Роботомия

Отрывок из повести "Пост"

“Вот теперь ты точно влип, Везунчик”, — подумал я, когда люди Доджа взорвали мою машину. Клубок огня и дыма взлетел в небо, унося с собой последнюю надежду. Из оружия остался неиспользованным только карманный пистолетик. На особый, крайний случай. Кажется, мой лимит на удачу выбран полностью. Аминь! Уйдём весело! Кто тут нарывается на мою компанию? Получи! Ещё два патрона — и... вряд ли я промахнусь мимо собственной головы.
Это что за дрянь мне подкинули? Чертовщина! А я-то думал, что это они разбегаются, как тараканы?! Не успеваю...

* * *

Здорово я насолил ребятам! Меня пинают минут десять, от души, надо признать.
 — Голову не трогать, я сказал!
Можно подумать, жалостливый нашёлся! Сам, небось, спит и видит, как до меня доберётся со своими инструментиками. Кто в нашем деле не знает Добрячка Боба? Это же надо, как не повезло: не успел застрелиться. Только плечо и оцарапал. Теперь валяюсь тут, есть время пофантазировать, как меня будут убивать: медленно или очень медленно?
 — Хватит! Шеф не любит много крови, — с сожалением остановил Боб своих костоломов. Пару рёбер они мне сломали. А голова, как назло, в полном порядке, мысли прозрачны и ясны, как детская моча. Впрочем, я сейчас готов выпить что угодно, если бы дали...
Вот и Додж. Какая честь для такой мелкой сошки как я! Сколько времени прошло... А он как был скотиной, так и остался.
 — Да... Видок у тебя...
 — Твои постарались.
 — Вижу-вижу. Так ведь за дело. Сколько ты отправил к праотцам, пока тебя достали? Восемь убитых, двенадцать раненых. Не многовато ли за одного?
 — А я вас на вечеринку не приглашал. Сами напросились.
 — Хамишь... Недолго осталось.
 — Вот спасибо, Додж, обнадёжил.
 — Зря ты тогда от сотрудничества отказался. Сейчас бы, с твоими способностями, на первых ролях у меня был. Может ещё передумаешь? Я могу и простить.
 — Плохой из тебя шеф, Додж: не ценишь ты своих подчинённых. Я сколько завалил, а ты вот готов и простить. Что о тебе подумают?
 — Зря выпендриваешься, зря. Я хотел по-хорошему... Добавьте ему ещё, а потом отправьте к доктору. Хочу, чтобы он им занялся, — Додж выкатился воздушным шариком в сопровождении своих телохранителей. Ребята снова принялись за работу. Боб явно был сильно разочарован и поэтому присоединился к остальным. Форсовый, зараза: сапоги сталью обивает...


А что? Для приговорённого я неплохо устроился: отдельное помещение, все удобства. Вот уж не думал, что перевязку сделают. И тем более не ожидал, что целый день дадут отлежаться. Странно. На Доджа совсем не похоже. Он всегда берёт быка за рога, пока тёпленький. И чёрт с ним! Покайфую, пока можно. Ничего они из меня не вытянут, я себя знаю. Да и Додж знает. Что же у него на уме? Наверняка придумал какую-то пакость. Он на эти дела большой мастер!
Открылась дверь, и в коротеньком белом халатике вплыла медсестра. Ничего, симпатичная шлюшка! Такую приятно потрогать во всех отношениях... и местах. Жаль, руки заняты.
 — Не пускай слюни — подавишься!
 — Фи! Как грубо! А как насчёт последнего желания приговорённого?
 — Переживёшь!
 — Хотелось бы надеяться, но вряд ли.
 — Приказано тебя покормить, а не разговорами пичкать. Так что открывай пасть, будь послушным мальчиком.
 — Какая забота! — я бы ещё многое мог сказать, но меня ловко заткнули ложкой жидкой овсянки. Не лучшее меню для мужчины в расцвете сил!
Стоп! С этой кашкой что-то не так. А я умудрился почти всё слопать! Кретин... Не на бабьи ляжки пялиться надо, а думать как отсюда смыться. Голова мутится... Это не доктор, а химик какой-то... Куда меня везут?.. Чёрт, не голова, а биржа на грани краха! Стадо буйволов... Нет — стадо Доджей... Так веселее. Обхохочешься...


