Надежда

Надежда
 
"Когда ты рискуешь всем ради мечты, которую кроме тебя не видит никто, случаются чудеса. Нужно просто верить." Клинт Иствуд
      
Гроза удалялась. Гром раскатисто пел - уже не так грозно, но по-прежнему густым басом, а молнии весело рукоплескали ему. Мишель чувствовал себя счастливым. Хандра мгновенно улетучилась после того, как он узнал, что его отец живёт в Париже и обязательно поможет ему встать на ноги. С детства у него нарушены функции ног. Тяжелый парапарез нижних конечностей лишил его этой радости. Ходить с таким диагнозом нереально, но он наловчился передвигаться при помощи костылей, преодолевая нечеловеческую боль, ведь у него теперь есть отец! Радость от предстоящей встречи действовала как анестезия. Болезненного вида юноша, с едва пробивающейся растительностью над верхней губой, вмиг повзрослел, спина распрямилась, а глаза со всей серьёзностью всматривались в жизнь, которая текла за окном поезда, отставая от тёплой надежды, которая набирала скорость по мере приближения к конечной цели. Внешность этого худощавого молодого человека ничем не выдавала его французского происхождения. Даже плавно изогнутая линия удлинённого носа заставляла усомниться в его французской родословной, но паспорт не обманешь: там чётко написано – француз!...

В те времена лицам, рождённым за пределами Союза, не разрешался выезд за границу. Родители Нилы оказались предусмотрительными и оформили Свидетельство о рождении в Житомире. Но в послевоенные годы случались всякие казусы, и когда метрическая справка потерялась, Ниле выдали новый паспорт под другим именем и с другой датой рождения. И выходило так, что Леонила Карповна теперь не Гордиенко, а Повар (профессию отца приняли за фамилию). А поскольку они с братом были близнецы, то те же метаморфозы произошли и с его паспортом.  Колю не устраивали новые данные в паспорте. По гороскопу  он был Раком, но в семье все давно привыкли к перепадам Колиного настроения, к смене вспышек гнева и радости. И однажды, очевидно,  в минуты гнева,  ему удалось восстановить прежнюю фамилию. Флегматичную Нилу  новый паспорт вполне устраивал, да и откуда взяться хандре, если по паспорту она оказывалась на два года моложе. Как бы там ни было, они вместе поступили на один и тот же факультет, только тут Ниле повезло намного больше. Практику она отрабатывала при Сорбонне, а Колю отправили по распределению в Летичев преподавать французский язык…

Перед отъездом в Париж тётя Оля, мамина сестра, сшила Ниле чудесное платье.
Ниле часто приходилось ночевать у тёти, так как мама, у которой было два достоинства – должность медсестры в военном гарнизоне и артистическая внешность, вела богемный образ жизни. Ночи напролёт в их доме раздавался пьяный смех, сменяющийся на стоны, и Нила не могла спокойно спать на кухне. А однажды очередной любовник в пылу ревности замахнулся на мать ножом. Нила от страха выскочила в окно и  в беспамятстве бросилась бежать, лишь в ушах долго ещё стоял истошный крик матери «Помогите! Убивают!»

 Тётя Оля надолго приютила Нилу, кормила её и обшивала.
Коротенькое по моде платьице, из ткани с люрексом, с белыми полосками на сиреневом фоне, в точь-точь как у Мишель Мерсье, наделило опечаленную Нилу счастливой улыбкой. Губки бантиком, мягко очерченные специальным карандашом, почти всё время улыбались, обнажая ряд зубов редкой красоты. Благодаря этой улыбке и симпатичному платью Нила оказалась основательно подготовленной к наступлению на  любовном фронте. И, наконец, Prise de la Bastille в лице Николя, студента Колледжа Сорбонны,  была взята. Первая Любовь нашла прибежище в Люксембургском Саду. Аромат цветочных клумб разносился по аллеям  и надолго приковывал праздных туристов и влюблённых французов к скамейкам и стульчикам, разбросанным то тут, то там вокруг прудов и фонтанов.  Но если признаться честно, именно площадь Контрэсткарп  и фонтанчик, уютно расположившийся в райских кущах, стали местом, где всегда может найти оправдание любая сентенция типа «Все мы от Адама и Евы»… 

Парижское солнце палило нещадно, насквозь прожигая шаловливыми лучами бессонные улицы и тусклые окна неприметной клиники, где родился её милый мальчик. И вот оно уже устремляется вслед за поездом, который уносит Нилу  назад, в  другую страну,  ставшую Мишелю второй родиной,  но которой, по мнению Мишеля, больше всего подошло бы название «Хандра». Но и в такой стране можно жить, если у тебя есть надежда. А у Нилы  она была - неодолимая, жаркая и немыслимо глубокая надежда на то, что когда-нибудь их с Николя пути снова сойдутся, словно рельсы,  на какой-нибудь поворотной перемычке Судьбы.
 
http://www.youtube.com/watch?v=fpXtOboGE1w
Под небом Парижа.... (аккордеон)