Политрук

Политрук

Главный конструктор чинно вышагивал вокруг шарообразного аппарата, больше похожего на глубинный батискаф, только что сошедшего с конвейера или даже спускаемый аппарат для экипажа с древних ракет. Он весь сверкал и искрился в свете прожекторов, но ещё больше лучились счастьем и гордостью глаза конструктора. Его прямо распирало от гордости за своё детище, и он с нетерпением ожидал комиссию. Наконец комиссия прибыла и они встали полукругом возле аппарата. Первым взял слово министр обороны. Покусывая кончики усов, он почему-то подозрительно посмотрел на собравшихся и сказал:
– Ну что. Всё готово. Можете начинать.
– Господа! – тотчас воскликнул главный конструктор. – Позвольте представить вам ПРОГУС – 1. Пространственный регрессивный генератор униполярных систем. Как вы знаете, первые опыты прошли удачно и мы включаем его на полную мощность. Я рад, что эта почетная обязанность доверена лично мне. Наконец-то мы сможем приблизить к себе далёкие миры на расстоянии вытянутой ладони. Кстати, будьте предельно внимательны, поскольку проникновение в портал возможно как с нашей стороны, так и с другой. Хотя приняты все защитные меры – осторожность не помешает.
Строй сразу дрогнул, и члены комиссии невольно отступили на шаг назад.
В глазах конструктора промелькнули смешинки, но он постарался скрыть это.
– Мы нашли подходящую планету в системе удаленной от нас на двадцать три парсека и попробуем сейчас установить связь.
Он махнул кому-то рукой и продолжил:
– Через несколько секунд между нами и этой планетой возникнет пространственный мост и любой, кто окажется в зоне луча, может проникнуть к нам.
– Почему бы нам не послать кого-то из наших? ¬ – спросил кто-то из комиссии.
– Техника в стадии тестирования, – отозвался конструктор. – Так далеко мы ещё не заглядывали. Зачем нам рисковать своими людьми?
По залу пронесся гул одобрения, а конструктор подошёл к аппарату и взялся за ручку люка. Он сделал вид, что прислушивается к происходящему внутри шара и поднял руку, чтобы не шумели. Было ясно, что он не мог слышать, что там происходило внутри, но присутствующие замерли в ожидании чуда.
– Ага! Попался! – воскликнул конструктор и, сделав предупреждающий жест, словно бойкий конферансье, распахнул дверь и отпрыгнул в сторону.
Щурясь, от непривычно яркого света, из капсулы вылез человек и пугливо озираясь, поднял руки.
– Господи,  – шептал он, – куда я попал? Неужто фрицы сцапали? – Разглядывая непривычную обстановку и всё больше приходя в себя, он всё больше задавал себе вопросов и всё больше не понимал, где он находится. Он даже было потянулся за пистолетом, висевшим в кобуре на поясе, но осёкся.
Жуткие морды неизвестных чудовищ привели его в полное замешательство. Сейчас в нём боролись два человека. Один – хамоватый, наглый –  привыкший к безропотному подчинению своих подчинённых. Другой – скользкий, пресмыкающийся тип – готовый убить и мать родную. Победил первый. Увидев, что враги вроде не вооружены, он выхватил пистолет и, дико вращая глазами, заорал:
– Руки вверх, сволочи! Всех перестреляю! – нужно было сказать что-то ещё, но он нутром почувствовал, что его не понимают и зло сплюнул. – Обезьяны рогатые. Я политрук Красной…
Свернула яркая вспышка и пальцы обжёг расплавленный металл. Политрук вскрикнул, отчаянно махая обожженной рукой и тут же, другой его облик стремительно вылез наружу. Криво усмехнувшись, он заскулил:
– Да что вы, ребята… Я свой…
– Что он говорит? – потребовал министр обороны.
Конструктор примиряюще поднял руки и успокоил:
– Сейчас сделаем.
Но разговора не состоялось. Как только выяснилось, что этот человек помощник командира по политической части, появились особисты и, извинившись за причинённые неудобства, увели его, ссылаясь на то, что его лично хочет видеть сам император. Главный конструктор поморщился, но возражать не стал. Он не любил политику.
Землянин произвел настоящий фурор во дворце. Он так быстро освоился, что это невольно вызывало всеобщее восхищение. Его смешная мордочка вызывала ещё больший восторг, а его высказывания быстро становились самыми популярными шутками при дворе. В их смысл особо не вдавались, но они казались чрезвычайно смешными. Политрук тоже не понимал, почему так смеются над его словами и от этого становился всё злее. Он довольно быстро оценил ситуацию и понял, что эти существа живут, в общем-то, беззаботной счастливой жизнью.
– Я вам устою счастливую жизнь, – шептал он, провожая придворных ненавидящим взглядом. – Я вас научу, как свободу любить. Буржуи недорезанные.
В этом обществе царили странные устои и один из них, особенно не нравился политруку – они работали только тогда, когда им этого самим хотелось. Бездельников он вообще терпеть не мог.
– Кто не работает, тот не ест, – как-то сказал он, и эта фраза вызывала особенно дикий смех и была необычайно популярной.
Прошло несколько месяцев. Он стал почти своим и политрук решился. Выбрав подходящий момент, он шепнул императору:
– Вас хотят свергнуть. Против вас зреет заговор, и я знаю зачинщиков.
– Меня?! – удивился император. – Не может такого быть. Мои шпионы давно бы донесли. Но зачем? Мы уже лет триста как не знаем войн, и все мои подданные живут счастливо. И потом. Моя власть чисто номинальная и никаких привилегий не даёт.
– Они хотят устроить революцию. Свергнуть существующий строй и создать диктатуру.
– Я вам не верю. Это невозможно. У каждого вживлен чип и я знаю даже о самых тайных мыслях моих подданных.
– Электронику можно обмануть. Что вы знаете, например, о моих мыслях? – усмехнулся политрук.
– Мы знаем всё, – вдруг холодно ответил император. – Вы ненавидите наш мир и замыслили переворот, чтобы установить здесь диктатуру пролетариата. У вас ничего не выйдет.
– Во-от! – победоносно вскричал политрук. – Я же говорил, что электронику можно обмануть. Я специально создавал этот образ, чтобы вычислить ваших врагов и как видите – мне это удалось. Я патриот…Это у меня в крови. Все ваши датчики и приборы врут. Но сердце не обманешь. Я насквозь вижу предателей, и пока они ходят по земле – покоя мне не будет…
– И что вы предлагаете? – засомневался император.
– Пытать! Только под пыткой можно заставить сказать правду кого угодно и… – политрук поперхнулся. Он чуть не ляпнул «и что угодно».
– Я подумаю, – нахмурился император и сделал знак рукой, чтобы его оставили наедине с собою.
Через месяц слово «политрук» стало самым страшным на этой планете и больше уже никто над ним не смеялся…