Сознание возвращалось рывками. Я то понимал всё, то не мог сосредоточиться. Наконец что-то прояснилось. Додж мило улыбался, сидя напротив моего кресла.
“Так. Рваться не имеет смысла: закреплён я основательно. Видимо, это и есть сюрприз”, — я с трудом входил в реальность.
 — Очнулся, Везунчик? Хочешь посмотреть одну штучку? Повеселимся вместе. Ты у нас такой гордый, такой отчаянный! И надо же — такой разговорчивый!
На экране возник я в полной красе: голышом (сплошной синяк), прикованный к креслу и весело рассказывающий секретнейшие вещи довольному Доджу. И при этом хихикаю дурацким образом, называя Доджа то пузырьком от слабительного, то надутым презервативом.
 — Ну, твои маленькие шалости за такую информацию можно было бы и простить. Но ты сам сказал, что обошёлся мне слишком дорого. Мои люди не поймут, — сокрушённо покачал пышнощёкой головой Додж, когда кино закончилось. Как мне хотелось придушить гада! Здорово он меня обделал, нечего сказать!
 — Не надо все заслуги приписывать мне, — лягушачьими губами в три подбородка улыбался Додж. — Познакомься, это наш доктор. Люк Роуз. Талант. Гений, можно сказать. Ты и сам догадался, верно? Ах, как приятно переиграть старого дружка! Теперь прощай. Ты мне больше не нужен. Это тебя выбросят на свалку, как использованный презерватив!
Давно я не видел Доджа таким нервным. Впрочем, он быстро справился с собой и заулыбался, пряча глаза в слой жира на щеках. Как бы мне хотелось думать, что он не до конца понял, что именно выудил из моей головы.
 — Сэр! — обратился к Доджу доктор. — Если Вам не нужен пациент, я полагаю, Вы хотели бы его... уничтожить?
 — Разумеется. Есть предложения?
 — Да. Мне нужен человек для дальнейших опытов. Как Вы знаете, предыдущий погиб во время эксперимента. Отсюда бежать невозможно. Тем более, Вы в любой момент можете прикончить его.
Додж с сомнением посмотрел на меня и усмехнулся:
 — А что, Рил, приятно быть подопытной крысой? Пожалуй, стоит попробовать! Бери его, док, пользуйся. Надоест — скажешь.
Через минуту я остался наедине с доктором Люком Роузом. Ни дна ему, ни покрышки!
 — Хоть бы бинты для приличия оставили, — кинул я пробный камешек. Док улыбнулся. Впрочем, это ещё ни о чём не говорит. Вон Додж постоянно скалится, жирная скотина! Кусок тухлой свинины! Вздутый презерватив! Стоп! Повторяюсь. Плохой признак. Ещё не хватало трястись перед доком!
 — Какой стеснительный! — ехидное замечание раздалось из-за спины.
 — О! Что Вы! Для Вас я всегда готов к работе!
 — Разлетелся! Инвалид, а тоже — напрашивается, — высказалась медсестричка, всаживая мне в руку укол. Ответить я не успел. Что-то меня последнее время все опережают. Непорядок...


Рёбра болят — ни вздохнуть, ни охнуть. И головка после вчерашнего — как после гулянки с “травкой” и русской водкой. Не люблю таких смесей. Того гляди, черепушка треснет. И никакого антипохмелина! Вот досада... Ладно. Пора вставать. Отдохнул — и за работу. Нет такого места на Земле, откуда нельзя было бы смыться. Говорят, и из могил вылезают. Бр-р!
 — Доброе утро!
 — А что, уже утро? И даже доброе? Интересно, для кого?
Не люблю, когда меня разглядывают, а я не вижу — кто. Наверняка за тем зеркалом в стене док и устроился.
 — Привет от белой мышки! Чем займёмся? — каюсь, любопытство — моя слабость. На чём в тот раз и погорел... А впрочем, с кем не бывает?!
 — Можешь называть меня док или Люк, как тебе нравится. Проще перейти на “ты”, Рил.
 — А если мне захочется назвать тебя по-другому? Язык прям чешется.
 — Не советую. Я обидчивый. И вредный. Тебе мало проблем?
 — Хорошо, док! Чёрт с тобой. И зачем же я тебе понадобился?
 — Скучно тут. Вот и развлекаюсь, как могу. Не с Бобом же мне в шахматы играть.
 — Это точно. Он всегда путал ферзя с лошадью.
 — Увы... Сильвию ты видел. Она тут многих обслуживает. Будешь себя хорошо вести, — пустит и тебя в своё гнёздышко.
 — Какие перспективы! Док, ты мне уже нравишься.
 — Ты мне тоже. Всё-таки интереснее заниматься тобой, чем препарировать лягушек.
 — Ну вот, пошли комплименты...
 — Отдыхай, Рил. До вечера.
Док отключился. По крайней мере, скучать мне здесь не придётся. Не дадут.
К вечеру я успел рассмотреть всё не по одному разу. Выход — только через дверь. Из мебели одна кровать почти по центру широкой комнаты, гальюн с душем за ширмой — вот и всё. Совершенно ни одной путной мысли! Придётся ждать очередного шага доктора.
Дверь открылась и закрылась, впустив две странные конструкции.
 — Это что ещё такое?! — я невольно попятился к стенке. Многорукие и многоногие членистые железяки загоняли меня в угол.
 — Я — робот номер 005, — проскрипело милое созданьице, поднимаясь передо мной и протягивая ко мне свои шланги-руки.— Приказано провести процедуры. Не сопротивляйся.
Я бы и рад вырваться, да парочка роботов спеленала меня по рукам и ногам своими шлангами—лапами так, что и голову не повернёшь.
 —Ты что делаешь, скотина?! —закричал я на робота, когда меня повалили боком на кровать и согнули ноги в коленях, прижав их к животу. Весьма неудобная поза, надо сказать.
 — Я не скотина, я — 005. Приказано провести процедуры, — чем второй робот и занялся, пока 005 прижимал меня.
Роботы выковырнули мою персону из туалета, едва я отошёл от “процедуры”, обвили шлангами и отнесли в кабинет дока, где аккуратно и настойчиво закрепили в знакомом кресле. Доктор с интересом наблюдал, как я пытаюсь вывернуться из их лап.
 — Жестянка чёртова, руку сломаешь!
 — Объект доставлен. Пищу не принимал 26 часов. Клизма сделана.
 — Фу! Какие подробности! При дамах! — возмутился я, заметив вошедшую Сильвию.
Та злорадно усмехнулась. Док скомандовал:
 — 005, 006 — место!
Железки послушно отползли к стене и там замерли. Сильвия за моей спиной гремела чем-то стальным.
 — Рил, познакомься: мой ассистент и прекрасный хирург Ричард Берли.
Подошедший худой мужчина лет тридцати, похлопал меня по руке:
 — Ты мне большую свинью подложил, Рил. Всех раненых здесь пользую я. Твоими стараниями я обеспечен работой на ближайший месяц под завязку.
 — Приятно услышать хорошие новости, Чарли.
 — Я рад, что ты не теряешь голову, Рил. Надеюсь, и дальнейшее тебя не очень испугает.
 — Может, намекнёте, что имеется в виду?
 — Сильвия! Маску для наркоза! Нет, если ты возражаешь, Рил, я могу резать и наживую.
 — Ладно уж, Чарли. Жить буду?
 — Я постараюсь, — он накрыл моё лицо прозрачной маской и, немного подышав, я провалился в белизну беспамятства. Последнее, что я помню, слова дока:
 — Всё, отключился. Начинаем.


