Глава 4. Мысли Игоря на борту самолёта

_Глава 4. Мысли Игоря на борту самолёта. Первые шесть дней в Джон Хьюс

     На борту самолёта между приёмами пищи Игорь дремал; большую же часть времени он ворошил в своей памяти как важные, так и незначительные события собственной жизни.
В течение полёта Игорь проанализировал сотни эпизодов своей жизни, вспомнил многие лица и имена и думал о создании книги, которую он озаглавит «Семейная хроника» и которая будет предназначена для членов его семьи.
Игорь, мечтавший увидеть Америку, не исключал возможности подзаработать денег и помочь своей семье в России. Он не отрицал, по крайней мере для себя, что он отправляется в Америку с намерением, если ему удастся добиться грин-карты, перетащить туда свою семью, если они захотят, чтобы они могли начать новую жизнь.
Будущее России было неопределённым и мрачным на десятки лет вперёд. Никто не знал, что произойдёт с Россией и в каком направлении будет развиваться страна.
Было абсолютно очевидно, что частное предпринимательство будет процветать и что частные предприниматели приватизируют всё, что раньше принадлежало государству. Игорь не обладал предпринимательской жилкой, и у него не было денег для открытия собственного бизнеса. Всех его сбережений хватило лишь на билет в США и половину из них для жены. Стоимость билета составляла пять тысяч рублей.
В его возрасте было рискованно отправляться в долгое странствие, но он рискнул. С возрастом здоровье Игоря ухудшалось, и этот фактор мог также оказаться губительным для его путешествия.
В 1991 году положение в СССР грозило бедным семьям скатиться на грань нищеты и даже голодания. Те, кто мог, спешно пытались уехать за границу. Молодёжь не мытьём, так катаньем планировала уехать за рубеж. Она покупала приглашения от прохожих на улицах и придумывала адреса мест прибытия за границей. Игорь был свидетелем, когда многие молодые люди, прибывшие в аэропорт Джона Ф. Кеннеди, стали спешно узнавать о гостиницах в Нью-Йорке, дабы показать, что у них есть пристанище. Они бросались друг к другу перед тем, как пройти визовый контроль, шёпотом спрашивая название гостиницы и её адрес.
Перед посадкой самолёта Игорь изо всех сил старался увидеть Статую Свободы, но так и не увидел. Статуя Свободы — это символ свободы и демократии для тех, кто искренне любит США, а Игоря учили в средней школе и университете, что Нью-Йорк — это «город жёлтого дьявола» (Максим Горький, «Город жёлтого дьявола»), имея в виду золотой доллар, который властвует над умами и сердцами людей.
Русский путешественник также вспомнил рассказ Короленко В.Г. «Без языка»  о выходцах из Украины Матвее Дышло и Иване Дыма, эмигрировавших в США. Воспоминания Игоря были прерваны быстрой посадкой самолёта. Затем началась процедура, которую проходят иностранцы по прибытии в аэропорт. В здании аэропорта для авиалиний «Дельта» Игорь пытался отыскать места, о которых он прочитал в учебнике Нэнси Чёрч, «Как выжить в Америке», но план аэровокзала, в котором Игорь должен был пройти визовый контроль, абсолютно отличался от плана аэровокзала, показанного в учебнике Нэнси Чёрч.
На путь из аэропорта Джона Ф. Кеннеди до Джон Хьюс Хауса Игорь затратил в два раза больше времени, чем на преодоление расстояния из России в Нью-Йорк.

