Красота дороже жизни

Аннотация.

Когда выбор пал между красотой и здоровьем, что ты выберешь? Когда хочется стать идеальной...и безупречной. Но помни, что идеальных людей не бывает. Главная героиня моей истории - Джен, у которой расстройство пищевого поведения.Довести себя до истощения или же принять себя такую, какая ты есть? Умереть или продолжать жить? Дышать или задыхаться? Двигаться или же стоять на месте? Быть сильной или же сломаться? Ощутить любовь или познать ненависть? Сдаться или бороться? Что она выберет? Каков будет её жизненный путь...?


                "Анорексия — это не игра, не клуб,к членам
                которого можно присоединиться. Только тогда,
                когда ею заболеваешь, осознаешь,какие несчастия,
                страдания и опасности несет с собой эта болезнь".
                Жюстин.

Часть 1.
               
                "Чтобы быть худой, нужно страдать".
               


1.

А знаете, вам иногда казалось, что вы существуете, а не живете? Да, жизнь идёт, но почему-то именно вас обходит стороной. Чертова несправедливость. Вы задавались вопросом, почему так? Я задаю себе такой вопрос каждый день, каждый следующий день,и наконец-то я нашла ответ.

Меня зовут Джен. Родители называют меня "медведем" и говорят, что это мило. Серьёзно? Мило это когда тебя сравнивают с фарфоровой куклой, потому что ты так легко можешь сломаться, вот что по-настоящему мило. Да, мои родители слишком придирчивы ко мне, поэтому я считаю себя уродом. Если всё сложить, и не усложнять, как в математике, то в совокупности получается "уродливый медведь". Довольно-таки неплохо.


Урод.


Урод.


Урод.


Урод.


Это слово крутится у меня в голове каждую минуту, а потом минуты превращаются в часы, а следом идут сутки. И так постоянно. Вы просто представьте, как же я не люблю себя, если бы мне дали в руки лезвие, то я бы срезала весь жир свисавший у меня с боков. Возможно, это безумие, но я ничего не могу с этим поделать.


Толстая.


Толстая.


Толстая.


Толстая.



"Толстых не любят"- говорила мне всё время бабушка, при этом откармливая меня блинами с моей любимой сгущенкой. Хотя она часто утверждала, что я "красивая". А мне рассказывали, что взрослые не лгут. БРЕД!

А слёз уже нет, плакать не чем. Ты смотришь на подруг и понимаешь, что они настолько прекрасны и худы, что тебя выворачивает наизнанку, как от прокисшего молока.
Тебе скоро будут писать в лифтах "перевес", при чём ты будешь стоять одна, потому что ты


ТОЛСТАЯ!


Всё что надо, так это потерпеть, совсем чуть- чуть. И ты станешь мечтой, ты станешь идеальной, ты будешь в магазинах с гордостью искать размер xxs, стоять в очереди за любимыми яблоками, ложиться спать в девять, и тратить время и деньги на себя, а ни на эту вредную пищу.


Отсчёт начался. Уродливый медведь больше не будет таким.


Я не хочу больше зависеть от еды.



2.
Я не помню, как я сюда попала. Я не могу рассказать ему, что со мной творилось. Эти люди в белых халатах заставляют меня, заставляют меня есть. Это еда. Она повсюду.

Что произошло? Помню только куски, обрывки, а дальше полный провал. Может у меня сотрясение? Может это всё сон? Да, да, я просто сплю. Это просто плохой сон, и скоро я проснусь.


Всё произошло слишком быстро.


Я начинаю вспоминать.


Помню, как я пришла домой. Мои ноги еле-еле передвигались, и я с трудом поднялась на второй этаж. Я хотела принять горячую ванну, и просто расслабиться. Включила воду и добавила пену, пошёл такой приятный аромат. Я скинула с себя одежду и посмотрела в зеркало. Да, точно, это был мой тридцатый день диеты. За последнюю неделю я ела пару яблок..или не ела. Я просто не помню. Я старалась не думать об этом. Я видела, как мои ключицы выпирали, я испытывала такую радость, трогая свои кости. Моя бледная кожа была слишком бледной, но мне это так нравилось, вы не представляете до какой степени, но сил не было даже улыбнуться.
Я решила заварить себе чай, пока родителей нет дома, и пока они не начали читать мне лекции о том, как это всё ужасно.
Спустившись вниз, я чуть не упала в обморок, но меня это не смутило. Я очень легко передвигалась по дому, я будто летала. Включила чайник и стала ждать.


Раз.


Два.


Три.


Четыре.


Пять.


Шесть.


Я начала считать, и почему-то из глаз полились слёзы.
Дальше я увидела коробку конфет. Она лежала спокойно на столе, и так смотрела на меня. Я осторожно подошла к ней. Неужели я не могу позволить себе конфету?


Одну!


Только одну!


Ничего не будет.


Я открыла и развернула фантик, а потом аккуратно положила себе в рот.


И дальше щелчок.


Я съела всю коробку, запивая соком. Следом достала из холодильника сосиски, стала окунать их в майонез и есть одна за другой. Потом руками доставала пюре из кастрюли, пока она не опустела.


Я


Ела.


Ела.


Ела.


Ела.


И мне всё было мало.


Пачка шоколада, мороженное, пока варились пельмени, я доедала бутерброды.


Я не могла встать, я уже лежала и ела.


Ещё один щелчок.


И я уже склонилась над унитазом, и засунула два пальца в рот. Я хотела избавиться от этой проклятой еды.


Напилась таблеток, слабительного и снотворного.


Легла, и не помню как уснула.



СПУСТЯ СУТКИ.


Я проснулась в этом гребанном месте, это похоже на психиатрическую больницу. Рядом со мной стоит врач. Он задаёт странные вопросы, а моя мама плачет.


Последние его слова звучали так: "У неё расстройство пищевого поведения, мы оставляем её тут".


3.
А за окном дождь.


Кап -кап.


Стук-стук.


И снова кап-кап.


Он не перестаёт идти. Видно на небе кому-то плохо, союзникам Бога или падшим ангелам, вот они и не могут перестать плакать.


"Джен а ты большая молодец, ты перестала пускать слёзы. Конечно, столько успокоительного в тебе". Боже, я разговариваю сама с собою, спасите меня кто-нибудь.Я трогаю руками свои бедренные кости, которые так чётко выпирают, пересчитываю рёбра, своими тонкими пальцами провожу по волосам, касаюсь шеи, обхватываю своё запястье, я чувствую себя худой. Знаете, это не передаваемое ощущение - чувствовать себя лёгкой и красивой.

Мой психотерапевт, кажется Кларк, я так и не поняла, как его зовут, моя любимая мама слишком громко плакала и молила о помощи, что я не могла разобрать ни слова. Возможно, она переживает, но она никогда меня не понимала. Сначала я была слишком толстой для неё, потом слишком худой, потом нервной, булимия, анорексия - это всё смешалось в какой-то очень невкусный напиток с противным привкусом.



ЭТО АД!



Я прошла через столько боли, но перед мамой я улыбалась, и была всё той же милой Джен, которая так любит покушать. Никто не понимал, что со мной происходит. А теперь этот мужчина лет двадцати пяти думает, что я ему всё расскажу, что я так легко откажусь от своего тела, от своего нового тела и буду лечиться? Никогда.
Лучше дайте мне в руки нож, и я перережу себе горло, чем вернусь назад.


Вам интересно как же всё начиналось?


Даже не помню точку отсчёта


...



Сначала я купила тетрадь, большую и объёмную, и написала огромными буквами


"МОЙ ДНЕВНИК".


Именно тогда в моей голове произошёл сдвиг, и я впервые отказалась от обеда.
Я отказалась от пиццы, шоколада и газировки. Тогда я гордилась собою и записала первые свои шаги. Знаете, ведь маленькие дети, когда начинают ходить, делают такие нелепые шаги, они падают, но вновь поднимаются и не останавливаются до тех пор, пока у них не получится. Тогда я была похожа именно на них. Всё начиналось совершенно не идеально, но мои нелепые шаги превращались с каждым днём в уверенные, и когда я с грохотом падала, я не давала себе шанса распластаться на полу.Первая неделя диеты, только фрукты и овощи, подсчёт калорий и физические упражнения.На восьмой день я не пошла в школу, так как из-за недостатка сладкого у меня кружилась голова.Мама как назло приготовила пирожки, и тогда я решила попробовать один. Я не знала, что такое булимия, но мне пришлось узнать об этой болезни, так как после одного пирожка, я не смогла остановиться.Поначалу рвоту легко было вызвать, и поэтому кусочки еды шли неплохо,я держала пальцы во рту до тех пор, пока не перестала чувствовать тяжесть в животе, пока живот снова не опустел.



Вот она - моя точка отсчета.



Тогда я даже не подозревала, что всё это так далеко зайдет. Сидя на кафеле в ванной, я так громко выла. Я не подозревала, что окажусь тут. Я не хотела, чтобы моя мама плакала, я просто хотела полюбить себя.

***
А вот и утро, дождь перестал стучать, и стало выглядывать солнце. Что же будет дальше? И как мне отсюда выбраться?
Я хотела встать, но поняла, что ещё слишком рано. Мой страх в голове не давал мне сомкнуть глаз.



Здесь нет весов.



А вдруг я поправилась?


4.
Часы показывали 08:23, а в моей палате так и никто не появился, хотя за дверью все уже проснулись, потому что доносились вопли и голоса.
Я никак не могла согреться, и это раздражало меня больше всего. Я всегда мерзла в независимости от того, как была одета. Мои руки всегда были такие холодные.
А я так громко смеялась, потому что я превратилась в бездушную стерву, и разделяла людей только на две категории - это "худые" и "толстые".
Я шла по улице и обращала внимание только на внешность, постоянно сравнивая себя с другими, мне всегда казалось, что я недостаточно хороша, недостаточно красивая, и это давало мне стимул. Я также приходила домой и отказывалась от ужина, продолжая записывать в свой дневник съеденные за день калории.Вы не сможете это представить, пока не ощутите на своей шкуре.
Все замечали, что я теряю вес, но никто не пытался мне помочь, я просто напросто никому не была нужна. Так по жизни было всегда. На самом деле я очень грустный человек, и в депрессии я впадала довольно таки часто. Никто и никогда мне не говорил, что я красивая или же стройная, я была обычная.



ПРОСТО ОБЫЧНАЯ!



Меня не замечали. Понимаете? Я была невидимкой, только очень жирной. Смотря в зеркало, я видела "мясо", и просто не понимала, как я могла довести себя до такого состояния. Я была как "сало" или "как банка сгущенки".



Фу, мне так противно от себя.



Ход моих мыслей нарушила мама, зайдя не спеша в не отремонтированную комнату.

- Привет, моя малышка, как ты? - спросила она, кладя на стол плитку моего любимого молочного шоколада.
Сказать, что я была обиженна на неё, это слишком слабо. Как можно запереть дочь в этом месте? Неужели ей не жалко меня?
Она взяла меня за руку, и я ощутила тепло. Боже, её руки были такие горячие по сравнению с моими, что я готова была растаять, я обожала, когда она так делала.По-моему хрупкому телу пробежали мурашки.
- Родная моя, ты злишься на меня? - сквозь слёзы прошептала мама.
"Так, тихо Джен, будь сильной, не показывай свою слабость, даже не вздумай расплакаться" - повторяла я про себя. Мне было тяжело контролировать свои эмоции, да это было просто невозможно.

Она смотрела мне чётко в глаза и пыталась меня понять. Да, всё это время она показывала мне передачи про анорексию, читала лекции о том, как же это ужасно и отвратительно, просила меня остановиться, а я продолжала ей лгать. "Да, мам, я поела, не переживай" - кричала из комнаты я, перекладывая еду из тарелки в целлофановый пакет, а на следующий день выкидывала в мусорный бак, пачкала посуду едой и специально ставила в раковину - способов было миллион.
- Джен, послушай меня, я желаю тебе только счастья. Взгляни на себя, моя малышка, маленькая моя, до чего ты себя довела. Тебе нужна помощь, и здесь обещали тебе помочь. Это специальная клиника и тут тебе должно стать лучше. Ты должна думать о своём будущем, ты должна беречь своё здоровье. Подумай обо мне, я же не смогу без тебя, мой медвежонок, прошу, не плачь.

Она ещё сильнее сжала мне руку, а другой - вытирала свои слёзы, которые не переставали идти.Мои мысли были только об одном:



"Мне нужно взвеситься",



"Как мне отсюда выбраться",



"Я хочу курить",



"Принесите мне весы".



Я продолжала молчать.



Следом вошёл врач, который вчера уверял мою маму, что сможет помочь.

- Ну что, как самочувствие Джен? Как спалось на новом месте? - спросил он с насмешкой.Этот мужчина издевается надо мной.
- Здравствуйте, миссис Шеррон - обратился он к моей матери, - я надеюсь вы успокоились после вчерашнего. Мы очистили её организм от выпитых таблеток, поэтому переживать не стоит. У неё истощение, подорвана психика, мы будем делать всё возможное для её выздоровления. Главное, чтобы она этого хотела или же будем заставлять. Предупреждаю, у нас тут не рай. Ей будет очень сложно. Джен, так как ты себя чувствуешь?
- Не подходите ко мне, я хочу домой, со мной всё в порядке. Мама я обещаю, что буду нормально питаться, пожалуйста, забери меня домой.Ты не можешь так поступить.
- Не слушайте её. Она врёт и будет продолжать это делать. Сама она не справится, - опять вмешался этот доктор.

Он был в очках, наверное, он их носил, чтобы выглядеть более умным, но могу определённо сказать, что ему это не помогало.



Он выглядел по дурацки.



- Джен, тебе это надо. Прости, моя хорошая. Я буду навещать тебя, обещаю, и заберу тебя домой, как только ты поправишься. Всё будет хорошо, - сказала она, поцеловав меня в лоб.
- Нет. Мама нет, не оставляй меня тут. Мама я тебя прошу, мама я буду кушать, мама, пожалуйста не уходи, не бросай меня, - кричала я ей в след.



У меня началась истерика.



- Мамочка, родная



...


5.
Моя мама бросила меня тут. Мама, которая в детстве обещала мне, что никогда меня не оставит, что всегда будет со мною рядом, ушла от меня.Она бросила меня как дворовую собаку.



"Ненавижу" - крутилось на губах это слово.



Когда я пыталась догнать маму, меня остановили медсёстры. Было очень больно, они ввели мне неизвестный препарат, от которого у меня зашатались ноги. Я рухнула на этот грязный пол. Двое мужчин взяли меня и притащили снова в палату.Я была словно под наркотиками, в глазах то темнело, то всё двоилось. Я слышала разговоры



"Закройте её тут, а когда проснётся, позовите меня".



"Вколите ей тройную дозу".



"Следите за ней".



"Ненавижу, ненавижу, ненавижу".



Мои воспоминания.
Отрывок из дневника.

"Я снова набираю вес. Снова. Я не могу остановиться есть. Я не хочу. Помогите мне".

21 марта.
"Я взяла себя в руки. Я смогу справиться с булимией, я же сильная. Сегодня я решила прогулять школу, первый день голодания, первый день без этой болезни. Я смогу.С утра подействовало слабительное, и я проторчала на унитазе. Мой живот издавал странные звуки, меня мучила адская боль, но я довольно таки к ней привыкла. Половина пачки слабительного, и всё практически вышло.


Так.


Неплохо.


Надо заняться спортом и выпить чаю.



Целый день я то и делала, что пила. Очищала свой организм, после вчерашнего обжорства.
Хм, - подумала я, - булимия отступает, больше никаких таблеток, только строгая диета.Глаза мои сияли, и я гордилась собою.
Ближе к вечеру я зашла на кухню, посмотрела на часы и поняла, что скоро вернется мама с работы.Я решила приготовить ей что-нибудь вкусное так, как она любит, достала из холодильника продукты. Почему-то я долго останавливала свой взгляд на  мороженном, оно меня завораживало. Я понимала, что нельзя, но руки тянулись и тянулись.



Еда не должна меня контролировать.



Я будто вела с ней борьбу, только у меня не было подходящего оружия.



Одна ложка. И всё.



Две ложки. Три. Четыре.



Курица, соус, половина торта.



Нет. нет. нет. нет. Нельзя!



Я начала плакать и кричать на весь дом. Не хочу, не хочу. Я устала вызывать рвоту, устала испытывать мерзкий запах изо рта, пожалуйста, я не хочу больше так.



Я полностью вышла из под контроля.



Пару дней назад я купила лезвия. Зачем? Я не могла больше так жить. Сил больше не было. Слёзы не останавливались. С меня довольно!Набрала прохладную ванну, сняла с себя лишнюю одежду и осталась в нижнем белье.
Прости меня, мама.Я выключила воду и открыла упаковку.



Одно лезвие.



Пару порезов и всё.



Конец.



Я находилась словно в фильме ужасов в роли убийцы, но уничтожала я саму себя.
Я сделала порез далеко от вены, и пошла кровь. А после, я провела по вене.

Я не почувствовала боли, кровь хлынула с такой силой, что мои глаза чуть ли не выкатились на лоб, следом я опустила руки в воду и перестала ощущать воздух. Мне кажется, что на пару секунд я перестала дышать. Я была к этому готова. В моей голове пронеслась вся жизнь: шарики, мой день рождения, большой медведь, катание на коньках, роликах, как папа покупал мне мороженное, зоопарк...



и моё ужасное тело.



Хлопок.



Скрежет двери, и пришла мама. Она смеялась и кричала, чтобы я выходила. Она приготовила сюрприз, много вкусностей и подарки от бабушки.



НЕТ!



Я открыла глаза, и увидела, что ванна наполняется красной жидкостью.



НЕТ!



Что же я творю?



Мама, я так люблю тебя. Я пережала вену и останавливала кровь минут двадцать.
Из-за съеденной еды я пыталась убить себя.
Это была уже не я".

---
Я проснулась. Думала, что это сон, но ошибалась.
Взглянула на запястье и увидела порез. Он ещё не зажил, и выглядел довольно таки ужасно.
- Джен, как вижу, ты выспалась, - сказал Кларк, неожиданно появившийся в палате.
- Что вам надо? - спросила я.
- Разве это не твоё? - прошипел он, крепко держа в своих лапах мой дневник.



Что? Это моя вещь. Как он только посмел. Ублюдок.



- Нет. Отдайте его мне. Откуда он у вас? - заорала я.
- Ох, Джен, поверь мне, я многое о тебе знаю. А отдам я его, только если ты выполнишь мою просьбу. Она очень проста.
И молодая женщина в запачканном халате занесла еду: стакан молока, немного мяса, салат из овощей и пару бананов.
- Давай Джен, ты знаешь, что делать. Приятного аппетита.


Моё сердце остановилось.


6.
Эта женщина поставила еду около меня и захлопнула дверь. В моих ушах звенело, голова раскалывалась, и я не знала, что мне делать.
- Джен, послушай. Я всегда сдерживаю свои обещания и сегодня не исключение. Посмотри на эту еду. Это всё очень вкусно и аппетитно. Не бойся. После того, как ты всё это съешь, я верну тебе твой дневник, и он навсегда останется с тобой. Или же я его прочту от корки до корки. И тогда, я думаю, тебе не станет лучше.
- Разве вас не учили в детстве, что нельзя брать и читать чужое? - промолвила я с такой злостью.
- Я рос в детском доме, Джен. И поверь мне, что там было хуже, чем сейчас тебе. Но я смогу тебе помочь, если ты будешь слушаться меня. Поверь мне, я тебя не обижу. Приступай к еде.



Мой дневник - это всё, что у меня было, эта самая дорогая вещь для меня. Я готова была убить этого самоуверенного человека, от которого воняло изо рта.



Я переключила взгляд на еду.



Два банана - это очень много. Почему не положили яблок? Бананы одни из самых калорийных фруктов, и я не могу себе такое позволить, но я так люблю их. Нет. Это нельзя.

Стакан молока. Откуда я знаю какое это молоко? Жирное или нет? Сколько в нём калорий? Не понятно.

Мясо, а точнее кусочек курицы или что-то похожее на неё. Здесь примерно сто грамм или чуть больше. Так, это уже неплохо, но меня всё равно смущает то, как они её отварили. С солью или без? Соль прибавляет калории, я не ем соль.

Дальше идёт овощной салат: огурцы, капуста, зелень и укроп. Но а вдруг, там опять соль? Или масло? Что они туда добавили?

Если я всё это съем, то не смогу остановиться. В совокупности это получается очень много.

Я не могу есть, когда на меня смотрят. Не могу. Я даже не знаю, как это объяснить. Во время срывов я ем, только одна, потому что мне стыдно. Стыдно за то, что я просто ем. Мне кажется, что про меня думают:"Джен, ты свинья".



"Вот, она ест, не смогла сдержаться" или же



"Слабая дура, не смогла выдержать диеты".



"Смотрите, она ест, жирная".



Это кошмар.



Мама думает, что я ем как ребёнок, совсем чуть-чуть, а мне хочется выть, потому что это не правда, она не видела меня во время срывов, просто не видела, сколько я могу в себя поместить.

- Джен, ну же, я жду. Это всё съедобно. Не волнуйся,ты можешь.



Не могу!



Я не взвешивалась, я не знаю, сколько вешу, я не могу это съесть. Спасите меня. Нет.
Мне хотелось перевернуть эту тарелку с едой и убежать или выброситься в окно. Но мой дневник, он нужен был мне.
Я подвинулась к столу и взяла ложку, смотря в неё, как в зеркало. Господи, на кого я была похожа?
Я не умывалась, не причёсывалась. Сейчас я точно выглядела как психически ненормальный человек, но на самом деле я такой не являлась. Я просто хотела быть худой. Мои волосы выпадали, ногти слоились, это всё побочный эффект от диет, нехватка витаминов. Но я была красивой, и меня это не пугало. Нисколько.

Я решила начать с салата. Довольно таки вкусно, но там была соль.
Честно, я была голодна, но старалась сдерживать себя, так как этот странный доктор на меня смотрел.
После салата, последовала курица, запила всё это молоком, ну а на десерт - фрукты.
Я сразу почувствовала вину, как мой жир расплывается, цифры прибавляются, мне стало так противно от себя.


Лишние килограммы.



Нет. Только не это.



Мой живот вздулся. Я стала жирной.



- Ну вот, я же говорил, что это будет просто. Умница. Отдыхай, а потом ты отправишься на групповую терапию.
Сказав это, он положил мою вещь рядом со мной, и я немного успокоилась.
- Я хочу в туалет.
- Ты уверенна в этом?
- Вообще-то, да. Мне что уже нельзя сходить в туалет?
- Можно.
Кларк открыл дверь и позвал медсестру.
- Отведите её в уборную.
Сестра кивнула и приказала следовать за ней.