Сначала я проснулся от жажды. Невозможно было даже крикнуть, я только шевелил губами:
 —Пить!
Краем глаза заметил стальной шланг робота, и в горле появилась вода. От облегчения опять заснул. Второй раз я очнулся почти полностью и постарался привести мысли в порядок. Ныло всё тело. Начиная от пальцев и до ушей. Во рту не хватало чего-то привычного. Два верхних клыка у меня выбили год назад, когда я взял архив и кассу Доджа. Всё было недосуг вставить протезы. И коренного внизу слева у меня давно уже не было. А теперь зубы на месте. Ловко!
 — Тебе помочь? — женским голосом спросил голубой робот.
 — Ты кто? Сиделка?
 — Я — робот 006. Обслуживание объектов до и после операции.
Признаться, меня передёрнуло:
 — Хотелось бы надеяться на более деликатное обслуживание, чем в прошлый раз, мадам.
 — Я не мадам, я — 006.
 — Тогда я — агент 007! — вот док собеседничков подсунул! После перепалки я окончательно пришёл в себя потому, что заметил, что перевязана у меня не только грудь, но руки, ноги и даже голова. Хотя по ней меня точно не били.
“А чего ты хотел от этих милых докторишек? Люди от скуки маются. Вот и лезет им в голову всякая всячина. И что они со мной ещё сделают — неизвестно”, — размышлял я, валяясь на кровати посреди зеркальной комнаты в обществе дебилов-роботов с садистскими замашками своих хозяев.


Уколы мне делали тоже роботы. Здорово они насобачились! К концу второго дня, судя по электронным часам—календарю, я был со всех сторон утыкан шприцами, и представлял себя ежом, иголки которого вдруг перевернулись и вонзились в нежное тельце. Одни синяки заживали, другие появлялись. Ужасно хотелось есть. И не бульончики, которыми меня пичкали роботы, а что-нибудь мясное, сочное, жареное, с корочкой! Ага, размечтался...
 — Мадам! — окликнул я голубого робота, — Давай сюда! Помоги мне встать.
 — Я не мадам, я — 006. Вставать нельзя.
 — А мне надо, жестянка многолапая! — рыкнул я нетерпеливо, пытаясь самостоятельно сползти с кровати.
 — Я — 006, я отнесу. Приказывай, — и я оказался в уютном гамаке её лап.
 — Мадам, как Вы добры! В туалет, пожалуйста, — на что 006 даже не огрызнулась.

В конце третьего дня после операции нарисовался Чарли. Он осмотрел меня с помощью роботов, задавал свои дурацкие вопросы о самочувствии. Если бы мог, я врезал бы ему с разворота, но Мадам буквально придавила меня к кровати. На прощание Чарли пообещал:
 — Завтра сниму повязки, через день — швы. Держись, Рил, мы очень надеемся на тебя.
Я бы ответил как полагается, если бы Мадам в это время не зажала мою челюсть.


Я заново учился ходить. Роботы, как заботливые няньки, придерживали меня за руки, водили так, как я приказывал. Голубая Мадам заботилась обо мне, как о малом ребёнке. Белому роботу я дал кличку “Дружок”. Из принципа. Они к этому быстро привыкли и отзывались на новые имена. Роботы вели бы себя как сущие ангелы, если бы периодически не переставали мне подчиняться и не становились моими тюремщиками. И я упорно искал их слабое место.
На следующее утро, когда я увидел себя в зеркале после снятия бинтов, мне стало плохо. Я не упал только благодаря роботам, которые крепко держали меня. Всё тело от пальцев ног до головы покрывали жуткие мятые шрамы. Впервые я потерял дар речи. Оба доктора осматривали меня как амёбу под микроскопом, только ещё и щупали, вертели руки и ноги, поворачивали голову. Против железной силы роботов я ничего не мог сделать и казался себе куклой, которой играют сразу несколько младенцев. Разве только ничего не отрывают.
 — Вроде, всё в порядке. Заживление идёт нормально, — Чарли выглядел жутко довольным. Док скомандовал:
 — 005, 006 — уложить объект на кровать. Закрепить наручниками. Не отпускать до особого распоряжения.
Теперь я был лягушонком, распятым на столе хирурга. Видел бы меня сейчас Додж, он здорово повеселился бы...