Первая запись в дневнике Игоря датировалась днями от 7 до 12 декабря 1991 года. Он описывал то, что случилось с ним на пути из России до Джон Хьюс Хауса. Затем он описал первые впечатления о Джон Хьюс Хаусе, в котором он прожил шесть первых дней: «Пища здесь великолепная, условия же для сна в течение двух первых ночей были ужасные. Мне пришлось спать на трёх голых стульях, сдвинутых вместе (всё же лучше, чем в ночлежке „Открытая дверь“), и встать с ноющими рёбрами и болью в крестце. На третью ночь меня вместе с другими клиентами повезли в гимнастический зал при церкви Святого Иоанна, где я ночую все эти дни. Нам дают матрацы, подушки, чистые наволочки и простыни, одеяла. Матрацы расстилаем на полу, здесь нет кроватей. Перед сном нам дают вкуснейшую еду, а волонтёры церкви учат нас молитвам, которые произносятся перед едой. Американцам не надо учиться молитвам, они знают многие из них, мне же приходится учить молитвы.
Путь до церкви Святого Иоанна довольно длительный, автобус везёт нас по берегу реки Ист, мы проезжаем по Бруклинскому мосту, по Манхэттенскому мосту, по нескольким другим мостам. Вид на Бруклин чудесен. Деревья и кусты вдоль дороги и вокруг зданий украшены крошечными разноцветными горящими лампочками, всё ослепительно сверкает и блестит. Приближается Рождество, вот поэтому всё торжественно и красиво.
В Джон Хьюс Хаусе жизнь монотонна. График дня одинаков: побудка в шесть часов утра, проверка клиентов, доставленных после ночлега из церкви, завтрак в десять часов утра, бесконечные закусоны между завтраком и обедом, который подают в четыре часа тридцать минут, выдача лекарств кому положено (большинство клиентов принимают лекарства), просмотр телепередач или слушание музыки по радио, сидение за столами Джон Хьюс Хауса, болтовня за ними же или чтение газет и журналов.
Клиентов до отвала пичкают едой. Я ем, и меня грызёт совесть, что я вкушаю вкуснятину, а мои любимые дома лишены наипростейших продуктов питания, таких как хлеб и масло. Моё сердце обливается кровью, когда я вижу, как масса пищи выбрасывается в мусорные баки, в то время как миллионы людей на земле голодают и даже умирают от голода.
Доставка пищи из ресторанов, закусочных и деликатесных лавок осуществляется клиентами по мере поступления звонков из тех мест. По пятницам практикуется особый привоз продуктов, называемый „Городской урожай“ (The City Harvest), и в этот день мои душа и сердце ещё больше обескуражены, так как выбрасывается гораздо больше пищи, чем в другие дни. Не только пища выбрасывается в мусор, но также и одежда. В Джон Хьюс Хаусе ежедневно наблюдается избыток одежды, и её выбрасывают, поскольку, как мне было сказано, никто её из других ночлежек не берёт. Все ночлежки и церкви получают огромные приношения, посылать же принесённую туда одежду нуждающимся в ней в зарубежных странах потребует больших усилий и затрат, которые того не стоят.
После семи часов вечера автобусы или микроавтобусы начинают прибывать в Джон Хьюс Хаус для транспортировки клиентов для сна в различные церкви.
Пищу в Джон Хьюс Хаусе подают в пенопластовых тарелках и едят пластмассовыми вилками или ложками. Жидкости пьют из пенопластовых чашек. После еды все эти пластмассовые вилки, ложки, ножи, пенопластовые тарелки и чашки выбрасываются в мусор. Почему бы американцам не перерабатывать их?
Штат здесь кажется внимательным к клиентам, кроме немногих, одним из которых является крепкого телосложения социальный работник Барт Эриксон, который постоянно слоняется по Джон Хьюс Хаусу с заносчивым видом, суя свой нос повсюду, тем самым раздражая клиентов и, возможно, сотрудников. Когда бы к нему ни обращался клиент за помощью, он всегда отмахивался от обратившегося к нему и продолжал слоняться по приюту или выходил на очередной перекур. Его перекурам в течение рабочего дня не было конца.
Сейчас я уже знаю имена тех сотрудников, которые меня приняли в день прибытия туда: Рег Уэллс, отвечающий за распределение вновь поступающих клиентов между социальными работниками Джон Хьюс Хауса, Тина Хейл, бельевщица, и Мэт Диксон, дежурный ночной смены. Я не знаю, что входит в их функциональные обязанности, но я вижу, как Рег постоянно дремлет в своём кресле, а Тина непрестанно курит возле шкафчиков для индивидуальных принадлежностей клиентов. Она — заядлая курильщица. Время от времени Рег делает объявления и часто проводит собрания, которые ужасно скучны и от которых клиенты зевают или засыпают на них. Оба, Рег и Тина, улыбчивы, разговорчивы; они, как правило, сидят рядом, если Тина не занята в бельевой».

Рег был всегда шумным, раздражительным, вспыльчивым и сквернословным. Даже когда он проводил собрания, он не мог удержаться от употребления бранных слов. Слова из четырёх и двенадцати букв были неотъемлемым атрибутом его лексикона. Перед работой в Джон Хьюс Хаусе, где он уже трудился в течение трёх лет, он был слесарем и сварщиком, но уволился по инвалидности.
Жизнь Тины закончилась трагически в 1995 году. Она была наркоманкой и даже на работе употребляла наркотики. Очень часто к ней на работу приходил ухажёр, который много лет ухаживал за ней. Он носил конский хвост — косичку (pony tail) с золотым держателем. Он был намного моложе Тины, которой шёл сорок седьмой год. Можно было подумать, что это были сын и мать. Однажды на вечеринке в её квартире между её молодым человеком и гостем возникла ссора. Ссора переросла в драку. Тина пыталась разнять дерущихся и получила удар по голове, от которого она скончалась на месте. Тина была очень хрупкой, можно сказать даже, истощённой. О ней у Игоря остались самые светлые воспоминания.
Отношение штата к Игорю было различным. Некоторые, вроде Тины, были к нему дружелюбны и внимательны, другие, как Барт, безразличны и холодны. Но Игорь не задумывался, что говорили за его спиной. Со стороны работников Джон Хьюс Хауса в течениеe долгого общения с ними он не испытывал неприязни или враждебности.