Финиш!

- Помню я её – сосредоточенно выговаривает слова яркая блондинка, - вечно ездила на Финише или еще не какой-нибудь резвой «хрени».

Не люблю вспоминать эти слова: слишком мало в них уважения и любви к миру вокруг и чрезмерно много злости и неуверенности в себе, таких губительных для лошади и души человека. Однако, первое заочное знакомство с рыжим мерином состоялось именно так: в наблюдении за другими всадниками на открытом плацу клуба «Русская тройка».

***
Значительно позже в рассказах любящих заинтересованных людей, тронутых легким нотами грусти и тревоги Финиш казался объемнее, ярче и больше. Способность слышать в словах других то, о чем боишься думать, открылась у меня давно. Переезд хозяев Финиша в Москву и судьба коня настораживали, задевая глубоко затаенные намерения.

***
И вот настал день знакомства. Из маленького японского грузовика вышел болтливый пузатый мерин ярко рыжей масти.

Волнуется. Смотрит по сторонам. Энергично переставляет тонкие ноги на широких копытах.

Можно обоснованно говорить, что животные похожи на своих хозяев, когда видишь такие примеры. Финиш и Вероника похожи. Похожи быстротой движений, открытым внимательными взглядом, переживаемым волнением. Но меня, безусловно, больше волнует, чем эта пара похожа на моего коня и меня.

Хозяева уехали. Теперь Финиш живет здесь – на ферме. Не думаю, что ему весело стоять привязанным под навесом: конь скучает. Но на свободе, в табуне сейчас свирепствует овод, к которому конь не привык.

- Никогда не видела у лошади такого красивого лица, - размышляю я вслух, а сама, тем временем жадно разглядываю широкие круглые ребра и сухие ноги коня, - Наверное, в молодости он бегал «как надо».

- Да, - слышу я задумчивый ответ. – Он и сейчас «как надо» бегает. Прокатись!

Отрицательно качаю головой: время, когда я азартно взбиралась на любую лошадь, лишь бы ехать закончилось для меня знакомством с лошадью, на спине которой многое поняла. Тот конь тоже был рыжим, как Финиш.

***

Первая рабочая встреча с Финишем, оказалась забавной и неожиданной. Долгую дорогу по полям до самого табуна и назад рыжий конь вез меня «как хрустальную вазу», сосредоточенно следя за движениями, идущего впереди жеребца.

- Мне кажется, он подумал, что ты ездит не умеешь, - осторожно сообщает Наталья.

– Он в последнее время только новичков возит.

Смеюсь. Учитывая то, как нередко ездят те, кто считает, что ездить умеет – это даже комплимент.

***
Как известно, произвести впечатление легче, чем его поддерживать. Во вторую поездку нам с Финишем было уже веселее. Присмотревшись к коню и убедившись в его адекватности, я, разумеется, расслабилась. И рыжий немедленно меня «раскусил».

Финиш – ответственный конь. Туристов он возит предельно аккуратно и, вероятно, очень от такого ответственного подхода устает. Ощутив, что при езде я готова довольствоваться положением на лошади и ни направление, ни скорость движения значения для меня не имеют, Финиш расстарался. Он отчаянно подстрекал жеребца на разнообразные «гадости» и «вольности». Шестнадцатилетний воспитанный мерин превратился отчаянного баламута, и, чувствуя, что я понимаю и разделяю его настроение, старался как мог разнообразить наш совместный досуг.

Аккуратный, настроенный на сотрудничество конь оценил мою склонность к бесшабашной езде настолько, что, стараясь перепрыгнуть неширокий ключ, над которым низко нависло дерево, едва не сломал мне нос. Вспомнив конкурное прошлое, Финиш так энергично оттолкнулся, что несущийся на меня сверху ствол дерева и щетинистая грива, подпирающая снизу, заставили долго благодарить природу, за то, что реакцией не обидела.

- Хороший ты конь, рыжий! – восторженно заявляю я потирая кончик носа, - еще бы уметь на вас ездить.

- Раз-два-три… - отбивают копыта ритмичный ответ миру и мне.

- Если так дальше пойдет, - размышляю я, - в третий раз пешком домой пойду.

***
Собственно никто самосбывающихся пророчеств не отменял. Да и дерево, нависшее над ключом нужно было убирать. Надо отдать должное Финишу. Солидный ствол дерева, наверняка собиравшийся съесть аппетитного рыжего мерина, совсем не напугал пугливого коня треском, и проворной тонкой тенью.

- Может быть, мы стали доверять друг-другу? – спрашивала я себя и чужого рыжего коня переходя широкий покос.

***
Веселых поездок у нас с Финишем было немало. Все они развивались по сходному сценарию: сначала я старалась ехать благоразумно, увещевая коня беречь силы в его почтенном возрасте, но мое любопытство и лошадиное озорство быстро брали верх над здравым смыслом.

Ехать на немолодой лошади, сохранившей силу, азарт и интерес к жизни очень приятно. Особенно когда понимаешь, что это лошадь сохраненная людьми.

Финиш, несогласный с поводом, трясет головой, пробуя сначала деликатно, а потом все настойчивее и наглее отобрать у меня самое явное средство управления лошадью. Он не может иначе: на краю поля у темной щетки деревьев видны спины лошадей. Там табун. Рыжий конь должен быть с ними.

- Да и подавись! – лениво заключаю я, и прихватив левой рукой повод и прядь негустой гривы привстаю в седле.

- Раз-два-три-раз… - отвечает скользкая чуть оттаявшая земля под ногами коня всем моим опасениям.

«Скользко. Скакать тут не стоило», - трусливо думаю я.

- Ты лошадь, ты и разбирайся! – прибавляю вслух.

Уверенно отзывается земля под ногами рыжего коня. Финиш низко опускает голову. Быстро и усердно толкается. Мелькает по краям поля ощетинившийся лес. Несутся под кометами неровные гребни распаханного в зиму поля, чернеют в углубления борозд полосы тонкого льда.

Финиш бежит весело и сосредоточенно, уверенно переставляя тонкие ноги. Конь бежит, а поле все не кончается, и табун не становится ближе.

«Странно, - думаю я, - такая резвая лошадь, так хорошо сохранившаяся и такая хрупкая».

Мне немного грустно: короток лошадиный век. От движения времени не ускакать даже резвым галопом.