Игры гормонами. Глава 16

Янг привычно шёл по лестнице, не захотев ждать лифт. Поднявшись на третий этаж, остановился перед широкой металлической дверью. Справа от неё в стену был вмонтирован переговорник и видеокамера. Он нажал кнопку звонка.
– Да? – отозвался через минуту строгий женский голос. – Вы к кому?
– К мисс Лиен Янг, мэм, – отрапортовал детектив, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
– Ох, до чего ж хитрющее у тебя лицо, – ворчливо ответили в коммутатор.

Раздался писк и щелчок. Райли потянул за ручку и прошёл в отделение, остановившись на сестринском посту. Стоя за стойкой, на него сурово взирала седовласая медсестра в рабочей форме. Идеально отглаженная одежда. Волосы собраны в тугой пучок так виртуозно, что, несмотря на вечернее время, из него не выбилось ни волоска. Окружённые глубокими морщинами голубые глаза, аккуратно подкрашены. Губы поблёскивают неяркой помадой. Старшая сестра отделения следила за собой, за сотрудниками, за пациентами и всем отделением, включая врачей и младший медицинский персонал, не давая спуску никому. В первую очередь себе.
– Здрасьте, мэм, – поздоровался он, уже улыбаясь в открытую.
– Господи! – деланно воскликнула она и вроде собралась воздеть руки к потолку, но вовремя передумала, решив, что это будет перебор. – Когда же ты найдёшь человека, который привьёт тебе вежливость?!
– Ну, вы же не хотите заняться моим воспитанием, – со смешком ответил Райли. – А остальным с этим не справиться.
– Упаси Боже! – отмахнулась она. – Мне своих проблем хватает.
Детектив положил на стойку букет тюльпанов, и, освободив руки, с усилием водрузил рядом стопку из четырёх довольно объёмных коробок. Ещё ни разу он не пришёл сюда с пустыми руками.
– Пирожные. Опять на всё отделение? – голос старшей сестры потеплел.
– Как всегда, – пожал плечами он.
– Спасибо тебе, – благодарность, прозвучавшая в голосе этой женщины, была искренней. – Ко многим тут даже не приходят. Так что твои лакомства им, как подарок.
– Где она? – не ответив медсестре, спросил он.
– Как всегда. За время, что тебя не было, ничего не изменилось. Она по-прежнему редко выходит из палаты.
– Там и вам хватит. – Янг кивнул на стопку коробок, взял со стойки букет и, не дожидаясь ответа, пошёл по коридору.
– Вот ведь невежа, – ворчливо донеслось ему вслед, заставив улыбнуться.

Он немного задержался напротив двери с номером триста восемь. Словно собираясь нырнуть, глубоко вдохнул и решительно шагнул в палату. Янг видел это помещение тысячу раз, но всё не мог к нему привыкнуть. Уходило несколько минут, прежде чем оркестр запахов своей какофонией переставал сводить с ума. Слева простенькая кровать с дешёвым покрывалом и двумя высокими подушками. Тумбочка с часами и книгой в мягком переплёте. Райли разглядел пошлое название какого-то нового любовного романа. Пара бра на стене над кроватью. Тусклая картина летнего леса с выцветшими красками. Окно прикрывали неуютные жалюзи. Небольшой обеденный стол в углу, рядом торшер и стул. Палата ничем не отличалась от номера в дешёвом отеле… Разве что жуткий запах разных лекарств буквально сбивал с ног. У окна, лицом к опущенным жалюзи, стояла женщина. Длинные чёрные волосы изрядно окрасились серебром. Сложенные за спиной руки все исполосованы глубокими морщинами. Одета в лёгкий свитер, который он подарил ей в прошлом году, и тёмные брюки. Обуви на ногах нет. Заметив это, Райли покачал головой.
– Мам, – позвал он.
Женщина будто не услышала.
– Мам, ты опять босиком, – он шагнул к окну, положив руку ей на плечо. – Сядь на кровать.

