аксф25-27

Глава 25

- Где? Вот тут? Рядом с Ростовченко? Так замечательное же место! – закудахтала она.
- Так… а вот мы сейчас договор… и документик на предоплату… - запыхтел её муж с бандитской рожей.
- Я думаю, лучше покупать пустой участок, - важно заявил Сергей Иванович, - вот этот. Тоже граница склона и тоже два гектар отличный русский лес.
- Конечно, лучше! – замахал руками замшелый финдиректор. – Потому что на пустом участке вы можете построить всё, что душа пожелает. Тем более, строители у нас свои и возьмут за работу по-свойски. И построят вам любой дворец в кратчайшие сроки!
Да, и тут у тёплой парочки всё было схвачено. А свой строитель у них был один, бывший московский прораб и бывший горький пьяница. Но когда у его брата, Егора Полосухина, пошёл бизнес, московский прораб резко закодировался и к этому бизнесу насмерть пристроился. Он нанимал дешёвую рабсилу, строил дома по утверждённым проектам, а затем его брательник толкал дома богатым лохам по цене, в шестнадцать раз превышающей себестоимость строения, включая стоимость проекта и его утверждения. Половину себестоимости, между прочим.
«Какая ещё предоплата? – с опозданием спохватился Сергей Иванович. – Вот мне ещё что–то предоплачивать тут не хватало. Хотя, пока он будет составлять свои документы, я попробую по-быстрому распрощаться и…»
Но не успел он открыть рот, чтобы рассказать хозяевам кооператива о своём желании слегка проветриться перед значимой сделкой, как мадам Полосухина чуть не села к нему на колени и принялась тарахтеть:
- Поздравляю! Прекрасный выбор! Свежий воздух и железная перспектива кратного роста цен на владения в нашем кооперативе уже в ближайшее десятилетие! И всего за пятьдесят тысяч долларов! Плюс на строительство дома потребуется ещё каких-то семьдесят тысяч долларов! Я надеюсь, вы располагаете такой суммой? Да, предоплата составит всего двадцать тысяч долларов! Егор!
- У меня всё готово! – отозвался замшелый муж нахрапистой российской бизнесменши и тоже почти что не свалился на колени ошалевшему от стремительного операционного действа фальшивому испанцу.
- Минуточку! – воскликнул бывший пограничник, отпихиваясь от мадам Полосухиной и отклоняя руку господина Полосухина, протянутую к нему с какой-то в ней бумагой. – Какая предоплата? К тому же я ещё окончательно не решил: буду ли я покупать в вашем кооперативе участок или нет.
- Как, не решил?! – завопили в голос кооперативные бандюганы. – А время, которое вы у нас отняли? А бумага, которую мы уже заполнили оригинальными реквизитами? Это, знаете ли…
Мадам Полосухина положила свою грудь на плечи фальшивому испанцу, а её муж так даже попытался всучить ему в руки ручку, чтобы затем поставить на договоре о предоплате хоть какую закорючку.
«Да, и плохи же теперешние дела на российском рынке недвижимости», - мельком подумал Сергей Иванович. Он развёл руки в стороны, отстраняя от себя семейных предпринимателей, и встал.
- Мадам! – укоризненно сказал фальшивый испанец. – Я не стану делать предоплата тот вещь, который ещё не собрался покупить! Вот моя визитная карточка, я беру вашу, и мы ещё будем созвониться. А пока я продолжу изучить рынок недвижимости Московский область…
Сергей Иванович мельком оценил донельзя разочарованные (мягко говоря) физиономии супругов и покатился на выход. Но там его поджидал малый в специальном прикиде, изобличающем в малом охранника гадского кооператива. И похож был данный малый на смачный огрызок колбасы марки «любительская» советского образца, к каковому огрызку приделали руки-ноги в виде сарделек. Голова же охранника из-за своей незначительной, по отношению к остальному туловищу, величины напоминала характерную колбасную завязку. Бывший пограничник обошёл малого, сделал ручкой и покинул офис.
«Надо думать, звонить на всю округу о сорвавшейся сделке они не станут», - решил Сергей Иванович, влезая в прокатную тачку.