Прошла ещё неделя. Теперь меня кормили нормально, шрамы быстро заживали, и я упорно восстанавливал свою форму. Попутно занимаясь дрессировкой роботов. К сожалению, взаимно. Мне кое в чём приходилось подчиняться им.
В один из вечеров мы с Мадам играли в минишахматы. Как обычно, выигрывала она. Я пытался её отвлечь вопросами и разговорами, но куда уж моему скудному умишку! Внезапно она убрала игрушку.
Не успел я вскочить, как роботы обхватили меня шлангами и плюхнули на кровать, придавливая своим весом.
 — Задушите, оглоеды! — прикрикнул я на них и собрался прочитать лекцию о хороших манерах, но тут появился доктор Люк.
Сердце заколотилось где-то в животе, когда он присел рядом. Док достал из целлофанового пакета белый халат, цветастые шлёпанцы и... кандалы. Я такие только в кино видел.
 — Какие гости! Я уж радовался, что ты не появишься. У меня была такая милая и смирная компания... Главное — никакого членовредительства, — я трепался, чтобы отвлечься от нехороших предчувствий.
 — Подними ему ноги. Не давай шевелиться, — док упорно не хотел меня замечать. Он обмотал мне лодыжки кусками бинта, потом одел кандалы.
 — Посадите объект, — он отошёл в сторону. — Отпустите. Будет неправильно себя вести — валите на пол. Вставай, Рил, одевайся. Прогуляемся на улицу. Тебе нужен свежий воздух.
 — Как мило! Какая куча заботливости! — не люблю, когда последнее слово не за мной.
Да, в халатике, едва прикрывающем зад, в шлёпанцах на волосатых ногах я выглядел как гамадрил в панаме. Или слон в балетной пачке (учитывая железо на ногах).
Наша команда дружно протопала по коридору в кабинет дока. Он взял большую стеклянную банку, в которой под мятым листом бумаги бились жирные зеленопузые мухи.
 — Люблю природу, — заметил Люк, постучав пальцем по стеклу.
Мы прошли дальше по коридору, и охранники, сторонясь роботов, выпустили нас в небольшой садик, окруженный стенами зданий без окон. В этот колодец почти не попадало солнце, но кое-что здесь всё-таки росло.
 — Сядем, — указал док на скамейку у фонтанчика в центре. Я расслабленно привалился к спинке, а док присел на корточки, раздвинул кусты китайских роз и закрыл банкой штырёк, торчащий из земли. Если это не микрофон, то я не Рил Мортон! Я вопросительно смотрел на дока.
 — Пусть пожужжат. Нам надо поговорить о побеге. О нашем побеге, — подчеркнул доктор Люк. Признаться, моя челюсть ухнула вниз.
 — Подробности — потом. Я постараюсь почаще выводить тебя на прогулку. Тут и обсудим. В комнатах, кабинете — микрофоны. Всё проглядывается и прослушивается.
Я смог, наконец, утвердительно кивнуть головой. Оторопь прошла, и азарт постепенно захватывал меня. Обожаю весёлые истории! Ещё бы и счастливый конец!..
 — Тебе придётся вытащить троих: меня, Ричарда и Сильвию. Мы все в деле.
 — У тебя есть план? Оружие?
 — План — да. Наше оружие — ты, Рил.
 — Не понял...
 — Тебя резали не ради спортивного интереса. Будь внимательнее к себе. И ещё: надумаешь нас подставить — умрёшь и не заметишь.
 — Это ты зря, док. Сам знаешь, мне терять нечего. Кроме своих цепей, конечно.
Вот теперь док действительно улыбался. Однако кандалы с меня так и не снял.


Если честно, правильно они мне не доверяют. Кто я для них? Бандит с большой дороги, хоть и с университетом за плечами. Док не дурак. Значит, он себя обезопасил при любых вариантах. Скорее всего, вшил что-нибудь. Теперь у меня проблема: а что будет со мной, когда “свобода нас примет радостно у входа”? Буду ли свободен я? А! Как ни крути, лучше выбраться отсюда, чем наверняка сдохнуть здесь. Когда надеяться не на что, у русских всегда в запасе “Авось!”. Ничего, прорвёмся!
Меня разбирало любопытство: что такое со мной сделали? Я последовал совету дока и наблюдал за собой. Сначала я заметил, что вижу с закрытыми глазами. Только не как обычно, а в инфракрасном диапазоне. Всё тёплое светилось жёлто-красными оттенками, холодное — бело - голубыми. Больше всего меня развлекало, когда я закрывал один глаз. Картинка получалась многоцветная, чёткая и смешная. Впрочем, теперь я чаще радовался маленьким прелестям жизни.
Всё “свободное” время я проводил с роботами. Странно, но чем-то они напоминали мою маму: что-то не по ней—подзатыльник. И при этом я не помню более доброго и нежного человека, открытого и трогательно-непосредственного. Её мой отец умыкнул из России и никогда впоследствии не жалел об этом. У меня возникало желание пойти по его стопам, но профессия не позволяла мне заводить семью. Глупо рисковать своей башкой, но семьёй— глупо втройне.

После очередного обеда, как обычно, мне приказали лежать. Я послушно вытянулся на кровати, наблюдая краем глаза, как Мадам выносит грязную посуду. Стальная супница резко полетела в мою сторону. Тело реагировало само. Я ухватил её руками, даже не поднимаясь. До меня не сразу дошло, но когда я понял, супница с дребезгом скатилась на пол, а я уставился на свои руки: прочнейшая толстостенная посудина оказалась смятой, как листик бумаги.
Я даже не сопротивлялся, когда роботы приковали меня наручниками к спинкам кровати, настолько поразился происшедшему. Сердце гулко бухало в груди.
 — Не надо только рвать наручники, Рил. Роботы всё равно сильнее. А неприятностей нам не нужно, — до меня тяжело доходил смысл спокойных слов дока. Мадам сделала мне укол, и, засыпая, я смотрел, как она уносит бесполезный комок железа. Может я ещё и летать могу?


