Побег

Говорят, за одного битого дают двух небитых. Если это так, то за Димку можно было смело отдавать человек тридцать.
Он жил вместе с мамой в одной из комнат большой коммунальной квартиры. Несколько лет назад они приехали сюда, оставив в деревне Димкиного отца, бабушку, многочисленных родных теток. Димка не очень хорошо знал причину родительского развода, но четко понимал, что теперь у него нет ни родных, ни старых привычных друзей.
В новой школе у Димки как-то сразу не сложились отношения с одноклассниками. Маленький, щуплый, стриженный под «ежик», он представлял собой отличную мишень для насмешек и издевательств. Невзлюбила его и классная руководительница. За что, Димка, как ни старался, понять не мог. На нем было поставлено клеймо «мямли» и «недотепы». На уроках Димка с тоской глядел в окно, с нетерпением ожидая звонка, означавшего свободу. Наконец-то можно будет убежать за железнодорожную линию в лес. Пока не выпал снег, по лесу можно было бродить часами. Пинать ногами рыжую шуршащую листву, забрасывать тяжелые мокрые шишки в черную гладь похолодевшего к осени озера, бегать наперегонки с бродячими, но уже хорошо его знавшими собаками.
Домой Димка идти боялся. Несмотря на то что он давно уже завел второй дневник - один, для двоек и замечаний, подавал учителям, другой, чистый, с редкими хорошими оценками, показывал маме - наказание было неизбежно. За проверкой дневника следовала проверка тетрадей. Мама всегда сравнивала записи в его тетрадках с тетрадками соседской девчонки, одноклассницы Наташки. В лучшем случае Димку ожидало многочасовое переписывание упражнений и задач из одной тетрадки в другую, с перерывами на отжимание, как наказание за проявленную лень на уроках. Если же и в тетрадках было все в порядке, мама устраивала допрос с пристрастием: «Как ты вел себя на уроке математики? А на русском? А на истории? По какому предмету тебя спрашивали? А почему не спрашивали? Что ты молчишь? Ты что-то скрываешь? Отвечай!»
А потом... его били. Били всем, что попадало под руку: резиновым шлангом от стиральной машинки, проводом, палкой, солдатским ремнем.
Однажды, перед уроком физкультуры, в раздевалку для мальчиков зашел учитель. Увидев кровоподтеки на ногах и руках ребенка, он оторопел: «Что это?» Димка, насупившись, молчал. «Это его мать бьет», - подсказал кто-то из ребят. На следующий день маму вызвали в школу. Молодой учитель пытался доказать, что, избивая ребенка, родители не добьются от него ни послушания, ни хороших отметок. Скорее наоборот. Ребенок замкнется и полностью уйдет из-под контроля родителей. Напоследок он добавил, что если еще раз заметит у Димки следы побоев, то обратится к социальному педагогу и в органы опеки.
Похоже, из всего сказанного физруком только эта угроза дошла до сознания Димкиной матери. Теперь после очередной порки она до посинения заставляла стоять сына под струей холодной воды. Следов почти не оставалось.
Тогда Димка стал убегать. Сначала ночевал у знакомых, про которых точно знал, что мать к ним не пойдет, у дальних родственников отца. Врал, будто бы мама уехала в деревню, а он потерял ключ от дома. Или что она сама просила переночевать у этих людей. Случалось, если не находил нужного адреса, ночевал прямо в подъездах многоэтажек.
Как-то он целый день провел на автовокзале. Вечером забрался под буфетную стойку в надежде провести ночь в тепле. Но с темнотой один за другим сюда стали прокрадываться другие мальчишки. Грязные, оборванные, судя по всему, они уже давно бродяжничали. «Пойдем с нами на хлебозавод за теплым хлебом»,- позвали они Димку. Соблазн был очень велик. Мягкий, горячий, свежевыпеченный хлеб помнился Димке по деревне. Бабушка пекла его в русской печке большими караваями. Положенный за пазуху, он долго хранил тепло, согревая и человека.
«Нет. Не пойду», - вдруг отказался Димка. Он выбрался из-под стойки и пошел прочь. В душе Димка всегда отличал себя от уличных ребят. Его нисколько не манила романтика бродяжничества, заключавшаяся в мелком хулиганстве и воровстве. Просто ему некуда было пойти.
Перебравшись через дорогу, он оказался у дверей железнодорожного вокзала. В залах ожидания было немного народа. И никто не обратил внимания на десятилетнего мальчика, прильнувшего к батарее в самом дальнем углу. Димка даже задремал, удобно устроившись на одном из пластиковых кресел. Как вдруг его кто-то тронул за плечо: «Ты чей, мальчик?» Перед Димкой стоял молодой, хорошо одетый мужчина с дипломатом в руках. «Ничей», - испуганно заморгал Димка. «Где ты живешь?» - продолжал спрашивать незнакомец. «Не скажу», -окончательно проснулся Димка. Мужчина вздохнул и присел рядом мальчиком: «Давай, дружок, с тобой договоримся. Я дам тебе пять рублей, - он помахал хрустящей купюрой перед носом завороженного Димки, - а ты пообещаешь мне, что поедешь домой. Договорились?» «Договорились», - сразу согласился Димка. Но домой он поехал все же не сразу. Предварительно позвонил соседям, по¬просил позвать к телефону маму. И только услышав от нее заверения, что никто его пальцем не тронет, вернулся домой.
