Книга 1 истоки глава 5 юность ираиды часть 23 бори

               
На фотографии – Борис Белобородов.

Фотография всегда хранилась в пачках вместе со всеми другими фотографиями, которые лежали в нижних ящиках серванта. Однажды мои малыши, в моё отсутствие, залезли в этот ящик и разорвали ряд фотографий, к несчастью, самых для меня дорогих. Пострадали и фотографии, принадлежавшие Виктору, и тоже, для него означавшие сердечную память о прошедшем…


КНИГА  1  ИСТОКИ

ГЛАВА 5  ЮНОСТЬ  ИРАИДЫ

ЧАСТЬ 23   БОРИС БЕЛОБОРОДОВ


                ПЕРВАЯ   ЛЮБОВЬ

                1958 г.


Как я познакомилась с другим Борисом? Однажды моя соседка и подружка – Зиночка Шаркова, которая работала кассиром в магазине, пришла вечером домой и рассказывает мне следующее. Выбивает она кому-то чек, а протягивая сдачу, увидела смотрящие на неё через стекло глаза.  – «Это были такие глаза! Ира, ты не представляешь, такие глаза!». 

В следующий раз, когда она опять увидела эти глаза, она заговорила. Узнала, что в Шатуре сейчас идут отделочные работы во Дворце пионеров. Для выполнения лепных и скульптурных работ приглашена бригада молодых скульпторов из Москвы. Живут они в гостинице. Командировка у них будет до тех пор, пока они не выполнят заказ. Зовут его Борис.

Я тогда ещё работала мастером ремонтных работ ГРЭСС, которая, собственно, и строила дворец пионеров. Под этой маркой, я на следующий день пришла во дворец культуры , якобы для контроля ведущихся там работ.


Когда я пришла во дворец пионеров, где молодые скульпторы вели отделочные работы, я спросила – кто бригадир? Оказалось – тот самый Борис.

Я задавала в основном вопросы, связанные с выполняемыми там отделочными работами. Познакомилась я и с другими ребятами из Москвы, в том числе, кроме Бориса, с его другом  – Николаем.

Глаза у Бориса, действительно были огромными, но удивляли они не своей красотой, а взглядом. Казалось, в их бездонной тёмной глубине, можно было утонуть. Через несколько дней мы с Борисом уже начали встречаться.

          Однажды я его пригласила домой в гости. Была и Зиночка, которая познакомилась с ним первая. Мы купили бутылку вина, и конфеты. Зина одолжила мне свою зелёную блузку, на которую я прикрепила украшение – присланный мне ко дню рождения Володей Качьян в письме - переливающийся блёстками цветок. Борис пришел с розами. Бабусе он понравился своей галантностью. Встреча прошла на хорошем дипломатическом уровне.

До  отъезда Бориса мы виделись каждый день. На танцы не ходили. Просто гуляли по городу. Целовались. Он пробовал намекать на более близкие отношения. Я категорически была против. Мне не хотелось нарушать романтику отношений земными чувствами (если ещё учесть, что я именно этих чувств и не испытывала, поэтому меня к ним и не тянуло). И вот настал день, когда он уехал в Москву. Ещё некоторое время в Шатуре оставался Николай – его товарищ по работе. Мы с ним иногда коротали вечера, болтали о Москве, о Борисе, об их работе.

Конечно, я написала Борису письмо. Он ответил, что ждёт встречи, скучает. Я собралась, и в выходные поехала в Москву. Мы договорились, что вместе пойдём к его друзьям. Когда мы встретились, я сказала ему, что хочу выглядеть  прилично, и для этого зайду в парикмахерскую. Зашли. Ну, во  первых – очередь. Во -  вторых, укладку делать, это не как  «два пальца...».   В общем, Борис ждал меня час, потом ещё час. И, когда, наконец, я вышла из парикмахерской, его терпение было уже на пределе.