Я проснулся только на следующее утро с ощущением душевного и физического подъёма, горы готов своротить! А может, правда попробовать? Пока я оглядывался, что бы мне тут погнуть, роботы встали по бокам.
 — Вам чего, ребята?
Искушение испробовать на них свою силу было очень велико.
 — Ноги — на ширину плеч, руки — в стороны, — последовал приказ Дружка.
 — Мы зарядку делать будем? Или аэробикой займёмся? — я послушно сделал так, как требовалось. Не стоило раздражать их по пустякам. Роботы обхватили конечности своими лапами, Мадам обвила талию. Я только очень глубоко вздохнул и старался не дёргаться. Вошёл доктор Люк Роуз. Мне ужасно не нравилось, когда он на меня так смотрел. Я ему что — мышь белая?!
 — Рил, не сопротивляйся. Я хочу, чтобы ты был в сознании при этом эксперименте. Будет больно — говори. 005,006 — шпагат.
Роботы медленно раздвигали мне ноги. Я ждал боли, но суставы мягко двигались, никакого напряжения в теле не было.
 — Прямо Ван Дамм! — не удержался я от замечания, когда сел на полный шпагат. Робот надавил сзади на спину, и я ткнулся носом в пол, вытянув руки вперёд. Только на этом не закончилось: мои ноги приподняли, согнули в коленях и сложили за голову. Затем прямые руки, не раздвигая, развернули в плечевых суставах и устроили поверх ног. Я попробовал повернуться и рассмотреть клубок, в который меня превратили. Шея на удивление легко повернулась на 180 градусов.
— Ну всё — йог! — пытался пошутить я.
— Скорее — робот, — сухо отметил Люк и вышел. Это шутка или?..
Роботы помогли мне подняться, и я занялся испытанием своего тела. Гибкость и вертлявость оказались невероятными. В пору в цирке выступать: аттракцион “Мужик - змея”!.. Или шланг.


Шёл второй месяц моего странного заключения. Лето было в самом разгаре, поэтому иногда удавалось поймать солнечный лучик в каменном колодце на редких дневных прогулках. Я радовался своим способностям, как дошколёнок, выучившийся читать.
— Рил! — позвал меня Люк, — перепрыгни через скамейку и фонтан сразу.
— У меня же ноги скованы, — недоумённо среагировал я.
— Выполняй! — прикрикнул док. Будто я на самом деле робот. Пришлось попробовать. По-моему, немного перестарался: взлетел метра на четыре и приземлился у самой стенки. Ноги ударились больновато, ещё не привыкли к таким фортелям, да и шлёпанцы летели отдельно от меня. Кандалы едва не прорубили ноги, и мне понадобилось сесть, чтобы растереть ушибы:
 — Трудно было предупредить?
Док провернул свой фокус с мухами, повернулся ко мне и заявил:
 — Завтра утром ты станешь трупом.


