Эльвира

               

Меня теперь зовут Рут, хотя при рождении я была записана в метриках как Эльвира.
Мне сорок лет.
Говорят, сорок лет – бабий век. Возможно, для кого-то и так. Для меня – нет. Потому что …
Ладно, начну с самого начала.
***
Я родилась в Советском Союзе, в небольшом городке. Воспитывала меня мама, учительница. Отец бросил нас, когда мне было три года, и я его не помнила. Моя старшая сестра Стелла в восемнадцать  лет неожиданно для мамы вышла замуж за еврея-отказника, промучилась вместе с ним немало и уехала с ним в Израиль.
Я училась в школе охотно и прилежно: мечтала стать учительницей в начальных классах, как мама. 
Была я некрасивой и угловатой, поэтому на меня долго не обращали внимания мальчишки.
***
Но вот перед последним классом школы поехала я на все лето к бабушке в деревню. Там, конечно, помогала много по хозяйству, мне это было как бы в радость даже. И к концу лета изменилась я: лицо стало какое-то новое, красивое, фигуристой стала я.
Вроде бы приятно, но стали меня преследовать парни, своими приставаниями до слез доводили. Один даже изнасиловать пытался, но я отбилась.
И уехала я из деревни бабушкиной другим человеком.
В классе тоже меня сильный пол заметил, пытались ухаживать за мной. Но я по-прежнему училась прилежно и о любовных утехах не думала. Хотя … Не стану врать: хотелось мне Любви с большой буквы, а не просто секса.
***
После школы поступила в педагогическое училище – по плану моему. И тут случилось неожиданное.
В воскресенье к нам пришел молодой человек. Рослый, красивый, веселый. Он принес коробку шоколадных конфет, баночку растворимого кофе и письмо от сестры. В нем было  грустное сообщение, что осталась вдовой, так как муж погиб во время теракта, оставив ее с двумя малыми детьми.
Сестра писала, что обожает Израиль, что она прошла гиюр и стала благодаря этому еврейкой. Теперь и дети ее будут евреями в еврейской стране. Звала и нас с мамой  на Землю Обетованную.
Мама читала и плакала. Я тоже.
***
Молодой человек, которого звали Йосеф, приехал в Россию по делам своей фирмы  на месяц. Он все утешал нас.  Он говорил по-русски довольно правильно, но с сильным акцентом. Оказалось, что его мать родом из Тюмени, а отец – из США. Конечно, оба – евреи. Он успел уже повоевать за свою страну, даже был ранен, но легко.
Я спросила его, женат ли он. Он улыбнулся и ответил, что еще рано ему хомут надевать на шею. Что еще и не нашел себе пару.
Мне он понравился. Оказалось, что и я ему – тоже. Еще несколько раз он побывал у нас. Каждый раз – с подарками. И предложил мне лететь в Израиль, в гости к сестре.
Я засмеялась: дорого это. И тогда он сказал, что оплатит мой полет туда и обратно. Я стала отказываться, не привыкла к подачкам, а Йосеф все настаивал.
***
Он улетел, но звонил по телефону чуть не каждый день.
В общем, окончила я первый курс и в каникулы прилетела в Израиль. В аэропорту Бен-Гурион встретил меня Йосеф с букетом роз. Он взял такси, и мы приехали к сестре моей. Ее раньше звали Валентиной, а теперь она стала Илана.
Сели за стол, выпили вина, закусили – и говорит мне Йосеф прямо при сестре моей:
- Эльвира, у меня большая квартира, и я готов уступить тебе безвозмездно комнату, пока ты не устроишься.
- Соглашайся, - кричит сестра.
***
- Ты что, - говорю я ей с обидой, - вдвоем с мужчиной в одной квартире?! Нет и нет!
А она мне:
- Да не обидит он  тебя, не будь  дурой, уйдешь от него, как только найдешь работу и угол. А у меня – нельзя.
- Почему?
- Я тоже должна судьбу свою устроить. Может быть, оле хадаш какой-нибудь из России захочет меня взять с моими двумя детьми. Пущу его квартирантом – и … Не сердись, сестренка.