На подъезде к деревне Субботино Сергей Иванович забуксовал. Вернее, сделал вид, что забуксовал. Он увидел перед собой мебельный фургон и решил его остановить. Для этого бывший пограничник как бы нечаянно съехал на обочину, там сделал показательного юза, врезал по газам, изобразил задними колёсам фонтан жидкой грязи вперемешку со снегом и встал почти поперёк шоссейки. Водитель фургона посигналил-посигналил и таки вылез из кабины. Был он один, без охраны и экспедитора. А ещё водитель оказался таджиком. Сергей Иванович понял это сразу, как глянул в лицо водителю мебельного фургона. Бывший пограничник повеселел и, благо знал таджикский язык не хуже кастильского, приветствовал водителя на его родном языке. Тот тоже повеселел, они перекинулись парой слов, Сергей Иванович извинился за свою машину, которая заглохла самым позорным образом в такой ординарной ситуации, рассказал, как и где он выучил таджикский, и вскользь поинтересовался: а чем таким интересным сейчас занимается земляк его бывших бойцов-пограничников? Водитель очень уважал российских пограничников, трое его родственников сейчас служили на заставах, поэтому Салим (так звали водителя) разговорился и поведал о том, что последние полтора года работает на господина Ростовченко. Упомянув об этой работе, таджик гордо выпрямился, посветлел, насколько это представлялось возможным, лицом, и сказал, что он раз в месяц ездит в Финляндию. Он везёт туда старую мебель с дачи господина Ростовченко, там, в городке под названием Миккели, таджик разгружается на фирме, затем его грузят новой мебелью и он везёт её снова на дачу господина Ростовченко.
«Очень интересно», - подумал Сергей Иванович и свернул тему. Дальнейшие расспросы могли вызвать подозрения, а вот контактами с таджиком обменяться имело смысл. От обмена контактами Салим не отказался, он долго жал руку уважаемому человеку, российскому офицеру-пограничнику, и, поскольку действительно спешил, уехал по направлению к кооперативу. А Сергей Иванович вернул тачку в прокатное агентство и приехал в гостиницу. Там он переоделся и, уже хотел уходить, получил сообщение от Сашки Кулакова. Вернее, от их высокопревосходительства Александра Михайловича.
«Привет, Хрома! – писал в эсэмэске бывший однокашник. – А я тебя давно похоронил. Ты как меня вычислил? Позвони сегодня в 21.45. по московскому времени по следующему номеру. Поговорим. Кулак».
«Нормально», - подумал Сергей Иванович и, стараясь не привлекать к себе ничьего внимания, покинул гостиницу.

За всё время пребывания в России, после возвращения из Латинской Америки, Сергей Иванович сменил дюжину телефонов. По старой привычке профессионала, которому приходилось заниматься не совсем законной деятельностью, бывший пограничник ни разу не записал телефона на свою фамилию. Один телефон был записан на Анфису, второй – на её брата. Сейчас Сергей Иванович пользовался телефоном, зарегистрированным на имя некоего Астахова Артёма Петровича. Данного господина Сергей Иванович подцепил в дешёвой губернской пивнухе, там его угостил до состояния риз, а потом взял господина Астахова на корпус и дотащил до ближайшего «Связного». Там Сергей Иванович и оформил теперешний телефон на фамилию своего «приятеля», воспользовавшись его паспортом и оставшейся способностью членораздельно беседовать со служащими салона продажи сотовых телефонов. Потом бывший пограничник остановил тачку, сунул туда «приятеля», дал таксисту тысячу рублей и попросил доставить господина Астахова по известному адресу. Причём доставить, что называется, конкретно: на такую-то улицу, в такой-то дом и в такую-то квартиру на таком-то этаже. Где их, таксиста и господина Астахова, будет ждать сестра вышеупомянутого господина. Богатая, между прочим, дама, и любящая родственница. Готовая расстаться ещё с тысячью в обмен на тело дорогого братца.
Расставшись с «приятелем», Сергей Иванович и думать о нём забыл, не то, что фантазировать сцену расхода меркантильного российского извозчика с родственниками «занедужившего» пассажира. Каковые родственники в ответ на требование выдать извозчику обещанные неизвестным дядей тысячу рублей, могли просто послать таксиста в жопу. И правильно могли. Потому что красная цена тогдашней доставки господина Астахова составляла, от силы, четыреста рублей. Однако, не дай Сергей Иванович таксисту двойной с половиной суммы и не пообещай столько же в момент завершения запланированной операции, где гарантия, что таксист не выбросит «занедужившего» пассажира в первом удобном месте? Или просто возьмёт оного «занедужившего» на борт по официальной таксе?

