Утро без любви

Проснувшись, Максим удивился и даже встревожился, зафиксировав своё одиночество в кровати бывшей подруги: насколько он помнил, несмотря на выпитое накануне, спать они ложились вдвоём.

Именно спать, по обоюдному договору сохранив на себе ту часть одежды, отсутствие которой, независимо от широты взглядов, открывает доступ к интимному, пусть и не гарантируя его.

Пару минут Максим с удовольствием вдыхал запах свежего белья без единой ноты сомнительного проистекания: он был доволен тем, что не произошло - это, хоть и косвенно, но подтверждало идею о том, что только человек способен действовать или бездействовать вопреки чему угодно: будь то здравый смысл или безусловное удовольствие. Соответствие идее наделяло Максима полномочиями человека.

Движение мысли, возносящей его вверх и над, было прервано появлением Жанны, о которой он несколько подзабыл. А, вспомнив, вспомнил и тревогу пробуждения.
Новый приступ оказался значительно острее и многоцветнее. Не смотря на то, что его причина была не только очевидна, но и незамысловата, а, возможно, именно благодаря этому, Максим огорчился не на шутку.

Жанна была одета в лёгкий домашний халатик на голое тело. Было бы преувеличением утверждать, что он открывал доступ к интимному. Однако только слепое легкомыслие, уже готовое к отрицанию человеческого в себе, могло не заметить в облике Жанны приглашение совершить это открытие.

- Проснулся?  - уточнила Жанна и безо всякой логики продолжила: - А я замёрзла! Ужас! Ну-ка, двигайся!

Она откинула пуховое одеяло и внедрилась на кровать задом. Ощутив мягкие булки животом, Максим повернулся к Жанне спиной.

Он уже готовил полную горечи и недоумения речь, показывающую все преимущества и недостатки несоблюдения договора о дружбе "бывших", но Жанна прекратила экспансию и немного отодвинувшись, ликвидируя все точки соприкосновения между двумя телами, затихла.

Речь пропадала, прокисая на глазах... Стараясь не касаться девушки, Максим вернулся в прежнее положение и громко вздохнул, обозначая намерение высказаться и его тональность. Но так ничего и не сказал.

Видимо, согревшись, Жанна скинула с себя одеяло и лежала на краю кровати, не двигаясь. Даже если она не спала, момент для речи был явно неподходящим.

От скуки Максим стал разглядывать большие яркие цветы вышитые гладью на розовом шёлке раздражающего халатика. От шеи к поясу цветы становились бледнее, постепенно переходя в заросли зелёных стебельков.

Дойдя вглядом до нижнего края, Максим отметил, что тот расположен заметно выше, чем раньше, благодаря чему, его глазам предстал нижний отсек нижней части спины Жанны, разделённый кондитерской ложбинкой, в приоткрытой глубине которой явно что-то происходило.

Максиму пришлось сдвинуться вдоль кровати, чтобы, заглянув в сумерки девичьего междуножья, сначала отметить ритмичные движения пары полных, гладко выбритых губ, а затем увидеть то, что заставляло их двигаться — сложенные лодочкой аккуратные пальчики с блестящими кончиками, которые то исчезали, погружаясь в красноватую щель, то выныривали оттуда весёлой ватагой.

Поняв, что происходит, Максим сделал отчаянную попытку оторваться от зрелища, но не смог даже сощурить глаз, тем более закрыть их. Неудача предопределила дальнейшее.

ХХХ

Кончив, Максим ужасно расстроился. И, словно ища поддержки у Жанны, приналёг сверху и прижался щекой к её щеке. Но, тяжело дыша, девушка как будто не заметила этого жеста.

Отдышавшись, она повернулась к Максиму лицом и сказала:

- А я ведь так и думала, что про чистоту дружеских отношений, это ты не серьёзно... Хоть и не красиво это - девушек обманывать. Хорошо, что я тебя знаю, ****обола. А если б другая на моём месте оказалась? Поверила б тебе. И что потом? Руки на себя наложить?

Максим разразился истерическим хохотом.

- И нечего ржать! У меня соседка в прошлом году так же... Поверила одному, а потом с 12 этажа сиганула. А девочке всего 14 было.