Что ж, поехали к Йосефу. Квартира у него оказалась роскошная, в восьмиэтажном доме с шикарным лифтом. Он меня провел в одну из  трех спален, показал все там и предложил пойти в ванную, помыться с дороги.
***
Я согласилась. Поблагодарила и пошла туда. Дверь забыла запереть, и он этим воспользовался.
- Давай я тебе спинку намылю, - говорит.
И тут же  стал это делать. Я со стыда чуть не умерла. Но он как бы и не заметил. Потом принес мне халат и полотенце, а я все голая в ванне.
- Вставай, - говорит Йосеф, - я тебя оботру.
Поднял меня и стал обтирать полотенцем. И мне уже как бы все равно стало, как бы и не стыдно. Потом он помог мне в халатик одеться и сказал ласково:
- Я решил, наконец, жениться. Пойдешь за меня, красавица?
- Надо подумать, - говорю.
- Ладно, - смеется. – Пять минут тебе, пока я готовлю ужин.
В общем, поужинали мы с вином.
***
Я опьянела и захотела спать. Он поднял меня на руки, отнес в спальню, положил в кровать – и не успела я опомниться, как он уже лишил меня невинности. Мне было сперва немного больно, а потом стало приятно. Когда я почувствовала толчки его спермы, я испугалась, что забеременею, а он успокоил меня: мол, мы теперь с тобой – муж и жена. Так что  ребенок будет кстати. И целовал нежно.
Вот отдохнул он какое-то время и снова взобрался на меня. И было мне еще приятнее.
Потом мы вздремнули. Уже под утро я проснулась оттого, что он целовал мою грудь. Потом взял в рот один сосок, второй. Языком их щекотал, потом стал живот мой целовать, бедра – и вошел в меня, наконец. И я помогала ему. И пришло оно – то самое, о чем я только слышала раньше. Это было так удивительно! Как бы умирать я стала и в рай входить! И не смогла стон сдержать.
***
Йосеф много слов мне сказал хороших. Нежных. И стал собираться на работу, времени у него не оставалось, без завтрака ушел.
Я еще поспала немного. И решила пройтись по улице. Зачем? Сама не знаю. Иду так медленно, все рассматриваю вывески, а что написано – не понимаю. И вдруг молодая женщина спрашивает меня:
- Девушка, вы по-русски говорите?
- Да, - отвечаю.
- Хотите работу найти, наверно?
- Да.
- Какое у вас образование?
- Один курс медучилища. Ну, и средняя школа – тоже.
- Пойдемте со мной.
- Куда?
***
-. Я стоматолог. У меня свой кабинет. Своя клиентура. Но нужна помощница, потому что клиентуры стало так много, что я не успеваю обслуживать пациентов. Идемте, идемте! Не пожалеете!
- Да я только-только прибыла сюда, у меня и документов израильских нет.
- Нет пока. Но будут. Я беру вас на работу – и точка.
- Вот так сразу? Сейчас прямо?
- Да.
Кабинет у Лии оказался прямо в квартире. Правда, сама квартира была большая, с тремя спальнями. Одна из спален и служила ей кабинетом. Пришли, а там уже сидят трое, прямо в салоне. На креслах.
Мы вошли в «кабинет», надели халаты (Лия – новый, я – старый) – и начался прием больных. Я довольно быстро освоилась, стала работать все увереннее. На стоны и вопли пациентов перестала обращать внимание. Время пролетело незаметно, когда Лия сказала, что на сегодня больше нет приема, было уже три часа дня.
- Завтра в половине девятого, -  объявила Лия. – Зарплата – первого числа.
***
Дома я заглянула в холодильник, набрала продуктов и приготовила обед. Как раз и Йосеф пришел. Он уже поел на работе. Но присоединился – и похвалил меня за вкусную еду. Хотя от каждого  блюда съедал по три-четыре ложки.
Когда я рассказала ему о своей работе, он нахмурился.
- Это не дело, - сказал мой муж, - ты должна устроиться на приличную работу и немедленно пойти в ульпан. Программа твоей абсорбции в Израиле такова: работаешь в нашей фирме и учишься в ульпане, дома говорим только на  иврите, после ульпана идешь учиться в университет. А лазить в больные рты …
- Йосеф, - говорю, - лазит во рты Лия, но не я.