Сегодня Сергею Ивановичу повезло больше. Ему не пришлось тащить нового пьяного «приятеля» в «Связной». В электричке в сторону Солнечногорска бывший пограничник столкнулся с мужиком, который имел лицевое сходство с господином Хромовым младшим. Он стоял в тамбуре и курил. Сергей Иванович встал там же, тем более, в вагоне свободных мест не оказалось. А тут наряд полиции. Полицейские выборочно проверяли документы и искали террористов. На Сергея Ивановича они не обратили внимания, но прицепились к курильщику. Во-первых, они напрягли его на штраф за курение в общественном месте, во-вторых, потребовали показать справку о временной регистрации. Вернее, справку о представлении физическим лицом своих документов для последующей временной регистрации по новому месту жительства.
- Так я только что приехал, - пыхтел незнакомец, очень похожий на Сергея Ивановича.
- Ну, так покажь билет, с которым ты недавно приехал, - не отставали полицейские.
- Да какой билет… я приехал-то две недели назад… где теперь этот билет…
- Ага! Две недели назад! А в трёхдневный срок… Так девять дней уже того… В общем, штраф… Полторы тысячи… Две с половиной тысячи… - вразнобой загомонили полицейские. Очевидно, были они ещё зелены, или в паре работали недавно и не успели спеться.
- Ребята, а вы что-нибудь о постановлении правительства Российской Федерации от 5 января 2005 слышали? – встрял в специфическую разборку Сергей Иванович.
- Чё? Какого ещё правительства? А ты кто такой? – моментально переориентировались полицейские. Однако встали в тамбуре так, чтобы и первого клиента не выпустить.
- Постановление о либерализации правил регистрации в сторону увеличения срока подачи документов для производства известной процедуры до трёхмесячного, - не моргнув глазом и ни разу не сбившись с тона, сообщил бывший пограничник. В данный момент он был самим собой, со своим родным паспортом в кармане. Однако никому ничего предъявлять не собирался. Он знал, что этих салаг можно взять на фу-фу без всяких ксив. Так и вышло. Менты попытались взять нахального пассажира на испуг, заморозить его взглядом, они поиграли желваками, но потом резко спустили пар и, не попрощавшись, слиняли в вагон.
- Не, видали? – ошарашено потряс головой мужик. – Это ж с самого 2005 года вот так и продолжают трясти?
- Законы надо знать, - дружелюбно возразил Сергей Иванович.
- Да их хоть знай, хоть не знай, в нашей стране это по барабану, - возразил мужик. – Ну, тому, кто бедный, или у кого нет авторитетных знакомых, или кто попал в немилость к президенту…
- Антон, - представился Сергей Иванович и тиснул руку незнакомца.
- Алексей, - ответил мужик.
- На заработки?
- Ну, дык…
- Да не смущайся! Я сам тут уже второй год кантуюсь. Могу поспособствовать. Сам откуда?
- С Кинешмы.
- Нормально. Едешь до Солнечногорска?
- Точно! Там у меня какая-то родня, только будут вечером, так что…

Глава 26

Короче говоря.
Ещё на станции, пользуясь толчеёй, бывший пограничник свистнул у нового знакомого бумажник с паспортом. Потом, когда они набрели на первый салон сотовой связи, Сергей Иванович вдруг вспомнил, что ему нужен новый телефон. Алесей зашёл в салон вместе с ним в помещение, состоящее из нескольких залов, Сергей Иванович выбрал смартфон и пошёл его оформлять. И сделал это почти на виду у Алексея, который бродил вдоль ослепительных витрин и вяло отбрехивался от наседающих на него менеджеров по продажам.

Тут же, в салоне, Сергей Иванович «вернул» бумажник своему новому приятелю. Для этого он просто подошёл к группе из двух продавцов с приятелем, хлопнул приятеля по плечам и с возгласом «А вот и я!», сунул ему его бумажник во внутренний карман куртки. И никто ничего не заметил.

Потом они с Алексеем посидели в забегаловке. Выпив с отвращением жуткой водки и заев её не менее жуткой жратвой, Сергей Иванович решил позвонить. Для этого он решил выйти на улицу. Вышел и был таков.