Я пошла по очень длинному коридору. Странно, но почему-то никого не встречала на своём пути. Я что, тут одна? Не может быть такого.
- Вот. Мы пришли. Проходи сюда, - произнесла девушка, которая всю дорогу напевала песню.


Это точно дурдом.


Я зашла в небольшое помещение, где стояла раковина и два унитаза. С виду они выглядели неплохо. Я прям удивилась. Обязательно, я закрыла за собою дверь.



"Так. Ну что, Джен. Соберись".



Я наклонилась над унитазам, и засунула два пальца в рот.
И тут произошло невероятное. Влетели два врача, схватили меня сзади и начали тащить по полу. Они тащили меня до самой палаты.
- Нет! Прошу! Перестаньте! Мне больно, - пыталась остановить их я.
Они повалили меня на кровать и стали привязывать.



ОНИ СТАЛИ МЕНЯ ПРИВЯЗЫВАТЬ.



- Неееет, не нааадо, - умоляла я.
Но они не слышали меня. Затягивали узлы, а я всё ещё пыталась им помешать.
Вошёл Кларк.
- Я тебя предупреждал, что у нас тут не санаторий. Джен, я хотел по хорошему, но ты сама от этого отказалась. Вызывать рвоту? Даже не думай. У нас везде камеры. Ты очень наивная. Будем выбивать эту дурь из твоей маленькой головы. Привязываем мы тебя для того, чтобы ты ничего с собой не сделала.


- Я вас ненавижу, слышите, ненавижу!



7.
Очередные записи из дневника:

22 марта.
"Я никак не могу прийти в себя. Я порезала себе руку. Еда - это всё она. Она сделала меня такой. Беспощадной, эгоистичной, мерзкой, а с другой стороны очень слабой и беспомощной. Сегодня я на одном зелёном чае, он ещё немного успокаивает. Мой организм уже не воспринимает слабительное, он уже так устал".

25 марта.
"Опять срыв. Опять. Я сорвалась на пиццу, она такая вкусная была. Я чуть ли опять не взялась за лезвие. Надо его выкинуть, а то так и вправду не выдержу. Мои нервы - они такие шаткие стали. Я не хочу больше ничего писать, я просто слабая".

26 марта.
"Я пошла в магазин.Я даже сегодня не смогла выдержать без еды. Я купила много чего вкусного, и знаете куда я отправилась? На крышу. Там нет людей и никто не увидит, как я ем. Я бросила портфель и села на него, но прежде, достала то, что я приобрела. И принялась это всё есть. Я сидела на крыше и ела. Вы просто представьте... В меня уже не лезло, а я всё равно пыталась запихнуть пирожное, запивая его водой. Следом пошло как всегда слабительное. Я хотела сброситься вниз. Я не хотела возвращаться домой."

28 марта.
"Угадайте, что сегодня произошло? Ах да, я снова ела. Вчера был голод, а сегодня снова эта пища.
Мама забрала весы, и я не знаю сколько я вешу. Может это к лучшему, иначе я бы их разбила. Вечером я снова вызывала рвоту, а потом как ни в чём не бывало легла на диван и уткнулась в свой телефон. Неожиданно подошла мама и присела рядом со мной. Она увидела кусочки пищи и слышала звуки. Она начинает спрашивать, а я в слёзы. Она спрашивает, почему я плачу, а я просто не могу перестать. Пришлось соврать, будто я просто слишком много съела и мне стало плохо, вот и всё. Мама уверяла меня, что я у неё самая лучшая и красивая. Как бы я не пыталась, но я не смогла ей поверить. Она спросила, почему я худею? Она хотела знать причину. А её просто нет. Я просто ненавижу себя".

29 марта.
"Приехала бабушка и сказала, что я похожа на ребёнка. Что я стала некрасивой из-за похудения. Я снова плачу".

Неизвестные даты...
"Мама просто спросила, что приготовить на выходные, а я тут же накричала на неё. Она же ни в чём не виновата".

"Школа. Отвратный день. Меня тошнит почему-то.Я так хочу спать. Даже сил на домашнее задание не осталось."

"Я встала в половина шестого утра. Мой живот разрывался от боли, голова ужасно болела, и я чувствовала привкус тошноты. Я умирала в тот момент.Подошла к маме, она как раз рано встала, и попросила стакан воды. Мне стало лучше. Хотя я не понимаю с чего это, так как вчера я ела, у меня был очередной срыв".

"Я снова была в гостях у своей любимой бабушки. Весы показывали 45 и от радости я так захотела есть. Пока она смотрела свой сериал, я опустошала её холодильник. А потом пришла со словами, что выпила только кофе."

Весь мой дневник был исписан всем, чем можно. Но главная тема - это еда, диета.
Я искала помощь в интернете, психологи, люди, которые через это прошли. Но это было бесполезно, так как я не хотела останавливаться. Это был уже мой смысл жизни.

Мои руки были всё еще привязаны, и это выводило меня из себя.


8.
Мне развязали руки. Вокруг запястья всё красное и жжёт. Садисты. Таких людей нужно в клетку сажать, вместе с хищными зверями или просто же сплавлять на корм акулам. Мне вкололи очень много успокоительного и сделали пару процедур. Сейчас я похожа на труп, я так спокойна, вы бы знали. Кстати, на стене висит труп огромного паука, даже он не выдержал этих мерзких существ, ну или же его убили.



Здесь забыли, что такое человечность.



А на улице светило солнце. Так ярко, и его лучи пытались прорваться сквозь окно, они будто выживали, и пытались выбраться на свободу.
Даже природа меня понимала. И тут снова я погрузилась в свои мысли.



Снова.



Снова.



Снова.



Снова.



Снова.



Пожалуйста, только бы не плакать.

***
Я смотрю в зеркало. Своё отражение я чётко изучаю, каждый свой миллиметр, каждый шрам и порез.



Три месяца назад всё было не так.



Я приходила со школы с мыслью о том, что нужно обязательно поесть, вставала с утра с желанием плотно позавтракать, так как день обещал быть тяжелым. Ждала маму с работы в надежде, что она принесёт чего-то очень вкусного. Всё было довольно таки просто.
"Еда делает меня счастливой" - говорила я друзьям.
На праздники - кафе, без страха о том, что я могу потолстеть. Перекусы в школьной столовой, мороженное во время прогулок, я ведь очень любила сладкое. Любила...да кого я обманываю, я и сейчас очень люблю, но не могу позволить.



Спустя три месяца.



Я очень изменилась.
- Парни не любят, когда обнимаешь девушку и чувствуешь её кости, - внушала мне мама, - ты должна думать о будущем. Тебе ещё детей рожать. Ты и так очень похудела, обещай мне, что больше не будешь. Если ты будешь как обычно питаться, всё будет в порядке. Ты не поправишься.
- Ты худая, ты наверное можешь есть, всё что хочешь. Я тебе завидую, - говорила мне одноклассница.
- У тебя анорексия. Завязывай, - смеясь говорил мне друг.



Нет!



Перестаньте!



Нет!



Завидуешь? Серьезно? Говоришь, что могу есть всё что хочу?



А ты сделай из себя такое, слепи такого же урода как я и посмотри, что почувствуешь. Уверяю, что пластилин у тебя останется, но на сердце ты не захочешь его тратить. Ты превратишься в статую, немую и бездвижную. Ты останешься одна.
Ты привыкнешь, что из твоих глаз идут слезы.



Слёзы.



Слёзы.



Слёзы.



Слёзы.



Слёзы.



Они будут всегда, даже тогда, когда тебе будут говорить, что ты "худая".
Ледяные слёзы, как и твоё ледяное сердце.



Один сплошной лёд.




Полюбить себя мне было невозможно. Даже, когда я похудела и отправилась в магазин, купив джинсы самого маленького размера, я ненавидела себя ещё больше. Если бы я не срывалась, то уже давно достигла идеала,но полюблю ли я себя, когда достигну?



Я не знаю, чего хочу.



Я знаю, что мне нельзя есть.



После того, как я совершила покупку, я отправилась в супермаркет.



Всё шло по кругу.



И с каждый днём мои слёзы становились всё холоднее и холоднее.

Я плакала по ночам, кричала на тех, кто говорил мне о еде, хоть буквально напоминал мне о ней. Мне снились сны про еду. Просто представьте на секунду, я просыпалась с таким страхом, что сорвалась. Менструация прекратилась, даже несмотря на то, что я всё же иногда ела.
- Ты скоро будешь похожа на мальчика, - уверяла меня мама.
- Смотри, у тебя торчат кости. Это же ужасно.

Я так стараюсь, а мне говорят, что я ещё хуже, хуже, хуже. Да чертово общество, зачем вы так со мной?



Опять слёзы.



Какой быть? И какой становиться?



"Просто перейди на правильное питание, и ты даже будешь худеть, это будет долго, зато без вреда для здоровья".



Ну попробуйте.



Ну давайте, после булимии перейдите на правильное питание. Если вы не понимаете что это, тогда не надо давать советов.
Ненавидела, когда спрашивали: "Ты нормально кушаешь? Ты поела?". Меня всё это цепляло.



Голодание и обжорство.



Среднего не существовало.



Я так хотела помощи, но когда пытались помочь, я уверяла, что справлюсь сама.
Я не хотела возвращаться назад, а в то же время хотела.
Я противоречила самой себе. Я шла на дно и каждый раз, мне казалось, что вот-вот я почувствую его рукой.

***

- Ну что, Джен, пройдём. По расписанию у тебя групповая терапия. Сейчас тебе придется рассказать всё, что с тобой творилось. И наконец-то признать, что ты больна.


9.
Я поднялась с кровати, и у меня закружилась голова.
- Ничего страшного. Это из-за лекарств, всё пройдёт, - успокаивал меня Кларк.
Но моя голова стала кружиться ещё сильнее, мне нужен глоток свежего воздуха, я хочу выйти отсюда.
Он повёл меня по тому же коридору и завёл в огромную аудиторию. Я тут была не одна.

Толстая девушка смотрела на меня своими узкими глазами, так как из-за пухлых щёк, её глаза просто не могли выглядеть огромными. Она была одета в мешковатую футболку с надписью непонятной группы, и каким-то образом напялила на себя красные ласины. Наверное, её устраивали формы, но меня чуть не вырвало.

Рядом с ней сидела другая девушка, и у меня сразу начался приступ жалости. Она была такой худой. Её невозможно было сравнивать со мной, она была до такой степени истощена. Её ноги были, как мои руки, грациозными движениями она смахивала редкие волосы со своих худых плеч, смотрела на меня своими объёмными зрачками и прятала свои замёрзшие пальцы в карманы толстовки.

Неподалёку от них сидели ещё две особы, они были близнецами. Выглядели они довольно таки просто и обычно, чем-то похожи на меня с такими же непонятными чертами лица и кривой фигурой.

- Ну что дамы, приступим к беседе. Хочу представить доктора с большой буквы, который сможет вас понять и вам помочь. Прошу любить и жаловать - Генрих Гиммлер.

И тут заходит он. Я бы дала ему лет восемнадцать, так как он выглядел очень и очень молодо. Короткая стрижка хорошо сочеталась с его пухлыми губами, розоватый оттенок кожи, глаженный костюм, который определённо был ему мал, и дорогие швейцарские часы - это была подделка. Ничего особого, но его белые зубы рассмешили девушек.
Я решила присесть, потому что голова ещё совершала обороты, не давая мне ровно и прямо стоять и держать равновесие.
- Дорогие девушки, здесь вы находитесь не по своей воле. У каждой из вас расстройство пищевого поведения, вы просто не можете это осознать и принять. Давайте разберемся в этом более подробно.

И он приступил к лекции.
- "Расстройства пищевого поведения это серьезные проблемы поведения и психики.
Под расстройствами пищевого поведения понимается:
Нервная анорексия, при которой Вы худеете, но не едите достаточно потому, что думаете, что Вы имеете избыточный вес.
Булимия, когда периоды переедания сменяют периоды чистки организма и отказа от пищи, иногда при помощи искусственно вызываемой рвоты или слабительных средств.
Обжорство, когда вопросы питания полностью выходят из-под контроля .Расстройства пищевого поведения могут привести к заболеваниям сердца и почек и даже к смерти. Своевременное лечение очень важно. Лечение расстройств пищевого поведения включает в себя мониторинг, психотерапию, консультирование по вопросам питания, и иногда лечение лекарствами. Существует два основных типа расстройств пищевого поведения - это анорексия и булимия. Большинство заболеваний аналогичны анорексии или булимии, но с несколько иными характеристиками. В последнее время обжорство привлекает пристальное внимание научных исследователей и средств массовой информации, но оно также является разновидностью расстройств пищевого поведения".

- Что вы нам тут читаете? Вы думаете, что мы ничего этого не знает? Да мы лучше вас в этом разбираемся. Я не могу больше это слышать, - сказала самая крупная девушка.
- Тихо. Я хочу, чтобы вы поняли, что у вас болезнь. И это нужно лечить. Подумайте, о своём будущем.

- У таких уродов, как мы - будущего не бывает, - произнесла самая худая.

- Хорошо. Давайте поговорим лично о вас. У кого-то анорексия или же булимия. Эти два заболевания идут рука об руку, как самые лучшие друзья. У вас у всех были приступы булимии? - спросил Генрих.

Все молчали. Нам всем было очень стыдно и даже сквозь молчание мы прекрасно друг друга понимали. Нас связывала одна большая проблема, которая не нуждалась в лишних словах.

- Девушки расслабьтесь. У вас РАСсТРОЙСТВО ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ. Этого не надо стыдиться. Это просто нужно признать. Расскажите, кто и сколько мог съесть за раз еды? В каком месте у вас обычно сопровождались эти приступы?

- Ночью, и когда все спят. А папа с утра всегда удивлялся куда девается еда, - с насмешкой поделилась Варвара. Так звали самую толстую из нас.
- А я не люблю есть ночью. Когда родители уходили на работу, я приступала к приему пищи и весь день могла есть и тут же блевать, - это была Аманда. Ей не хватало веса, определённо.
- А я с сестрой ела в кафе. Мы выбирали самую дальнюю точку в городе, чтобы не встретить знакомых и заказывали очень жирную пищу, - сказала одна из близняшек.

- Примерочная, - вступила я в этот бессмысленный разговор.
Вы бы видели их лица, такое ощущение, будто заговорила не я, а кошка.

- В смысле? - удивился Генрих.

- Не глупите. Я же сказала, примерочная. Дом, кафе, обжорство на ночь - у вас у всех отсутствует фантазия. Это всё настолько банально. Я, например, не могла есть дома, не могла там находиться. Поэтому я заходила в супермаркет, покупала всё, что мне нравилось и шла в примерочную. Закрывала за собою дверь и начинала есть. Как вам такое? Есть в примерочной магазина? Не мерить одежду, а жрать, потому что там, тебя никто не заметит. Очень приятно познакомится, я Джен.



Все были шокированы моей речью.



- Неплохо, - произнёс он, - Джен, ты самая молодая среди всех присутствующих. Как ты к такому пришла?
- Не ваше дело.
- Допустим. Ладно, не буду тянуть. Девушки, сейчас мы сыграем с вами в очень простую игру. Выносите весы, - крикнул он на всю аудиторию.


10.
Мужчина вынес весы и поставил в середине этой ужасно светлой комнаты.
- Аманда, ты будешь первая. Разве тебе не хочется взвеситься? Давай, прошу, - сказал он показывая на электронный прибор.
У Аманды загорелись глаза, она была так счастлива и её хрупкие ножки очень быстро передвигались по деревянной поверхности.

Цифра 36.
- Нет. Я поправилась на целый килограмм. Это всё ваша еда, - начала кричать она.

А тем временем Генрих зачитывал её медицинскую карту: " Аманда Дэ Симонс, 19 лет. Диагноз нервная анорексия. При росте 168, вес составляет 33 кг. Лечение длится два года. Также анорексия сопровождалась булимией, где вес был практически в норме. Проходила лечение в психиатрической больнице имени Шенриха, которое не принесло положительных результатов. Также была госпитализирована из-за сильного обезвоживания , истощения. Были приняты меры изолировать её и предпринять все возможное для её выздоровления. Три попытки суицида и двух недельное голодание, сопровождающееся обмороками и психической неуравновешенностью. Для её здорового образа жизни, вес должен составлять около 55 кг."
- Аманда, ты набрала целый кг. Для тебя это много. Я назначаю тебе психиатра, и конечно же здоровое питание. С завтрашнего дня ты забудешь, что такое голодание и диеты. Начальная цель 40 кг. Удачи тебе. Уводите! - приказал он.
Аманда чуть ли не на стенку залезла, она так кричала и просила отпустить её. Но казалось, что это бесполезно и её просто насильно увели из комнаты, сделав пару уколов.



Я чувствовала мурашки по телу, я думала, как сбежать отсюда.



- Варвара, прошу вас на весы.
"Варвара Мэдисон Вильям, 19 лет. Страдает ожирением. Был поставлен диагноз расстройство пищевого поведения. Нервная анорексия привела к тяжёлым последствием, в итоге сменилась на булимию, что и повлияло на обмен веществ. Обжорство и сильные слабительные препараты привели организм к сбою и начался стремительный набор в весе. При росте 160, вес составляет 86 кг. Сильное переедание, боль в мышцах, жировые отложения. Проходила комплексную терапию в психиатрической клинике, но все было безуспешно. Была направлена сюда с целью избавиться от своих комплексов и сильной детской травмы - всё это повлияло на её нервную систему, что и привело к такому стилю жизни".

- И какая же у вас детская травма? - спросил Генрих. Варвара едва сдерживала свои слёзы и смотрела на весы - 87 кг.
- Не хотите говорить? Вы чего-то боитесь? Ну ничего, спустя некоторое время вам придется всё рассказать. Ваша начальная цель 80 кг. Только спорт и правильное питание. Как вам такой расклад? С булимией очень сложно контролировать свой рацион. А особенно перейти на правильное питание, - Варваре казалось это невозможным.



Я всё прочитала по её карим глазам, ей было очень страшно, вы бы знали как.



- Я хочу домой, - прошептала она.
- На ближайшие пару месяцев, твоим домом будут эти стены. Уводите.


Как же он меня раздражал, сидит такой и даёт указания. Он мне был омерзителен.
- Сёстры прошу вас на весы.
Они приподнялись и взялись за руки. Это выглядело так мило, такое ощущение, что они шли на расстрел или отправлялись на войну. Этих девчонок было не сломать.

42 кг и 42,5 кг.
" Сёстры Колсен. Розали - с весом 42 кг, страдает расстройством пищи уже четыре года, перенесла клиническую смерть, пять попыток суицида, психические отклонения, утверждает, что хочет быть идеальной, хочет достигнуть отметки в 35 кг. Зои - с весом 43 кг пошла по стопам своей "умной" сестры. Два года назад был поставлен диагноз булимия в серьёзной форме. Мечтает о 34 кг".


Она не отпускала руку сестры и повторяла про себя: "Чтобы не случилось, я всегда буду рядом."

- Первая ваша цель будет иная. Уведите их по разным комнатам, в разные отделения, и чтобы ни при каких условиях они не пересекались! - закричал он, поставив печать на документе.
- Нет. Пожалуйста, мы готовы есть. Мы готовы вас слушаться, только не разлучайте нас. Я не смогу без сестры. Неет. Прошу, - умоляла Розали, встав уже на колени.
Столько слёз и криков я не слышала. Все её просьбы были ни к чему, пора было уже это понять.



И вот я осталась одна наедине с этим типом.




Думаете, мне было страшно? Я через столько прошла, что какой-то человек с шариковой ручкой в руках не смог мне помешать дальше идти к своей мечте - быть худой. Я готова на всё.

- Джен, вот и подошла ваша очередь.
"Джен Миллер, 17 лет. Обычный подросток, который учится в средне общеобразовательной школе Уильсама. По словам твоей мамы ,ты всегда любила покушать и была добрым и послушным ребёнком. При росте 162, вес составляет 39 кг. Диагноз расстройство пищевого поведения, случались очень частые приступы булимии, принятие антидепрессантов, препаратов подавляющих аппетит, слабительные и рвотные средства. Также было зафиксировано наркотическое вещество найденное в крови, но не угрожающее жизни. Порезанные вены, увеличенные зрачки, частая бессонница, слабость, боль в мышцах, постоянные головные боли и страх за съеденную еду. Требуется срочная психологическая помощь, набор веса и полное обследование организма".

Весы показали 41 кг. За эти дни я наела тут целых два килограмма? А что будет дальше? Нет. Это надо заканчивать. Я чувствую свой жир, мои ключицы потихоньку исчезают, я скоро не буду чувствовать свои кости, а живот снова будет свисать.



"Нельзя", - говорила я себе.



- Джен, ты признаешь, что ты больна?

Нет. Нет. Тут так душно, мне первый раз жарко. Скоро я не буду ощущать холода, так как всё заплывет жиром, и только он будут меня греть. Скоро моё кольцо перестанет спадать с меня, так как пальцы распухнут. Нельзя. Скоро я перестану влезать в свои любимые джинсы самого маленького размера, и бока будут каждый день напоминать мне о том, что я сдалась, что я слабая.



Нет. Я не буду как все.



Я не слабая. Я никогда не буду такой. Я не сдамся, что бы не случилось.



"Я должна держаться и быть сильной".



"Я смогу".


И с этими словами , я сломя голову выбежала из комнаты, пытаясь найти глазами табличку "Выход".Столько сил и адреналина я ещё не испытывала.


11.
- Стой! Живо догнать ее, - кричал на всё здание доктор.


А я просто бежала.



"Нельзя останавливаться, Джен" - внушала я себе.



Куда я бежала? Где тут выход? Я понятия не имела, что я творю.
Впереди меня никого не было. Пусто, будто бы здесь вымерли от какого-то смертельного вируса как в древние времена. Но зато сзади за мной следовала толпа врачей в белых халатах и приказывала замереть на месте.



Сигнализация.



У меня из ушей чуть кровь не пошла, такой шум и мерцающие огоньки, что меня аж передёрнуло. Силы меня покидали, но я не переставала бежать.
Палаты, палаты, палаты, приёмное отделение, пугающие глаза медсестры и снова палаты.



341.


342.


344.


395.


Везде были цифры.



Цифры.



Цифры.



Весы.



41 килограмм.



Мне нельзя останавливаться.