- Все равно, это не то, - сердито отвечает он. - Наша фирма берет тебя на работу. Пока будешь убирать в помещении.
***
- И чем же это лучше, чем у зубнихи? – вскипела я.
- А тем, что там до старости была бы на побегушках, а здесь ты пройдешь путь наверх. Трудный, не скрою. Но сперва овладеешь ивритом …
- И когда же я овладею?
- Через полгода. Ты способная, да и я помогу.
- Хорошо, - говорю ему, но без всякой радости. – Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь.
***
         И тут в ульпане наткнулась я на маленькую брошюрку «Мэгилат Рут». Довольно затрепанную. Стала читать о том, как Элимелех ушел со своей женой Наоми из Бейт-Лехемв Иудейского на чужую Моавитянскую землю и умер там, как сыновья его взяли в жен моавитянок, а затем оба умерли.
        Не очень меня это заинтересовало, но вот дошла я до того места, где написано, как отправила Наоми двух невесток своих в дома их  родителей – и как Рут, в отличие от другой невестки осталась с ней.
          Я была обескуражена: почему, почему осталась, ведь муж-то умер?
         Я читала: «Но сказала Рут: не проси меня покинуть тебя и уйти от тебя обратно, потому что куда ты пойдешь – пойду и я, и где ты заночуешь, там заночую и я. Твой народ (это) мой народ и твой Б-г – мой Б-г. (17). Где ты умрешь, там и я умру, и там похоронена буду. Пусть воздаст мне Г-сподь и еще усугубит, если не разлучит меня с тобою (лишь) смерть! (18)».
        Мне трудно передать словами то волнение, которое меня охватило при этом!.
        *** 
И еще сильнее я заволновалась, читая о романтической любви Боаза и Рут – при этом с благословения ее свекрови. Наоми. И при ее прямой помощи своей невестке.
И стало для меня открытием то, что эта женщина Рут, приняв еврейство, стала прабабкой царя Давида. Того самого Давида, который   победил великана Голиафа и тем спас свой народ. Я знала об этом подвиге, бабушка Маня рассказывала.
Моя бабуля была христианка, но псалмы еврейского царя древнего она читала мне много раз.
***
И вспомнились вдруг слова псалма: «Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей. Увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиле».
И вспомнилась статуя Давида, которую высек великий Микельанджело Буонаротти, об этой статуе я слышала на факультативе по истории изобразительного искусства в педагогическом училище.
В общем, я решила, что должна пройти гиюр. Как и моя сестра. Ради моего любимого Йосефа.
И еще мне показалось, – можете смеяться!   - что в этот момент Нечто было в комнате … Светлее будто бы стало …
***
Трудно было мне, но в ульпане я была самой лучше ученицей группы и на работе меня хвалили. Сперва – как уборщицу. Потом – как пкиду (чиновницу - иврит). Потом – как руководителя отдела.
Йосеф и я поженились по всем правилам иудаизма. Свадьба под хупой была прекрасна, много было гостей.
Мне сорок лет – и я чувствую себя совсем молодой рядом с моим дорогим Йосефом и нашими сыновьями и доченькой.
А Стелла не дождалась жениха русскоязычного: ни один  оле хадаш на нее не позарился.
Опять же Йосеф помог: нашел ей вдовца-сабру (еврея, родившегося в Израиле, - иврит) и поженил их. И оказалось, что оба довольны. Правда, когда Стелла вспоминает первого мужа, почему-то слезы выступают у нее на глазах.
***
А мама не покинула родину свою. Россию. Прилетала к нам два раза, в Иерусалиме мы с ней видели, как сошел Благодатный огонь, но я осталась иудейкой, а мама так и ушла из жизни христианкой и россиянкой. Последние слова ее, здесь, в Израиле сказанные, помню крепко:
- Б-г один, доченька, вера – разная. А Он один для всех. Буду молиться за вас так, как умею.
Я думаю, она и сейчас за нас молится. Там.
Вы можете звать меня Рут, можете – Эльвирой звать. Это не имеет никакого значения.
Важно то, что в  душе у человека.

                17 мая 2016 года.