Вечером состоялся базар с их высокопревосходительством. Кулак, чинуша хренов, тотчас предупредил, что у него есть только двадцать минут. И, как понял Сергей Иванович, правоохранительный деятель самого высокого современного пошиба данные двадцать минут уделил своему бывшему однополчанину не из каких-то там дружеских отношений, а в силу обычного любопытства. И из осторожности.
- Здравия желаю! – по-уставному приветствовал однокурсника Сергей Иванович.
- Да будет тебе, - с некоей покровительской интонацией отозвался Кулак. – Ну, рассказывай, как сам? Где пропадал? И почему это все наши общие знакомые в своё время записали тебя в покойники?
Сергей Иванович удовлетворил Сашкино любопытство за пять минут. Тот, не чинясь, ахал по-бабьи и разве что не причитал. А Сергей Иванович без всякого тонального перехода соскочил с повествовательной темы на деловую.
- Слышь, Кулак, - деланно развязным тоном сказал он, - мне нужна любая информация на господ Овсянникова Николая и Гусинцева, проживающих ориентировочно Москва или Московская область. Плюс всё, что связано с ними и такими блатными псевдонимами как Слон и Зелёный…
Напрягая однокашника, бывший пограничник в очередной раз помянул себя недобрым словом за свою поспешность, с какой он решил не проверять документы устроителей крысиных боёв. Так, глянул мельком, что-то, благодаря своей фотографической памяти, запомнил, а что-то просто не сфотографировал.
«Но кто ж тогда знал, что эти крысоводы «приглашают» для участия в боях людей, задолжавших криминальным московским банкирам? – мельком подумал он, прислушиваясь к недовольному сопению в телефоне. – И кто ж его знал, что в процессе оперативных разработок выход именно на этих упырей покажется мне наиболее перспективным?»
- Слышь, Хрома, - несколько сварливо отозвался генерал-майор Кулаков, - я тебе что, салага из справочного отдела? В общем, рад был пообщаться, по этому номеру больше не звони, а я потом тебе сброшу свой официальный многоканальный телефон и…
- Ай-я-яй, как жизнь меняет людей! – с огорчением прервал бывшего однополчанина Сергей Иванович и машинально отметил время: до окончания обещанных двадцати минут оставалось ещё двенадцать. – А ведь были кореша – не разлей вода. И что мы вместе в увольнительных вытворяли? Кстати, у меня остались кое-какие интересные фотки, запечатлевшие некоторые пикантные моменты нашего совместно времяпрепровождения. Ась?
- Ты… это… чё? – по-генеральски запыхтел господин Кулаков. - На понт решил меня взять?
- Какой понт? – удивился Сергей Иванович. – Что, не можешь по старой дружбе такой пустячок сделать? Ты мне такой пустячок, а я, в случае если ты соберёшься баллотироваться в губернаторы или ещё кого там, не стану давать интересных интервью всяким жёлтым журналюгам. Ну?
- Вот, бля! – озвучил своё состояние господин Кулаков. Он же товарищ генерал-майор российской полиции. Или юстиции. Или ещё чего-то там. – Ладно, - таки разродился он, решив, очевидно, что убивать однокашника станет дороже, нежели поупражняться в роли салаги из справочного отдела, - я подумаю, что можно сделать. А потом позвоню. Сам…
- Да не хрен тут думать, - снова прервал генерал-майора Сергей Иванович, - за час, я думаю, ты управишься. Со звонком можешь не париться, но сбрось информацию на следующий адрес электронной почты…
Бывший пограничник назвал адрес.
- …Буду ждать и надеяться, что с заданием ты справишься на пять с плюсом, - сказал Сергей Иванович, - и после этого мы навсегда забудем друг друга.
Кулак в ответ невнятно ругнулся и вырубил связь.