Мы приехали к его друзьям. Это была очень приятная семейная пара. Мы посидели за столом, поужинали. Потом во что-то играли. А когда настало время ложиться спать, они постелили нам в отдельной комнате. И тут я опять взбрыкнула. Я сказала, что, если он не уйдёт из комнаты, я сейчас же уеду домой, даже ночью. Он обиделся, и вышел. Утром я уехала, «кусая локти» от злости на себя. Ну, что я доказала? И кому? Ведь, он мне нравится. И в общем-то я уже перешагнула  первый барьер с Кожуховским. Ну, мне не интересно иметь близость с мужчинами, но им-то это зачем-то надо. Ну и пусть…

В общем, я уехала в Шатуру. Писем от него больше не было. Всё взвесив, и не желая обрывать наши отношения, я дала ему телеграмму, состоявшую из двух слов: - «Я согласна». В ответ на следующий же день мне пришла ответная телеграмма – «Жду. Целую. Борис».

И опять в выходные я поехала в Москву. На этот раз мы встретились с ним днём, у его друга – Олега. Всё было так, как бывает, наверное, у многих… Я не испытывала оргазма, а поэтому не получала никакого удовольствия, а что испытывал он? Наверное, удовлетворение от достигнутой победы… Мне было приятно с ним просто быть рядом. Ну, и целоваться я очень любила, получая от этого  куда большее удовольствие, чем от всего остального…

Вот и подошел к концу такой длинный, и такой насыщенный событиями год. Мне было в то время всего 22 года. А впереди ещё – вся жизнь.

Я уже говорила, что в Шатуре мне стало «тесно». Мне наскучило возиться с текущими ремонтами. Я перешла на работу в ОКС, на живое дело. Не помню, что мы строили, но что-то строили.

Запись в трудовой книжке…


4.   1958 г. 2.03.                ПЕРЕВЕДЕНА   МАСТЕРОМ   В   ОКС



Мы с Борисом продолжали встречаться. Ездить в Москву было трудновато. Поездом – 4,5 часа в один конец. Но, охота пуще неволи. Однажды пришла от него телеграмма.


ТЕЛЕГРАММА  ШАТУРА   МОСКОВСКОЙ   СОВЕТСКАЯ   3   кв   2
СТЕПАНОВОЙ   И.  В.       ИЗ   МОСКВЫ

27.02.58 г.
                МОСКВЕ   ЖДУ   ДОМА

                БОРИС



Был у них дома какой-то семейный праздник и Борис решил познакомить меня с мамой и братом. Было  что-то вроде смотрин. Мама – пожилая, тихая, мне понравилась. Брат пришел со своей женой. Были ещё гости.

После этой поездки наши встречи стали теплее. И письма – откровеннее.

Письмо в Шатуру из Москвы – «Москва, 2-ой Казачий 5, кв.1.».


21.03.58 г.           ЗДРАВСТВУЙ,   ДОРОГАЯ   ИРИНКА!

Как ни отлынивал я от писанины, всё ж ты меня заставила! Знаешь, каждый день, ложусь спать, делаю себе выговор, и обязуюсь на завтра. А на следующий день вечером стараюсь делать вид, что забыл, и, ложась спать, снова себя ругаю. Хорошая моя, это не потому, что я совсем уж не внимательный и т.д.


Всю эту неделю сильно устаю. Помнишь, может, из нашего разговора с Олегом, что я делаю фонтан, а потом макет. Так после этого фонтана я приходил три дня, как старая кляча, разбитая склерозом.

А с макетом работа физически не тяжелая, не очень напряженная. При том, очень срочная. Опять уважительная причина. Но зато, оправдываясь перед самим собой, я каждый день вспоминаю тебя. Нет худа - без добра. Вот и сегодня, пришел в 8 ч., отлежался, перечитал твоё письмо, растрогался, и решил написать. Спасибо тебе за стихи. Очень понравились. Я, хоть теперь войны не боюсь. Но, всё же  - бронь в Москве, это надёжнее, пожалуй.

