Из жизни одной коммуналки

Что такое коммуналка, может знать лишь тот, кто в ней жил. 
Коммуналка – это особый мир, в котором живут и, в идеале – уживаются, совершенно разные, при этом ещё и чужие друг другу люди.

Большую часть своей сознательной жизни я прожила в своей собственной, благоустроенной квартире со всеми удобствами.
Но жизнь непредсказуема и в зрелом уже возрасте я, будучи в абсолютно здравом уме, сменила устроенный быт на нечто новое и неизведанное, которое, так сказать, с "чистого листа". В общем, я переехала из столицы огромного края во вторую, именуемую Северной, столицу нашей Родины – в Санкт-Петербург.
И вот тут-то я впервые познакомилась с неведомым прежде понятием – коммуналка.
Шока не было. Было удивление. А потом – просто жизнь. Новая жизнь.  В которой старые законы не действовали, и, стало быть, приходилось приноравливаться и учиться жить в новых реалиях.
Не стану рассказывать сколько и каких коммунальных квартир мне довелось повидать, прежде чем найти "свою". Об этом можно написать отдельный рассказ.  Может быть, когда-нибудь, на пенсии, я этим и займусь, а пока – расскажу вам историю под названием "Из жизни одной коммуналки".

То, что эта коммуналка будет моей, я поняла сразу, едва переступив порог.  Она была чистой, с новой сантехникой, что выгодно отличало её от других, с проржавевшими ваннами и душевыми кабинами посреди кухонь. Да-да, и это, скажу я вам, были ещё не самые худшие варианты.
В этой же, хоть и пятикомнатной, было чисто, а коридоры не загромождены шкафами и не завалены хламом.
Комната мне понравилась сразу – просторная, в два окна, выходящих в переулок, что для Питера актуально, где дворы-колодцы – непременный атрибут старого города.
Соседей, в тот первый визит, увидеть не довелось. С ними я познакомилась уже заселившись.
В квартире на тот момент проживали трое взрослых одиноких  мужчин (по одному в комнатах) и, тоже одинокая, пожилая дама. Она, бывшая жена военного, держала жильцов в своих крепких женских руках.
Дама тут же ввела меня в курс дела, ненавязчиво, но подробно, разъяснив "правила проживания", которые, кстати, были продублированы от руки написанными текстами, расклеенными в местах общего пользования. После чего я, законопослушная гражданка, робко шагнула в, доселе неведомый, коммунальный мир.
Поначалу соседей я практически не видела. Они не шумели и соблюдали правила общежития.
Больше всех, как ни странно шумела дама, которую я уже окрестила "командиршей". Каждый день она кого-то "строила", кого-то отчитывала и очень скоро я поняла, что эта дама, априори, недовольна всем и всеми.
Она обсуждала, и, естественно, осуждала каждого. Её умение создавать проблему из ничего, удивляла меня и слегка настораживала.  Правда до тех пор, пока я собственными ушами не услышала, как она с одним из проживающих (кстати, местным выпивохой Михой), обсуждает меня, ни в чем дурном ещё не замеченную, но, тем не менее, уже попавшую под перекрестный прицел соседских глаз.
Изобразив глухонемую, я  не стала лезть "в драку", отстаивая свою честь. Оно того не стоит – опрометчиво решила, чем подтолкнула милую даму к дальнейшему "вбрасыванию камней" в мой "огород". При  этом "командирша" сладко улыбалась мне в лицо , справлялась о здоровье и радушно предлагала свою помощь.
Я же заняла позицию стороннего наблюдателя, избегая разговоров "по душам" и обсуждения соседей, которые, как я уже начала догадываться, именно поэтому, вечерами не покидали своих комнат и не шумели.
И вот однажды, в отсутствие "командирши", которая жарила свои пышные телеса на враждебном египетском берегу, Миха, решил показать мне, кто в доме, если и не хозяин, то точно его заместитель.
Я – женщина добрая и неконфликтная, спорить с ним не стала. Но когда он, окрылённый лёгкой победой, решил повторить попытку, я взорвалась.
Не стану рассказывать подробности того "взрыва", но Миха позорно бежал и спрятался за дверью своей комнаты.
Наверное, моё слишком эмоциональное "выступление" так впечатлило его, что с тех пор он стал обращаться ко мне только на "вы", при этом постоянно, по делу и без, извиняясь.