И был вечер, и настало утро. Накануне я, следуя инструкциям Люка, изобразил сердечный приступ, доктор меня “спас”, но я находился “при смерти”. То есть валялся в постели, стараясь меньше двигаться. Утомительное занятие для энергичного “ниндзя”, как я о себе теперь воображал. Затем представление продолжилось рано утром, и я “помер”. У моего “смертного одра” собрались все участники побега. Роботов отправили заранее. Их сегодня предполагалось демонстрировать руководству, по такому поводу на улице стоял спецгрузовик с охраной и дожидался только доктора Роуза. Я задерживать никого не собирался и “умер” точно в условленное время. Вызвали охрану, чтобы увезти мой трупик в холодильник. Два шкафоподобных амбала вкатили мой персональный “катафалк”. Я с закрытыми глазами наблюдал за их действиями. С постным лицом Люк стоял с Чарли в сторонке и обсуждал анатомические подробности моего вскрытия.
— И этого довели своей наукой, — ворчал один из “шкафов”, подхватывая меня за ноги. — Крутой был парень: Додж до сих пор его в пример ставит, а Боб зеленеет от зависти.
Я отметил, что Сильвия перекрыла обзор телекамере, прогнулся в руках охранников и выпрямился стальной пружиной. Они отлетели в стороны. Убивать я их не стал: врезал осторожно по пустым головам, они и вырубились. Всё-таки люди меня добром помянули! Мои докторишки шустро всадили им укольчики (запасли целую сумку) и помогли мне вытрясти эти туши из одежды. Одного, голенького и меньше храпевшего, я загрузил на каталку. Чарли и я оделись в служебные комбинезоны, мешковато сидевшие на нас. Я как-то отвык от нормальной одежды и немного поупражнялся. Второго амбала затолкал под кровать. Отоспится, вылезет. Люк открыл дверь, и Чарли выкатил тележку. Сбоку шёл я, замыкала процессию Сильвия. Мы добрались до лифта, дверцы которого выходили на садик. Я поглубже надвинул козырёк кепи, но один из охранников оглядел меня и полез за пистолетом. До обоих я дотянулся кулаками одновременно. Хрустнули позвонки. Я взял оружие, и мы заскочили в раздвигающиеся двери. Они открылись внизу, и сразу зазвучал сигнал тревоги.
Вот где я отвёл душу! Я не просто уводил свою команду, а раскидывал и расстреливал всех, кто носил оружие. Ни одного промаха, ни секунды задержки. Не удержался от шика: одной рукой запустил пустые пистолеты и выбил два глазка у телекамер. У охраны на выходе конфисковал пару автоматов. Стрелял с двух рук в разные стороны, тютелька в тютельку! Плечом вышиб массивные двери. Этот мой выход все, кто останется жив, запомнят надолго.
 — Догоняйте! — крикнул я своему “хвосту” и ринулся к машине с роботами. Тут не обошлось без рукопашной. Мне казалось, что все снимаются в замедленном кино, один я работаю в нормальном ритме. Когда подбежали мои спутники, вокруг уже была полная тишина. Никто не шевелился. И сирена заглохла. Люк сел за руль, я — рядом. Сильвия и Чарли забрались в фургон. Я прихватил немного оружия и пришлось стибрить у трупа тёмные очки. Глаза отвыкли от яркого солнечного света и не могли отдохнуть: жёлтый цвет забивал все краски.
 — Извини, не учёл, — Люк заметил мою светомаскировку. — Осталось прорваться через ворота. Дальше — город.
Машина рванула в сторону ворот. Я с автоматами высунулся из окна. Охрана была перебита одним залпом. Человек десять россыпью лежали на земле и в караульной. Решётка ворот, искря, вывалилась наружу от толчка машины, и мы, громыхая, вырвались на свободу.
Люк вёл в хорошем темпе, но старался не привлекать к себе внимания, когда мы выехали на улицы города. Мимо нас, вопя, пролетели полицейские машины. Значит, пока нас не вылавливают.
Из города выбрались без проблем. Хорошую гулянку мы устроили, раз до сих пор сообразить не могут, что произошло. Я предложил сменить машину. На пригородной стоянке “дальнобойщиков” мы притормозили. Я привычно отомкнул полупустой грузовик, завёл его. Все перегрузились, и док снова устроился за рулем. Он знал куда едет. А куда ехать мне? Об этом стоило поразмышлять.
Вскоре мы свернули с шоссе и, чтобы не искушать судьбу, поехали второстепенными дорогами. По пути ещё раз сменили грузовик. К ночи прибыли на заброшенную свалку машин, зашли в крепкий дом. Похоже на автомастерскую: смотровая яма, цепи тельферов, инструменты, детали. Ключ от домика Сильвия нашла сразу. Объяснила:
 — Вот и дыра, где я выросла. Добро пожаловать в дом семейства Хенли...
 — Отоспимся и дальше, — Люк, как всегда, был краток.
 — Люк! Я хотел уточнить... — начал я.
 — Ты идёшь с нами или не идёшь никуда, Рил, — его категоричный тон подтвердил мои подозрения.
 — Что вы хотите сделать со мной?
Ответ доктора был достаточно честен:
 — Да, мы в любую минуту можем убить тебя. Ты это хотел услышать? Но независимо от нашего желания сработает предохранитель, оставленный в тебе на случай, если мы будем... далеко. Через пару месяцев, если его не удалить, ты погибнешь. Где этот предохранитель, знаем только я и Ричард. Советую подчиняться нашим требованиям, иначе мы передумаем оставлять тебя в живых.
 — По крайней мере, всё ясно и понятно... Куда мы направляемся?
 — Это не твоё дело. А сейчас отдай оружие и разденься.
 — Холодно же, док!
 — Я могу попросить и роботов...
Пришлось разоблачаться. Сильвия постелила мне в углу столовой пару тёплых одеял.
 — Повернись лицом к стене и не шевелись, — ох, любит док покомандовать! Ну вот — опять в задницу! Она что — подушка для иголок? Господи, у доктора этих укольчиков полная сумка!..
Мадам помогла мне лечь и закутала одеялом. Сквозь веки я смотрел, как она пристраивается рядом, заботливо обнимая меня своими щупальцами.


Проснулся я поздно утром. Троица моих хозяев (чего уж скрывать очевидное!) сидела за столом, завтракая и обсуждая дальнейшие действия.
 — 005, проводи объект и присмотри за ним, — приказал Люк, и Дружок легко потрусил за мной. Вернувшись, я хотел сесть за стол; желудок требовал пищи.
 — Иди на место!
Я замер. Люк повторил:
 — На место! Выполняй сразу, — он жёстко смотрел мне в глаза.
Стараясь не выглядеть побитой собакой, я отошёл и сел на одеяла в углу рядом с роботами. Немного погодя мужчины с Дружком вышли на улицу. Сильвия принесла мне поесть, пристроилась рядом.
 — Ты не злись на дока. Ему ещё надо смыться и спрятаться так, чтобы ни Додж, ни хозяева Доджа его не достали.
 — А ты?
 — Я не учёный, секретов не знаю... Кому я нужна? Завтра я уеду из этого дома куда глаза глядят.
 — Почему ты ушла с доком?
 — Надоело быть подстилкой для этих вонючек! Я училась медицине не для того. А от Доджа по своей воле не уйдёшь. Удачи тебе, Рил! И свободы... — тихо добавила она.
Вернулся Люк, кинул мне комбинезон:
 — Поедешь в кузове с роботами. Часа четыре ходу — и мы на месте. Надеюсь, нас ещё ждут. Всё тяжёлое оружие оставим тебе, Рил. Полагаю, излишне напоминать, что никому из нас живьём лучше не попадаться. Сильвия, ты не передумала?
 — Я остаюсь.
 — Уходи как можно быстрее.
— Да.