У меня из носа пошла кровь. Я чувствовала струю красного цвета, которая приближалась к моим губам, и мне пришлось их облизать. Мне нравился вкус крови, но не в этот момент. Я попыталась запрокинуть голову наверх, но в таком положении двигаться дальше было неудобно. Я завернула на очередном повороте и мне казалось, что мы бегаем по кругу. Но нет, и я быстро поняла, что ошибаюсь.



"Выход".



И я оказалась на лестничной площадке. Я побежала на вверх.
Какого чёрта? Я хотела было развернуться, но шаги догоняющих врачей меня спугнули, и я продолжила свой путь. "Где мои мозги? Зачем мне нужно было бежать на вверх? На каком я этаже? Что же это за место? Тут вообще есть выход? Почему кровь не перестаёт идти? Ты должна быть сильной."



Дверь.



И я оказалась на крыше.



Поток свежего воздуха и ветра чуть не сбил меня с ног, я ощутила себя живой и свободной.



Свобода.



А вы знали что это такое?



Я никогда не испытывала себя свободной. Постоянный контроль: "Ты должна ходить в школу", "Ты должна получить хорошее образование", "Подумай о своём здоровье", "Ты должна выйти замуж и родить детей", "Ты не должна быть толстой", "Ты не должна больше худеть", "Ты обязана хорошо учиться".
Разве я кому-то и что-то должна? Это моя жизнь и мой выбор. Я не хочу детей, и не хочу выйти замуж и прожить всю жизнь с одним человеком, в пустом городе с никчемной работой.



Дурацкие стереотипы.




"Для твоего роста этот вес не подходит. Врачи рекомендуют совершенно иной" - говорили мне неоднократно.



Почему мы должны подчиняться тому, что написано в книгах, что говорят нам эти люди, которые получили медицинское образование? Кто они такие и почему позволяют себе нами управлять, как марионетками? Дёргают за веревочки, да и только. Эта большая глупость.
Если тебе не комфортно в этом теле, не слушай никого. Сядь на жесткую диету, занимайся спортом, но сделай из себя идеал. И не важно, что твой вес отличается от здорового, не важно, что постоянно тебе говорят "больная" или же "больной", главное же любить и уважать себя.

У меня было желание - измениться и стать лучше, а теперь я тут. Стою на крыше и не знаю, что дальше делать. Мою мечту отбирают, просто выхватывают из рук. Я так долго к этому шла, я так старалась, потихоньку, но шла и добилась 39 кг. Проблемная кожа, нарушение обмена веществ, постоянная головная боль, судороги, а при срывах - ужасная тяжесть в животе. Но это уже часть меня, я до такой степени ко всему этому привыкла, что не могу представить дальнейшую свою жизнь без всего этого. Когда мой живот хочет кушать, он издают приятные звуки, и у меня сразу улыбка на лице, так как я становлюсь идеальной.

Чувство голода - это невероятное ощущение, оно делает тебя сильнее, мудрее и опытнее, когда ты наедаешься половиной яблока, то гордишься собой, когда в кафе тебе заказывают кусочек пиццы, а ты отказываешься под причиной, что отравилась на днях или же просто наелась дома - это боль, но приятная и прекрасная.



Я побежала к краю крыши и замерла.



Неужели это конец? Умереть сейчас или же поправиться? Вариантов больше не было, я не могла вернуться в прежнее тело, не могла. Я закрыла глаза и представила, что будет, если я останусь тут и пройду лечение..
"Я буду всё той же Джен, а хотя нет, от меня останется только имя. Мне всё также будет 17 лет, но внутри меня мои бабочки сдохнут, сменяясь на тараканов. Эти тараканы будут жить внутри моего живота и питаться едой, которую я буду поглощать каждые два часа. Мой вес будет около 50 кг или же 55, я не знаю до какой цифры они хотят, чтобы я располнела. Я не смогу надевать джинсы, так как просто в них не влезу и мне придётся покупать новую одежду, новую одежду размера M или L, и я всё также буду ненавидеть эти буквы, всё также буду тратить деньги на пирожные и всякую прочую гадость. Я не смогу летом пойти на пляж, потому что буду стесняться своей фигуры, своих жирных ног и висячего живота, который будет наполнен гамбургерами и шоколадом. Вот, что меня ждет - моя прежняя жизнь. Но я всё также буду себя ненавидеть. Начинать сначала вдвойне труднее, и у меня просто не будет сил".



Я не хочу этого. Нет.



- Джен, не совершай глупостей, одумайся, - начал говорить Генрих , приближаясь ко мне.
- Не подходите, я прыгну.
- У тебя ещё вся жизнь впереди, у тебя может быть будущее. Пойми, что мы тебе поможем, и ты сможешь жить как нормальный человек - кушать всё, что хочешь, без страха поправиться.


Хотела я этого? Я не знаю чего хотела. Хотела смерти. Мне оставалось сделать один шаг назад, и я бы полетела вниз - это был пятый этаж и не факт, что я бы умерла.


Но и предать свою мечту - это тоже был шаг назад.

- Джен, пойми, смерть - это не выход. Подумай о своей маме, о своей единственной маме, которая так тебя любит. Просто представь, что с ней будет, когда ей сообщат, что ты сбросилась с крыши, и даже если ты выживешь, то для неё всё равно это будет большой стресс. Она желает тебе только добра, как и все мы. Ты красивая девушка, тебя ждёт такое будущее, парни будут бегать за тобой толпами, но пойми, что больная ты им просто не будешь нужна, - говорил Генрих.
- Нет, парни любят красивых и стройных, а я не такая.
- С чего ты взяла, что ты не такая, Джен? Скажи мне? Разве тебе кто-то об этом говорил?
- Да я сама это понимаю. Посмотрите на меня. Я никому не нужна, а с лишним весом тем более. Только разве маме. И все. Я же отвратительна, уродина, таких как я - не любят. И никогда не будут любить, а за жир и подавно. Мама с папой плохо старались, что у них получилась такая некрасивая дочь или же просто Богу было скучно, и он решил создать меня. Урода. Да за что мне это.

Я начала кричать и выплескивать все свои эмоции. Я смотрела вниз и видела, что прохожие оборачиваются и устремляют свои взгляды вверх. Меня это не остановило, и я кричала всё сильнее.

И среди любопытных прохожих , я увидела его.



Часть 2.

                "Ни один человек на свете не может видеть
                себя в зеркале таким,каков он есть на самом деле".
               

1.
Я увидела его. ЧТО ОН ТУТ ЗАБЫЛ?

Он как будто только сошёл с пьедестала. Каштановые волосы были не расчёсаны, мятая белая рубашка хорошо сидела на его теле и немного скользила, видно это был не совсем его размер, длинные ресницы, серые глаза и его кривые скулы - всё это идеально подходило и не могло не завораживать.



Это был Скот.



полгода назад.

" - Будешь мороженное?
- Скот, перестань меня кормить, - улыбаясь, говорила я.
- Ну ты же любишь покушать.
Да, я очень любила и никогда не отказывалась. Этот парень всегда уверял меня, что я обладаю отличной фигурой, но всё равно все попытки поднять меня на руки были бесполезны. Я не любила, когда меня поднимали на руки. А вдруг тяжело? Я же жирная. Во мне было на тот момент 50 кг.

Вечером смс.
- Как дошла до дома? Ты покушала?
- Всё хорошо. Да, я съела банан.
- Это не ужин. Так нельзя.
- Скот, всё отлично, у меня просто нет аппетита.
Даже в то время я пыталась хоть немного ограничивать себя в еде. Думаете, я была счастливая? Молодой человек не делает тебя автоматически самой счастливой на свете, это бред. Мы ходили гулять, смеялись и возможно любили друг друга, по крайне мере он каждый раз это говорил, а я..я продолжала улыбаться в ответ.



- Я тебя люблю.



Как? Как? Как можно любить, такую как я? Я слышала это и ненавидела себя ещё больше. Он был слепой, однозначно. Я была самой обычной, неинтересной и глупой. Лишний вес только и делал, что придавал мне неуверенность в себе. Неужели он не видел? Когда он меня обнимал, то я сразу переживала, что он почувствует бока, которые заплыли жиром - я просто была не красивой.



- Ты самая милая и самая лучшая девушка на свете.



Я не верила. Вы просто поймите, ни одному слову - я не верила. Это же как же нужно ненавидеть себя, чтобы не верить своему молодому человеку.
Когда мы шли по улице, мне становилось не комфортно, а вдруг ему стыдно идти с такой, как я? Безвкусной, серой и толстой. Во мне не было ничего особого и привлекательного, ничего, что могло бы зацепить. А он почему-то любил меня и не отпускал мою руку. А я не любила его. Я не верила в любовь. Я была холодной, как зима. Я не любила себя и всех, кто меня окружал.



Он мне нравился, с ним я выходила из депрессии на некоторое время, но не больше.



Не понимаю.



Тогда мы расстались, спокойно и мирно. Я не знала, что с ним, а он не представлял, что творится со мной".

Я думала, мы никогда не встретимся. Мне было стыдно, потому что он каким-то образом, узнал всё то, что со мной происходило. Он знал, что я порезала вены, что я не могла есть, что я блевала и утопала в своей рвоте, прогуливала школу, курила и просто превратилась из милой девушки в стерву, мучила себя диетами и не только. Я была выжита, а теперь он здесь.

- Джен, слезай оттуда, - закричал Скот.

- Что ты тут делаешь?

- Давай ты спустишься ко мне, и мы спокойно поговорим.

Да, его идеи всегда были логичны, так как кричать друг на друга не было смысла. Но я не могла спуститься, моя мечта покидала меня.


Я схожу с ума.



Красивые девушки не едят!



"Ты будешь идеальна.
Очередной приступ булимии, я не могу остановиться есть, съела все пельмени, что были дома, я даже не вытерпела и достала их из кастрюли раньше времени, мне было всё равно, что они не доварились.

Я купила шоколадные вафли и съела всю пачку, а потом это всё оказалась в унитазе".



Я сошла с ума.



Я просто хочу быть идеальной.

- Джен, я тебе сказал, слезай оттуда, - прокричал снова Скотт.

"10 таблеток слабительного, адская боль и бессонная ночь. Передозировка и из меня выходила одна вода, но я шла к идеалу".

- Джен, прошу, - не переставал он.

Прыгнуть? Остаться тут? Нет. У меня снова пошла кровь из носа и закружилась голова. Такое ощущение, что все бабочки покидали меня, и я снова становилась прежней.




Нельзя.




Секунда.




Я упала в обморок, и тут же меня подхватил Генрих.


2.
Сон.
"Я захожу в комнату, где одни зеркала.
- Привет, Джен, - сказало мне моё отражение, безумно красивое отражение. Я влюбилась в себя.
Огромные глаза и пышные губы легко сочетались друг с другом, а мои скулы были обворожительны. Ключицы улыбались мне и танцевали от радости, а моя маленькая грудь смотрелась очень сексуально. Рёбра будто хотели выпрыгнуть ко мне, и я легко могла их сосчитать. Я не видела живота, он всеми способами пытался спрятаться от меня и у него это прекрасно получалось. Мои руки были очень тонкие, моё запястье вот-вот бы распалось, а пальцы были крошечные, как у ребёнка. Ноги смотрелись шикарно, даже коже было слишком тесно из-за выпирающих костей. Это всё сложилось в идеальный пазл, который я бы поставила в рамочку.

- Джен, это ты. Посмотри. Правда ты красивая? Ну давай, скажи это, - говорил голос в зеркале.
Это было не моё тело. Не моё. Я не могла оторвать глаз.
- Джен, ты бы могла стать такой.

Я всё продолжала смотреть, а моё отражение взяло в руки плитку шоколада. Это мой любимый молочный шоколад, от которого я бы никогда не отказалась. Оно развернуло упаковку и обратилось ко мне:
- Джен, это я, твоя мечта. Смотри, как я научилась.
И она начала ломать шоколад на мелкие кусочки, а за этими кусочками пошли ещё мельче и это продолжалось до тех пор, пока шоколад полностью не растворился. Моя мечта подняла голову на меня с такой гордостью и разорвала упаковку со словом "нет".
- Нет, Джен, понимаешь, нет. Запомни это слово, говори такой еде - НЕТ.
Она взяла в руки яблоко и начала есть, но через минуту остановилась на половине.
- Ох. Я так наелась. Надо сбросить эти калории, а то завтра поправлюсь. Пока, Джен.
- Нет, не уходи, прошу тебя, - кричала я.



Но моя мечта исчезла.



Я прошла чуть дальше и в соседнем зеркале появилось другое тело и другое отражение.

- Здравствуй, моя хорошая.

Это было тоже не моё тело. Огромные щёки и прыщавая кожа отвратительно смотрелись с жёлтыми зубами. Ключиц не было видно, только жир, который присутствовал на всём теле. Живот висел, пальцы слипались с соседними, а бока просто вываливались. Такой пазл я никогда бы не собрала.

-Джен ,тебе страшно? Это же я. Хочешь быть такой?
Она взяла в руки коробку шоколадных конфет, развернула с такой злостью и принялась есть. Всё вываливалось изо рта, но её это не останавливало. Неожиданно коробка опустела. А дальше она засунула пальцы в рот.
- Нет, хватит, - пыталась я это прекратить.
- Не нравится? Это же ты. Смотри и наслаждайся.
Она продолжала вызывать рвоту и утопать в ней.

- Хватит, хватит, хватит, прошу".


- Джен, тихо.
Я открыла глаза и у меня был жар. Меня просто всю трясло, и слёзы не могли остановиться.
- Джен, это был сон, успокойся, прошу, - повторял Скот, который сидел рядом со мной и вытирал пот с моего лба.

Я задыхалась. Воздуха не хватало, лёгкие отказывались работать.
"Возьми себя в руки. Это был сон. Просто сон. Мне нужно прийти в себя, рядом Скот, он просто не должен видеть меня в таком состоянии" - думала я.



Холодно и жарко.



Я не чувствую ног, судорога, головная боль, галлюцинации. Опять жарко. Я тряслась, кажется, я умирала.
- Тише. Всё будет хорошо, - произнёс этот парень, которого я ненавидела, и поцеловал меня в лоб.
Он действительно думал, что мне полегчает? Зачем он здесь? Фу, я же противная и гадкая. От этого мне хотелось зареветь ещё сильнее.



Я уснула.

"9 апреля.
Это был восьмой день голодания, и я с трудом поднималась на третий этаж школы. Ноги отказывались меня слушаться, и люди двоились. Я будто пыталась плыть по морю, а меня сбивало волнами. Я зашла в класс и рухнула на стул. Прозвенел звонок.
- Джен, к доске, - приказал учитель.
Он издевается? Я еле поднялась и взяла в руки учебник. Это была география, и я понимала, что ничего не выучила, так как вчера я половину дня проспала. Подошла к карте и сделала умный вид. У меня зашатались ноги, в глазах потемнело, и я не смогла сдержать равновесие. Я упала и видела только испуганные глаза одноклассников".

Опять жар. Я дышала, как астматик. Взглянула на время, которые показывали два часа ночи. Мне так хотелось пить, но я не могла даже приподняться.
- Скот, - прошептала я.



Молчание.



- Скот, Ско-о-от, - продолжала я.

Скот сидел в кресле и спал. После долгих попыток, он наконец-то меня заметил.
- Джен, что такое? - подлетел ко мне и спросил он.
- Пожалуйста, подай мне воды, - попросила я, тратя последние свои силы.
- Конечно.
Он подал мне стакан с жидкостью, а я не смогла его даже взять, потому что руки не переставали дрожать.



"Джен, не будь слабой, давай же, соберись".



Но сил не было.



Он видел, что я сдаюсь и поэтому начал поить водой со своих рук.

- Тебе жарко? Может позвать врача? - начал спрашивать он.
- Не надо.

И я снова уснула.
"- Как ты себя чувствуешь? - спросила Линда, моя лучшая подруга.
- Всё хорошо, - ответила я.
- Зачем ты мне врёшь? Я же вижу, что тебе плохо. Джен, тебе нужно к врачу. Ты поела? Что ты кушала? - никак не отставала она.
- Хватит! Прекращай разговаривать со мной как с больным человеком. Ты постоянно спрашиваешь, как у меня дела, и даже если всё хорошо, ты мне не веришь. Мне не нужна помощь. Я сама справлюсь, ты не поймёшь меня никогда. Ты не знаешь, что это такое.
- Прости, я просто хочу помочь. Ты редко гуляешь и не выходишь из дома.
- И что тут такого? Мне надоело всё. Я просто хочу исчезнуть.
- Джен, ты красивая и худая.
- Заткнись".

Проснулась я снова в четыре часа. Мне немного полегчало, если можно так сказать. Скот держал мою руку и не отпускал.
- Давай позову доктора, и они снова сделают тебе укол.
- Мне стало лучше.
- Джен.
- Не надо, ничего не говори. Не хочу ничего слышать.
- Что же ты наделала, ты же была такой красивой..ты была для меня самой красивой.
- Скот, молчи. Прошу тебя, ничего не говори.

Он взглянул мне в глаза и поцеловал мою руку, и ещё крепче сжал.
Я не хотела его прогонять, с ним я чувствовала себя защищённой, но слабой. Я ненавидела быть слабой, меня сложно было толкнуть и повалить на пол. Я не хотела вызывать жалость.



Я понимала, что нужно отсюда выбираться, только как, я пока не придумала.



3.
Наступило утро. Скот так и не отходил от меня, пытаясь рассмешить меня глупыми анекдотами и нашими с ним воспоминаниями. Меня ничего не радовало. Температура так и держалась, видимо я простудилась на этой крыше, я то потела, то не могла согреться.
И в комнату зашел Кларк.
- Джен, ты подхватила ангину. Ничего страшного нет. Твоё состояние не сильно тяжелое. У тебя есть силы отправиться на групповую терапию?

- Я думаю, ей лучше побыть здесь и отдохнуть, - сказал за меня Скот.
- Какого чёрта? Скот не решай ничего за меня. Я не хочу находиться тут. У меня есть силы, и я прекрасно себя чувствую. Перестаньте делать из меня больного человека. Я пойду, - промолвила я.

У меня был план. Изучить коридор, этажи, врачей, чтобы сбежать отсюда. К этому делу я подошла серьёзно, и не собиралась отступать. Я не спущу свою мечту в мусорный контейнер.

Я встала довольно таки бодро.
-Джен, не наделай глупостей, - предупредил Скот.
- Отвали от меня. Иди домой, я и без тебя хорошо справлюсь. Что ты вообще тут забыл?


Наверное, это было слишком грубо. Да он просто меня достал за это время. Все его попытки переубедить меня – не удались. Я уродина, кусок мяса, ничтожество. И он не сможет ничего с этим поделать.

Я отправилась за Кларком. Он был спокоен, потому что знал, что второй раз я не совершу побег, я была слишком слаба сейчас. Я изучала каждый сантиметр: стены из болотного оттенка, грязные полы, паутина на потолках. Атмосфера тут была ниже нуля по градусу Цельсия, как будто я находилась в укрытии от бомбежек во время второй мировой войны или же в госпитале с контуженными. Единственное, что я взяла на заметку, что я была на втором этаже, на окнах не везде были решётки, охранник стоял и пил кофе, смотря на экран, где выводилась картинка с камер. Если перед этим, тут никого не было, то в данный момент все будто бы проснулись: медсёстры ходили по палатам и разносили еду, стояли крики умирающих душ, запах уколов и блевотины. Как люди тут находились? На меня смотрели все с таким взглядом, будто бы я выглядела никак человек, а как инопланетянин с оружием в руках.



Всё та же аудитория.



Там уже сидела Аманда и Варвара. Близняшек, почему-то не было.

- Джен, садись. Сейчас мы начнём. Я отойду на пару минут и вернусь.

Мы остались одни.
- Джен, да ты герой. Ты правда думала, что у тебя получится отсюда сбежать? Малышка, да ты наивная, - сказала Аманда.
- Я не сдаюсь, как вы, - ответила я.
Я разозлила Аманду этой фразой.
- Да какое право ты имеешь говорить такое мне. Ты слишком маленькая и глупая.
- Девушки, перестаньте, - успокаивала нас Варвара, - мы все находимся в одной заднице. И спорить сейчас о том, кто хуже, а кто лучше нет смысла. Меня вот с утра заставили поесть и привязали к кровати. Давайте я тоже буду ныть.

- Мы не ноем, толстая, – сказала Аманда.
- Ты меня назвала толстой?

- Хватит. Хватит. Так мы эту проблему не решим. Вы хотите остаться здесь или же сбежать?- спросила я с умным видом.
- Малышка, я понимаю, у тебя бурлят гормоны и не хватает адреналина, но пойми. Это всё бесполезно. Такие места просто так не покидают, неужели тебе одной попытки было мало?

- Да вы посмотрите на себя. Я буду бороться несмотря ни на что. Вы что хотите сдаться и угодить в клетку, вас же не считают за людей здесь. Кормят насильно и вводят препараты, привязывают, вы справляете нужду под камерами, постоянная слежка. Если вас действительно это устраивает, то мне вас жаль. Я так долго к этому шла, столько боли пережила, и просто сдаться. Меня не так воспитывали.

- Я стремилась к анорексии, но булимия помешала мне. Сейчас меня называют жирной, парни не знакомятся, а дети кидаются в меня песком. Я уже давно сдалась, Джен, - прошипела Варвара.
- Ну, никогда же не поздно взять себя в руки. Неделя голода и твои килограммы будут уходить. Пойми, у тебя была мечта, и можно снова её возобновить. Должно быть желание. Мы не должны предавать свою мечту. Мы обязаны быть любимыми.
- Ладно. Допустим, малышка, ты хочешь выбраться отсюда и призываешь нас тебе в этом помочь. Видимо план у тебя уже есть, как я поняла? – посмотрела с вопросительным взглядом на меня Аманда.

- Ну, пока что нет. Я над этим работаю.

- Тогда заткнись.

Аманда привыкла быть лидером. Я это поняла по движению её тела, по манере речи, это было очевидно. Она ставила людей ниже себя, она хотела, чтобы ей подчинялись и восхваляли, словно Бога, так как она была самой худой из нас. Да, я признаюсь, она была прекрасна, но это не повод так унижать других.

- Я знакома с охранником, мы переспали, как я только сюда поступила. Он такой милый. Поэтому я думаю, у нас получится выбраться отсюда, - произнесла Варя.
- Ты переспала с этим убожеством? Да, видимо жизнь хорошо тебя поимела, - стала заливаться смехом Аманда.

- Не всех возбуждают такие стервы, как ты.
- Я вам сказала, хватит. Ты с ним договоришься? Или как? – стала расспрашивать я.