Вернувшаяся из отпуска, загорелая аки головешка "командирша", не оценила верноподданнических расшаркиваний Михи в мою сторону и не нашла ничего лучше, как начать против меня информационную войну.
Общаться с ней стало невыносимо, поэтому я старалась избегать пересечений не по делу.  К моему счастью,  дама, в отличие от меня не умела и не любила готовить, поэтому встречались мы в основном в коридоре, где, как понимаете, продолжительные беседы вести неудобно.
Помимо Михи и дамы в нашей коммуналке на тот момент проживали еще двое квартирантов: мастер на все руки, чинивший абсолютно всё – от сломанной сантехники до электропроводки – Сергей, и молодой, неотягощённый какими бы то ни было узами  парень по имени Роман.
Иногда бывает, что имя, данное при рождении, обязывает человека к каким-то поступкам. Тут было именно так – Роман обожал... романы, меняя подруг гораздо чаще, чем  носки. 
Это почему-то жутко бесило одинокую немолодую даму. Что только она ни делала: и подслушивала, и подглядывала и даже караулила гулёну в коридоре, но все взывания к совести и морали, отлетали от него как горох от стенки.
И вот однажды, обнаружив в ванной стринги, забытые очередной Романовой "леди" она, долго не думая, развесила их на руле его же, стоящего в прихожей велосипеда – так сказать на всеобщее обозрение.
Роман не стал дебоширить и нецензурно выражаться. С глубочайшей укоризной поглядев в глаза торжествующей мадам, он молча снял стринги и исчез за своей дверью.
Коммуналка мысленно аплодировала его мужеству.
Не знаю, стало ли Роману стыдно за свое поведение, или просто так совпало, но спустя пару недель он съехал.
А на освободившуюся территорию тут же заселилась невысокая, в меру упитанная, улыбчивая белоруска Наташа.  Правда, её энтузиазма хватило ненадолго.
Чем уж она не угодила "командирше" мне до сих пор не ясно, но добрые отношения между ними длились не более месяца. А потом наша дама начала пакостить новой жилице, то в грубо-визгливой форме указывая на неумение вести хозяйство, то как-то глупо и неумело наметая той под дверь мусор.
Наташа оказалась девушкой не робкого десятка и начала огрызаться, причем с каждым разом всё активнее. Точкой "невозврата" этих непонятно почему не сложившихся отношений стало вполне цензурное слово"лосиха", которым, однажды, спокойно, я бы даже сказала - флегматично, она назвала "командиршу".
Это было настолько неожиданно, и, как сейчас принято говорить, - креативно, что та замолчала, поперхнувшись своей же злостью.

Однажды утром я проснулась от поросячьего визга, доносившегося из кухни. То визжала насмерть перепуганная "командирша". Что там у них произошло и с чего всё началось, знали только они сами. Но на момент моего вмешательства вопили обе, и каждая при этом считала себя невинно пострадавшей.
Я было попыталась пристыдить соседок, но понимая, что в любой момент могу стать третьей пострадавшей, решила не испытывать судьбу. К тому же мне нужно было идти на работу. И тогда, опасаясь за жизнь и здоровье, опьяненных жаждой мести дам, я вызвала полицию.
Вернувшись вечером с работы, я услышала два абсолютно разных рассказа о событиях дня минувшего, но не поддержала ни одну из враждующих сторон. Меня радовало уже то, что эти дурные бабы не покалечили друг друга.
А "командирша», видя, что её непререкаемому авторитету приходит конец, злобствовала не по-детски. Эта немолодая женщина, которая, в силу своего возраста, уже должна бы быть мудрой, поражала глупостью и недальновидностью.
В общем, Наташа прожила в нашей коммуналке недолго. О чём я до сих пор сожалею. Но это было её решение.
"Командирша" ликовала.
 