 Но всё же, (опять «всё же»), всё же я по тебе скучаю. Правда, я в последний месяц в каком-то пассивном состоянии. То ли перед весной, то ли старость, но когда ты уезжаешь, как-то пустеет.

Милая моя, непосредственно, с глазу на глаз я не умею говорить нежные слова, выражать свои чувства, А в письме я бы мог столько наговорить, написать, да боюсь, твоя бабушка прочтёт. Или Борька. Но я обязательно поищу билеты на какое-нибудь культмероприятие, и мы провернём это дело. Конечно, если я по рассеянности не спутаю кассы с баром. Всё это шутки, конечно. Приезжай, и что-нибудь придумаем.

Впрочем, знаешь, меня коробит из-за этих поездок. Ведь, ты не отдыхаешь, тащишься в этих поездах по пол -  дня, тратишь деньги, и хоть бы было ради кого (или чего). Я не хочу в такой степени быть эгоистом. А что делать?

Между прочим, меня настойчиво уговаривали поехать работать снова в Шатуру, но увы, я отказался. Если это тебе интересно, после расскажу причину.

Ну, отпусти меня, пожалуйста, так отдохнуть хочется. Шлю тебе за письмо бумажку от конфетки. Сама конфетка не уместилась в письме, и я её съел сам.

Поздравляю тебя с наступающим праздником – днём 1 МАЯ.
Привет твоей бабушке и Борису и Зине. Мишка как уехал, так с тех пор и не пишет. Забыл что ли?  Подлец (я).

Ну, пока. Ведь, спать, это дело серьёзное, а письма, ведь, сколько их не пиши, всё проку мало. Лаптей из них не сделаешь.
Жду ответа, как соловей лета. (?!)

К. Ц. Т. У. П. Р. С. Т. Ф. Х. Ц. Ч. Ш. Щ. Ь.

                БОРИС.



                ЗДРАВСТВУЙ,   МИЛАЯ   ИРИНКА!

Спасибо тебе за твою весточку, прочёл с большим интересом, улыбнулся на твои сантименты.

Не разделяю твои взгляды на судьбу, но уж на эту тему диспуты не для письма, в общем, я тебе очень благодарен за письмо.

С приездом в Москву напала «ипохондрия». Извини, что не сразу ответил. Сейчас не работа, и, вероятно, недели две-три и больше буду свободен. Совершенно один. Пробовал работать дома – валится из рук.

Хотел заняться пластической операцией – институт переполнен. Буквально не нахожу себе применения. Даже выпить не с кем.

Сегодня суббота, моя хвалёная книжка (помнишь, 4 – 5 телефонных номеров?) не оправдала себя.  Весь вечер просидел, как паралитик на тахте и тупо созерцал торжественное заседание к 40-ой годовщине армии по телевизору.

Даже соседи удивились и осведомились о моём здоровье – суббота, мама уехала в гости, а я дома, да ещё совершенно один.

Вот за всё то, сейчас  мягкая музыка по приёмнику, и кажется, начинаю расписываться. Всё же видно завтра придётся сделать «скидку» (как зайцы ) и навестить цыган в «Динамо» (ресторан). Только бы компаньона найти. Хорошая разрядка, но ущерб в денежном выражении.

Вот я ещё раз перечёл твоё письмо, хорошее письмо, читать приятно, но… всё не то, не так. Не хотелось бы тебя огорчать. Оно, конечно, написано в порыве под свежими впечатлениями, потому и сентиментально – наивное.

 Как ты можешь, зная меня всего «три вечера», петь дифирамбы о моей прекрасной душе. Возможно, да и точно – мы хотим видеть в человеке то хорошее, прекрасное, что скрывается под грубостью, пошлостью. Ищем его. Но, отнюдь, не стараемся сами скрыть в себе это хорошее и нацепить маску ханжи.
 