Женщина вздрогнула от прикосновения, словно очнувшись. Медленно обернулась. Раскосые тёмно-карие глаза какое-то время с недоумением смотрели на детектива. Потом она вроде узнала его.
– Сынок, – ласково улыбнувшись, сказала женщина. – Где же ты так задержался? Отец вон уже беспокоиться начал, – она махнула в сторону окна с опущенными жалюзи. – Сейчас я его позову, и мы вместе поужинаем.
Она сделала несколько неуверенных старческих шагов в сторону двери, но Райли взял её за руку, удержав. Потянул к себе и усадил на кровать. Сам опустился на корточки перед ней.
– Не надо звать папу, я ненадолго. – Он протянул букет матери. – С днём рождения, мам.
– Ох, сынок, мои любимые! – она взяла цветы, приложив их к груди. – Сынок, где ж ты денег-то взял на такую красоту? Наверное, опять подрабатываешь? Ты бы лучше об учёбе думал. Отец хочет, чтобы ты колледж закончил.
– Я учусь, мам, – отозвался Янг. – Сегодня выходной, и я купил тебе цветы. Ещё вам на ужин дадут пирожных.
– Какой ты у меня заботливый, – старческая ладонь коснулась его щеки, и Райли закрыл глаза.

Он не был лишён материнской ласки в детстве. Регина Блум отлично заботилась о нём, даже тогда, когда родилась Каталина. Невероятной души женщина нашла в своём сердце место и для приёмного сына, и для родной дочери, и никогда не выделяла кого-то из них. От него не скрывали, что он приёмный. Но даже будучи мальчиком, он не хотел говорить о родных. Не хотел ничего знать о них. Он любил Майкла и Регину, и этого было достаточно. Из-за того, что мать Райли ещё жива, новая семья не стала оформлять официальное усыновление, лишь взяли его под опеку. Так ли важна бумажка с печатью, когда и без неё отличные отношения. Не по годам рассудительный мальчик решил, что ни к чему тратить время на общение с теми, кому он не нужен. Поэтому каждый раз, когда отец заговаривал о том, чтобы навестить его родную мать, он отказывался. Только в подростковом возрасте, когда проявились первые приступы, он задумался о том, чтобы вызнать больше о родных родителях. Парень думал, что в родословной сможет найти решение проблемы, но жестоко разочаровался, узнав, что мать – пациентка психиатрической лечебницы, а кто его отец вообще неизвестно. Один раз он приехал в клинику, но женщина, которую ему представили, его даже не узнала. Решив, что это ему не нужно, он больше не приходил.
 