Сергей уехал немногим раньше Наташи. Он был хорошим соседом – абсолютно неконфликтным, но при этом ещё и полезным. Его отъезд расстроил всех. Радовало лишь то, что он не просто поменял одну коммуналку на другую, а купил собственное жильё.
Почти сразу на его место въехал молодой парень, которого я окрестила "вьюношей бледным со взором горящим". Коля, к сожалению или счастью, оказался не поэтом, а обычным кровельщиком. Домой молодой человек приходил только для того чтобы помыться и поспать. Признаюсь, такой сосед редкость и большая находка для остальных.
К тому времени Миха уже обзавёлся подругой.  Где он её нашел и что он в ней нашёл – для меня, да и не только, до сих пор остаётся загадкой. 
Миха – мужик в расцвете лет, правда, временами крепко попивающий и, тем не менее высокий, не урод и не калека, привёл в свою крохотную комнатёнку, маленькую, хромую женщину с неприятным скрипучим голосом. Любовь ли это или карма – не знаю, не ведаю. Но он ухаживает за ней, как за ребенком, не забывая, правда, время от времени поколачивать. Он моет её в ванной, стирает, готовит и даже периодически работает, пока не выгонят.
И видимо их обоих  устраивают эти отношения, в которых они любовно называют друг друга "папа" и "мама". Детьми же в их союзе являются две кошки и кот, проживающие вместе с ними в замкнутом пространстве двенадцатиметровой комнаты.

В то время, как наша "командирша" становилась всё злее, мой "рейтинг". постепенно рос, хотя я не прикладывала к этому никаких усилий. Ко мне приходили за советом и помощью в решении не только всеобщих, но и личных проблем.
Помогала, чем могла. Возникающие конфликты старалась решать спокойно, но иногда, что греха таить, срывалась.
И однажды случилось то, чего я долгое время старательно избегала.
Догадываясь о том, что стремительно теряющая авторитет "командирша" рассказывает за моей спиной гадости, я подсознательно ждала подвоха. Но то, что эта дама насочиняет про меня таких "сказок", создать которые, как я раньше думала, под силу лишь буйному воображению голливудских режиссеров, я не ожидала. Узнала я об этом совершенно случайно и произошло то, что, наверное, и должно было произойти.
Вернувшись из очередного заграничного вояжа, "командирша", устроила нам, подуспокоившимся и слегка расслабившимся в её отсутствие, неожиданную пакость в виде кучи мусора, выметенного, по-видимому, из каких-то её тайных закромов.
Начало моей "обличительной" речи было ровным и спокойным. Мне хотелось пристыдить обнаглевшую "до нЕльзя" соседку.  Она же, не моргнув и глазом, полностью отрицала свою причастность к неведомо откуда взявшемуся мусору. Ну, и, как бывает, слово за слово... и... Остапа (то есть – меня) понесло! Я высказала ей всё, что копилось (и накопилось ведь!) в моей душе  за целых три года!
Однако не всегда облегчение души приносит реальное освобождение. И, после, я, конечно, пожалела о своих словах. Но, "слово – не воробей, вылетит – не поймаешь". Да,  я извинилась за несдержанность. Но дело было сделано.
Эта одинокая женщина, долгие годы сталкивавшая лбами соседей и радовавшаяся возникающим между ними конфликтам, никогда не задумывалась о том, что ложь – зло.  А еще, она и мысли не допускала, что существует "закон бумеранга", который однажды вернётся к тому, кто его запустил.
И все мы облегченно выдохнули, когда "командирша" нашла обмен и переехала. Но перед этим она отодрала от стен, окон и дверей все свои инструкции. Наверное, для того, чтобы больше ничего не напоминало жильцам о времени ее "правления". Однако могут быть и варианты. А, вдруг, она забрала их собой, чтобы на досуге, вспоминать те времена, когда она имела хоть какую-то, но власть?