- Завтра у нас групповая терапия. Сегодня вечером мы с ним встречаемся, и я попробую расспросить у него про план эвакуации, и вообще всё на эту тему.
- Отлично. Тогда завтра в это же время мы встретимся тут и всё обсудим.
- Толстуха спит с охранником и собирается расспрашивать у него про побег, глупая пустышка надеется на то, что в мире есть справедливость. Я оказалась точно в психушке.

Зашёл Генрих, и мы все замолчали. Терапия длилась полтора часа, и за всё это время я не сказала ни слова.

Знаете, о чём я думала? О Скоте, который был так мил, а я его послала на все четыре стороны. О маме, которая столько натерпелась от своей никчёмной дочери. Я была самым ужасном человеком на всей планете Земля.
Терапия закончилась и всех повели на обед и по своим палатам. Я старалась контролировать себя и подчиняться всему, что мне говорят, чтобы не вызывать никаких подозрений.

- Джен, я хочу с тобой поговорить наедине. После обеда жду тебя в своём кабинете, - приказал мне Генрих.


Я ответила «хорошо». Интересно, что ему надо? Вроде сегодня я ничего плохого не делала.

Заставили меня поесть. Как же мне было тяжело и противно. Хотелось валяться по полу и рвать зубами паркет. Невыносимое ощущение, когда чувствуешь, что жир возвращается. Это не передать словами или жестами, это просто нужно пережить. Жалко, что рядом со мной не было ничего острого. Я бы вырезала из себя сердце.

Очередное воспоминание:
« Я сходила в магазин, а мама уже спала. Хорошо поужинала, и отправилась к унитазу. Потом снова поела и снова рвота. Потом ещё и ещё. Так я кружилась до двенадцати часов ночи, пока всё не съела, а мой живот то пустел, то наполнялся. Моя жизнь остановилась, а вместе с рвотой шли слёзы».

«Палата 960, Психотерапевт Генрих Гиммлер».
- Джен, присаживайся.
- Я не устала. Слушайте, что вы хотели. Меня ждёт мама в палате, можно я пойду.
- Об этом я и хотел поговорить, твой случай насчёт крыши и насчёт твоей мамы. Тебя никто не ждёт.
- Что вы хотите этим сказать?
- Твоя мать умерла сегодня в час ночи. Я соболезную.



4.
«-Мам, я получила пять, представляешь? И ещё мне сказали, что я большая умница. Я вся в тебя.
- Ну конечно, ты моя хорошая и самая лучшая».

« Это был Новый год. Мы с мамой готовили и шутили. Столько всего было вкусного, и мы кидались друг в друга едой, а потом смотрели любимую передачу. Она даже мне разрешила выпить шампанского, и я его заела шоколадом».

« - Джен, я принесла пончики. Иди кушать.
- Мам, я не хочу.
- Ничего страшного не будет. Иди ешь.
- Я сказала, не буду. Отстань от меня».

« -Джен, на что ты обиделась? Я просто рада, когда ты кушаешь. Что я опять не так сказала?
- Мам, всё в порядке.
- Тогда почему ты ушла с кухни и плачешь?
- Я не знаю, не знаю, просто…всё в порядке».

«Мы ехали с мамой из магазина и попали в пробку. Я положила голову на её плечо и воткнула в её ухо наушник. Мы ехали и слушали музыку. Я была в тот момент счастлива, и не думала о еде».

« - Мам, всё будет хорошо.
- Ох, Джен, я так устала. Работаешь и работаешь, а денег всё нет. Как же меня всё достало.
- Успокойся, всё наладится.
- Скорее бы, моя хорошая. Одна ты у меня единственная и любимая.
- Мам, ты только не берись снова за водку. Прошу тебя.
- Не буду. Я обещаю».

« - Мама ты уже пьешь неделю, остановись. Тебе нужно к врачу.
- Джен, прости меня. Я выйду из этого состояния сама, я не поеду в больницу».

« Сегодня я ничего не ела, а мама не бралась за стакан. Лежим и смотрит телевизор, смеёмся и разговариваем. Я так по этому скучала. Сегодня самый лучший день на свете. Я так тебя люблю, мама».

« -Джен, родная моя, с днём рождения тебя. Я так тебя люблю, счастья желаю. Прости меня за всё. Моя ты худышка.
- Спасибо, мам. Я тоже тебя очень люблю».

Нет. Нет. Нет.



Этого не может быть.



Нет. Нееет.



Мама.



Моя родная, мама.

«- Джен, я всегда буду рядом, пожалуйста, начни кушать. Ты же моя маленькая девочка, я никогда тебя не брошу».

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

- Джен, я соболезную тебе. Приехал твой папа, и он сейчас тут. Сейчас я его позову, - сказал Кларк, а я просто стояла.

Вошёл мой отец. Он постарел за это время, но не сильно изменился: не бритый, очень короткая стрижка, серые глаза, спортивный костюм, а в руках коробка конфет.
- Джен, я так рад тебя видеть, - сказал он и попытался обнять.
- Не трогай меня.
- Джен, ты чего? Я понимаю, мама..но..
- Ты ни черта не понимаешь. Я ненавижу тебя. Не прикасайся ко мне. Мне противно дышать с тобой одним воздухом.
-Джен, успокойся..
- Я ненавижу тебя. Ненавижу.

Я стала утопать в слезах. Мама, где ты? Как ты могла меня бросить и уйти. Мама, вернись ко мне. Я не смогу без тебя.
- Джен, я приехал за тобой.
- Как это случилось? Как?
- Я не знаю. Мне позвонили и сообщили, что…что соседи нашли её без сознания и вызвали скорую..но..но…было слишком поздно. Ты уже большая..ты должна была понимать, что к этому всё и шло. Мама очень долго пила, наверное, организм не выдержал.
- Замолчи. Я не хочу это слышать. Во всём виноват ты. Только ты.
-Джен..

- Это из-за тебя девять лет назад она начала пить, потому что ты ей изменил. Ты предатель. Тебе было плевать на неё и на меня. Ты ушёл к своей любовнице и бросил нас. Я ненавижу тебя. Ты мне не отец. Это ты во всём виноват, ты даже не пытался ей помочь. Уходи. Я не хочу тебя видеть. Не хочу. Верните мне маму.

Я кричала на всё здание, меня должны были слышать на улице. Слёзы не переставали идти.
Как он посмел заявиться сюда? Мама, дорогая моя, нет.

« - Мам, тихо, не плачь..
- Джен, ты думаешь из-за чего всё так? Ты хочешь знать причину, почему я взялась за алкоголь? Да потому что девять лет назад твой отец изменил мне, и я знала это. Тогда я выпивала совсем чуть-чуть, по вечерам только пиво. А сейчас я узнаю, что у него на стороне любовница и сын. Да Джен, у тебя есть сводный брат».

- Уходи. Уходи. Это ты виноват. Ты довёл её до такого состояния, а потом бросил. Уходи. Умоляю тебя, исчезни из моей жизни. Ты забрал у меня маму.
- Джен, детка, я же не хотел..Джен..да выслушай же меня.
- Уходи! – я закричала ещё сильнее и выбежала из комнаты.

Меня перехватил Скот.
- Джен, тихо, успокойся..
- Скот, скажи ему, чтобы он ушёл, я не хочу…Ско-о-т, не-е-ет, моя мама, моя любимая мама.
-Джен, я хочу забрать тебя отсюда, я тебя переведу в другую школу ,и всё будет хорошо. Я же люблю тебя и всегда любил, как и твою маму. Просто так вышло.
- Не-е-е-е-е-е-е-т. Уходи!
Я села на пол в коридоре и залилась слезами. Я не думала о еде, о цифрах..мама. Я думала только о ней.



Почему?



Почему я?



За что меня так ненавидит Бог?



За что?

- Тихо, Джен, - повторял Скот и обнимал меня.
- Да не трогайте меня. Ненавижу! А-а-а.

Подошёл Кларк и воткнул в мою руку шприц.
- Нет, нет, мама, это всё сон и не правда, мама..

Меня взяли и потащили в палату.
- Мама..
Я засыпала и глотала свои слёзы.
- Мама..мам..ма..ма….



5.
Запись в дневнике:
« А знаете, как тяжело выдержать первый день голода? Может для остальных это и легко, но для меня – жестоко. Ты сидишь и внушаешь себе, что «нельзя». Вчера ты много съела, и сегодня ни за что нельзя повторять эту ошибку, иначе ты не остановишься. Будешь повторять себе, разогревая макароны под сыром, что я поем, а завтра начну всё сначала. Но я тебя уверяю, завтра ты скажешь себе, тоже самое, и так будут идти дни, недели, а ты всё будешь продолжать опустошать холодильник в поисках чего-то нового, говоря себе «с завтрашнего дня». Ты будешь ненавидеть себя, резать, вызывать рвоту, но остановиться есть – ты не сможешь. Знаешь почему? Потому что ты этого не хочешь. Ты ленивая, слабохарактерная личинка с мечтами о красивой фигуре. Если бы ты этого хотела, то уже давно бы выбросила всю еду, начала заниматься спортом и читать книги, вместо того, чтобы жрать.

Так вот, мой первый день прошёл не самым лучшим образом. Я постоянно думала о еде. Это только один день, а мне уже хреново. Сидела за компьютером, а рядом со мной стояли печенья. Я смотрела на них, то на экран, на них и на экран, и так в течение дня. Когда твой желудок привык обжираться каждый день, привык к жареной картошке, плитке шоколада, к пачке конфет, то конечно тебе будет невыносимо плохо, когда ты будешь заливать в него очередной стакан воды.



Вода.



Вода.



Возможно, ещё чай без сахара. А знаете, как мне сложно было привыкнуть пить чай без сахара? Когда всё детство, я удивлялась тому, что мама не добавляла в кружку этот белый сладкий порошок, и не могла понять – как же так? Ведь это не вкусно. А теперь, я могу с лёгкостью пить кофе без сахара, и мне будет вполне комфортно.



Вот она – сила воли.



Второй день будет проходить также отвратительно. Бессонные ночи из-за голодания, сны о том, что ты ешь, что ты сорвалась. Про спокойную жизнь можно будет забыть, твои нервы будут на пределе. Третий, четвертый день будет легче. Ты привыкнешь к пустоте внутри себя, привыкнешь к звукам, доносящимся из живота, и даже будешь этому радоваться.

У меня шел третий день голодания, и чувствовала я себя не важно, но заставила себя заниматься физическими упражнениями. Я себя измотала до такой степени, что потом сил хватило только на горячую ванну с пеной. Как всегда проснулась под утро от невыносимой боли в животе, и заставила себя съесть четыре таблетки от головной боли. Да, в течение дня я глотала одни таблетки. Я просто существовала…»

Целый день я проспала, меня накачали препаратами.



Мне снилась мама.



Я трогала её волосы, целовала, шептала на ухо, что она самая лучшая, мы болтались по городу и очень громко смеялись. Так громко, что на нас оборачивались прохожие. Потом зашли с ней в пиццерию, и она заказала целую пиццу, и мы вдвоём её осилили. Ну да, я была счастлива, еда и мама рядом со мной, мы были с ней как сестры. Жалко, что это просто сон.

- Джен, ты как? – спросил меня папа.
- Я не хочу с тобой разговаривать.
- Джен, выслушай меня. Я не хотел зла твоей маме, а особенно тебе. Но эта жизнь, просто мы с твоей мамой разные люди.
- Серьёзно? И поэтому ты бросил её и меня, просто забыл о нашем существовании.
- Я не забывал. Просто работа, и я замотался. Джен, детка, ты же знаешь, я люблю тебя. Когда я узнал о твоей маме, а потом о тебе…ведь мне же никто не сообщил, что ты находишься здесь. Твоя мама всегда думала, что сама сможет тебя хорошо воспитать.
- Не надо. Она хорошо меня воспитала без твоей помощи! Ты можешь уйти. Я лучше, отправлюсь в детский дом, чем останусь с тобой.
- Джен, да что ты такое говоришь..
- Уходи!
- Я хотел по - хорошему. Ты обязана меня слушаться, и мне всё равно, что тебе это не нравится. Я законный твой отец, и ты не смеешь так со мной разговаривать.
- Да пошёл ты! Я лучше отправлюсь к маме, чем буду жить с тобой.



ОН МЕНЯ УДАРИЛ.



ОН ПОДНЯЛ НА МЕНЯ РУКУ.



Говорил, что любит, но дал пощечину.



- Джен, прости, это всё эмоции, я не хотел, просто..просто пойми меня, я хочу тебе добра. Я люблю тебя. Прости.
- Уходи! Уходи! Я не хочу тебя видеть! – стала кричать я, держась за место, по которому он меня ударил.
- Я буду разговаривать с твоим лечащим врачом. Видно тебе и вправду лучше побыть тут, а потом, хочешь этого или нет, я заберу тебя к себе. И никаких возражений! Похороны будут завтра, если хочешь, то я договорюсь, чтобы тебя отпустили на пару часов под моим личным контролем. Ты ведь желаешь попрощаться с мамой?



Я хоть и была под сильными успокоительными, но слёзы всё равно шли.



- Джен, поспи еще, я приеду завтра.

Не было Скота и меня это радовало, я выглядела ужасно. И вообще, зачем ему всё это?

Завтра. Похороны. Мама. Я смогу сбежать. Да, точно. Я не останусь здесь, я не вернусь к папе, который предал нас.



Я буду свободной, как птицы.



Очередная запись:
«Папа приехал на выходные.Дома стоял такой крик.
Мама молила его не бросать нас и практически ползала на коленках.
А папа называл её пьяницей, и говорил, что больше не может тут находиться. А я просто сидела и на всё это смотрела.
Папа ушёл, мама взялась за стакан водки.
А я просто напилась снотворного на голодный желудок и уснула.
Жизнь, в тот момент, остановилась».


Отец ушёл, и я осталась одна в палате.
Прошёл час, еще два часа..ко мне никто не заходил, и стояла гробовая тишина.



Тут неожиданно вбегает Варвара и говорит:
-Джен, живо собирайся, мы сваливает отсюда, давай, только умоляю, быстрее, быстрее…


6.
- Джен, не глупи, я же говорю, быстрее..нас ждёт Аманда, давай же.
- Но как? Что? Зачем? Куда?
-Джен! Вставай! И пойдем за мной, потом всё объясню.

Я быстро поднялась, несмотря на свою слабость. Голова кружилась, живот болел, ноги немели, пальцы сводило судорогой, но меня это не останавливало. Я сняла с себя пижаму, и надела спортивные штаны с толстовкой, которая была мне велика на пару размеров, зашнуровала кроссовки и взяла со стола фотографию мамы. Я была готова к побегу, как бы странно это не звучало.
- Я готова.
- Отлично, а теперь маленькими шагами, очень осторожно и тихо ты следуешь за мной. Ни звука, поняла меня?
- Да.

Мы вышли из палаты. Было одиннадцать часов ночи, свет луны пробивался в окна и освещал нам путь. Я следовала точь в точь за Варварой, очень тихо и аккуратно, чтобы никого не разбудить. В коридоре никто нас не ждал, на посту, медсестра отсутствовала , и поэтому мы с лёгкостью преодолели первое отделение. Дальше шло хирургическое отделение, и Варвара легко открыла дверь, так как у неё были ключи. Там тоже никого не было.



Это меня пугало.



Куда все испарились?



Я продолжала идти, но ощущала себя разбитой и жалкой. Думала постоянно о маме, сжимая в руках единственную фотографию. И понятное дело, я споткнулась. Ну да, я неуклюжая и забыла посмотреть себе под ноги, поэтому нашла ведро, которое завопило на весь этаж.



Мы замерли.



Да почему я такая неудачница?

- Джен..
-Прости меня, я случайно.
-Тихо. Заткнись и замри.



Мы резко остановились и затаили дыхание.



Тишина.



Тишина.



Открылась дверь.

- Кто здесь? – прозвучал голос в темноте.
Мы стояли и дрожали. Если сейчас включат свет, то случится катастрофа.



Молчание.



Молчание.
«Чёрт, Джен, да ты даже сбежать нормально не можешь. Дура».
Варвара взяла меня за руку. Я почувствовала, что я кому-то была нужна, что она меня не бросит. Она прошептала:
- Насчёт три, ты бежишь за мной.
- Что, прости?
- Раз, два…аа..три!

И она рванула, что есть силы к лестнице, которая вела к выходу. Что она творила? Это толстое существо так быстро передвигалось, что я была шокирована. Я последовала за ней, всё быстрее и быстрее.
И вот включился свет.
- Стоять! – закричал врач.
Он нажал на кнопку, и видимо вызвал подмогу.



А мы бежали.



Спустились вниз, где нас ждала Аманда у железной двери.
- Ключи, давай ключи сюда, – говорила она.
Варвара достала связку из множества ключей, и мы долго пытались найти подходящий. И вот, пару щелчков, звон звонка, и мы распахнули это препятствие.
Поток свежего воздуха нас сбил с ног. Улица и ночное небо завораживало, но не было времени рассматривать эту красоту.
- Куда теперь? – спросила я.
- Туда, - показала Варвара на забор.
- Ты что, думаешь, что мы перелезем через забор? – спросила Аманда.
- У нас, по-твоему, есть другой выход?

Другого варианта не было. Забор был высокий и колючий, как мы будем через него перелезать, я так и не смогла понять. Но это был последний шанс.
Мы подбежали, и Аманда решила полезть первой.
- Так, я тебя подсажу, а ты быстро перекинешь ноги и приземлишься на ту сторону, - указывала Варя.

Она была бойцом с лишним весом. Я восхищалась её продуманностью и логичностью.

Аманда залезла на Варю, ухватилась за край забора и перекинула сначала одну ногу, а после последовала другая. Шлепок, и она приземлилась с криком.
- Ты жива? – закричала я.
- Походу я поранила руку, черт возьми, больно очень.
- Не ной, - умоляла Варя, - Джен, теперь ты. Давай же, поторопись.

Я никогда не была активна на уроках физкультуры. Меня даже на соревнования никогда не отправляли, и боялись как огня. Ну не любила я спорт, уж извините.

Так, я собралась с мыслями и пыталась вспомнить последовательность действий Аманды.

Послышался стук, и я услышала лай собак. Черт. Нужно поторапливаться. Свет фонарей и шаги охранников.
- Давай же, Джен, соберись.
Я облокотилась на нашу спасительницу и подняла правую ногу. Ещё пару движений, и я прыгнула к Аманде. Я сделала это, а в глазах всё потемнело.
- Варя теперь твоя очередь. Быстрее! – завопила я.
- Уходите, - сказала она.
- Варя ты чего? Давай живее.
- Я не могу. Уходите , срочно, уходите! Я не смогу! Свои 80 кг я не подниму через забор, я не хочу этого. Уходите, живо! Я их задержу, быстрее!
- Варя, нееет! Давай сюда! – умоляла я.
-Джен, оставь её. Бежим! – уговаривала меня Аманда.
- Варя!
- Уходите! – всё повторяла она.
Лай собак всё отчётливее слышался, и я понимала, что ждать больше нельзя. Но, как же так? Как мы можем бросить её тут? Как? У меня опять наворачивались слёзы на глазах.



Нельзя реветь!



Ты сильная!



И мы с Амандой принялись бежать.



Мы бросили Варвару и рванулись, куда глаза глядели. Как последние твари, бросили её там. Она нам помогла, а мы кинули её. Жизнь несправедлива по отношению к хорошим людям.

- Джен, я больше не могу, - стонала моя напарница.
- Давай, ещё чуть-чуть, ты сможешь, - уверяла её я, хотя сама едва шевелила пальцами ног.

Нам нельзя было останавливаться, нам нужно было исчезнуть на приличное расстояние, чтобы нас не могли догнать. Луна давала нам стимул, а холодный ветер морозил кожу, но нам было жарко, мы вспотели и слабели с каждым шагом.



Шоссе.



Впереди было шоссе, и мы слышали шорох шин. Ура!
- Туда, - показала рукой на протоптанную тропинку я.
- Ты уверенна? – уточнила Аманда.
- Нам нужно на дорогу, здесь мы скорее заблудимся, тут нас будут искать.
- Наоборот, на автостраде мы будем более уязвимы.
- Тогда, что ты предлагаешь, раз такая умная?
- А что ты на меня наезжаешь? У Варе был план, а не у меня. Я понятия не имею, куда дальше бежать.
-Тогда зачем ты бросила её там?
-Я бросила? А как ты думаешь, как она со своей жирной задницей преодолела бы этот забор? Как она вообще до такого додумалась? Спасибо скажи, что мы выбрались.
- Кому спасибо говорить, тебе что ли?
- Слушай, ты достала ныть. Иди куда хочешь, мне всё равно.
- Аманда мы должны держаться вместе, пойдём на шоссе, там поймаем хоть какую-нибудь машину. Тут в такой темноте мы не протянем, у них собаки, они нас в этом лесу найдут.

Аманда долго думала и с недовольным выражением лица, всё – таки согласилась. Да, я почувствовала власть над ней и вообще такое ощущение, что мне подчинялся весь мир.

Мы вышли на дорогу. Свет уличных фонарей, танцы деревьев и шёпот листьев. Мы пошли по встречке, но не одной машины не было видно и слышно. Да…
- Ну что, наш супер гений? Браво. И теперь какой у тебя план? – удивительно посмотрела на меня Аманда.
- Перестань на меня пялиться. Я откуда знаю. Думаешь, лучше стоило остаться там, пока бы нас собаки не загрызли?
- Ты достала со своими собаками, а лучше идти вот так вдоль трассы не понятно куда. Гид из тебя никакой.
- Ты можешь помолчать! Я пытаюсь что-нибудь придумать.
- Ох, наша маленькая Джен, пытается собрать свои никчемные мозги, может тебе помочь?
- Да заткнись ты уже.



И тут мы увидели яркие фары.



- Тормози!

Аманда вылетела и чуть ли не попала под колёса.

- Да вы что сбесились, сумасшедшие! Вам что жить надоело! – сказал мужчина, выглядывая из окна своего грузовика.
- Извините, вы бы не могли нас довезти до города, а то мы заблудились. Прошу, мы хорошо заплатим, - упрашивала Аманда.
- Ладно, садитесь, - разрешил он, открывая нам дверь.
- Спасибо!
- А то так вас точно собьют…
Мы залезли в тёплый грузовик к незнакомому мужику. Денег у нас не было..куда он держит свой путь мы тоже не знали. Да, беглецы из нас никакие. Не хватало Вари, она бы точно что-нибудь придумала.