Если бы не несчастье с приёмной, он бы, наверное, так и не сподобился навестить родную мать. Регина умирала от рака долго и мучительно. Маленькая Каталина ещё не понимала, а вот Райли казалось, что весь его мир умирает вместе с ней. За день до смерти он зашёл к ней в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи. От количества и силы лекарств мать едва могла говорить, но он всегда минут пять-десять проводил подле. Сев на кровать рядом и взяв ладонь, он вспоминал её здоровой. Как она крутилась по утрам на кухне, собирая отца на работу, его в школу, а Каталину в садик.
– Сынок, – надтреснутый и слабый голос прозвучал для Райли, как набат.
Он открыл глаза и, торопясь, отозвался:
– Да, мам, я здесь.
– Солнышко моё.
В её вымученной улыбке было столько нежности, что у взрослого парня навернулись слёзы. Он так боялся потерять это тепло, эту ласку. Взяв её за запястье, он приложил прохладную ладонь к горящей щеке, по которой текли солёные капли.
– Не плачь, сынок, не стоит, – тихо проговорила она. – Никто не вечен, но я не зря прожила свою жизнь. После меня останутся двое замечательных детей. Ты и твоя сестра –  лучшее, что было у меня в жизни. Я очень вас люблю.
– Я тоже тебя люблю, мам, – Райли уже не мог сдержать слёз, градом катившихся из глаз.
– У меня есть просьба, сынок.
– Что угодно, мам, – всхлипывая, ответил он.
– После того, как меня не станет, ты погорюешь. Я знаю, что быстро это не пройдёт, но когда-нибудь ты перестанешь тосковать. Вот в тот день, когда ты сможешь с улыбкой посмотреть на моё фото, пообещай, что постараешься простить свою родную мать. Она бросила тебя не по собственной воле. Я очень хочу, чтобы вы общались, хотя бы иногда. Ведь у неё никого, кроме тебя нет. Я навещала её и персонал говорит, что у неё не бывает посетителей. Пообещай, что не оставишь её умирать в одиночестве. Она не заслужила такого.
– Но мам… – попытался возразить он, собираясь сказать, что у него уже есть мать и вторая ему не нужна.
– Просто пообещай, – перебила она, и голос в этот момент окреп настолько, что в нём проскользнул строгий приказ.
– Обещаю, мам, – быстро проговорил он, – только не волнуйся.
– Вот и замечательно, – голос зазвучал даже тише, чем обычно. – А теперь иди, солнышко моё. Я устала, нужно отдохнуть. Но помни, ты обещал.
– Да, мам, – он поцеловал её ладонь и аккуратно опустил на мягкое одеяло. Она прикрыла глаза, и лёгкая улыбка коснулась её губ. А на следующий день её не стало.

Когда Райли, наконец, созрел для выполнения обещания данного матери, он уже учился в полицейской академии. Вначале неохотно, но с каждым разом всё с большим желанием он приходил в палату к этой женщине. Да, она не в своём уме, отзывается не сразу и живёт в собственном мире. Но она – единственная, с кем он мог откровенно поговорить, не скрываясь и не обманывая. Даже с отцом он не мог поделиться тем, что рассказывал ей. Постепенно она стала для него близкой и родной настолько, что уже взрослый мужчина назвал её матерью. Теперь Райли приходил сюда раз в месяц и ещё неизменно в день её рождения. Были дни, когда она узнавала его, были и другие, когда под воздействием препаратов она вообще ни на что не реагировала. Сегодня – хороший день. Она не только осознала, что пришёл сын, но и говорила с ним. Пусть даже в её мире он был юным школьником, а за окном в саду гулял тревожащийся отец.
– Как ты, мам? Как себя чувствуешь?
– Всё хорошо, почему ты спрашиваешь? – удивилась она. – Твоя мама ещё молодая. Что может с ней случиться?
Он поднялся, подошёл к комоду, выдвинув ящик, нашёл там тёплые носки. Вернувшись к матери, надел их ей на ноги.
– Ой, спасибо, малыш, – она, улыбаясь, погладила его по голове. – Но почему ты не хочешь, чтобы я позвала отца? Вы опять поссорились?
– Нет, мам. Просто хочу побыть с тобой, – он сел прямо на пол и положил голову ей на колени.

