17. 05. 2016 Вторник. Ромео

— Пап, я штаны купил в секонд-хенде.

Голос сына звучал как в пустой бочке. Бледное лицо, испуганные глаза. Где-то на интуитивном уровне я почувствовал что-то не доброе, но вид потертых штанов на несколько секунд сбил меня с толку и унес на край земли.

В длинном зале ванкуверского секонд-хенда, зажав в руке канадскую мелочь я перекладывал на вешалках тряпье. Клубы пыли, запах стиральной химии, отрешенная продавщица. Просторный магазин мерцал в блеклом свете августа. Из спертого воздуха поношенной одежды можно было лепить грязные шары.

Перед глазами мелькали затертые кровяные пятна, заштопанные дыры, новенькие бирки. Большая стрелка на часах описывала второй круг на циферблате. Двухчасовая ревизия шмотья навеяла единственное умозаключение:

— Артельщик соврал! На доллар здесь можно было купить только носки.

Свет недавно подвешенной люстры вернул меня в свою квартиру:
 
— Сколько заплатил?

— Прикинь, там, на вес продают!

— Сколько?

— Косарь.

— В смысле тысячу?

— Да.

— Надюха видела? — не скрывая отрицательных эмоций, я смотрел на чучело в заграничных штанишках.

— Мы расстались,— сказал он сухо, не умело скрывая эмоцию.

Решая перевести всё в шутку, доверительно улыбаюсь:

— Другую нашел? — у самого в груди кони копытом бьют. Что не день, то новости. Вчера на мосту поворотник потерял, сегодня Надю.

На белой груди золотятся волосы, у пупка мешочек с жирком. Смотрю ему в лицо и себя вижу. Из груди рвется «Да и хрен с ней!». Но в сердцах кольнуло «Девчонка хорошая, стройная, вежливая. Из многодетной семьи. Что пацану еще надо?». Вслух произношу:

— Ополоснешься, поговорим.

Пинаю баскетбольный мяч в угол зала. Перевешиваю пропитанную потом толстовку чтоб просохла.

На НТВ новости. Счастливое лицо девочки впервые за тринадцать лет вставшей на ноги усиливает переживания за пацана. Кажется, вот у кого проблемы. Ребенок полжизни тянется из инвалидного кресла ввысь. Вершина счастья встать во весь рост. Но свой прыщ ближе к телу, потому что он свой и у тебя на душе.
 
Стены комнаты, отклеенные обои, телевизор, всё поглотила сумрачная пелена. Ради такого случая плюнул на экономию, включил свет. Блеснули лаком ботинки у входа. По ковру, усыпанному шелухой от кедровых орешков, хромая катился мяч. Вздутое яйцо на сером фоне напоминало нос круглой пупырчатой физиономии. Наступил на батарейку. Пустое брюхо пульта зияло чернотой.
 
Когда я увидел распаренное тело своего бойца, меня понесло:

— Прелюдия неземной любви свалилась на Ярослава, когда ему исполнилось двадцать. Она заполнила жизненные пустоты молодого организма по своей небесной схеме. Заставляя любоваться второй половинкой не чувствуя земли под ногами.

Накрыв волгоградские улицы несколькими слоями затвердевшего снега, зима в этот год лютовала. Не выдерживая перепадов температуры, откалывался асфальт, покрывалась красной сыпью кожа, буксовали трамваи.

— Хорош прикалываться, пап. Она мне мозг вынесла и денег уже нет.

В комнате стало душно. Перед глазами менялись картинки на телевизионном экране. Голову заполнял высокочастотный писк несущей частоты ящика.

— Мой милый друг,— вспомнил я высказывание суфийского мудреца.— К каждому из нас в течении жизни приходит Бог. Принимая обличье разных людей, он приближается к нам три раза. Не упусти свой шанс,— и добавил от себя.—   
Не пытайся понять женщину, это не возможно. Её можно только принять такую, какая есть. Если, конечно, она тебе нужна. В смысле между вами пронеслась искра под названием любовь.

— Извини,— сказал Ромео,— у меня башка после баскета раскалывается и телефон от звонков посинел. Я — спать.

Боль в спине заставила принять горизонтальное положение. Заработал перфоратор у козла-соседа. И даже победа над шведами показалась безликой.