Ровно через час Сергей Иванович вошёл в почту. И убедился в том, что наши генералы ещё в силе. Заказанная им информация, во всяком случае, выглядела убедительно и занимала много места.
- Нормальненько, - пропел бывший пограничник и взялся штудировать полученный материал. В принципе (или будь он новичком в оперативных делах), Сергей Иванович мог бы и дальше сотрудничать с детективным агентством. Однако, имея в виду возможное приближение к криминальной развязке известного дела, следовало опасаться иметь под боком возможных осведомителей. Всё правильно: бывший пограничник привык никому не верить. Тем более, в условиях современной России. Потому что и в старой России бытовала такая поговорка, что красть следует строго вдвоём, потому что в случае провала будешь железно знать, кто тебя сдал.
И ещё.
Прежде, чем лезть спасать брата в дачный особняк господина Ростовченко, что находился в кооперативе «Красный лог», следовало уточниться. А для этого пощупать деятелей, завязанных в крысиных «единоборствах» с участием лиц, задолжавшим разным частным (криминальным) банкам.

Полученные от Сашки Кулака данные требовали тщательного изучения и селекции, поскольку были собраны самым оперативным образом по таким неточным ориентировкам, как распространённые блатные клички «Слон» и «Зелёный». Имелись, правда и две фамилии, тем не менее, материал прибыл обширный. Что говорило о Сашкином старании. Наверно, он всё-таки не собирался на заслуженный отдых или заниматься одним только бизнесом. Но планировал не выпадать из административно-хозяйственной обоймы в своей губернии. Ну, и политика не исключалась. А какая на хрен может получиться политика, если президент вдруг снова закапризничает, а ему в это время подсунут компромат на будущего губернатора? Или будущего главу губернской избирательной комиссии? Тоже, между прочим, хлебное место. Но это к слову, потому что главное дело – президент. Ведь он теперь в такой силе, что мог реально казнить и миловать любого своего подданного. Нет, всякой мелочью пузатой типа проворовавшихся казначеев каких-нибудь муниципальных служб лично президент не занимался. Но любому губернатору мог реально дать по шапке. Ну, типа такому, который перенаправил бюджетные средства, отпущенные казной на замену старых теплотрасс на новые во вверенной ему губернии, в швейцарский бутик для приобретения ещё одной пары оригинальных часов. А мог и не дать. Ведь не все же российские губернаторы сидят в следственных изоляторах? Потому что миловать нашему президенту нравилось больше, чем казнить. А если кого и приходилось наказать, то не со зла, а в силу временного каприза. Потому что он хоть и президент, но тоже человек, и ничто человеческое ему не было чуждо. Он и не стеснялся показывать, что ему не чуждо. И народ его за это любил ещё больше. Однако тому, кто попадал в раздачу во время подобного каприза, становилось не до сантиментов. И уж такому не приходилось апеллировать в международный суд по правам человека по поводу полной «несостоятельности» компромата, каковой подсунули нашему дорогому президенту во время его очередного президентского каприза. В общем, компромат, который могли предоставить президенту в нужное время на товарища генерал-майора Кулакова его недоброжелатели, мог оказаться полным фуфлом в виде воспоминаний однокашника его превосходительства об их совместном курении анаши или избиении группы проституток. Однако же президент в капризе, а недоброжелатели железно знают, как себя вести. Вот и плакала при таком раскладе новая штатская должность в виде целого губернатора, начальника регионального отделения правящей партии или, на худой конец, главы губернской избирательной комиссии. Тоже, между прочим, хлебная должность. Но о ней ли речь, если вдруг, вместо фуфлового компромата вышеупомянутого содержания, до президента дойдут те похабные частушки про тогдашнего председателя Верховного Совета РСФСР товарища Ельцина? Которые сочинил лично он, Сашка Кулаков, выпускник славного военного училища. Тут уж точно никакой суд и никакая свора адвокатов даже во главе с самим Генри Резником не помогут. Но припомнят генерал-майору его новый дворец, построенный на берегу главной региональной речки аккурат после переименовании милиции в полицию и завершения местной кампании по переаттестации личного состава. Вместе с дворцом вылезут другие грешки, за которые в современной России даже журить не принято, присовокупят грешки к дворцу и устроят показательный процесс, после которого сухие проводы, недолгая дорога и казённый дом. А прочие генералы, губернаторы, начальники партийных отделений и директоры избирательных комиссий (ах, какая, всё-таки хлебная должность!) останутся и при дворцах, и в продолжающихся прегрешениях. И всё потому, что им повезло и с президентским капризом, и с недоброжелателями. Не то, что господину Хорошавину, которого грамотно подсидел господин Кожемяка. Или Кожемяко?