Дома мама плакала. Прижав к груди сына, она вздыхала: «Ну в кого ты у меня такой непутевый? Ну что ты бегаешь, как заяц? Ведь наказываю я тебя за дело. Вот сегодня опять три урока прогулял. Димка, ну вспомни. Ведь ты же хорошо учился в начальной школе. Лучше всех деревенских ребятишек читал... Горе ты мое, наказание. Что мне с тобой делать?»
Но прогуливать Димка не перестал. К прежним страхам добавился новый. С подачи классной руководительницы староста решила заняться перевоспитанием Дим¬ки. С другими ребятами она поджидала его после уроков возле школы, устраивала разбирательства, которые, как правило, заканчивались дракой.
Уже на первом уроке Димка начинал придумывать, как бы ему незаметно от одноклассников улизнуть. А то и вовсе утром не доходил до школы - сразу шел в автобусный парк. Многие водители уже знали мальчика в лицо. Дамке нравилось, что эти взрослые, сильные и уверенные в себе люди, держатся с ним на равных: «Здорово, Диман! Помогать пришел? Ну молодец! Пошли, помощник». Бывало, что водители брали его с собой в рейс, и Димка целый день катался по городу.
Почти месячное отсутствие Дим¬ки в школе не могло остаться незамеченным. Через соседскую Наташку маму снова вызвали в школу. Уходя, она закрыла сына на ключ в комнате и строго пригрози¬ла: «Ну смотри у меня, если опять что натворил!» Мальчик беспокойно метался по комнате. Понимал, что снова будет бит. В голове вертелась только одна мысль: как избежать наказания? Он подошел к окну и с завистью посмотрел на играющих в снежки соседских ребятишек. Убежать бы. Но как? Ответ нашелся сам собой. Димке не составило труда наставить одну табуретку на другую и добраться до форточки. Димку ничуть не смущало, что он был в легкой рубашке, трико и носках. Главное было как можно скорей скрыться, пока не вернулась мать.
Он бросился напрямик через сугробы к автобусной остановке. На его счастье (или несчастье?), автобус подошел сразу. Народу было много, и в сутолоке мальчика просто не заметили. В «кольце» Димке пришлось сделать пересадку. Вечерело, и он не знал, будут ли еще автобусы в сторону соседнего поселка.
Несмело он открыл дверь диспетчерской и вошел. «Тебе чего, мальчик?» - удивилась диспетчер. «А будут еще автобусы до поселка?» - спросил Димка. «Да. Следующий через двадцать минут. -Женщина поднялась из-за стола. -Да ты что как одет? На улице мороз». «Я к бабушке еду, - соврал Димка. - Мама заболела, а я к бабушке». «Может, «скорую» вызвать? - забеспокоилась женщина. - А ты хоть тапки надень. Вон в углу стоят». Но Димка, опасаясь дальнейших расспросов, уже выбежал из диспетчерской на улицу.
Ту же сказку про больную маму и бабушку он рассказал кондуктору. Женщина пожалела ребенка и впустила в автобус.
На самом деле Димка ехал в церковь. Года два назад он там был с мамой. В его детской душе было твердое убеждение, что в храме его не обидят, согреют и накормят.
Но двери церкви оказались закрытыми. Был уже поздний вечер, и мальчик совершенно не знал, что же ему делать. Он сел прямо на ступеньки храма и, обняв руками колени, смотрел в ясное, но такое холодное звездное небо.
Равнодушно окинув взглядом мальчика, мимо прошли двое подвыпивших мужчин. Впервые Димка готов был принять помощь от посторонних. Но он не двинулся с места, опасаясь брани от незнакомцев. А те прошли мимо.
Примерно через полчаса на дороге остановилась патрульная машина. Из нее вышел милиционер и направился к Димке: «Домой поедешь?» «Нет», - прошептал посиневшими губами мальчик. Подхватив его на руки, мужчина отнес Димку в машину. Водитель накрыл его теплой курткой. «Почему домой не хочешь?» - спросил второй патрульный. «Бьют», - все так же коротко отвечал Дима. «Если я лично пообещаю тебе, что тебя больше никогда не будут бить, поедешь?» Димка устало кивнул головой.
О чем разговаривали милиционеры с матерью на кухне, Димка так никогда и не узнал. В это время его распухшие ноги растирала спиртом соседка. Сам он был в полубреду.
На следующий день к нему в больницу пришла мама. Она села рядом с его кроватью и погладила по голове: «Прости меня, сынок... Никогда больше я тебя не трону. Никогда... Одно только плохо, - мама растерянно улыбнулась сквозь слезы,- теперь ты долго пролежишь в больнице. Останешься на второй год».
«Ну и пусть, мама, пусть! - почти закричал Димка. - Это даже хорошо». Он уткнулся лицом в теплые руки матери и заплакал.