Аманда строила глазки и заигрывала. Придумала историю о том, что мы студентки из колледжа, приехали на раскопки и опоздали на автобус. Да..она была поэтом с довольно таки хорошей фантазией. Интересно, что она этим добивалась? Мысли смешались в кучу, и я никак не могла прийти в себя. А что если нас будут искать? А куда мы держим путь? Сколько сейчас времени? Что будет дальше? Я не хочу есть. Я не вернусь туда. Что же мы наделали.
Я смотрела на голые поля, которые мы проезжали. Мама, папа, завтра похороны, а я тут. Согревала меня только одна мысль, что меня больше не будут заставлять есть. Я смогу забыть о еде. Меня тошнило. Я чувствовала лёгкость и желание снова жить.


7.
Тем временем в клинике.
- Генрих, они сбежали!
- Можно не паниковать. Кто именно?
- Аманда Дэ Симонс из 405 палаты, и Джен Миллер из 306.
- Как вы такое допустили? Как это произошло? - стал рвать и метать Генрих.
- Я не знаю. С ними была Варвара Вильям, и мы её успели задержать, а вот остальных нет.
- Приведите её сюда, живо!

Варвару тащили по полу, и кинули как щенка в кабинет Генриха.
- Откуда у тебя ключи? - спросил он.
- Я вам ничего не скажу.
- Откуда у тебя ключи? Где ты их взяла? Отвечай! - грубым тоном приказывал он.
- Нет. Я ничего не скажу вам.
- Тварь. Рассказывай, живо! Где они? Куда они побежали?
- Нет. Я ничего не знаю.
- Видит Бог, я хотел по хорошему. Отвечай!
- Нет.

Он пнул её ногой.
- Отвечай!
- Нет!

Он пинал её ещё и ещё.

-Будьте все прокляты!
- Ах ты, жирная тварь. Джейсон, запри её в комнате, и не выпускай до тех пор, пока я не скажу. Понял?
- Да, я всё сделаю, - послушно согласился Джейс.
- Прочешите весь лес, всю территорию, разошлите их фото в ближайшие посёлки, на заправки, да куда угодно. Найдите мне их! Немедленно! - стал орать он. Этот человек не контролировал себя и был в бешенстве.

Варваре сделали укол и изолировали от общества. Генрих отправился в палату Джен и зайдя туда, стал сносить всё то, что попадалось ему под руки. Вода, наушники, книги, он всё это перебирал, пока не наткнулся на её дневник.

-—
- Мой дневник, - заорала я.
- Джен, ты чего? - посмотрела на меня с непонятный взглядом Аманда.
- Мой дневник, я забыла взять дневник, надо возвращаться, - начала паниковать я.
- О каком дневнике идёт речь? - спросил мужчина, который умело управлял рулём.
- Да не обращайте внимание. Она просто устала, вот и всё. Видно забыла свою вещь на месте раскопок, ничего, в следующей раз вернёмся и заберем. Не переживайте, - стала оправдываться Аманда, смотря на меня таким взглядом, будто спрашивая "Что ты несёшь? Ты вообще свихнулась?".
- Если хотите, мы можем вернуться, только не факт, что вы в этой темноте, что-нибудь найдёте. Конечно же, лучше завтра с утра, - произнес этот мужчина, будто мы и без него это не знали.
- Да. Всё в порядке, спасибо, - поблагодарила его Аманда, не переставая смотреть на меня.


Она просто не понимала.



Как же я могла забыть взять дневник?



Это всё что у меня было.



Там вся моя жизнь.



Я готова была разреветься и биться головой об стекло.



Дура. Дура. Дура.



- Джен, всё хорошо? - спросила она меня.
- Да, черт возьми, всё прекрасно, - повысила голос я.
- Джен, веди себя прилично,- начала говорить Аманда, - извините её, она просто не спала двое суток, вот и нервничает.
- Да я сам плохо спал. Понимаю, ничего страшного.

Мужчина включил радио. Заиграла музыка, очень приятная и душевная. Я так любила слушать музыку. Постоянно со мной находились наушники, я просто не могла жить без них.

Потом он переключил на другую волну, где голос мужчины диктовал срочное объявление: "Сегодня в районе одиннадцати часов вечера, из клиники №1 Веской области сбежали две молодые девушки, которые опасны для общества. На вид им лет по 18, одеты довольно просто, у одной каштановые волосы средней длины, а у другой черные короткие локоны, страдают психическими отклонениями и имеют худощавое, истощенное телосложение. Кто знает что-либо об их месте нахождения, прошу обратиться в приёмное отделение или по номеру телефона 344-003. Повторяю, пациентки опасны для общества".




И снова заиграла музыка.




Такое ощущение, что всё вокруг остановилось, Земля перестала вращаться.
Я чувствовала, как Аманда не дышала, зато сердце билось так громко, а мои пальцы то и дело - немели.
- Из этой клиники сложно сбежать. Там вообще говорят, что творится какой-то дурдом. Куда катится мир, - заговорил мужчина, сделав музыку ещё громче.



Фух.



Я одела капюшон на всякий случай, и вздохнула. Мы всё ехали и ехали, завернув на заправку.
-Девушки посидите тут, я пойду заправлюсь и куплю воды.
Он вышел и отправился в магазин.
Аманда стала лазить по бордочкам, заглядывая во все щели.
-Что ты делаешь?
- Я ищу деньги.
- Ты нормальная? Перестань.
- Это ты мне говоришь? Сначала она кричала на всю машину, что забыла какой-то чертов дневник, а теперь собралась в город без денег. Ты как жить дальше думала? Какое ты наивное создание. Это жизнь, Джен, привыкай.
- Но так нельзя, это не правильно.
- Серьёзно? Тогда почему ты не осталась там? Правильная ты наша. Заткнись и лучше помоги мне, без денег нам делать нечего.

Мы стали обыскивать сиденья, ящики, заглядывали везде, куда можно.
- Вот, я нашла. Да…не густо конечно, но хоть что-то, - промолвила Аманда, забирая всё состояние из старого кошелька.
- Аманда, так нельзя, а если он заметит.
- Да, конечно, сейчас придёт и будет проверять свой кошелёк. Джен, хватит истерить.

Я смотрела сквозь стекло магазина на стеллажи с едой: чипсы, газировка, шоколадки, конфеты и пирожные.
Воспоминание:
« Я отправилась в самый большой супермаркет и ходила там часа два. Смотрела на продукты и выбирала самое вкусное. Глаза у меня разбегались. Это мой пятый день голодания, и я ужасно хотела есть, вы просто не представляете. Поэтому я решила побаловать себя. Закупилась я по полной, и сразу же отправилась домой. Налила стакан воды, села рядом с унитазом и приступила к еде. Унитаз и еда. День прошёл очень весело».

- Эй, о чём думаешь? – толкнула меня Аманда.
- Да так, ни о чём. Аманда, а что если нас найдут? Прятаться же вечно мы не сможем?
- Не думай об этом, малышка. У меня в городе есть знакомые, как-нибудь прорвемся.

Рядом с грузовиком встала полицейская машина, и мы с Амандой тут же пригнулись. Тут же вышел наш водитель и держал путь к нам, но его перехватил парень в полицейской униформе.


Чёрт.



Чёрт.



- Аманда!
- Тихо. Сидим тихо.

8.
Записи…
« Шестой день. Я ничего не ела, и не хочу. Я говорю – нет еде! Скоро все привыкнут, что я ничего не ем, скоро я стану той самой девочкой, которая вовсе перестанет ценить еду. Подруги называют меня ненормальной и пытаются помочь. Но мне не нужна помощь. Еда – это зло».

« Папа бросил нас. Мама плачет. Мой родной папа ушёл от нас. Я хочу умереть от голодания, я умру красивой и закончу всю свою боль».

«Сегодня я ночую одна. Мама у подруги в гостях, видимо опять бухает, но это и хорошо. Я выложила из конфет слово «еда», а следом слово «нет». Неплохо. Это должно меня не сломать. Заварила кофе, и загрузила из интернета фильм. Не могу смотреть на свои волосы, они ужасно испортились и выпадают. Я подошла к зеркалу и взяла в руки ножницы. Дальше последовало пару движений, и на пол полетели куски поломанных волос. Да, давно пора это сделать. Теперь намного лучше видны ключицы. Прекрасно…»

«Я исписала весь свой блокнот надписью «Do not eat!». Думаете, я сошла с ума? Нарисовала еду и положила рядом с собою, также изрисовала руку. Еда. Еда. Я думала только о ней».

-Генрих, наши люди обыскали лес. Там оказалось пусто. Мы разослали все фото в ближайшие полицейские участки, в сельские районы, подключили новости, телевидение. Они не смогут долго прятаться, - сказал Джейс, войдя без стука в логово Генриха.
- Я же предупреждал, что нужно стучаться!
- Извините, я, пожалуй, пойду.
- Стой, раз пришёл. Вы что не можете справиться с двумя девчонками? Мне вас уволить?
- Нет, мы делаем всё возможное.
- Тогда, чтобы к утру они были тут!
- Но, это невозможно. Сейчас так темно, мы не знаем, куда они отправились.
- Вы что издеваетесь надо мной? Я сказал, чтобы к утру вы их доставили целыми и невредимыми в клинику. Особенно меня интересует Джен Миллер. К ней вы проявите особое отношение. Пытайте Варвару Вильям, да что угодно делайте, но найдите мне их! Немедленно! Я ясно выразился?
- Да. Я всё понял.
- Немедленно, я сказал!
И комната опустела.

Генрих продолжал листать чужой дневник.
«22 марта…»
«30 марта. Я умерла»
Он не пропускал ни одну строчку, пытаясь понять смысл каждого слова, сжимая и разжимая кулаки.

***
Тем временем неподалёку от клиники.
- Аманда, что будем делать? – я тряслась как ребёнок, мне было страшно.
- Малышка, не паникуй, это просто парень, ну и пусть он полицейский, может быть, всё обойдётся. Не думай об этом.

Я чётко наблюдала за их действиями. Мужчина, который нас подвозил, с улыбкой на лице, поприветствовал этого молодого человека и стал с ним разговаривать. Потом этот полицейский начал показывать фотографию, зрение у нас с Амандой было не настолько хорошее, поэтому мы не смогли ничего разобрать. И тут неожиданно они оба обернулись к нам, шериф показал рукой на грузовик, и его второй помощник направился в наше направление.

- Аманда! Они идут, - заорала я как полоумная, и уже готова была задирать руки вверх и сдаваться.
- Да не ной ты, видела бы сейчас меня мама, - и с этими словами она перебралась на сиденье водителя и завела эту груду металла.
- Что ты делаешь?
- Спасаю наши пятые точки.
- Ты умеешь водить?
- Малышка, не беси меня.

И мы рванули, так быстро и резко. Я наблюдала за их лицами: мужик стал размахивать руками и пытался догнать нас, а два копа побежали к своему средству передвижения и включили мигалки.



Да я была просто в бешенстве.



Куда я влипла? Что происходит?
- Аманда остановись!
- Ты с ума сошла? Сначала ты говорила о побеге, а теперь хочешь назад? Да ты меня достала.
- И куда мы едем?
- Сейчас доедем до поворота и рванём в лес, а там и до города будет не далеко.



Слышался звук сирен.




Полицейские были у нас на хвосте.



- Да расслабься ты, Джен, мы никого не убили. Просто взяли на время машину, чтобы прокатиться.
-Аманда, они догоняют, они поймают нас!




И она прибавила скорость.




Перед моими глазами вся жить промелькнула. Я уже готова была вернуться и вылечиться. Я не хотела попасть в тюрьму.
- Джен, приготовься.
- Что?
- Сейчас я резко заворачиваю, и мы выпрыгиваем из машины.
- Я не смогу.
- Сможешь. Очень быстро, Джен. Бежишь за мной.
- Нет, у меня не получится.
- Да соберись ты уже! – закричала она, что у меня кровь из ушей чуть не пошла.



Зачем так кричать?



- Раз, два..
И тут она резко завернула машину и открыла дверь. Я пыталась не тормозить и делала всё так, как она просила. Кажется, начинался дождь, но об этом не стоило думать. Я бежала за Амандой и старалась не оглядываться назад, но слышала всё ещё звук сирен, и слово «стоять». Полицейские стали бежать за нами.
- Аманда!
- Бежим Джен, бежим, не останавливайся!

Я собрала все свои силы. Мне хотелось зареветь, остановиться, и закончить эту игру без правил. Но мне казалось ещё чуть-чуть, и мы достигнем финиша, а если сдадимся, то реванш нам не предоставят. Всё было как в кино, я поражалась Аманде. Такое хрупкое тело, тонкие ноги, маленькое личико, но она держалась, и казалась такой сильной, что я даже не успевала за ней передвигаться.
-Аманда , ну куда мы бежим, пора уже признать, что выхода нет, - говорила я из последних сил.


Аманда резко остановилась:
- Что ты такое говоришь, Джен? Ты хотела быть свободной, вот она, твоя свобода. Мы не будет ни от кого зависеть, еда не будем нами контролировать, Джен. Очнись! Мы будем свободными и красивыми.
Она осмотрела местность и пробормотала:
- Сюда. Живее!

Мы спустились к реке, и я наконец поняла, что действительно мы недалеко от города, когда-то папа возил меня сюда на шашлыки .

Шаги догоняющих полицейских то приближались, то отдалялись, но мы старались не останавливаться.
И я поняла, чтобы от них отвязаться, нужно было переправиться через реку.
- Аманда, нужно плыть, - произнесла я.
- Плыть, так плыть, давай!
Я бы не сказала, что на улице стоял холод, но это было определенно не лето. Мы не стали долго думать и сразу же вошли в воду.



Брр.



Все мои кости задрожали, а зубы начали колыхаться.
- Быстрее, Джен! – торопила меня Аманда, которая умело плыла, как будто ей было совсем не страшно и не зябко.

Мы переправились через это препятствие. И увидели, что полицейские, мягко говоря, были в шоке.
- Джен, свобода, чувствуешь это, мы свободны, - кричала и прыгала Аманда, выжимая мокрую одежду.
- Перестань, - смеясь, говорила я.
- Мы свободны!
Она начала кружиться, как будто была под сильными наркотиками, выглядела словно ребёнок.
- Аманда, нам нужно продолжать идти дальше, они всё равно будут нас искать.
- Джен, мы свободны!

Мы не были на тот момент до конца свободными людьми. Мы оставили огромный след, и я очень боялась, что сейчас нас схватят и снова запрут в том месте. Но я поняла одно, что нужно научиться радоваться моментам, как делала моя подруга. Всю дорогу она скакала и казалась такой счастливой. Солнце уже вставало, и начало светать. Я уже не чувствовала холода, голода, у меня не было времени об этом думать.
Вечно по лесу в таком виде мы не могли ходить, да и плюс нас легко могли тут найти, и поэтому нам нужно было срочно добраться до города, а вот каким способом, мы пока не знали.



Самое главное, что мы не думали о еде.

***
А тем временем Генрих прочитал весь дневник Джен. И из его глаз, кажется, текли слёзы.


9.
Рассвет.



Я никогда не встречала рассвет. Это так красиво и прекрасно. Мы шли с Амандой и смотрели, как восходит солнце. Весь мой страх испарился.

- Аманда, так что будем делать? – поинтересовалась я.
- Малышка, ты можешь хоть на минуту не думать об этом, а жить просто одним моментом. Какая разница, что будет дальше. Здесь нет еды, лекарств, санитаров и камер над сортиром. Тебе, что этого мало? – ответила она, вдыхая новую порцию воздуха.
- Ну, мы же не сможем ходить вечно по этому лесу? Ты посмотри на нас, - сказала я, показывая на мокрую одежду.
- Тебе очень идёт.
- Перестань, я серьёзно!
- Ладно. Ладно. Сейчас начнут ходить автобусы. Деньги, слава богу, у нас есть, потому что пешком до города прилично идти.
- Ты думаешь, нас примут за нормальных людей?

Ну, мы были похожи на отсталых, недоразвитых психопатов, как будто всю ночь принимали тяжёлые наркотики. Я даже, когда голодала, и то, так ужасно не выглядела.

- То есть, ты считаешь нас больными? Тогда, что же ты со мной поехала, сдалась бы в руки полицейским, тебя бы заперли как животное в клетке и ставили над тобой опыты.
- Не воспринимай всё так буквально, я просто хочу понять, каков наш дальнейший план? – стала возмущаться я.
- Да когда ты уже поймешь, что нет никакого плана, Джен! Его просто нет. Думаешь, это было по плану угонять грузовик, потом переправляться через реку – это экстренные ситуации, чёрт возьми. Так что выкинь из головы эту ерунду. Это жизнь. А жить по глупому плану, который ты составил на черновике или же разложил по полкам в своей голове – невозможно. Пойми это.
- Перестань меня учить, я хотела узнать наши дальнейшие действия.
- Я тебе сказала, мы идём на остановку. Сколько нам ещё идти, я без понятия. Но она должна быть где-то неподалеку. Скоро выйдем на дорогу, в крайнем случае, поймаем машину. У тебя есть другие предложения? – сказала она, посмотрев на меня так, как будто я не могла предложить ничего умного.
- Нет, потому что ты не дала мне выбора.

- Ты сама хотела сбежать! Ты сама уверяла, что нам нужна свобода! Вот она! Джен! Оглянись! Ты думала, что это будет легко? Ты думала, что ты будешь лежать на диване, вся такая чистенькая и хорошенькая? Что ты ждала от побега? Ты думала, что нас не будут искать? Они всё сделают, чтобы нас найти. Они всё сделают для того, чтобы лишить нас нашей мечты, ты хочешь снова стать жирной? Ощущать жировые складки, ляжки, которые будут слипаться при ходьбе, ты же так долго к этому шла. Посмотри на меня, Джен! Я пролежала в психиатрической больнице, потом меня откармливали, но вернувшись домой, я снова отказывалась от еды. И знаешь, что самое ужасное? Я сама пришла в эту клинику. Сама, по своей воле! Я пришла и написала, что хочу пройти лечение. Я подписала все документы и меня заперли. Меня никто не заставлял этого делать, Джен! И только твои слова, именно твои, тогда на групповой терапии, меня переубедили. Я заключила себе приговор, и сейчас хочу это исправить.

- Аманда, почему ты хотела от всего этого отказаться?

- Потому что я устала. Я хотела жить как нормальный человек, Джен! Встречаться с парнями, ходить гулять, кушать всё, что хочешь, я не хотела больше быть такой – никому ненужной. Я была не нужна никому. Я думала только о еде, о калориях, я даже со своим молодым человеком не могла сходить в кафе, моё настроение менялось каждую секунду, я была невыносима! Мы расстались. Вот тогда я вовсе отказалась от еды. Моя мать наркоманка, и всё что ей было нужно – новая доза, как бы пригласить друзей наркоманов к нам домой и снова почувствовать кайф. Ей плевать на меня, а отца я вообще не помню, он бросил нас, когда я ещё не родилась. Вроде живёшь, а потом думаешь, для чего? Откажусь от еды, и умру от истощения. Я не видела смысл жизни, своего существования. Я жила от одной цифры на весах до другой, и главное, чтобы эта другая, была обязательно ниже предыдущей. Я думала, что эта клиника мне поможет, но потом встретила тебя.
- Аманда, мне очень жаль, правда.
- Малышка, да всё нормально. Я никогда и никому это не рассказывала, потому что об этом стыдно говорить. Но теперь я точно поняла, что мне не нужна еда для счастья. Не нужна. Она мне ничего не даёт.
- А моя мама умерла. Сегодня должны быть похороны.
- Ты её любила?
- Да, очень. Она была самым дорогим человеком для меня.
- А я ненавидела свою. Все из этой жизни когда-то уходят, ты не грусти, малышка, - сказала она, подёргивая меня за нос.
- Эй, перестань называть меня малышкой. Я чувствую себя пятилетнем ребёнком, - улыбаясь, проговорила я.
- Ты и есть такая! Маленькая и глупая. Ты ещё не ощутила весь вкус жизни.
- Вообще то, мне семнадцать лет.
- О, ну тогда, точно малышка, - прошептала она и стала от меня убегать.



Я побежала за ней и, догнав её, толкнула на землю.



- А, перестань! Слезь с меня, - кричала Аманда.
- Ха, не дождёшься.
- Малышка, ты меня поражаешь.
- Да перестань ты меня так называть, - сказала я, взяв в руки горсть земли и кинув в Аманду.
- А, с ума сошла, у меня теперь всё лицо в грязи, - возмущалась она, пытаясь отряхнуть своё лицо и отомстить мне.
Я встала и быстро побежала от неё.


Я бежала и была счастлива. Просто бежала, расправив руки и представляя себя птицей или же бабочкой, такой лёгкой и красивой. Мы были похожи на маленьких детей, смеялись, кидались друг в друга всем, что находили у себя под рукой, махали головой и трясли волосами.
- Аманда, мы счастливы!
- Мы свободны!

***
- Генрих, мы нашли их след.
- Где они?
- Неподалеку от города, они украли грузовик у мужчины, который оказался очень наивным и поверил в чушь, которую они придумали. Полицейские почти, что их взяли, но в самый последний момент упустили.
- Что значит упустили? Я не пойму, вы не можете справиться с девчонками?
- Они оказались умнее, чем мы думали.
- Найти и поймать их.
- Мы уже предупредили всех, кого можно, им недолго осталось.
- Отлично, делайте всё возможное.
-Кстати, что делать с Варварой? Она просит, чтобы её выпустили, вы же знаете, в правила не входит запирать людей в комнатах и держать насильно. Если об этом кто-то узнает..
- А вы постарайтесь, чтобы не узнали.
- Но, если приедет её отец, и увидит, что мы её привязали, как последнюю дворовую собаку, он нас по судам затаскает.
- Ладно, я через час подойду и сам всё решу, а пока покиньте мой кабинет. Да, если будут какие-то новости по поводу пропавших, сразу же доложите мне.
- Обязательно.

Генрих набрал номер, смотря в записную книжку:
- Добрый день мистер Миллер, простите, что в такое время вас беспокою, но ваша дочь сбежала этой ночью из клиники.
- Что? Кто это говорит?
- Я, лечащий врач Джен, мистер Гиммлер. Сейчас ведутся её поиски.
- Я скоро буду.
Телефон оборвался.

Генрих провел руками по своему замученному лицу и стал перебирать пальцами по столу. Он был очень взволнован. Он никогда прежде, так не волновался, и его рубашка была мокрой. Он достал из ящика стола рамку с фотографией и поставил напротив себя. Смотря на неё, он закурил сигарету, хотя до этого, никогда не брал в рот эту гадость. Он долго размышлял, и его мысли невозможно было прочесть, столько тайн и загадок, такое ощущение, что ещё чуть-чуть, и он бы рассыпался на тысячи осколков. Это был взрослый, состоятельный мужчина, которого никогда так не волновали проблемы своих пациенток. Сейчас что-то шло не так.