Сергей Иванович, тщательно изучив полученную от однокашника информацию, стал группировать её по таким признакам, как профессиональная принадлежность, география проживания и криминальное прошлое персонажей, имеющих погоняло Слон, Зелёный, а также фамилии Овсянников и Гусинцев. По истечении кропотливой селекции и ещё двух часов времени бывший пограничник оставил одного Николая Петровича Овсянникова по кличке «Зелёный», 1976 года рождения в городе Дзержинский Московской области, дважды судимого, трёх Гусинцевых, также судимых и проживающих в Москве, и двух субъектов по кличке «Слон». Оба судимы и оба имели загородные дома в ближнем Подмосковье, где были прописаны. После этого Сергей Иванович сличил информацию по уголовным делам всех выбранных кандидатов, сгруппировал их по возрасту и без труда составил группу «товарищей», куда вошли ныне покойные господа Гусинцев Павел Владимирович с Овсянниковым Николаем Петровичем и ныне здравствующий Митин Григорий Иванович по кличке «Слон».
«Вот я идиот, - снова отругал себя бывший пограничник, устало потягиваясь, - подглядел бы в своё время реквизиты тех крысоводов, и теперь спокойненько дожидался бы пышных похорон господина Овсянникова. Или Гусинцева. И не пришлось бы мне общаться с такой сволочью как Сашка Кулак. А ведь был нормальным пацаном?»

Глава 27

Дальнейшие свои действия Сергей Иванович планировал плясать от той печки, где росли общие знакомые Слона и Зелёного. Время было позднее, однако, имея в виду тот факт, что большинство деловых людей современной России работают почти круглосуточно, а по ночам – особенно, бывший пограничник решил следовать примеру уважаемых сограждан. Он перекусил очередной несъедобной дрянью, купленной по дороге в гостиницу, и продолжил теоретическую разработку неизвестного ему бизнесмена по кличке «Слон». Он же Митин Григорий Иванович. Благо Сашка Кулак расстарался, и теперь у Сергея Ивановича имелась на гражданина Митина довольно обширная информация.
«Вернее, расстарались Сашкины подчинённые, - машинально подумал бывший пограничник, - которых у него теперь вся полицейская Россия. А вся полицейская Россия, надо отдать ей должное, много чего может… если захочет… при наличии у неё такого сверхсовременного оборудования…»
Позанимавшись ещё полчаса, Сергей Иванович сгруппировал данные по некоему Обухову Владимиру Андреевичу. Владимир Андреевич, так же, как и господин Митин, родился в 1974 году, но в городе Кемерово. Во второй половине 90-х господин Обухов по кличке «Обух» присел в колонию нестрогого режима в городке Лабытнанги. В том же году туда же попали и господа Митин и Овсянников. Они имели аналогичные с господином Обуховым статьи, и если перевести юридическую нумерологию данных статей на человеческий язык, то можно сказать, что усадили всех троих в одну колонию за гоп-стоп без отягчающих обстоятельств. Все трое «трудились» в одном отряде и, как показывала выписка из лагерного архива, посвящённого всяким корпоративным делам, коллективно нарушали правила внутреннего режима и тем же составом участвовали в разных лагерных склоках. Вплоть до групповой поножовщины с участием ещё пятерых «трудящихся» граждан, но из другого отряда. После каковой поножовщины у гражданина Обухова остался довольно приметный шрам в виде белой полосы наискосок от правого левого виска до подбородка, с рассечением века левого глаза и верхней левой губы.
- Это ж как его резанули, - пробормотал Сергей Иванович и провёл пальцем правой руки по своему лицу, - ага!
Он ещё минут пять изучал материал, отложил его в сторону и задумался. И было над чем. Дело в том, что граждане Митин, Овсянников и Обухов попали под амнистию в 2000 году. И поддерживали ли они после этого какие-то связи, в информации от Сашки Кулака не значилось. Зато значились ориентировочные данные. Как-то: рост, вес, характерные приметы, цвет волос, роговицы и так далее всех имеющихся в материале фигурантов. Кстати: рост Сергей Иванович имел почти такой, какой имел господин Обухов. Да и цвет глаз подходил. Не считая характерных оттенков.
«Кто не рискует, тот не получает по голове», - меланхолично подумал бывший пограничник и, воспользовавшись новым телефоном, набрал номер господина Митина. Их в «деле» у Слона было три, и Сергей Иванович наудачу позвонил на один из них.
- Алло? – ровным голосом, эдаким интеллигентным баском, ответил невидимый господин Митин.
- Привет, Слон, это Обух, - деланно сиплым голосом отозвался Сергей Иванович, - припоминаешь такого?
Говоря, бывший пограничник усугублял сиплый тон характерным посвистыванием.
- Обух? – переспросил господин Митин. – А         что это у тебя с голосом? И откуда у тебя мой телефон?
«Порядок, кажется, с момента амнистии мои клиенты не общались», - констатировал Сергей Иванович и продолжил импровизировать: - Это меня на воле ещё раз пером подписали. По кадыку. Теперь говорить приходится при помощи органчика. И вместо одного у меня до недавнего времени имелось два украшения фас. А телефончик твой мне скинул Зелёный.
- До недавнего времени? – снова переспросил Слон.
- Как-то у меня случилось лишнее бабло, и я сделал пластику, - объяснил бывший пограничник. Он старался говорить кратко, при этом очень чутко прислушивался к интонациям собеседника. И старался идентифицировать фон. Однако фона никакого не было. Что свидетельствовало о пребывании господина Митина в закрытом хорошо изолированном помещении, где не звучала бытовая техника и не шумели гости.
- Хм, - возразил Слон. – Пластику. Очень удобно. А мне Овсянка ничего о тебе не пела.
- Не любил Коля, когда его Овсянкой погоняли, - блефанул Сергей Иванович.
- Теперь уж точно не любил, потому что Зелёный железно переместился в прошедшее время, - пробурчал Слон.
- Не понял? – просипел бывший пограничник.
- Умер Коля, - будничным голосом объяснил господин Митин, - завтра похороны. Он да ещё один гражданин поедут вперёд ногами в колумбарий. Условно говоря, потому что ног почти не осталось, а после кремации… Ну, ты сам понимаешь. Пиши адресок. Поучаствуешь в мероприятии. Заодно повидаемся. Как?
- Нормально. Бубни.
- Сам где?
- Да в одном месте. Рядом…
Сергей Иванович ничего не стал записывать, но адрес запомнил. А «хоронить» господ Овсянникова и Гусинцева их товарищи по бизнесу собирались завтра в 11.00. по московскому времени.