В освободившуюся же, "Наташину" комнату, незадолго до отъезда "командирши",  вселилась новая жилица с томным именем Анжела. Как ни странно, но она тоже была белоруской.
Анжела оказалась особой весьма своеобразной. Знаете, есть такая разновидность женщин, которые без "надёжного мужского  плеча" существовать просто не могут. Им жизненнонеобходимо, чтобы их кто-то опекал, холил и лелеял, а по возможности ещё и удовлетворял. 
Комнату для Анжелы снял её очередной бойфренд – бизнесмен, как тут же похвасталась перед нами женщина. "Владелец заводов, яхт, пароходов", на деле оказался владельцем двух прогулочных судёнышек, что в навигацию катают по "рекам и каналам" гостей нашего города.
Этой маленькой, толстенькой белоруске удалось-таки вытащить "козырную карту", о которой мечтают многие приезжающие в столицу на заработки женщины, и попасть в ранг содержанок.
Однако женщины, рождённые во времена "развитого социализма", почти все, за редким исключением, продолжают считают тунеядство смертным грехом. Вот и материально не бедствующая Анжела, явно гордясь собой, устроилась продавщицей в небольшой продуктовый магазин.
Надо отдать должное, она много и разнообразно готовила, чем видимо и обаяла желудок, а вслед за ним и сердце бизнесмена Володи.
Но незадолго до Нового года, Анжелу уволили с работы и она с горя запила. Поначалу она, судя по всему проникнувшаяся духом аристократического Петербурга, пила только шампанское. Но лиха беда – начало.  И Анжела стала утяжелять дозу и разнообразить компоненты.
А когда утомлённый тщетными попытками вразумить подругу, бизнесмен "сделал ноги", женщина впала в глубокую истерию. А так как она не умела жить без мужчины, то в её комнату потянулись вереницы желающих разделить её одиночество.
Я сделала пару попыток объяснить женщине, что такое хорошо, а что – совсем уж плохо. Но безрезультатно.
И вот в один из холодных январских вечеров, под завывание вьюги и Валерия Меладзе, я услышала за стеной характерный шум. Время близилось к полуночи и я, мечтающая о покое и сне, отправилась к соседке.
Пустив обильную пьяную слезу, Анжела стала сходу давить на жалость. Но, к полуночи, жалости во мне уже не осталось.
То и дело всхлипывая, она плаксивым голосом вещала о лихорадке и высокой температуре, а в зеркале, что находилось в аккурат супротив двери, мне был отчетливо виден горячий кавказский "перец", возлежащий в Анжелиной постели и терпеливо дожидающийся "окончания спектакля".
И тогда я, вкрадчиво так, поделилась с глупой женщиной своими планами на ближайшие пять минут, куда входил вызов полиции и, естественно, проверка документов у "иностранных" граждан.
Она, расслабленная алкоголем, опасности не почувствовала. Зато её приятель, выскочил из кровати как ошпаренный и в считанные секунды покинул помещение коммунальной квартиры.
Вечером следующего дня, вернувшись с работы, я обнаружила в коридоре, еле держащуюся на ногах одетую соседку, увозимую, вызванным, ею же самой, "специалистом", в психоневрологический диспансер, именуемый коренными петербуржцами "бехтеревкой". Размазывая по опухшему лицу слезы и сопли, она принялась извиняться передо мной.
И я, добрая душа, конечно же простила и даже пожалела Анжелу, чей поступок, как ни крути, вызывал уважение.
Выйдя из диспансера, Анжела устроилась на работу, а вскоре к ней вернулся "блудный" Володя.

Ну, а совсем недавно, в нашем коммунальном сообществе случилось еще одно приятное событие:  Коля познакомил нас со своей девушкой Аней, которая, кстати, оказалась моей землячкой.
Нет, свадьбы ещё не было. Современная молодежь не спешит марать страницы своих документов какими-то там штампами.
И пусть Аня пока ещё только учится готовить, да и просто жить в этом сложном мире, мы искренне рады тому, что делает она это с желанием, и всячески поддерживаем новую, ещё только формирующуюся, ячейку общества, надеясь, что эти отношения будут долгими и счастливыми.
Так что сейчас у нас всё хорошо.
А если иногда и пробегает меж нами чёрная кошка недовольства, то мы торопливо плюём через левое плечо и суеверно стучим по дереву.