежать. Даже англо-русский словарь Мюллера вполне подошел бы для этой цели. Но увы - аспирант Сашка Духов, знающий толк в органической химии, но не искушенный в конкретных африканских снадобьях, духом не ведал об таком простом способе спасения своего научного руководителя...