Перед сном Сергей Иванович вытряхнул из своего «багажа» реквизит профессионального искателя приключений оригинального спектра и выудил оттуда чистый российский паспорт с собственной проштампованной фотографией. Паспорт имел Барнаульскую регистрацию и некогда принадлежал господину Кабанову Виктору Валентиновичу, 1972 года рождения. В своё время документ перекочевал к Сергею Ивановичу и тот, чтобы не утратить навыков, перебил на паспорте фотографии. То есть, вместо фотографии господина Кабанова присобачил свою. А свою сделал после некоторого лицевого видоизменения. Всё верно: ещё тогда, когда он жил нормальной размеренной жизнью сытого крестьянина, не удручённого преклонным возрастом и смехотворной пенсией, он нет-нет да проделывал свои трюки из прошлой криминальной жизни. Таким образом у него скопилось четыре российских паспорта, два украинских, один белорусский и четыре среднеазиатских республик. В принципе, для длительного нелегального существования они не годились, так как все бывшие владельцы вышеупомянутых паспортов давно аннулировали их данные, однако в краткосрочном деле любой из них мог сгодиться. Вот и сгодился. И именно господина Кабанова, потому что сейчас Сергей Иванович мог «сообразить» такую же физиономию, с какой он когда-то сфотографировался на паспорт жителя алтайской столицы.
- Так, что я тогда с собой делал? – тихонько спросил себя бывший пограничник, роясь в специальном несессере. – Вот эти подкладки для скул… А эту – под  верхнюю губу…
Он рассовал подкладки по местам, подвигал лицевыми мускулами и, встав перед зеркалом, сверился с фотографией в паспорте. Получилось нормально. В таком виде он прогундосил несколько фраз, имитируя речь человека с повреждённой гортанью, куда умелые специалисты впялили искусственный щитовидный хрящ. Получилось тоже нормально.
- Что ж, - просипел Сергей Иванович и, не вынимая подкладок, пошёл в ванную. К подкладкам следовало привыкнуть. В принципе, он мог бы идти на встречу и со своей родной вывеской со своим родным паспортом. Но опыт, опыт! Плюс благоприобретённая осторожность. Да ещё это чёртово повсеместное видеонаблюдение.
Бывший пограничник слил в унитаз симку от старого телефона и от души отпарился в ванной. Затем почистил зубы и завалился спать.