Рядом лежал дневник Джен. Посидев ещё минут десять в кабинете, он наконец-то отправился в палату к Варваре Вильям.



10.
Палата 312.
- Ну что, как твои дела? – спросил Генрих.
- Вы не имеете право меня запирать, слышите! – жаловалась Варвара.
- А ты не имеешь право красть ключи и пытаться сбежать. Скоро приедет твой отец, и я ему расскажу о твоих неудачных попытках покинуть это место, - угрожал Генрих.
- Но зачем он приедет?
- Как зачем? Ты пыталась сбежать, милая, этот трюк так не пройдет. Я должен был сообщить твоему отцу, точнее я сообщу и позвоню ему, но чуть позже, - замешкался Генрих.
- Пожалуйста, только не ему, я вас прошу, - умоляла Варя.
- Почему? Почему ты так боишься своего родного отца? – спросил он.
- Нет. Просто не надо. Я вас умоляю. Ну, простите вы меня. Я буду всё делать, что вы скажите, я буду лечиться, только не звоните отцу, прошу вас, - чуть ли не плача, просила она.
- Тогда скажи, где находятся твои подруги?
- Но я не знаю. Правда. Честное слово, я понятие не имею!
- Врёшь! Ты знаешь, говори или сейчас же я позвоню.
- Нет! Я не знаю, честно! Они побежали в лес, а дальше я не знаю! Ну, поверьте же мне.

Ещё чуть-чуть, и она бы встала на колени. Варвара вовсе не хотела видеть своего отца. Причина так и не была известна. Хотя она тоже многое скрывала под своими пухлыми губами и щеками, которые постоянно тряслись. Это выглядело забавно, но не красиво. Это её уродовало, хотя улыбка была ослепительна.

- Тогда я звоню отцу, - сказал Генрих, доставая из своего кармана старый телефон.
- Нет! Прошу! Не надо!

Но было слишком поздно.

Варвара стала кричать на всю палату, изо рта вот-вот бы пошли слюни, она выглядела словно монстр, но внутри была нежной и хрупкой. Генриху не было её жаль, он ничего не испытывал, и наконец-то, с третьего раза, дозвонился до её отца.

- Нет, не надо! – не переставала просить она.



Но Генрих будто не слышал её.




Неожиданно, она достала из под своего одеяла нож и вскочила с постели.

- Я порежу себя, порежу, слышите! – уверенно говорила она, хотя руки тряслись.
- Так Варя, успокойся. Положи нож. Не совершай глупостей, - стал говорить Генрих ласково и мягко, лишь бы только успокоить её.
- Нет! Я не буду жить.

Генрих попытался подойти.

- Нет! Не подходите! Я же сказала, я порежу себя!
- Тихо, спокойнее, я стою на месте, всё хорошо, - пытался войти в её доверие он.

Варвара держала нож около своего запястья. Она осматривала комнату и пыталась понять, как ей выбраться. Но, кажется, это было бесполезно.

И тут в комнату вбежал Скот и мистер Миллер, это было настолько резко, что Варя от испуга сделала глубокий порез.

- Нет! Врача, срочно! – кричал Генрих, подбегая к ней, пытаясь остановить кровь, которая пошла с невероятной силой.

***
Автобусная остановка.

- Как же я устала, - произнесла Аманда.
- Я тоже совершенно без сил, - говорила я, пытаясь не смыкать свои глаза.
- Сколько сейчас времени?
- Без понятия. Думаю, что около шести или семи утра.
- Джен, надень капюшон, чтобы нас точно не узнали, - посоветовала мне Аманда.
- А ты как?
- Просто.

С собой у неё был небольшой рюкзак. Она, видимо, готовилась к побегу. Но там ничего нормального не было, кроме ножниц. Да, именно, она достала ножницы и стала резать свои волосы всё короче и короче.

- Вот, так намного лучше, - сказала она, махая головой.
- Аманда, ты больная!
- Я знаю. Зато теперь нас сложнее узнать, и так лучше видно моё худое лицо и мои прекрасные скулы.

Она стала трогать их, и я ей завидовала. Всё-таки она была худее меня, и о таких скулах, мне только мечтать и мечтать. Но я совершенно не расстроилась. В моём животе было пусто, и в ближайшее время, я не собиралась есть. Да и у нас и не было еды.

- И сколько нам тут торчать? – спросила я.
- Если бы я знала, - ругалась она.

Мы всё стояли и ждали. Было пусто. Даже птиц не было слышно, а деревья не колыхались.

- Я так устала, - стала капризничать я.
- Терпи!

И тут издалека послышалась громкая музыка, а потом мы увидели машину. Я была так рада, и чуть ли не выскочила на дорогу, чтобы её тормознуть.

Машина остановилась.
От туда доносились голоса, смех, и опять же очень и очень громкая музыка. Было просто невыносимо.

- Эй, девчонки, вас подвезти? – спросил парень, который был за рулём.
- Да, если можно, - согласилась Аманда.

А вот я сомневалась. Сзади сидела девушка, а впереди два молодых человека. Приглядевшись, я увидела алкоголь, да и сразу было понятно, что не все они трезвые, лобовое стекло было разбито, на бампере вмятина. Мне не внушало это доверия.

- Аманда, давай подождём лучше автобус, - тихо сказала я, подойдя к ней.
- Ты что с ума сошла? Я не выдержу больше тут стоять. Не говори ерунды.


И взяв меня за руку, мы втиснулись на заднее сиденье.




Часть 3.

                "Расстройство пищевого поведения - сводит с ума".
                А. Симонс.


1.
«Я сидела дома. Я так хотела есть, но была под сильными препаратами. Как всегда я была одна. Взяла печенье и разломала на множество кусков. А потом из этих кусочков собирала печенье обратно, как пазл. Я просто играла, как маленькая девочка, играла со своей силой волей, играла со своими чувствами и эмоциями. Когда я собрала печенье заново, то вновь разломала. И так по кругу, пока не отправилась спать».

- Джен, хватит спать, - сказала Аманда, толкнув меня в бок.
Я открыла глаза и поняла, что вырубилась на её плече. Чёрт, голова трещала, по коже бегали мурашки, в животе стоял шум и меня тошнило.
- Ты в порядке? – спросил парень на переднем сиденье, оглядываясь на меня.
Я ничего не ответила. Я не хотела разговаривать. Не хочу. Мне было противно даже на него смотреть.
- Джен, пока ты тут дрыхла, я со всеми познакомилась. Так, это Алек, - сказала она, показывая на водителя, - это Джастин, а это сестра его – Лора.

Я на всех посмотрела с таким видом, будто сейчас из меня выйдет весь мой завтрак, хотя я ничего не ела. Мне было плевать, я не хотела заводить новые знакомства, у меня на это просто не было сил. Мне достаточно было Аманды и нашего неудачного побега.



Стоп.



Пожалуйста, остановите планету.

Лора пила что-то и от этого, ей определённо было очень весело. Одета она была немного развратно, но её милое личико – это скрывало. Пышная грудь, красные губы, зелёные глаза и длинные волосы, чёрт, она была прекрасна.
Алекс что-то пытался петь про себя, признаюсь, это было ужасно, ему точно медведь наступил на ухо. Меня завораживали его выпирающие вены на руке, мне так хотелось их порезать.
А вот Джастин, был очень странный.
- Будете печенье? – произнёс он, подавая нам коробку шоколадных фигурок.
- Нет, я не буду, и Джен тоже, - ответила Аманда за меня.

Я смотрела на печенье.



Хочу.



Хочу.



Да, я так хотела.



Моё тело было истощенно, но мне нельзя. Нельзя. Нельзя. Спасибо Аманде.
- Всё хорошо, - произнесла она, и мне на душе стало легче.
- А можно мне воды? – попросила я.
Это были единственные слова, которые я произнесла за всё это время.
- А что-нибудь покрепче не хочешь? – спросил Алек.
- Она не пьёт! – опять ответила за меня Аманда.
- Жаль, очень жаль, - сказал он и засмеялся.

Что смешного?

- Держи, - произнёс Джастин, кидая в меня бутылку воды, а я еле её поймала.



Вода.



Как же я хотела пить, такой жажды я никогда не испытывала, разве что на голодании, и то, не настолько сильно.
Я открыла и принялась пить. Я не могла остановиться, пока бутылка не опустела.
Все на меня очень странно пялились, и мне стало жутко неудобно.
- Спасибо, – поблагодарила я, отдавая уже пустую баклажку обратно этому парню.

Мы продолжали ехать, пока нас не остановили полицейские.
Почему нам так не везло? Я ещё сильнее натянула свой капюшон и облокотилась к стеклу, а Аманда поправила свои волосы, которых почти не было, и приняла такое выражение лица, будто всё так и должно быть.



Черт.



Опять.



У меня начиналась паника.

- Добрый день, шериф Колсон, можно увидеть ваши права? – попросил мужчина.
Алек полез в ящик и достал свой бумажник, а следом водительское удостоверение.

«Так, Джен, спокойнее» - успокаивала себя я.
- Алек Милон, я правильно понимаю? Что у нас тут, выпиваем? – сказал он, осматривая всех.
- Да нет, вы что шериф, ничего запретного мы не делаем, - уверял его Алек, пытаясь быстрее отвязаться.

Я дрожала. Ну конечно, мои ладони то потели, то холодели. Вы понимаете, как нам было страшно? Если он нас узнает, то всё, прощай мечта, прощай свобода. Нет, я не хотела этого.

- С правами у вас всё в порядке. Можете езжать, - произнес он, - а хотя нет. Постойте. Может вы видели на дороге или неподалёку отсюда двух девушек? Вот как они выглядят.

И он показал фото роботы.



Нет.



Чёрт.



Всё – это конец.

Алек внимательно посмотрел и произнес:
- Нет, не видел.
- Точно?- переспросил этот коп.
- Да говорю же вам, нет!

Он ещё раз посмотрел на нас, очень внимательно. Он не отводил глаз, пытаясь понять…

- Подождите, так это же вы! – закричал мужчина, узнав наконец-то нас.
И тут Алек нажал на газ.
- Стоять! – приказал он.



2.
Но Алек не останавливался.
- Что ты творишь? – не понимал Джастин.
- А ты спроси у наших новых друзей. Вы что из психушки? – возмущался Алек.
- Это долго объяснять, - начала Аманда, - пожалуйста, только не сдавайте нас, прошу. Всё, что там написано – не правда, мы здоровы и с психикой у нас всё нормально. Прошу вас, поверьте нам.
- Да что происходит? – не переставал возмущаться его друг.
- Я пока и сам не понимаю.

Но Алек продолжал давить на педали. Почему он нам помогает? Как такое вообще возможно? Нам, каким - то девчонкам, которых он знает от силы час. Я не могла в это поверить. В моём животе происходила война, и мне казалось, что там идёт решительный бой, который должен был стать победным.

За нами гнались полицейские. Снова.
- Алек, остановись! Что ты творишь? – просил его сосед.
- Нет, не останавливайтесь, прошу! Помогите нам, - упрашивала Аманда.
- Да вы что с ума сошли? Вы вообще кто? Если мой отец узнает, и если нас поймают, мы не отвертимся никогда. Алек, остановись!
- Нет! Им надо помочь.
- Одумайся, их ищут, значит, они опасны. Стой, я тебе говорю!
Но Алек не слушался. Неужели на свете остались добрые люди? Я всё ещё не могла никак поверить в происходящее. Хоть бы всё получилось.

Алек резко завернул на повороте и принялся ехать по не очень ровной дороге, машина тряслась, и мы вместе с ней.
- Да стой, я тебе сказал! – всё пытался Джастин, но все его попытки были неудачны.
Алек повернул на втором, третьем, четвертом повороте и заглушил мотор.
- Сидим тихо, они не заметят нас, - предупредил он.
Видно он хорошо знал эту местность, и для него это была не проблема. А война в моём желудке закончилась поражением, и он издавал жалкие стоны. Черт, но только не сейчас.

И тут неожиданно проехала та самая машина, которая полдороги пыталась нас догнать.



Да!



Получилось!



Я готова была расцеловать нашего нового друга.



А Лора была в отключке. Видно перебрала с алкоголем, ну или ещё с чем-то не очень хорошим.

Алек и Джастин повернулись к нам, и я понимала, что деваться не куда. Надо было всё им объяснить.

***
Скот и мистер Миллер ждали Генриха в коридоре.
- Что с ней? – поинтересовался отец Джен.
- Всё в порядке. Крови потеряла не так много и сейчас уже пришла в себя.
- Извините ещё раз.
- Я вас предупреждал, что нельзя заходить без стука. Запомните это.
- Простите. Где моя дочь?
- Она сбежала этой ночью вместе с Амандой, пациенткой которая болеет анорексией. Сейчас мы делаем всё возможное, чтобы её найти.
- Как? Как вы это допустили? – разозлился мистер Миллер.
- Так вышло. Я же говорю, мы всё сделаем для того, чтобы её найти, нет повода для паники. Держите себя в руках, - говорил Генрих.
- Как я могу помочь?
- Никак. Полиция их ищет. Остаётся только ждать.
- Сегодня похороны у её матери.
- Я в курсе. Мне очень жаль.
Скот стоял в стороне и слушал их разговор, а потом незаметно прошёл в палату к Варваре.

Воспоминание:
«Скот не отпускал руку Джен, пока не довёл её до самого дома. Было пасмурно, и вот-вот должен был пойти дождь.
- Джен, спасибо за вечер. Я люблю тебя.
Она молчала.
- Может ты скажешь мне тоже самое?
- Не могу.
- Почему?
- Потому что я ничего не чувствую к тебе. Не могу я полюбить тебя. Ну не могу, Скот.
- А зачем ты тогда говорила это?
- Я врала. Всё это время я врала. Мне было хорошо с тобой, но я не испытывала сильных чувств к тебе. Я думаю, ты понял, что нам нужно расстаться.
- Больше я тебя не потревожу.
Пошёл дождь, а Скот и не спешил возвращаться домой. Его сердце было разбито, на него наступили, как на жестяную банку».

- Ты кто? – спросила Варвара.
- Я друг Джен. Прости, что так вышло.
- Да ничего, всё нормально.
- Скажи, она правда сбежала?
- Да. Им повезло.
- Ты знаешь, где она?
- Нет, но я надеюсь, что их ещё не поймали и что они далеко отсюда.
- Где её теперь искать?
- Не знаю, но могу тебе помочь.
- И как же?
- Ты помогаешь мне отсюда выбраться, а я помогаю тебе отыскать Джен. Договорились?


3.
- Что вы на нас так смотрите? – удивилась Аманда.

Алек и Джастин не отводили глаз, и мне было неловко. Зачем так смотреть? Зачем? Как будто мы не люди. Меня это ужасно напрягало.

- Ну, может, вы нам объясните, почему вы в розыске? – спросил Алек.
- Да кого ты собрался слушать, они же ненормальные, - уверял его Джастин.
- Не надо из нас делать больных, - начала монолог Аманда, - да, мы сбежали, но мы не такие, как про нас говорят. Поймите, мы хотели свободы, мы ничего не нарушали, мы боролись за свои права, нас заперли там.
- А из-за чего вас там заперли? – интересовался всё Алек.
- Мы просто не зависим от еды. У нас пищевое расстройство, но мы адекватные. Поверьте нам,- пыталась внушить она.
- Алек, да кого ты слушаешь. Их надо сдать туда обратно, - переубеждал его Джастин.
- Нет. Не надо. Пожалуйста, довезите нас до города, а дальше мы вас не потревожим. Поймите нас.

А я молчала. Я так устала от всего этого, что не знала даже, что говорить. Я хотела есть. Аманда привыкла к вечному голоду, а я так не могу. Я очень хотела есть.



Очень!




- Пожалуйста, довезите нас до города, - всё просила Аманда.

И тут я вспомнила.

- Мне нужно на кладбище, - наконец-то сказала я.
- Ты что помирать собралась? – пошутил Алек.
- Нет. Мне нужно там быть, -сказала я и обратилась к Аманде, - у меня умерла мама, а сегодня похороны, я не могу это пропустить. Я должна быть рядом с ней. Должна!
- Тихо, успокойся, Джен! – обняла меня Аманда.
- Вы что издеваетесь? Две сумасшедшие забрались к нам в машину, ещё и в розыске, ещё и собрались на кладбище, а мой друг им верит, - всё не понимал нас Джастин.
- Да мы не сумасшедшие! – закричала на всю машину Аманда.
- Джен, послушай, нам нужно сейчас в город, если мы отправимся на похороны твоей мамы, то там нас найдут. Там будет куча народу. Как ты себе это представляешь?

Я понимала это. Прекрасно понимала. Но я не могла, это моя мама, я просто должна была с ней попрощаться.
- Нет! Аманда! Я должна там быть. Пойми меня. Я должна попрощаться! Должна! – умоляла я.
- Так спокойно! – сказал Алек, - сейчас мы выбираемся отсюда и доезжаем до города. Джастин с Лорой приютят Аманду на время, а я отвезу Джен туда, куда она скажет.
Серьёзно? Я не верила его словам. Он был настолько хорошим, что я думала, что таких людей больше не осталось.

- Ты спятил? Ты точно выпил слишком много. Алек, очнись! – переубеждал его Джастин.
- Так, им надо помочь! Как я сказал, так и будет.

И мы поехали в город.

***
- Но как я могу помочь тебе сбежать? – не понимал Скот.
- Легко, ты отвлекаешь врачей, ну там устрой пожар или ещё что-то на подобие этого, а я быстро спущусь вниз, там уже мой знакомый меня выпустит.
- Ты нормальная? Как я устрою тебе пожар? – всё ещё не понимал Скот.
- Да мне всё равно как. Придумай. Пожалуйста, ну помоги мне. Сейчас приедет мой отец, а я не хочу его видеть. Прошу! Я помогу тебе найти Джен! Прошу, - не переставала Варвара.
- Ладно. Ладно. Только не делай больше такие глаза. Дай мне пару минут подумать.

Скот думал. Для него это было неожиданно, и он не понимал, чем это обернётся.
- Прошу, - просила Варвара.
- Так. Лежи тут. Я тебе скажу когда.
Скот вышел из палаты. Генрих и мистер Миллер всё ещё о чём - то говорили. Скот обернулся и осмотрел коридор.

« Устрой пожар, помоги мне, если она такая умная, сама пускай и устраивает этот пожар». - бормотал про себя он.

Он зашёл в туалет и увидел камеру.
«Тут ещё и камеры, это точно дурдом».
Он снял с себя пиджак и накрыл им эту штуковину из металла.
«Ну, Скот, что же ты творишь».
Достав из кармана пачку папирос и зажигалку, он зажёг одну сигарету и преподнес к пожарной сигнализации.
«Давай, ну давай же».
Он пробовал ещё и ещё.

«Черт , Черт».
И зазвенела сигнализация, полилась вода.

Он выбежал и стал кричать «пожар, пожар, пожар» наводя одну панику.
Генрих испугался, как и папа Джен.
- Пожар, - подбежав к ним, произнёс он.
Генрих и все врачи побежали в то направление, откуда прибежал Скот.
- Давай, - закричал он Варваре.

Варвара выбежала, а Скот вместе с ней отправился вниз. Они делали всё быстро и слаженно.
Охранник выпустил их, так как очень любил Варвару и хотел, чтобы она была счастлива.
- Спасибо, – только и успела произнести она.
- Теперь куда? – спросил Скот.
- Я не знаю. Нужно достать машину.
- А, чёрт, ну зачем я на это подписался, - возмущался он.

Они побежали к машине мистера Миллера. Там было открыто.
- Но как? – удивилась Варвара.
- Он не закрывал машину.

Скот кое-как завёл машину, сделав пару трюков, и нажал на газ.


4.
Алек завёз Лору, Джастина, Аманду и меня в свою скромную квартиру. Это был четвёртый этаж жилого здания с непрочным фундаментом. Вокруг стоял приятный аромат, пахло уже практически летом и мандаринами, было спокойно и уютно. Первый раз за всё это время мы расслабились.
- Так, Аманда, располагайся, можешь даже поспать, - командовал Алек.

Лору ребята тащили на руках, так как сама она не в состоянии была даже сдвинуться с места. Джастин всю дорогу возмущался, его лицо взрывалось от злости и ненависти, он был крайне не доволен сложившиеся ситуацией.
- Джен, пожалуйста, будь осторожна, постарайся, чтобы тебя не заметили, прошу, - давала наставления Аманда.
- Всё будет хорошо, не переживай, - уверяла её я.
- Я прослежу, и мы к вечеру будем дома. Только никуда не уходите. Джастин, ты слышишь? – спросил Алек.
- Да мне плевать. Я сейчас лягу спать, а если эта девица обчистит твою квартиру, то не надо потом наезжать на меня, - ответил он, плюхнувшись на кровать, и закрыл глаза.
- Аманда, в холодильнике есть еда. Ах да, я же забыл, что вы это, ну не едите. В общем располагайся и не обращай внимание на моего друга. Он хороший, просто не умеет себя вести с девушками.
- Ладно. Удачи вам.

Мы спустились вниз, Алек открыл мне дверь, и я удобно прикорнула на первом сидении.
- Так, ну что, будешь показывать мне дорогу, - спросил он.
- Да. Это не далеко отсюда, там похоронены все мои родственники, в том числе сегодня будет и моя мама.
- Я соболезную.
- Да всё в порядке. Не волнуйся.



И мы сдвинулись с места.



Сначала мы ехали молча. Я пыталась прийти в себя и всё взвесить, думала о маме, о том, что будет дальше и, конечно же, о еде. О ней просто невозможно было не думать.
Алек достал из ящика соломенные палочки и начал ими хрустеть.
- Прости, я просто голодный. Будешь? – предложил он мне.
- Нет, спасибо, - сказала я и принялась смотреть в окно.
- Ты что вообще никогда не ешь? – поинтересовался он.
- Это не имеет значение.
- Но, так же нельзя. Съешь. От одной палочки тебе ничего не будет, - уверял меня Алек.


Не могу.



Не могу.



Не могу.