Тонкие пальцы матери, стащили резинку с его волос и тихонько гладили по голове. Он прикрыл глаза, наслаждаясь и слушая её голос, как приятную мелодию.
– Не сердись на него, – говорила она. – Каким бы он ни был, он всё же твой отец и желает тебе только лучшего. А то, что случилось, не его вина. Я же любила его. Знаешь, малыш, любящая женщина готова на всё, чтобы её любимый улыбался. Тебе это ещё предстоит узнать, а пока послушай мать. Я сама согласилась на всё это. Винить его не в чем. Он предупреждал.
Райли не вслушивался в то, что мать говорила, наслаждаясь покоем, который она дарила ему в такие моменты. Он понимал – эти рассказы, лишь плод больной фантазии. Но это неважно. Главное, она узнала его, и сирота сын снова ощущает тепло и уют, которые способна привнести только мать.
– Я же совсем молоденькая была, дурочка. Хотя тут как посмотреть, – она усмехнулась, – если бы не моя глупость, наверное, тебя бы не было. А так у меня есть ты, сынок. И ты не представляешь, как я счастлива, что у нас такая крепкая семья. А ведь я уже отчаялась и думала, что всё кончится плохо. Ведь без таблеток, которые давал твой отец, всё вышло из-под контроля. Я сходила с ума, забывая о том, где нахожусь, не умея разделить галлюцинации от реальности. Я убеждала его, что выдержу. Ведь беременным нельзя нейролептики. Я так боялась навредить тебе, моё солнышко.
Он вздрогнул, когда она назвала его, как Регина.
– Тебе холодно, малыш? – обеспокоенно спросила мать. – Давай я плед принесу.
– Нет, мам, – отозвался он, так и не подняв головы с её худощавых колен. – Рассказывай дальше, очень интересно.

Он слушал мерное журчание её голоса, как колыбельную. Как детскую сказку на ночь. Спокойствие и умиротворение наполняло всё существо от макушки до пяток. Казалось, он стал на двадцать лет моложе, превратившись в юного беззаботного школьника, несущегося после уроков с друзьями на площадку.
– Да? Что-то не припомню, что я говорила, – растерянно сказала она, продолжая пропускать густые чёрные волосы сына сквозь пальцы.
– Ты говорила, что у нас крепкая семья, – напомнил он.
– Да, солнышко. Очень крепкая. Мы с папой любим тебя. А как у тебя дела?
– У меня всё хорошо, мам.
В палате воцарилась тишина. Райли даже на какое-то время задремал у матери на коленях. Проснулся он от того, что у той сменилась частота дыхания. Пульс женщины участился, тонкие пальцы подрагивали, прикасаясь к его волосам.
– Мама, – позвал он, подняв голову с её колен и всматриваясь в морщинистое лицо. – Что случилось?
– Всё…в…порядке, – вдыхая через слово, отозвалась она. – Сынок, отойди, малыш. Мама может тебя поранить.
Райли поднялся на ноги и склонился к ней, взяв за плечи.
– Мама, всё хорошо, – спокойно сказал он, пристально глядя ей в глаза. – Смотри на меня. Дыши со мной, вот так, – он положил её ладонь себе на грудь и начал дышать спокойно и размеренно. – Вот так, мам. Всё хорошо, – в промежутках между вдохами говорил он. – Видишь, всё хорошо, мам. Я рядом.

Дыхание женщины постепенно выровнялось, пульс пришёл в норму, зрачки обрели нормальный размер. Райли отпустил её руку, а она тут же закрыла ладонями лицо. Худые плечи затряслись, и он понял, что мать плачет. Сев рядом, он обнял её за плечи.
– Всё хорошо, мам. Не волнуйся.
– Куанг, солнышко моё, – всхлипывая, отозвалась она.
Детектив тепло улыбнулся при звуках своего второго имени. Для людей, окружающих его, было гораздо благозвучнее первое американское имя. Вторым же, корейским его называла только мать.
– Не плачь, мам. Всё действительно хорошо.
– Куанг, я понимаю, что не смогла дать тебе нормальную семью, – эти слова заставили Райли застыть. Голос женщины дрожал, отражая волнение. – Я никчёмная мать, не сумевшая позаботиться о своём сыне.
Она убрала ладони от лица, и Райли впервые увидел такой взгляд. На него смотрела здоровая рассудком женщина, много лет назад потерявшая право называться матерью, попавшая в психиатрическую лечебницу, но не забывшая, что у неё есть сын.
– Прости меня, сынок, – она схватила его за руки и упала на колени. – Прости меня, родной. Я думала, что справлюсь. Твой отец предупреждал, но я не слушала, – она ткнулась лбом ему в колени, пряча лицо. – Я не смогла. Не рассчитала собственные силы.
Он встал, наклонившись, обнял её за плечи и практически поднял на ноги, снова усадив на кровать.
– Тебе не за что извиняться, мам, – сказал он, глядя ей в глаза. – Я всё понимаю и люблю тебя.
– Куанг, – всхлипнув, она положила голову ему на плечо. – Я тебя так люблю, сынок. Ты моё счастье… Малыш, как же ты так поздно пришёл? В школе задержали?
Райли зажмурился. Из-под закрытых век по щекам пролегли две мокрые дорожки.
– Ну что же ты плачешь? – она провела ладонью ему по щеке. – Сейчас я позову папу, и мы пойдём ужинать. Не плачь, мой хороший. Мы с папой любим тебя, наш Куанг.
Райли заставил себя открыть глаза и встал с кровати.
– Не нужно, мам. Папа занят, а я пойду.
– Куда же ты? – она удивлённо смотрела на него. – Темно же на улице.
– Пойду, сделаю уроки, – отозвался он.