Встал он в 7.00. Вышел в 7.40. Покидая гостиницу, Сергей Иванович принял несложные меры предосторожности от камер видеонаблюдения. Так, на подходе к «простреливаемой» зоне, он кашлянул, пригнув голову и культурно прикрывшись рукой. Затем, словно болезненный приступ не прошёл, он достал поместительный платок, прижал его обеими руками к лицу и стал сморкаться. Выйдя из гостиницы, бывший пограничник просто закрылся воротником и головным убором. Затем поймал частника и доехал до ближайшей станции метро. Входя в здание станции, он незаметно выбросил в урну ненужный телефон. В метро Сергей Иванович пробыл ровно столько, чтобы проехать две остановки. Затем он вышел из подземки, снова поймал частника и сказал конечный адрес, подмосковный городок под названием Крайново (37) . Там, на улице Столыпина у дома номер 19 предполагались похороны. Частник не подкачал и, невзирая на пробки, доставил клиента по адресу без двадцати одиннадцать. Сергей Иванович отстегнул водиле нехилый гонорар и стал осматриваться. Дом номер 19 выглядел так, как и следовало выглядеть похоронному бюро в ультрасовременном исполнении. Эдакая прямая призма с основанием правильного восьмиугольника, рассечённого пополам. Призма стояла на идеальной поверхности из декоративной брусчатой плитки оставшейся половиной восьмиугольника передом, ровным торцевым срезом – задом. Ломаный фасад предприятия был сработан из зеркального стекла и железа, выкрашенного в тёмно-коричневый цвет. Само здание находилось в глуби прямоугольного двора, ограждённого массивной чугунной изгородью. Ворота выглядели соответственно. Во дворе стояли два катафалка на базе непременных «лимузинов», сработанных для характерных целей. Народу не наблюдалось.
- Пунктуальные, заразы, - просипел Сергей Иванович. Он приблизился к калитке и стал вслух изучать титульную доску. – Харон Карапетян и сыновья, бюро похоронных услуг самого широкого спектра. Работаем круглосуточно без перерывов на обед и выходных.
Читая «вывеску», Сергей Иванович продолжал сипеть и посвистывать. Закончив с этим занятием, он тронул ручку калитки и вошёл во двор. Не успела калитка встать на место, как из здания похоронного бюро выскочил молодой человек чернявой наружности и статной комплекции. Он сделал руками такое движение, будто заранее сочувствует любому горю и молвил:
- Милости просим в наш дом уютной скорби и самых беспечальных проводов…
- Я тут по приглашению на одиннадцать ноль-ноль, - перебил его Сергей Иванович. Он пронзительно высвистел эту фразу и вопросительно уставился на молодого человека. Однако тот корректно ничему не удивился, снова сделал движение руками, попятился назад и сказал:
- Да-да, конечно! Транспорт уже готов, гости будут с минуты на минуту. Не желаете войти в помещение?
- Желаю, - свистнул бывший пограничник и проследовал за служителем Аида. Или Плутона. Или, если уж мелочиться до конца, и самого Гадеса (38) . Хотя молодой человек железно служил одному только своему папе, Харону Карапетяну. Каковой умелец знал своё дело туго, а за работу брал только наличными и только в евро. О чём свидетельствовала жирная надпись над новой вывеской с прейскурантом. Вообще, всё помещение выглядело довольно радостно и соответствовало утверждению молодого человека о беспечальных проводах. Осматриваясь по сторонам, Сергей Иванович отметил мастерство, с каким были расписаны стены учреждения: весёленькие облака, немного сюрреализированные райские кущи и упитанные ангелы с донельзя довольными выражениями своих лиц. Сами ангелы парили, однако держась за руки с некими гражданами, очевидно, покойниками. Покойники выглядели умиротворённо, а некоторые даже улыбались.
«Н-да, - мысленно ухмыльнулся бывший пограничник, - тут только слогана не хватает. Типа: приходите чаще к нам, всё равно все будем там…»

 








 (37) Название вымышленное





 (38) Одни и те же имена одного и того же бога подземного царства