Съев одну, я не остановлюсь, мне нельзя начинать. Нельзя!
- Я же сказала, что не хочу, - повторила я.
- Эй, да ты чего. Тебе нужны силы, Джен. Прошу, поешь, - настаивал он на своём.
- Да что ты ко мне пристал. Но не могу я есть, не могу! – начала уже орать я, и не могла взять себя в руки.
- Успокойся, тихо.
- Да ты не понимаешь. Ты не можешь даже представить, что это такое, - не переставала я, - когда ты то и дело, думаешь только о еде. Еда. Еда. Еда. Еда. Она повсюду, как будто преследует тебя, как будто она тебе мстит за что-то. Постоянно хочется есть, но ты не можешь. Не можешь начинать! Ты зависима от неё, но не хочешь это признавать. Когда думаешь постоянно о своём весе, о набранном грамме. Чёрт. Да это не жизнь. Это ад. Понимаешь? Я не могу больше так, не могу! Я устала. Устала! Устала! Устала!
- Джен, тихо, успокойся!
- Останови машину! Прошу, останови!



И он резко нажал на тормоза.



Я вылетела из машины, и чуть не рухнула на асфальт. Моя душа кричала, мои нервы сдали. Я была слабой в тот момент.
Алек выбежал за мной.
- Джен, успокойся!
- Нет! Нет! Нет! Я больше не могу так. Я хочу к маме. Застрели меня, убей, прямо сейчас и здесь. Пожалуйста. Я устала. Очень устала. Сил больше нет. Нет! Нет! Еда! Она в моей голове, я не могу прогнать мысли о ней. Нет! Я устала! Устала! А-а-а-а-а-а-а-а! Еда! Ненавижу!
- Джен, успокойся.
- Нет! Нет! Ненавижу!
- Джен!
- Нет!
Алек подошёл ко мне и обнял. Просто прижал к себе, он был выше меня, и поэтому я упёрлась лицом в его грудь. Поцеловав меня в макушку, он всё пытался успокоить:
- Тише, тише, всё будет хорошо, тише, - повторял он.
- Отпусти! Не могу, не могу больше так! – пыталась ускользнуть я, но силы покидали меня.
- Джен, тише. Я тебе обещаю, всё наладится. Слышишь? Пожалуйста, перестань.
- Еда! Еда! Я не хочу так больше.
- Больше и не будет. Успокойся! Сейчас мы едем прощаться с твоей мамой, ты думаешь, она хочет видеть твои слёзы? Тише. Спокойнее. Я рядом, я тут рядом с тобой, тебе не о чем переживать. Не хочешь и не надо есть. Забыли. Прости меня. Прости, я не знал, что так выйдет.

Он всё ещё меня обнимал, и я немного пришла в себя. Было стыдно. Очень. Я выглядела как истеричка, но вы бы меня поняли, если бы оказались на моём месте.



Я просто устала.




- Ты ещё и вены резала, - сказал он, взяв мою руку.
- Это было давно.
- Глупая, у тебя ещё вся жизнь впереди. Успокоилась? - говорил он мне, смотря прямо в мои мокрые глаза.
- Вроде.
- Эх ты. Всё будет хорошо, давай в машину, а то ты замерзла.

Я вытерла слёзы и снова забралась в его транспортное средство. На сиденье всё ещё лежали палочки, и я не выдержав, выбросила их.
Алек посмотрел на меня, а потом произнёс:
- Да, я никогда их особо и не любил, - улыбнулся он.
Мы ещё не успели отъехать, как рядом с нами остановилась машина. Это была машина моего папы. Что? Потом вышел Скот и заорал:
- Извините, вы не подскажите дорогу в город?
А сквозь лобовое стекло я увидела Варвару.


5.
И я вышла из машины.
- Джен! Джен! Я тебя нашёл, - кричал Скот, бежав ко мне.
Вылетела Варвара со своими большими глазами и очень удивленным выражением лица. Я была так рада её видеть.
- Джен! – не переставал Скот.
Он начал обнимать меня. Мне стало противно, он так тискал меня, сжимал, разжимал, как плюшевого медведя.
- Скот, перестань! Со мной всё в порядке! Хватит!
- Джен, я так рад. Ты не представляешь, что было. Мы угнали машину твоего отца, сбежали, и это всё только для того, чтобы найти..
-Варя!!! – закричала я, не обращая внимания на слова Скота, - ты жива, ты здесь, прости нас, пожалуйста, что мы бросили тебя, я так рада тебя видеть!
- Джен, да успокойся. Всё хорошо. Я тоже рада тебя видеть, - говорила она.

Скот продолжал стоять, не понимая, что происходит.
Наконец-то из машины появилась голова Алека. Он смотрел на происходящее так, как будто, так и должно быть.

- Может мне кто-нибудь объяснит? – возмутился он.
- А это ещё кто? – спросил Скот, осматривая Алека, как какой-то дорогой экспонат.
- О, это Алек. Мой друг. Он нам помог с Амандой сбежать.
- Кстати, где эта полоумная? А то почему - то я не слышу писклявого голоса, неужели ты решила оставить её в лесу на корм волкам? – интересовалась Варвара.
- Да нет, Алек приютил нас в своей небольшой квартире, и Аманда осталась там.
- А вы что тут делаете?
- Мы едем на похороны моей мамы.
- Джен, ты что с ума сошла? Там же куча народу, - говорила мне Варя.
- Да мы подъедим с другой стороны, и будем ждать, когда все разойдутся.
- То есть ты едешь с ним? – сказал Скот, указывая на Алека пальцем.

Это выглядело не культурно и не красиво.

- Тебя что-то смущает? – переспросила я.
- Да нет. Просто ты доверилась первому встречному. Где гарантии того, что он не сдаст тебя полиции? – начал свой монолог Скот.
- Э, следи за словами, - недовольным тоном произнёс Алек.
- Скот, ты больной. Он нам помог, и ему можно доверять. И вообще, я сама разберусь.
- Слушайте, мы не на мелодраме в кино, так что хватит спорить. Что будем делать? – умничала Варя.

- Ну, в принципе, я могу написать адрес, показать дорогу, и они также могут переконтоваться у меня, - сказал Алек.
- Ты что фея? – произнес Скот.
- Да хватит! Алек, тебе точно не сложно? – спросила я.
- Да нет. Одним больше, одним меньше, мне без разницы, всё равно родители свалили на море.
- Отлично. Только припаркуйте папину машину подальше от дома, - указывала я.

Алек начал объяснять Скоту как доехать до его хаты. Мы стояли все на дороге, и нас это нисколько не стесняло. Я рассматривала порез у Варвары на запястье, и затем показала свой. Она не удивилась, а только что-то промычала.

- Так, я всё объяснил твоему другу. Надеюсь, найдут. И запомните, там вас может встретить такой противный тип с большими ушами и кривым носом. Так знайте, это Джастин – мой приятель. Можете не обращать на него внимание. А если будет сильно возмущаться, можете запереть его в кладовке. Х-а-ах. Это я так шучу.

- Отменное чувство юмора, - произнёс Скот с сарказмом.
- Хватит! – сказала я.

И мы разошлись по машинам.

***
- Да нет тут никакого пожара. Кто это сделал? – рвал и метал Генрих.
Посмотрев на камеру, он увидел пиджак.
- Этот парень, Скот, кажется, где он? – обратился он к мистеру Миллеру.
- Я..я не знаю.
- Где он? – заорал Генрих на всю клинику.

Он рванулся к палате, где лежала Варвара, но не обнаружил её там.
- Где он?
Мистер Миллер ходил за ним, пока ещё ничего не соображая.
- Да что случилось? – не понимал отец Джен.
- Варвара сбежала, а ваш приятель помог ей в этом.
- О ком вы говорите?
- Да вы все, что ли свихнулись! Неет! – орал всё Генрих.

Он залетел в свой кабинет, чтобы позвонить и сообщить, что Варвара пропала.

« Это невозможно терпеть. Я больше так не могу. Препараты, которые я принимаю, это словно наркотики. Нет. Бессонница, отказ от еды, руки, которые постоянно трясутся, привкус тошноты и головная боль. Нет. Я не могу спать, я не могу есть, я не могу жить. Я ничего не могу почувствовать. Без них мне плохо, с ними ещё хуже. Мне безразлично на всё вокруг происходящее, я просто хочу умереть. Умереть! Пожалуйста! Одна таблетка, две таблетки, три, четыре, пять, и вот уже шесть таблеток мне мало. Только смерть и всё. Там не будет еды!...»

- Это же дневник моей дочери, - сказал мистер Миллер, читая всё, что попадалось ему на глаза.
- Да, это дневник Джен, - подтвердил Генрих.
- Почему вы мне ничего про него не сказали?
- А разве это что-то поменяло?
- Это личная вещь моей дочери, вы не имеете право читать это.
- Во-первых, я её лечащий врач, а во-вторых, Джен не ваша дочь.
- Что?

И тут мистер Миллер заметил фотографию.



6.
Мистер Миллер долго смотрел на эту фотографию. Было совершенно ничего не понятно, в воздухе пахло недопониманием и догорающей сигаретой.



В чём дело?



Молчание длилось минут десять, а то и больше. На улице то светлело, то темнело, солнце играло в прятки.

Там был изображён ещё молодой Генрих Гиммлер, ему определённо шла такая короткая стрижка и цвет волос. На этой фотографии он обнимал девушку: очень знакомые черты лица, ослепительная улыбка, необычная мимика. Всё было странно, даже очень.

- Вы так шутите? Как это Джен не моя дочь? Что происходит? Эта девушка на фотографии..она похожа…
- На вашу дочь, то есть на мою дочь, - перебил Генрих.
- Что, черт возьми, здесь твориться?

17 лет назад.
« - Ты не будешь её воспитывать! – сказала ещё молодая мать Джен.
- Извини меня конечно, но ты не имеешь право мне указывать. Это моя родная дочь, ты не можешь у меня её забрать, - кричал Генрих.
- Ты сумасшедший, вместе со своей сестрой. Отойди от меня и не прикасайся ко мне. Я лишу тебя родительских прав, ты не сможешь доказать, что это твой ребёнок.
- Ты не посмеешь этого сделать, - все более грубым голосом говорил Генрих.
И он сделал шаг ближе.
- Не подходи, ты мне противен! Господи, да о чём же я думала, говорила же мне мама, что я пожалею. Ты больной, как и твоя семья.
- Не говори ничего плохого о моей семье! Ты ничего не знаешь.
- И знать не хочу. Сама справлюсь, без твоей помощи. Исчезни из моей жизни, а если появишься рядом с моей дочерью, я тебя в психушке закрою или же ещё хуже.
- Да послушай ты меня, прошу, - умолял Генрих.
- Замолчи! Я не хочу ничего слышать. Довольно! Это была ошибка, прощай.
- Ты не можешь так поступить, не можешь! Ты не можешь забрать у меня дочь, нет!
- Забудь о ней. Я не хочу, чтобы она росла в таких условиях…»

- Извините, но может быть, вы уже мне объясните, почему Джен ваша дочь? – сказал мистер Миллер.

Он стоял и всё смотрел на эту фотографию, а Генрих даже не шевелился. Они находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Беседа никак не складывалась, а в голову Генриха всё приходили отрывки прошлого.

- Джен пропала, моя жена умерла, сегодня её похороны, вы что так развлекаетесь здесь?
- Она не ваша жена.
- Ну, бывшая жена, это не меняет дело. Что происходит?

14 лет назад.
«- Эмили, Эмили, нет! Не покидай меня, - стонал Генрих, – доктор ну сделайте всё возможное, скажите, что она будет жить, пожалуйста!
- Ваша сестра в тяжелом состоянии, и я боюсь, ей уже ничего не поможет. Мы боролись, сколько могли. Мне очень жаль.
- Нет! Нет! Нет!...»

- Присядьте. Я попробую вам всё рассказать, – обратился Генрих к мистеру Миллеру.

Повисла гробовая тишина. Часы издавали звуки, и было слышно шорох деревьев. Всё вокруг будто замерло. Генрих никак не мог начать свою историю…

***

Мы с Алеком подъехали с другой стороны кладбища, чтобы нас никто не заметил. Я практически выбежала на свежий воздух, потому что в его машине было так душно, что я аж вспотела.

- Джен, да стой ты! – смеясь, говорил Алек.
А я просто кружилась, я чувствовала себя такой лёгкой и красивой. Я уже не помню, когда последний раз ела, мне казалось, что недели две назад или же больше. Так всегда. Ветер наводил беспорядок на моей голове, а я просто порхала и танцевала.

- Давай со мной, - предложила я.
- Мне, кажется, это не место для танцев,- смущался Алек.
- Да брось ты!

И я всё кружилась и кружилась, как ребёнок. Я хотела взлететь и покинуть эти места навсегда, я хотела улететь к маме, но знаю, что это невозможно. Радовало меня то, что тут нет еды.

- Алек, ну иди сюда, - упрашивала его я, - давай! Мы с мамой очень любили танцевать, составь мне компанию.
- Джен, да я не умею!
- Я тебя научу, подойди поближе.

Я чуть ли не накинулась на него и начала учить вальсу.



Раз, два, три.



Раз, два, три.



Раз, два, три.



И он постоянно наступал мне на ноги. Это было смешно. Я вспоминала маму, и я тоже отдавила ей все ноги, когда у меня не получалось. Но Алек оказался способным, и мы закружились в танце. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. Я была счастлива.



Раз. Два. Три.



И неожиданно мне стало плохо.


7.
Сказать, что мне стало плохо, это ничего не сказать. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Я так устала это всё терпеть.

Алек подхватил меня, чтобы я не рухнула на сырую землю, мне напоминало это кино, точнее сопливую мелодраму. Я еле дышала, меня так тошнило, а руки болтались как верёвки. По - моему телу бегали мурашки, они хорошо расположились и чувствовали себя как дома.



«Нужно быть сильной, Джен» - твердила я себе.



Но сил не было, просто не было. Мне хотелось кричать, убежать, биться об стену кулаками, грызть зубами свои вены. Черт, я была слаба. Ненавижу так себя чувствовать.
-Джен, ты как? – спросил Алек.

Он это серьёзно? Этот парень меня раздражает.

- Нормально, - ответила я, выползая из его рук, и уложила свою пятую точку на траву.
- Джен!
- Я же сказала, что всё нормально.
- По-твоему, это хорошо? Тебе надо поесть!
- Заткнись.
- Джен.
- Заткнись, заткнись! Замолчи. Ты ничего не понимаешь. Молчи!
- Одумайся!
- За-м-о-л-ч-и!! Я ничего не хочу слышать.

И снова удар в голову. Я даже вскрикнула, ну скорее застонала, я умирала в этот момент.

Алек исчез, а потом появился с пачкой шоколада и бутылкой пива.

- Меня тошнит, отойди от меня! – ругалась я на него.
- Тебе нужно поесть, от кусочка шоколада ничего не будет.
- Дай мне воды.
- У меня закончилась вода, только тёплое пиво, та ещё гадость, но поможет.
- Ты издеваешься? Убери это!
Он распечатал шоколадку, отломил кусочек и протянул мне:
- Ешь!
- Не буду.
- Я сказал, ешь!
Он просто меня достал. Он не понимает. Он никогда этого не поймёт. Никогда!
- Н-е-е-е-е-т!

Я заорала так, что сама оглохла. Что я творю? Сижу в конце кладбища на траве и веду себя как истеричка. Я не съем эту шоколадку.



Нельзя.



Нет.

- Джен, я сказал, ешь! Или я тебя сдам в полицию прямо сейчас. Ешь!
- Н-е-ет!
- Ты невыносима!

А у меня уже из глаз текли слёзы. Их становилось всё больше и больше. Я не могла. Я не хотела. Нет. Солнце светило прямо в глаза, я щурилась, дёргала головой, чтобы он не видел мою слабость. Я совсем свихнулась.

- Я долго буду тебя уговаривать?
- Алек, перестань!

Я сейчас сдамся. Надо держаться. Нет. Неет!



Еда. Еда. Еда. Шоколад.



Наверное, вкусно.



«Держись!» - внушала я себе.

- Джен, тебе нужны силы, ну как ты не поймёшь. Пожалуйста, кусочек шоколада. Прошу тебя.
« А-а-а-а-а-а-а. Нет. Нет. Нельзя! Даже не думай».
- Алек, я..
- Прошу!

Я протянула свою бледную руку к этому небольшому кусочку. Я пыталась успокоиться и начать ровно дышать, но ничего не получалось. Тихо. Это просто был шоколад, мне нужны были силы. Один кусочек. Всего один и всё.
- Ну, давай.

Я..

Я..

Я почувствовала этот вкус. Он был шикарен. Шоколад был с орехами, и они хрустели. Это было так вкусно.
- А можно мне ещё? – сказала я.
- Да, ты ещё спрашиваешь. Держи, - радостным голосом произнёс Алек, отдавая мне всю упаковку, - я сейчас тебе ещё кое-что вкусного принесу.

И он ушёл к машине.

Я принялась уплетать шоколад с невероятной скоростью. Я даже не жевала, а глотала большими кусками. В сухомятку было есть не приятно, и я взяла в руки пиво. Я никогда до этого не пробовала алкоголь, но сейчас мне это было необходимо. Пиво, шоколад, пиво, шоколад…




« Н-е-е-е-е-е-е-е-т! Джен! Остановись! Неет! Хватит! Не ешь! Перестань».




Но я всё продолжала. Продолжала…



Знаете, как останавливается жизнь? Именно вот так. Когда ты жалеешь себя, а потом ненавидишь. Ты счастлива на мгновение, а потом просто презираешь себя до такой степени, что сочится кровь. Всё вокруг не имеет никакого значения. Ты и еда. Ты зависима от неё. Тебе никогда не нужно начинать есть. Мне нельзя начинать есть. Я боялась еду как огня, но всё равно подпускала её к себе. Сначала потихоньку поглаживала, а потом набрасывалась как волк на свою жертву. Всё происходило очень быстро. И в такие моменты я не хотела больше жить. Я больше не видела смысла. Мой организм так устал от этого, он молил меня перестать, а я не слушалась. Я всегда была непослушным ребёнком.

Вы думаете, я была больной? Да…я признавала это, но глубоко в своей голове всё-таки отрицала этот факт. Срывы, диеты, голодание. Рвота, рвота, рвота…

Я встала на ноги и понимала, что нужно избавиться от всего лишнего. Нельзя поправляться. Еда-это зло. Еда–была лишней.

«Двенадцать часов ночи, а я не сплю. Я съела кексы. Они были со сгущёнкой. Я сломалась. Вода с солью и рвота. Слабительное. Ночь будет очень и очень длинной…»



8.
- Ну, может, вы уже начнёте? – сказал мистер Миллер.

Генрих всё чего-то ждал, он не мог подобрать нужных слов.
Мистер Миллер взглянул на свои часы, и понимал, что уже пора.

- Слушайте, я не могу находиться тут вечно, сейчас похороны, и я должен быть там. Отложим этот разговор на потом.
- Я поеду с вами, - резко произнёс Генрих, - это всё-таки мать моего ребёнка.
- Как хотите, но я всё равно не верю в ваш бред. Я воспитывал Джен, она всегда была моей дочерью.

Тишина оборвалась, а вместе с ней милые фразы. Всё стало совершенно не так, и история Генриха всё также была непонятна. Что происходило в этот момент? Страх. Они оба боялись. Генрих боялся рассказать то, что так долго хранил в тайне, а мистер Миллер боялся узнать правду. Вроде два взрослых человека, а тряслись как дети, которые в первый раз пришли на приём к стоматологу.

- Я пойду, доктор Гиммлер, увидимся позже, - попрощался мистер Миллер и исчез из его кабинета.

Генрих закрыл лицо руками, и снова закурил.

Что он скрывал?

***

Мир остановился, а вместе с ним и моя мечта. Всё стало пустым и нелепым, только воздух мешал мне думать. Что я тут делаю? Зачем я съела этот шоколад? Привкус противного пива оставался на моих губах, а жир потихоньку устраивался на моём животе, расстилая себе постель. Ну, зачем? Я не хотела больше так жить, мне казалось, что на небе будет намного лучше. И пускай убивать себя – это грех, я не верила уже ни во что: ни в счастье, ни в радость, ни в Бога, я просто не верила в себя.



Да, я устала бороться.




«Мама, прости, прости, прости, прости, прости, прости» - говорила я про себя.
- Н-е-е-е-е-е-т! – закричала я.

Я наклонилась и засунула пальцы в рот.
«Мама, прости».

Живот мычал, ему надоело всё это терпеть. Ничего не выходило, ничего не получалось.



Ничего!




Нет!



Ещё и ещё, но нет!



Я упала на колени и готова была разорвать горло, только чтобы хоть что-то вышло. Я пыталась и пыталась, засовывая пальцы всё дальше.



Нет! Нет!



Наконец-то я почувствовала, что сейчас из меня всё выйдет.
- Джен! Ты больная! – закричал Алек, толкнув меня так, что я перекатилась на бок.
- Отойди от меня!
- Да ты дура, прекрати! Теперь я понимаю, почему ты оказалась в этой клиники. Перестань!
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, - заорала я, - а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, не хочу!! Аааааа, я больше так не могу.

Он закрыл мне рот своей большой ладонью.
- Да тихо, нас же могут услышать. Тихо, Джен, пожалуйста, успокойся!
- Ммм, отпусти, отпусти, отпусти!

Я выглядела ненормальной, но мне было так плохо. Вы просто не представляете. Я не могла себя контролировать или же держать себя в руках. Нет! Это было невозможно, и я захлёбывалась в своих слезах.



Я ничтожество.



Я так себя не люблю.
- Тихо, Джен. Всё наладится…
- Ничего не наладится, хватит говорить этот бред. Ничего и никогда не будет нормально! Ты же сам в это не веришь.

Алек отошёл от меня, и видимо осознал, что всё было бесполезно. Я уже никогда не стану, как прежде. Вы думаете так легко сходить с ума? Думаете, так легко отказываться от еды или же наоборот есть? Это было для меня целое испытание. Я не хотела больше так, и я продолжала глотать свои слёзы.

***
Звонок. Такой противный и долгий. Следом стук в дверь.
- Джастин, кто-то стучится, - произнесла Аманда с испуганным лицом.
- Неужели? По-твоему, я глухой? Наверное, за тобой пришли, - сказал он, подходя к входной металлической двери.
- Ты Джастин? – спросил Скот.
- Да. А вы кто?
- Мы от Алека.
И Скот с Варей ввалились в квартиру совершенно без смущения. Аманда услышала знакомый голос и выглянула из комнаты.
- Ва-а-аря, что ты тут делаешь? – спросила она.

Все были шокированы, а Джастин просто был в ярости. Они сели за круглый стол, включили чайник и пытались успокоиться. Скот нервно перебирал пальцами, Варя ужасно хотела есть, Аманда рассказывала что произошло, а Джастина просто тошнило от новых знакомых.

Они не выглядели друзьями, каждый был сам за себя.

