Гимн одиночеству

Я люблю одиночество. По ночам я часто смотрю в чёрный фиолет неба и наслаждаюсь грядущим со-одиночеством со Вселенной. В такие минуты включается моё воображение, истосковавшееся в житейских бурях по исихазму и продолжительному уединению. Я представляю себя астронавтом, летящим, как поётся в песне, "в невозвратную даль" сквозь тысячи новых координат и физических превращений. Мысленно я готов лететь неопределённо долго, претерпевая космические метаморфозы и зов Земли-Матери, но, увы, зная собственные немощи, каждый раз с горечью понимаю: "воздуха в баллонах" хватит всего на два-три часа полёта... 

...Сквозь иллюминаторы головного отсека межзвёздной астрофизической станции "Ола" экипаж наблюдал метеоритный дождь, редкий в этих широтах, если верить прогнозам умников из отдела радиолокационной астрологии. И тем не менее. Дежурная смена отслеживала каждый удар космического железа по обшивке корабля, а бортовой компьютер высчитывал степень повреждения и моделировал в режиме online действия экипажа при возникновении возможной нештатной ситуации.
- Глядите, человек! – закричал радиокорректор Трофимов. Действительно, небольшое тело двигалось в направлении, противоположном скольжению метеоритов и напоминало собой человека, облачённого в старенький, прошлого века скафандр, у которого ещё присутствовали нелепые головные антенны. Суставные гофры этого «допотопного» экземпляра представляли собой чешуйчатые конструкции из металлических накладок, а не латентные вихри биополя, управляемые чипом движения, как у современных термодинамических скафандров.
Короче, летел чудом сохранившийся антиквар, не перехватить который астронавты просто не имели права.

- Включить зонд прикрытия! – голос командира оглушил бортовой селектор, - К телу!
Корабль поменял азимут и стал медленно приближаться к старенькому, знакомому по всем учебникам космической логистики скафандру, внутри которого наверняка не осталось ничего живого.
- Шевелится! – взвизгнула Зося, маленькая, щуплая врач-парапсихолог. Наличие психологического допперсонала с недавних пор стало обязательным на каждом корабле, выходящем за пределы Солнечной системы.   
- Не может быть! – командир влип в иллюминатор, - Иван, перископ!
От корпуса корабля отделился продолговатый предмет и, работая встроенным гравитационным модулем, стал приближаться к искрящемуся на солнце скафандру. На мониторе за бронированным пластиком шлема проявилось человеческое лицо. Казалось, оно живое! Просто прикрыты глаза, и голова чуть отвалена набок, как во время сна.
- Открыть шторку наружного шлюза! – командир не отрывал глаз от картинки на мониторе, - Включить гравитационную тягу!
Невидимая сила медленно увлекла летящее тело в пространство шлюза. Как только датчик давления «позеленел», все бросились в приёмный отсек, сгорая от нетерпения увидеть что-то совершенно необыкновенное...

...Я медленно просыпался. Молекулы кислорода толпились в капиллярах и заполняли гулкие вестибюли обоих полушарий. Привычный образ мыслей постепенно оживал, похрустывая "ледком" безразличия, накопившимся в голове от долгого рассматривания пустоты. Шаг за шагом заканчивалось моё очередное путешествие в Одиночество.
Кто были эти люди, прервавшие мои фантастические упражнения из профессионального любопытства и элементарного человеколюбия - неважно. Мы расстались, чтобы скорее всего больше никогда не встретиться. Это были добрые, сердечные астронавты.

Когда индустрия иллюзий предлагает "на десерт" фантастику, в которой злые люди сражаются с добрыми или такими же злыми, как они, я вспоминаю мою чудесную встречу в космосе с экипажем станции Ола. И вообще, когда в мире пустоты встречаются два разумных существа, им нечего делить! Надуманные противоборства сводят героику космической одиссеи к банальной борьбе двух простейших био-организмов за выживание, хотя, как правило, ни одному из них фатальное исчезновение не грозит. Просто так захотел автор. 
В мире пустоты даже невещественные вещи, вроде мыслей и воспоминаний, обретают элементы предметности. Запахи, хранящиеся в памяти, тончайшими градиентами подсвечивают абсолютную глубину мрака. Серебристая полынья вечерней речки, травка полынь, редкий всплеск играющей рыбы, предрассветный холодок... порой становятся важнее алгоритмических знаний и ситуационных планов.

В мире разумных человеческих отношений подобное всегда стремится к подобному. А теперь представьте, возможно ли такое: два астронавта, каждый из которых (за вычетом авторской злой воли) - это невосполнимая сокровищница судьбы, поднимают друг на друга руки? Кто-то кого-то убивает, победитель празднует победу!..
Но вот едкой спазмой одиночества оседает в груди воинствующий адреналин, победитель оглядывается во все стороны Вселенной, но видит только себя. Оставшийся наедине с самим собой и не раскаявшийся в преступлении, мозг победителя необходимо сходит с ума. Однако, подобное развитие сюжета крайне редко. Как правило, торжествующий ВиктОр уходит "за кадр" под те или иные словесные фанфары автора. Что ж, это тоже фантастика!..

Как бы кто ни любил состояние сакрального одиночества, знайте, друзья: это не "молчание ягнят", затаившихся во Вселенной, это прежде всего проверка "на вшивость" нашего разумного начала. И если главный герой писателя поступает, как безумный электрический заряд, отталкивающий одноимённые частицы и бесстыдно вступающий в связь с зарядами противоположного знака, поверьте мне, такого писателя читать не стоит.