Склонился и поцеловал женщину в макушку. Она улыбнулась в ответ, а он пошёл к выходу, слыша, как вслед ему доносятся слова женщины, живущей далеко от реальности.
– Уроки – это хорошо. Правильно, малыш, учись. Мы с папой хотим, чтобы ты был умным и поступил в колледж. Ты же не хочешь разочаровать отца? Учись, Куанг. Тогда ты сможешь всё, что захочешь.
Райли вышел из палаты и ладонью стёр с лица слёзы. Постояв немного, прислонившись к стене, вернул самообладание и направился к выходу. У сестринского поста стоял молодой мужчина, беседуя со старшей сестрой. Детектив узнал доктора своей матери.
– Доброго вечера, доктор Хейз, – поздоровался Райли, поравнявшись с ним.
– Здравствуйте, детектив. – Они пожали друг другу руки.
– У меня есть к вам несколько вопросов. Можете уделить мне время?
– Конечно, – тот кивнул. – Пройдёмте ко мне в кабинет.
Они спустились этажом ниже в этот раз на лифте. Оказавшись в кабинете, доктор сел в одно из кресел, пригласив Райли занять второе.
– Что-то случилось? – поинтересовался доктор.
– Мама сегодня необычно себя вела. Вроде как на какое-то время пришла в себя. Такое возможно?
– Конечно, – ответил тот. – Не переживайте. Для неё это нормально. Просто вы впервые стали этому свидетелем, а вообще подобное с ней довольно часто.
– Понятно, – ответил Райли. – И ещё. Слышал, что в последнее время к вам зачастили девушки с провалами в памяти. Можете мне рассказать о них?
Перед глазами доктора Мэтью Хэйза тут же встала последняя пациентка с провалами. Аманда Джексон, пытавшаяся выцарапать себе глаза. Её измождённое, изуродованное приступами лицо. Безысходность, звучавшая в голосе. Неужели всё, что с ней происходило, следствие преступления? Какой же сволочью надо быть, чтобы сотворить такое с человеком? Но раз этим интересуется полиция… Райли видел, как брови доктора сошлись у переносицы, а взгляд стал тяжёлым.
– Простите, детектив, но без ордера я не могу выдать вам данные о пациентах, – неохотно ответил он. – Поверьте, я бы с радостью, но закон запрещает…
– Доктор, – Райли широко улыбнулся, – я не прошу у вас документов. Не собираюсь конспектировать или записывать ваш рассказ. Мне не нужны ваши показания в суде. Я бы хотел просто по-приятельски обсудить проблемы, возникающие со здоровьем у некоторых девушек. Дружеские беседы ведь не запрещены законом?
Хейз с сомнением посмотрел на полицейского.
– Хорошо, – сдался хозяин кабинета. – Будем считать, любопытство победило. Что вы хотите узнать?

Глава 17
http://www.proza.ru/2016/05/19/842