Про интеллигентные споры и бардовскую песню

     Языки пламени облизывали сосновые дрова, как двоечник-прогульщик облизывает эскимо – весело и бездумно. Фрагменты чешуек обуглившегося слоя сырых поленьев с радостными щелчками вылетали из костра, имитируя разлет осколков гранаты. Вокруг костра сидели странные люди. Нет, по отдельности каждый человек казался нормальным, некоторых Сальвадор Дали даже счел бы красивыми, но вместе компания вселяла некомфортное чувство недосказанности. То самое чувство, когда купил пакет кефира, а срок годности на нем не читается.
     У костра сидели барды. Если вы не знаете, бардов от бомжей отличает наличие гитар и то, что у бомжей свитера просто протертые, а у бардов ещё выпачканные в сосновой смоле. Бардов было много – человек пятнадцать. Здесь были мужчины, женщины и лица неопределенного пола – существа, бороды которых были так ничтожны, что настоящими мужчинами их не считали, но и к женщинам причислять побаивались. Кто-то курил. Мужчина с усами то и дело, озираясь, прикладывался к фляжке с надписью "Олимпиада 80". На поляне, игриво освещаемой языками костра, велся ожесточенный диспут.
     - А я вам говорю: ля-минор с барре на пятом ладу! – разгорячено кричал тот, кого собравшиеся звали Колян, – Какие вообще могут быть разговоры?
     - Нет, нет, и еще раз нет! – не менее вдохновенно, но без срыва на крик парировал Юрик, - Ля минор, но на первом ладу!
     Барды внимательно слушали спор и уважительно разглядывали оппонентов. С одной стороны свитер Коляна выглядел более уважаемо, было видно, что он не стирался как минимум на два сезона больше, чем свитер Юрия. Да и борода коляновская была похожа на портрет народовольца девятнадцатого века, в то время как бородка Юрика походила максимум на писателя Чехова, да и то с натяжкой. Но за поясом у Юрия был топор, и это определенно уравнивало симпатии.
     - Нет, это какое-то дилетантство! – продолжал Колян – Я как полноправный представитель  Клуба любителей авторской песни Волго-Вятского региона утверждаю: барре на пятом ладу! Другого мнения быть не может!
     - Мы – "Союз бардов Среднего Поволжья" всегда играли на первом! Играли, и будем играть!
     - Ребята, а может споём? – робко вмешалась в спор Общая жена. Никто уже не помнил, чьей женой эта женщина в олимпийке была на самом деле. Старожилы говорили, что она действительно супруга какого-то угрюмого паренька с четвертого слета имени "Изгиба гитары жёлтой", но точно никто уверен не был. По законам великого бардовского братства жена давно стала общей, и к этому уже все привыкли.
     - Что? Пьём? – взбодрился мужчина с усами и потянулся за фляжкой.
     - Вам бы только выпить! – зло процедил Колян – Тут Проблема решается! Не можем же мы оставить как есть вопрос на каком ладу ля-минор играть!
     - Я дико извиняюсь – раздался из-под сосны голос Сёмы Штольца – Но ведь ля-минор остаётся ля-минором на каком ладу его не играй.
К Сёме прислушались. Всем было известно, что в свое время он закончил два с половиной класса музыкальной школы по классу "барабан", и это существенно добавляло ему авторитета.
     - Э-э, нет! – Колян был даже рад появлению нового оппонента, это давало ему возможность показать себя в выгодном свете особенно перед безбородой частью собрания – Во всём должен быть точный и единообразный подход!
     - За поход! – икнув, воскликнул мужчина с усами и приобщился к "Олимпиаде 80".
     - Ну, любители авторской песни Волго-Вятского региона могут играть как хотят – Юрик непроизвольно погладил топорище, - Но я как играл на первом, так и буду!
     - А может, другую песню споем? – опять спросила Общая жена – Где ля-минора нет.
     - А эта как же? Это же один из столпов! Гимн почти!
     - Гимн я могу на барабане сыграть! – Сёма Штольц выдвинулся ближе к костру.
     - Мы не про гимн сейчас говорим, а про истоки бардовской песни! Про образ!
     - За прообраз! – мужчина с усами сделал последний глоток из олимпийского мишки и свалился с бревна.
     - Вон Сергей Петрович идёт! – Общая жена кивнула в сторону леса – Давайте у него спросим!
     Из сосняка вышел ещё один персонаж. Сергей Петрович был общепризнанным и непререкаемым авторитетом в вопросах бардовской песни в этой части леса. У него было две виниловые пластинки Сергея Никитина. Его свитер машинной вязки не был постиран ни разу за свою сорокалетнюю жизнь. Говорили даже, что Сергей Петрович умеет играть на семиструнной гитаре, но скептики приписывали слухи желанию неокрепших бардов подлизаться к владельцу виниловых пластинок.
     - Сергей Петрович, - почтительно начал Юрик – Разрешите наш спор.
     - Ну давайте, молодежь! Опять не знаете, какая штормовка правильная? Сразу отвечу – с капюшоном!
     - Нет, Сергей Петрович. Мы про то, как песню играть.
     - Какую песню? – старейшина снисходительно посмотрел на спорщиков.
     - "Наполним музыкой сердца" Юрия Визбора. Ля-минор на первом ладу? – Юрик в надежде посмотрел в добрые глаза.
     - Или на пятом с барре? – Колян определенно не собирался сдаваться.
     -Ну, я ваших названий всё равно не понимаю, – Сергей Петрович улыбнулся, – А показать могу!
     Стареющий бард поднял первую из валявшихся тут же гитар и уверенно взял первый аккорд.
     - Это же до-мажор! – ошеломленно воскликнул Сёма Штольц.
     - Ясное дело мажор! – Сергей Петрович засмеялся – Песня позитивная, в общем-то!
     - Кто мажор? Я мажор? – мужчина с усами поднял голову из-за бревна – Вообще-то родителей не выбивают! И не маршал у меня отец, а генерал-лейтенант.

     Через два дня бардовский слёт закончился. Колян сел в синий джип и вернулся в свою стоматологическую клинику, в которой был гравврачом. Юрик уже в понедельник подъезжал на своей "Ауди" к министерству иностранных дел. За мужчиной с усами папа прислал армейский уазик с водителем. Общую жену забрал угрюмый муж на "Ладе". И лишь Сергей Петрович с гитарой на плече возвращался домой на электричке. Он был бардом.