Безусловно, есть оно в большей или меньшей мере в тебе, во мне, в других. Но жизнь с её многообразием так обрастила нас, что мы уже «стараемся казаться» плохими. Может, это сказывается разница в три года, (если только она в три), и ты ещё оботрёшся.

 Но мне уже сейчас кажется, что я читаю примерно такие твои мысли о себе: - «Парнишка не дурён! Не далёк, простоват, глуповат. Подберём, на чёрный день пригодится, благо хлопот не много».

 Впрочем, может, это и не так – я не хочу тебя обидеть. И мне тоже хочется тебе во всём верить. Именно, хочется. Но, видно крепко я оброс, какая-то выработалась недоверчивость.

Вот сегодня просидел вечер один, выкурил пачку папирос. И, ни разу не почувствовал интереса к чему-либо порядочному. Никуда не тянет, ничто не интересует, даже водка и женщины. Какое-то моральное опустошение скептицизм. Вот разнылся -  то.

Что ты мне обещала через две недели? Что у тебя там? Нельзя ли ускорить это дело? Пока у меня куча времени и немного денег. А то скоро опять куда-нибудь уеду. Ведь твоя «судьба» настолько меня придавила, что не до борьбы.

Если ты считаешь, что не можешь приехать из-за пальто или ещё там чего, то я тебе  советовал бы плевать на эти шмоточные вопросы. Ты же не собираешься покорять всю Москву. Достаточно тебе меня одного пока.

Смотри, как расписался. Но у вас печка есть, надеюсь, с бабкой справитесь.

Ну, слушай, лапочка, приезжай скорее, чёрт бы тебя побрал. Пока я не свихнулся окончательно.

Не сердись на меня за мою галиматью. Может это под настроение? Спасибо за стихи. Вот когда посвятишь мне целый сборник в 400 страниц, тогда я поверю в твою лояльность. Шучу, для этого мне нужно гораздо меньше. Угадай.

Привет Зине, Борису и бабушке (и спящей Шатуре!).


                К.Ц.Т.Т.Р.   -   БОРИС.


Жду в Москве.   Приедешь, заходи.



Борис присылал мне телеграммы вроде следующей.

ТЕЛЕГРАММА   ШАТУРА   МОСКОВСКОЙ   СОВЕТСКАЯ   3  кв  2
СТЕПАНОВОЙ   ИРИНЕ   ИЗ   МОСКВЫ

29.03.58 г.

                ЖИВ   ЗДОРОВ   И   ДУХОМ   БОДР

                БОРИС


А вот ещё одна телеграмма.


ТЕЛЕГРАММА   ШАТУРА   МОСКОВСКОЙ   СОВЕТСКАЯ   3  кв  2
СТЕПАНОВОЙ   ИРИНЕ   ИЗ   МОСКВЫ

12.04.58 г.

ВЫСЛАЛ  СУББОТУ  ПОЧТОЙ     ТРИСТА   БОРИСА   ПРИВЕТОМ

                БОРИС



Этой телеграмме предшествовала другая.


ТЕЛЕГРАММА   ШАТУРА   МОСОВСКОЙ   СОВЕТСКАЯ   3  кв  2
СТЕПАНОВОЙ   ИЗ   МОСКВЫ

8.03.58 г.

                ПРОШУ    ПОЗВОНИТЬ    МНЕ

                БЫХОВСКИЙ



Быховский – это первый адвокат отца.  Отец отбывал срок в Москве, в Капотне. Из двух лет он отсидел половину. Можно было освободить его досрочно, но за это нужно было заплатить.  С папиной пассией – Надеждой, мы не поддерживали связь, поэтому, к ней обращаться не стали. Спасибо Борису, он сразу же откликнулся на мою просьбу и одолжил деньги.


Деньги Быховскому отдала. Теперь можно было скоро ждать возвращение отца.

Если не обманут...