- Я так голодна! – жаловалась Варя.
- Ты и так жирная, может, хватит пихать в свой рот всякую гадость? – возмутилась Аманда.
- Заткнись, я тебя не спрашивала.
- Корова! Посмотри на себя, - всё продолжала унижать её Аманда.
- Да замолчите вы обе! – вмешался Скот.

Но они продолжали ссориться, в то время как Джастин покинул кухню и достал мобильный телефон:
- Алло, это полиция?


9.
Джастин сообщил полиции координаты их место нахождения. Не хватало только Джен в этой компании. Было страшно и вообще, этот парень был не в себе.
- А ты парень Джен? – спросила Аманда у Скота.
В это время вернулся Джастин.
- Ну, мы раньше были вместе, сейчас я хороший друг, - ответил он.
- А, ну так не интересно, - стала ныть Аманда.

Они разговаривали и пили чай, не подозревая о том, что скоро нагрянет наряд во главе с каким-нибудь местным шерифом. Джастин почему-то вел себя не как обычно: закатывал глаза, теребил ногами паркет, грыз ногти. Он ждал появление полиции, и каждую минуту смотрел на часы. Всё длилось очень медленно, а Джастин всё больше волновался.

Звонок в дверь.
- Кто это? – возмущённым голосом произнесла Аманда и резко встала.
Но она не смогла удержаться на ногах и потеряла сознание. Она рухнула на пол и ударилась головой обо что-то острое.
- Аманда! – закричала Варвара.
- Что с ней? – перепуганным голосом говорил Скот.
А Джастин в это время смотрел на происходящее огромными глазами. Возможно, он пожалел в тот момент, что позвонил в полицию. Но, кажется, было уже поздно.
- Аманда, очнись! – пищала Варя.

Тем временем Джастин подошёл к двери и распахнул её.
- Добрый день, я сосед сверху, Алек дома? – спросил молодой небритый мужчина.
- Нет, в данный момент он отсутствует, что-нибудь передать? – спросил Джастин.
- Напомните ему о долге и скажите, что заходил Джон, он поймет.
- Хорошо, я передам.

Джастин захлопнул дверь и выдохнул. Он понял свою ошибку, он так испугался. Придя на кухню, он увидел, что Аманда пришла в себя, и просто не мог больше молчать.
- Я..я..я..позвонил в полицию, - признался он.
- Что? – удивилась Варя.
- Простите, они скоро будут здесь.

Они чуть не убили своего нового знакомого. Варя размахивала руками, а Аманда вскочила так, как будто не падала в обморок, и начала орать. Крик стоял на всю квартиру, проснулась Лора. Все были так шокированы.

- А, ты больной! Зачем? – не переставала Аманда.
- Да потому что вы меня достали! Достали! Это невозможно! Пускай с вами разбирается полиция..я не хочу в это ввязываться.
- Идиот!

Крик не затихал. Лора вбежала и не понимала, что творится, будто это была психиатрическая больница. Скот даже случайно опрокинул чашку с малиновым чаем, и застонал от неожиданной боли.

- Хватит! – сказал Джастин, - их ещё нет, так что у вас есть шанс уйти.
- Серьёзно?

Аманда всё продолжала наезжать на Джастина и чуть ли не била его. У неё уже не было сил, её бледная кожа стала ещё бледнее, но она не сдавалась и отстаивала свою точку зрения.

Это продолжалось минут пять или чуть больше, пока Скот не предложил хорошую идею.
- Слушайте, перестаньте кричать! Здесь это не поможет, сейчас садимся в машину и уезжаем отсюда!

***
Погода изменилась: солнце сменилось на облака, а потом появились тучи. Мистер Миллер был уже на кладбище: ему сочувствовали друзья, родственники плакали, было очень грустно. Наконец-то появился Генрих, никто не понимал, что этот мужчина забыл здесь.

Я с Алеком находилась на другой стороне кладбища. Мы слышали голоса и понимали, что народ собирается.
- Мама, - произнесла я.
- Джен, всё будет хорошо.

Но я не верила. Я уже не верила, что когда-то всё наладится. Я не могла никак в это поверить. Я немного успокоилась после съеденной шоколадки, но моему организму этого было мало, и поэтому он требовал ещё и ещё.

- Как думаешь, что будет дальше? – спросила я.
- В смысле?
- Ну, что мы тут делаем? Сейчас все разойдутся, и я побуду с мамой, а потом..мы же с Амандой и Варей не сможем вечно быть в бегах, нас же поймают.
- Старайся не думать об этом, - говорил Алек.
- Но я не могу! Еда и мама. Мой папа меня найдёт, он всё сделает для того, чтобы меня нашли.
- Джен, успокойся!




Успокоиться, у меня не получалось.




Генрих ходил по кругу и ждал, когда всё начнётся. Его то бросало в жар, то его руки замерзали, и своим белоснежным платком он проводил по вспотевшему лбу. Он ни с кем не общался, он просто хотел попрощаться с женщиной, которую когда-то сильно любил.

Понимая, что все будут ещё долго собираться, Генрих решился прогуляться. Он шёл среди могил, цветов и думал о дневнике Джен. Наверное, он и вправду хотел ей помочь справиться с этой болезнью, но, увы, упустил этот шанс.

« Мне так плохо. Я не хочу больше жить. Я уже третий день не хожу в школу, а только ем и ем, вызывая рвоту. Заполняю пустоту внутри себя едой. Я так одинока, и мне очень грустно. Я не могу выйти из дома, мама не понимает, что со мной происходит. Я достала снова лезвия и сделала себе пару порезов, как говорится, заглушаю душевную боль физической. Это глупо, но я не могу перестать: рвота, таблетки, еда, еда..Хватит! Купила снотворное, чтобы никогда больше не просыпаться, но не смогла проглотить таблетки. Слабая! Я устала. Уберите от меня еду».

Генрих всё шёл и вспоминал эти странные записи, и неожиданно он увидел машину. Это была та самая машина Алека.


10.
Генрих подошёл ближе к этой машине и стал её изучать. Что он хотел увидеть или понять? Ходил вокруг, заглядывал в окна, дёргал дверь, бил ногой колеса. Пусто. Там никого не было. Ему это показалось очень и очень странным, в таком месте и пустая машина. Он огляделся вокруг и вдохнул глоток свежего воздуха, затем ударил по машине, и зазвенела сигнализация.

- Чёрт, - промолвил Алек.
- Что такое? - спросила я.
- Моя машина!

Алек рванулся в то место, где его уже ждал Генрих. Я последовала вслед за ним.

- Да не спеши ты так, - говорила я ему.
- Ты что не слышишь, как моя машина орёт, кто-то залез в неё.

Мы бежали, и я немного отставала.

- Кто вы? - произнёс Алек, увидев Генриха.
- Это ваш транспорт? - спросил Генрих.
- Я задал вопрос, кто вы? - не переставал Алек.

И тут появилась я. Когда я увидела его, моё сердце бешено заколотилось. Птицы перестали петь и ветер затих. Я смотрела ему в глаза и делала шаги назад.

- Не подходите ко мне, - предупреждала я.
- Джен!
- Я же говорю, не подходите!
- Кто это? - не понимал Алек.
- Джен, послушай меня, пожалуйста, - умолял Генрих.
- Нет! Уходите.

И я развернулась и побежала назад. Мои мысли путались, волосы мешали сосредоточиться, он не должен был меня поймать.

- Джен, стой! - кричал Генрих, побежав за мной.



Я не останавливалась.



Голова кружилась, руки немели, губы пересохли.



Нет. Я не хочу обратно туда.



Нет. Я не могу! Еда, еда, еда, еда..нет! Нет!

- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, - орала я, продолжая бежать.
- Джен! Да остановись! - всё пытался Генрих.

Остановиться? И потерять всё, к чему ты так долго шла? Потерять мечту, и просто сдаться. Я не слабая. Нет! Он не дождётся этого. Никогда. Я так долго пыталась, я прошла через такой ад, через такую боль, чтобы вот так просто попасться в руки к придурковатому докторишке? Я сама пришла к такой жизни, я сама довела себя до такого состояния и мне нравится это.

- Джен!
- Отстаньте от меня!
- Джен, да стой! Я..я твой отец!



Я не могла дышать.



Что он сказал?



Что это за бред?



Если он так шутит, то у него ужасное чувство юмора. Я в это не поверю.



- Джен, это правда! Стой! Я хочу тебе всё рассказать!

"Джен, спокойнее. Он просто пытается тебя разыграть, но ты же не глупая. Не верь".

И я всё бежала.

- Джен! Да выслушай ты меня!

И тут я резко затормозила. Что случилось в этот момент? Почему мои ноги перестали двигаться? Неужели я поверила ему. Глубоко в душе что-то сидело, царапало меня и твердило "остановиться".

- Ну наконец-то, Джен! - сказал Генрих, переводя дыхание.
- Что вы несёте?
- Выслушай меня.
- Да что такое? Почему? Вы не мой отец. Хватит! Скажите, что это не правда! Я не верю вашим словам!
- Джен, да просто послушай меня. Прошу! - просил он.

Я не хотела его слушать. Я не хотела смотреть ему в глаза, он меня просто раздражал. Я никак не могла успокоиться.

- Джен, всё получилось очень нелепо. Я любил твою маму и до сих пор люблю. И тебя я очень сильно люблю. Ты моя дочь.
- Нет! Хватит!
- Не веришь? У тебя родинка внизу спины, ты любишь горячий шоколад и у тебя в детстве была аллергия на сладкое, ещё ты боишься пауков и змей, любишь читать книги. Но самое главное у тебя расстройство пищевого поведения.
- Это не говорит о том, что я ваша дочь.
- Верно. Но я знаю о тебе всё, Джен! И я просто хочу помочь.
- Вы мне не поможете!
- Пожалуйста, послушай меня. Я тебе всё расскажу.

" -Мам, а почему мы с папой так не похожи? - спросила я за обедом.
- Моя родная, ты пошла в меня, - ответила она, пряча своё лицо.
- Думаешь? Папа тоже говорит, что я такая же красивая, как и ты.
- Ну вот видишь, - сказала мама, улыбаясь.
- Я вас так люблю!"

Не похожи..мы никогда с папой не были близки..нет! Я еле сдерживала слёзы, и просто задыхалась.



Почему?



Почему я?



Почему это всё происходит именно со мной?



Почему Бог меня так не любит?



Ну за что? Где я так провинилась?



Что я плохого сделала? Нет!




- Джен! - всё повторял Генрих.

И я решила его выслушать.


11.
- Джен.
- Я вас слушаю.
- Я даже не знаю с чего начать, - запинался Генрих.
- Ну, уж начните как-нибудь.
- Как я уже сказал, я являюсь твоим настоящим отцом. И это правда, когда мы вернёмся, мы даже можем сделать экспертизу.
- Вы что издеваетесь?
- Я просто хочу, чтобы ты мне поверила.
- Я вам не поверю, пока вы не преподнесете мне доказательства.
- Джен, ты моя единственная дочь, просто с твоей мамой у нас не срослось, и она от меня ушла.

Я не знала, что ответить. Конечно, я не могла в это поверить. Собирался дождь, трава под ногами была влажная. Я боялась что всё, что он сейчас скажет, окажется правдой.

- Мы с твоей мамой очень любили друг друга. Мы думали, что всегда будем рядом, но у нас не вышло. Джен, ты уже взрослая и ты должна понимать, что жизнь порой бывает ужасной и несправедливой, но нужно оставаться сильным. Я помню тот день, точное число, и даже точное время, когда вошла твоя мама и сказала, что беременна. Я был счастлив. Я любил всегда детей, и, конечно же, хотел ребёнка. Твоя мама тоже была счастлива, но видимо не со мной.

Генрих запнулся и замолчал. Ему сложно было это вспоминать, ладони потели. Остатки прошлого его душили, въедались в его кожу и не давали здраво мыслить, но, он всё же нашёл силы, чтобы продолжить свой рассказ.

- Знаешь Джен, моя жизнь не удалась. Я остался один, некоторые даже называют меня сумасшедшим, к ним же относится и твоя мама. Она не любила мою семью, она считала, что нам нужно лечиться, что мы ненормальные и таких как нас, нужно сажать в клетку. Она ошибалась, но я не мог ей этого доказать.
- Почему она считала вас сумасшедшим? – перебила я.
- На это было много причин.

Генрих опять замолчал. Почему? Что такого было в его семье?

- Вы так и будете молчать? Или же уже скажите? – давила я.
- У меня была сестра, которую я всегда любил. Она была просто копией тебя. Сейчас я смотрю на тебя и понимаю, как же вы всё - таки похожи. Так удивительно.

Он смотрел на меня очень внимательно, и я смущалась. Мои щёки покраснели, а зрачки заблестели.



Я чувствовала себя неудобно.



- Её звали Эмили. Она была младше меня, такая маленькая и неопытная, она пыталась бороться с несправедливостью. У неё было расстройство пищевого поведения. Да, Джен, она была, как ты сейчас. В это сложно поверить, но это так. Я держал её руку, когда её вес был ниже тридцати килограмм и повторял, что всё будет хорошо. Я уже сам в это не верил. Понимаешь? Она сломалась, Джен. Как любой человек с этим диагнозом, она просто опустила руки. Нервная анорексия, сменилась на нервную булимию, она набирала вес, и снова его теряла. Каждый день я видел её слёзы и её улыбку, когда она кушала, я готов был прыгать от радости, но она всё равно не могла принять себя такой, какая она есть. Это длилось лет пять. Кажется, что целая вечность. Мы похоронили маму и папу, и я пообещал себе, что всегда буду рядом с Эмили, никогда её не брошу, но она все же покинула меня. Я надеялся до последнего, что она справится, что она перестанет ненавидеть себя, будет питаться нормально, выйдет замуж и родит детей. Но у неё не вышло, эта болезнь поглотила её до такой степени, что звать на помощь уже было бесполезно. Столько денег, столько клиник и больниц, столько препаратов и всё это, как будто в пустоту. Ничего не помогало. Она была помешена на своём весе, даже самые лучшие психологи не могли выкинуть эту дурь из её головы.

Я была шокирована. Мне сложно было шевелиться, даже дышать, я не знала, как себя правильно вести.

- Она скончалась. Все врачи меня предупреждали, что этим всё закончится. Твоя мама считала её больной, говорила про неё всякие гадости и осуждала. Твоя мама не могла понять, как мне было тяжело, она не могла понять, что это значит бояться еды. Знаешь, Джен, когда ты поступила, и я увидел твою маму, пазл сложился. Она умоляла меня, помочь тебе. Джен, все эти годы я боялся, что ты пойдёшь по стопам моей сестры, и видимо не зря этого опасался.

- Что вы имеете ввиду?
- Изучая подробно расстройство пищевого поведения, я наткнулся на наследственность. И возможно, я прав. Заболевание тебе перешло по наследству, это одна из причин, почему тебе сейчас так плохо. Джен, моя родная, я пытался вас найти, я хотел предупредить твою маму, я не хочу, чтобы ты заканчивала эту жизнь, как моя сестра. Я не выдержу этого. Ты безумно на неё похожа, и я просто хочу тебе помочь. Я не смог спасти Эмили, но могу спасти тебя. Джен! Услышь меня. Эмили не хотела доводить себя до такого состояния, но она потеряла контроль. Я кричал, бил её, пытался любыми способами привести её в порядок. Неделя нормального питания, и она снова отказывалась от еды или же бежала к унитазу. Бороться уже не было смысла, но я продолжал.

- Перестаньте!

- Она скончалась. Все врачи меня предупреждали, что этим всё закончится. Твоя мама считала её больной, говорила про неё всякие гадости и осуждала. Твоя мама не могла понять, как мне было тяжело, она не могла понять, что это значит бояться еды. Знаешь, Джен, когда ты поступила, и я увидел твою маму, пазл сложился. Она умоляла меня, помочь тебе. Джен, всю эти годы я боялся, что ты пойдёшь по стопам моей сестры, и видимо не зря этого опасался.

- Что вы имеете ввиду?
- Изучая подробно расстройство пищевого поведения, я наткнулся на наследственность. И возможно, я прав. Заболевание тебе перешло по наследству, это одна из причин, почему тебе сейчас так плохо. Джен, моя родная, я пытался вас найти, я хотел предупредить твою маму, я не хочу, чтобы ты заканчивала эту жизнь, как моя сестра. Я не выдержу этого. Ты безумно на неё похожа, и я просто хочу тебе помочь. Я не смог спасти Эмили, но могу спасти тебя. Джен! Услышь меня. Эмили не хотела доводить себя до такого состояния, но она потеряла контроль. Я кричал, бил её, пытался любыми способами привезти её в порядок. Неделя нормального питания, и она снова отказывалась от еды или же бежала к унитазу. Бороться уже не было смысла, но я продолжал.

- Это всё бред. Я вам не верю.

- Джен, это правда. Эмили больше нет! Я один. Я запер себя в этой клинике, чтобы помогать таким людям, как ты. Я хочу помочь тебе. Я хочу помочь своей родной дочери! Джен! Ты не справишься сама, никогда! Всё это время я проклинал себя, что упустил твою маму, я не знал, что так выйдет, Джен! Я не понимал этого.

- Хватит! Перестаньте!

- Доверься мне.

Алек подошёл сзади Генриха и ударил его чем-то тяжёлым по голове.

- Ты что делаешь? – возмутилась я.
- Я думал, что он к тебе пристаёт.

Генрих упал, не успев сказать «прости».




12.
Вот и осталась я одна. Болезнь победила меня или же я её. Не понимаю. Ничего не понимаю. Диета. Булимия. Голод. Срыв. Диета. Рвота. Таблетки. Порезы. Способы самоубийства. Остановите это! Всё произошло слишком неожиданно. Я изменилась. Той Джен уже нет.

После того, как Алек ударил Генриха, я наконец-то очнулась, как будто я спала лет пять, а то и больше. Моё сердце зашевелилось, и вены заиграли на моей руке.



Хватит!



Я стала кричать как сумасшедшая, и бить себя по голове. Стоп. Я не могла перестать. Стоп, я сказала себе. Но всё продолжала. Ветер разбудил во мне хищного зверя.

Кто сказал, что конец бывает счастливым? Это только в детских сказках. Моя история не детская забава.



Лишить себя жизни?



Или же продолжать бороться?



Ставки были слишком велики.



Стоп.



Игра закончилась, и мне не предоставили реванш. Я проиграла.



Генриха отправили в больницу, и с ним было всё хорошо. Я спокойно попрощалась с мамой. Я сдалась сама полиции. Просто взяла и сдалась, подняв руки вверх, лишая себя свободы. Это было очень просто.

Машина, и я снова в этой клинике. Хрустальный пол и золотые стены. Смех Алека и его слова «всё будет хорошо».



Неужели?



Что случилось?



Палата 333.



Таблетки, питание, порезанная кожа. По выходным меня навещал Алек с апельсинами. Не люблю апельсины, но он продолжал упорно их приносить. Зачем? Я не понимала его логики. Он клал их на стол, а потом сам всё это съедал. Странный, но я любила таких людей. Он показывал мне фильмы, в основном это были комедии с ужасным чувством юмора. Мне было совершенно не смешно, а вот Алека это забавляло.



Хах.



Генрих стал моим отцом и врачом. Он пытался мне помочь. Я стремительно набирала вес. Очень быстро, и меня это ужасно пугало, но я старалась держаться.

Дальше по новостям я узнала, что разбилась машина, в которой был Скот, Варя и Аманда. Они изо всех сил пытались уехать от полиции, но видимо Скот не справился с управлением. Плакала я недели две, потом недели три приходила в себя, и даже нашла силы навестить их на кладбище. По сути, я была во всём виновата. Только я.



Это была моя вина.



Я только причиняю всем боль, в основном себе. Я никто в этой жизни.
Я переехала к Генриху домой, но так и не смогла называть его папой. Не получилось у меня. Ужасно скучала по маме, и её блинчикам со сгущёнкой. Я пыталась научиться их готовить, но они подгорали, и поэтому по вечерам Генрих заказывал пиццу. Ещё я умудрилась влюбиться в Алека, как маленькая девочка. Наше первое свидание прошло в подвале его дома, так как он скрывался от друга, которому должен был кучу денег. Меня это не смутило. Джастину это не нравилось, и вообще, всё это время, он винил себя в смерти Аманды и всех остальных. Он даже навещал психолога.




СПУСТЯ ПЯТЬ ЛЕТ.
Алек нашёл нормальную работу, и мы смогли купить небольшой дом. Это было замечательно. Джастин и Лора привыкли ко мне, и мы стали как настоящая семья. У нас ещё была большая собака, которую я просто обожала.
Я так любила Алека, и он меня. Я забыла, что такое диеты. Я забыла, про булимию и самоубийство. Я была счастлива с едой или без, главное, чтобы рядом со мной был любимый человек и мой папа. Да, я наконец-то смогла называть Генриха – папой. Он сделал всё, для моего выздоровления. Я так благодарна ему.

СПУСТЯ ЕЩЁ 14 ЛЕТ.

Нашу дочку звали Сара, и она была так похожа на мою маму. Алек был трудягой и делал всё, для того, чтобы мы ни в чём не нуждались. Я не стала его меньше любить, наоборот, чувства только росли. Я так повзрослела, воспитывала дочь, стала мамой и женой.



Кто бы мог подумать.



Я приходила к Аманде и Варе, конечно же к Скоту на кладбище, убиралась там, приносила цветы.

Всё было хорошо до того момента, когда Сара впервые отказалась от обеда, а в выходные я услышала странные звуки из ванны.



Я дрожала.



Только не это.

А когда я нашла её дневник, то поняла, что это будет продолжаться бесконечно.
Ей поставили диагноз – нервная булимия, и заперли в той же клинике, что и меня. Алек всё время утешал меня, а я то и делала, что постоянно плакала, потому что сама через всё это прошла. Было очень тяжело. Я не хотела, чтобы Сара всё это терпела.

Звонок очень поздней ночью, и мне сообщили, что Сары больше нет.



Долгая пауза...



Мурашки.



Я бужу Алека, но понимаю, что не могу говорить.



Её нет! Моей дочери больше нет! НЕТ! 



Похороны и полгода депрессии.



Алек сильно заболел, а после у него обнаружили рак. Я была с ним рядом даже тогда, когда он умирал. Я держала его руку, и повторяла, что всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Он сжимал мою руку всё крепче и улыбался.

Вот я осталась и одна. Вот и конец моей истории. Каждый день я листала фотоальбом с моей малышкой Сарой, и вспоминала объятья Алека. Становилось уютно и тепло, я начала даже есть апельсины, которые он так любил.