Сильвия стояла на крыльце, оперевшись на перила, жёлтые крашеные волосы бойко топорщились вверх, огромные карие глаза казались ещё больше от блестевшей в них влаги. Она пыталась улыбаться и держаться прямо, прощаясь с нами. Хозяйка своей судьбы, мечтающая о защите и нежности...


Сначала я уловил радиопереговоры, потом услышал далёкий шум вертолёта. Кажется, стреляли. Я отбросил тент. Мы как раз выезжали на пригорок. Сзади рванулось в небо облако пламени, потом долетел хлопок взрыва. В столовой Сильвии стояло два газовых баллона...
Грузовик резко затормозил. Люк и Ричард выскочили на дорогу. Они встали рядом, недалеко от меня, застыв, смотрели на клубы серого с чёрными завитками дыма.
 — Что ты чувствуешь, Рил? Она жива? — я ещё не слышал такой неуверенности в голосе дока.
 — Нет, — я действительно знал это. — Я слышу радиопереговоры. Они приближаются.
Горевать о Сильвии было совершенно некогда, мне пришлось поставить Люка об этом в известность. Он и сам понял это.
 — Рил, как нам лучше поступить? — к доктору вернулась прежняя требовательность.
 — Они пока нас не видят. От вертолёта нам не уйти. Патронов маловато. Предлагаю притвориться шлангами.
 — Яснее! — док раздражённо дёрнул плечом.
 — Командование переходит ко мне? — ехидно спросил я.
 — Только не заедайся, — согласился док.
Мы распахнули дверцы кабины, наполовину откинули брезентовый тент с крыши грузовика. Доктора спрятались за стальными спинами роботов. Я прикрылся здоровым куском картона, валявшегося на дне. Сверху нас увидеть не должны.
По нашим следам подлетал вертолёт. Я в дырочки наблюдал за ним и за дорогой. Вертолет завис над нашей машиной. Действительно, краями ушей я сейчас чётко слышал радиопередачи. Пилот сообщал о брошенной машине. Что же, подождём других. Сейчас слетятся стервятники. Ох, и обломится же им!
Вертолёт поднялся повыше: разглядывали окрестности. Пыля, выкатилась кавалькада легковых автомобилей. Несколько заехали с левого бока, четыре машины остановились сзади. После переговоров из машин стали вылезать вооружённые люди, чтобы осмотреть грузовик. Никто не хотел торопиться. Как я понял, все уже были осведомлены о моих предполагаемых и замеченных во время выхода из Центра возможностях, а что присочиняли сами — так это их проблемы. Я их разочаровывать не собирался.
Поступил приказ первой группе двигаться по дороге вперёд. И я больше не стал ждать: скинул картонку, перепрыгнул на крышу ближнего автомобиля, на лету открывая стрельбу. Вертолёт сбил в первую очередь, потом вместе с людьми перекалечил все машины, крайние — взорвал, пробив бензобаки, чтобы не смылись. Пробежался по крышам авто, осмотрел, насколько очищена территория.
Раненые благоразумно не шевелились. Повырывал с корнем рации и телефоны, вернулся в грузовик. Люк и Чарли, как затихло, выбрались из-за роботов. Оба целы. Меня немного зацепило в руку. Повязку Чарли наложил поверх рукава:
 — Потом перевяжем.
И мы продолжали драпать.

В небольшой забегаловке при дороге Люк сходил позвонить. Я старался не высовываться, подглядывал в щель. Затем мы остановились на каком-то шоссе и стали ждать. Примерно через час около нас притормозил закрытый японский фургон. Молодой спортивного вида мужчина в ладно сидевшем сером костюме вышел, переговорил с Люком, подогнал задом к бортику свою колымагу. Люк приказал нам с роботами перегружаться. Когда я запрыгнул в фургон, парень, который присматривал за погрузкой, обратился к Люку:
 — Мы договаривались на двух человек. Что будем делать с вашим героем? Не хотелось бы засветиться.
 — С этим проблем не будет, — доктор полез в сумочку.
Я тяжело вздохнул и привычно подставил зад.

***

Меня тормошил Люк. Я уже научился определять выражение его лица по цвету, не открывая глаз: Люк здорово волновался. Он у меня больше заволнуется, как только освободит от своих предохранителей!
 — Кончай притворяться! Ты во сне по-другому дышишь.
Приметливый, зараза! Но делать нечего; пришлось вставать. Я немного подивился себе: так привык ходить голышом, что совершенно не обращал на это внимания. Однако сейчас мне было как-то не по себе. Может оттого, что Люк и Ричард одели шикарные вечерние костюмы с чёрной бабочкой и белым платочком в нагрудном кармане.
 — Вы куда собрались?
Люк и Чарли переглянулись. Чарли кивнул, и Люк заговорил:
 — Рил! Надеюсь, ты понимаешь, что такого мы тебя отпустить не можем. И взять с собой — тоже. Мы пока сами только гости.
Он открыто смотрел мне в глаза. Я ждал. Для себя я выхода пока не видел. Вернуться к своему прежнему хозяину я не мог: во-первых, предателей нигде не милуют, даже невольных, во-вторых, ему наверняка доложили о моих новых способностях. И попасть в наш исследовательский центр я тоже не стремился. Менять одну тюрьму на другую мне совсем не хотелось.
 — А вы не можете меня обратно... переделать? — задал я вертевшийся на языке вопрос.
 — Легче пристрелить, — проворчал Чарли.
 — Понятно...
 — Есть человек, который тобой заинтересовался. Может предложить хорошую работу, без уголовщины, но... с ограниченной свободой. Особенно на первое время. Приходится напоминать, что другой выход — смерть, — безжалостно добавил Люк, видя мои колебания.
 — А где роботы?
 — Их уже купили.
 — Осталось продать меня. Или я ошибаюсь?
 — Чем ты лучше?!
Я с трудом удержался, чтобы не въехать по его физиономии. Такое впечатление, что на меня наехал каток и застрял...
 — Решай. Иначе решим мы, — торопил Люк. А я не мог отвести взгляда от наручников, лежащих на столе за его спиной.
А что мне ещё оставалось делать?! Конечно, я согласился. Мне срочно нужна была “крыша”. Хоть соломенная. А там, глядишь, какой-нибудь случай подвернётся...
 — Не артачься и придержи язык, — давал бесплатные советы доктор Люк, застёгивая на моих руках наручники. Чарли звонил по телефону. После лекарств у меня немного кружилась голова.
Открылась дверь и появилась она. Пол подпрыгнул под ногами. Кажется, Люк сильно ущипнул меня:
 — Рот закрой. Веди себя прилично, — прошипел он. Боже, как я покраснел! Я даже стал хуже видеть: всё заволокла оранжевая дымка от жара моего лица.
Женщина пристально разглядывала меня. Корона тёмных кос на её голове только подчёркивала грацию шеи и матовую округлость обнажённых плеч. Глядя на неё, я глубоко осознал всё несовершенство нашего мира. И себя...
В эти тёмные бездонные очи я мог бы смотреть часами. Она подошла совсем близко, и я неосознанно потянулся руками к её щеке. Она не отстранилась, когда я провёл пальцами по нежно-бархатистой коже и выдохнул:
 — Живая!..
Она негромко рассмеялась, и я сразу решил, что именно такой смех я мечтал услышать всю жизнь.
 — Представьте нас, доктор Роуз!
Есть ли предел её совершенству?! Только так должен звучать голос Женщины-Евы.
 — Рил Мортон. Я рассказывал о нём. Рил, это Саманта Басби, твоя новая хозяйка.
Господи, как мне стало грустно! И почему людей больше всего тянет к недостижимому? Можно любить Солнце, но как приласкать его?! Что же, я простил Саманте и это.
 — Мне сказали, ты согласен работать на меня? Прекрасно! Сегодня ночью отправляемся в мой дом. Алекс, помоги мне осмотреть Рила! — она подозвала знакомого парня, стоявшего за её спиной. Это он встречал нас на дороге.
 — Разреши? — он протянул руку к моей шее, а затем, когда я стал оседать на пол, подхватил меня и уложил на стол. Тело больше не подчинялось мне.
Я злился и всё-таки испытал невероятное наслаждение от прикосновения её невесомых пальцев. Саманта дотрагивалась до кожи или проводила ладонями над ней и сосредоточенно прислушивалась. Я успокоился и мечтал о том, чтобы наше почти интимное уединение никогда не кончалось. Даже если я не смогу ответить на её ласки.
Саманта погладила сзади мою шею, и я смог двигаться. Я смущённо сползал со стола. Влажная кожа прилипла к полировке и не скользила. Алекс потянулся ко мне руками, а я автоматически перебросил его через себя. И едва не выругался: он явно просто хотел мне помочь. Я обеспокоено оглянулся, спрыгнув наконец со стола. Апекс стоял на своих ногах и ухмылялся. Слава богу, я не убил его! А крепкий, видать, паренёк. Саманта улыбалась, покачивая головой.
 — Мир? — она протянула мне руку. Я поднял скованные кисти и дёрнул. Порванное кольцо цепи зазвенело по полу. Наши руки соединились. Я боялся сжать ладонь, чтобы не обидеть эти нежные пальцы. Саманта мягко улыбнулась мне. Алекс поднял с пола и подал ей стальную подковку.
— На счастье! — она ненавязчиво соединила мои запястья, ласково согрев их между своих ладоней. Двумя пальчиками Саманта зажала полукольцо, заново соединив наручники... Кажется, вид у меня был донельзя глупым. Вот тебе и новая хозяйка!
 — Доктор Роуз! Вы говорили об одном устройстве. В нём нет больше необходимости. Удалите его, пожалуйста! Мы уже пришли к соглашению, не так ли, Рил?
Я обречённо мотнул головой.
 — Сядь, Рил. Ты для меня высоковат. Та штука в твоём зубе.
Я открыл рот, и Люк отвинтил верхушку вставленного им коренного зуба.
 — Вот и всё. Теперь ты от меня свободен.
 — Подожди! Ты уверял, что ещё есть долгоиграющий предохранитель, — я вскочил, боясь, что Люк не признается перед Самантой. Люк смотрел на свои пальцы, вертевшие мой бывший зуб:
 —Я, конечно, не подарок, но неблагодарной тварью никогда не был! — он виновато глянул на меня и отвёл глаза. Я аж крутнулся на месте. Чёртов лгун! А Саманта одобрительно улыбалась Люку.
И этот хлюпик держал меня за шестёрку! Пардон, ошибаюсь; за робота!..