Принцесса снегов, или Королева монстров

ПРОЛОГ

Огненное озеро, покрытое островками застывшей лавы, вспыхивало языками пламени, стремительно превращая останки чешуйчатого монстра в пепел. Потревоженная падением огромного тела поверхность постепенно успокаивалась, опять становясь безмятежной багровой гладью.
Идти! Пусть лапы уже не слушаются, он должен идти!
Алый победитель монстра тряхнул увенчанной двумя парами рогов головой и, волоча порванные крылья по раскаленной серой от пепла земле, пополз к темным гребням оплавленных скал. Он старался не думать, что когти монстра располосовали чешуйчатую шкуру вдоль и поперек, не оставив живого места.
У него была цель — скалы!
Там, среди почерневших камней, можно найти пещеру. В ней, и только в ней, есть спасительная тень. Она защитит от палящих лучей адьяа, остановившегося в вечном зените светила, позволит собраться с силами, чтобы ползти дальше, к входу в подземный город.
Только бы хватило сил!
В городе его передадут в умелые руки целителей, и от страшных ран останутся лишь тонкие шрамы, как напоминание о схватке с монстром у огненного озера.
Последним усилием алый победитель заполз в низкую пещеру и распластался на горячих камнях.
«Поток лавы рядом! Наверное, изменилось русло огненной реки. Нужно предупредить горожан», — промелькнуло в гаснущем сознании.
Снаружи донесся едва слышный шорох лап, и гибкое существо, покрытое черной чешуей, вбежав в пещеру, в недоумении уставилось на судорожно подрагивающее тело победителя монстра.
Шелест крыльев у входа заставил гостью одним прыжком развернуться и, выпустив острые когти, ощериться двумя рядами зубов.
— Согто? — удивленно прорычал второй алый зверь, заглядывая в пещеру.
Но тут взор пылающих огненными всполохами глаз упал на бьющегося в конвульсиях победителя монстра, которого так самозабвенно защищала согто.
Его раны быстро затягивались. Сами, без помощи зелий и целителей.
Это означало одно — зверь не успел, друг погиб, а его тело обрело нового хозяина!

Глава 1
ЛЕДЯНАЯ ЗАПАДНЯ

Мой дом — моя крепость!
Мысли черепахи в когтях орла

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять!
Да ладно!
Гораздо хуже — ждать, когда тебя догонят! И очень надеяться, что этого не случится, потому что бежать сейчас — настоящее самоубийство.
Я незаметно покосилась на сидящего рядом Шийра. Серафин, запакованный в меха, как эскимос, мрачно хмурился, поглядывая на почти заметенный снегом вход в ледяную пещеру, где мы скрывались от драконов.
Надо же, как сложились обстоятельства.
Всего несколько недель назад я, вырванная из родного мира блуждающая-потерянная душа, попавшая в тело принцессы снегов, очнувшись в этой пещере, изо всех сил старалась найти разумное объяснение происходящему!
Мир снега, льда и вечной ночи? Последствия падения на обледеневшем мосту.
Огромный белый треххвостый волк с ненормальными, синими зрачками и довольно большим словарным запасом? Глюк.
Мои волосы отливают бледно-голубым, а уши заостренные, словно у сказочной феи? Разбушевавшаяся фантазия, подпитанная любовью к фильмам.
А теперь?
Теперь я, устроившись на куске льда, обнимаю серафина за руку. И меня совершенно не смущает тот факт, что под капюшоном на его голове кроме густых медных волос присутствуют агатовые рога; меховой плащ, наброшенный на толстую шубу, закрывает темно-красные крылья, усыпанные сверкающими черными чешуйками, и хвост с антрацитово-черным острием. Меня уже не пугают всполохи пламени, которые появляются в узких синих с рыжиной глазах Шийра. Кроме того, я умудряюсь не замечать сверкающий крохотными алыми язычками панцирь из холодного огня на его одежде и широком смуглом лице.
Впрочем, как и слой теплого льда, оберегающий меня саму от губительного воздействия нестерпимого холода снежных пустынь.
Определенно, привыкнуть можно ко всему!
Даже к тому, что я не человек, а дэйнемма — представительница одного из народов, живущих в ледяных пределах. И пусть у меня нет крыльев, рогов, хвоста и второго, драконьего, облика, как у большинства очень похожих на демонов жителей Альгора, зато я хиона — особая колдунья, умеющая создавать теплый лед. А еще у меня есть личный защитник — соят.
Я с улыбкой посмотрела на Ушастика.
Вашу ж бабушку!
Видимо, сейчас мне станет не до улыбок!
Волчок, бодро шевеля ушами, прислушивался к завыванию ветра снаружи. Белая шерсть на высоком загривке стояла дыбом, огромные глазищи сверкали синевой, три хвоста соята были поджаты.
— Савры! — тихо проворчал Ушастик, оскалив два ряда внушительного вида зубов.
Только монстров, обезумевших в своей ярости, нам и не хватало!
В прошлом дэйнеммы, утратившие разум и возможность вернуть себе нормальный облик, они отличались невероятной жестокостью. Конечно, с одним савром мой волчок, обернувшись вергезом, громадным полу-медведем, полу-волком, справится. Только вот — монстр был не один!
Я поежилась, вспомнив свою предыдущую встречу с савром. Тогда Ушастик победил зверя, и тогда же погибла Эйра, настоящая хозяйка моего тела. Я видела мертвого монстра, и этого хватило, чтобы понять: сталкиваться с бескрылыми драконами не стоит ни при каких обстоятельствах! Поэтому-то после, когда Ушастик снова предупредил о приближающихся саврах, я согласилась идти с его стаей. Лучше вергезы, чем безумные монстры!
Однако сейчас сородичи соята не смогут нам помочь — буран снаружи слишком силен, они не станут рисковать жизнями ради бывшего вожака и его хионы, то бишь меня.
— Сколько их? — Шийр встал, снял варежки, потянулся к застежке плаща.
— Пять! — отозвался волчок, вглядываясь в белую мглу, царящую снаружи.
— Даже не думай! — Я повисла на шее парня (мой невысокий рост не позволял остановить его по-другому).
Вцепилась в плащ серафина, не давая раздеться.
Драконом он решил обернуться! Дудки!
Не забыла еще день нашего знакомства, когда огненный зверь, которого я впустила в подземелья королевского дворца, чуть меня не убил! В стране снега и льда драконья половина Шийра адекватностью не отличалась.
— Уля… — Шийр приподнял пальцами мой подбородок и заглянул в глаза, — у меня все получится, вспомни Тронный зал.
Только вот я не просто вспомнила, а отлично помнила, как серафин в облике дракона сражался с Дирегетом. Вел себя Шийр тогда вполне разумно, но мы были в закрытом куполом городе, в тепле.
Сейчас же мы в пещере посреди снежной пустыни! Глупо надеяться, что, столкнувшись с невыносимым холодом, огненная сущность серафина сохранит разум.
— Принцесса, я закрою себя панцирем из холодного огня, — не сдавался Шийр.
Закроет. Однако габариты у его драконьего Я немаленькие. Чтобы защитить себя и сохранить рассудок, серафин растратит так необходимые нам силы, без которых мне путь в огненные пределы заказан. Тогда у меня одна дорога: в лапы драконистых стражников и обратно к ледяному королю. То-то Дирегет обрадуется моему возвращению!
Правильно, ледяной король обрадуется, а Шийр банально не пустит меня обратно. Сойдет с ума, погибнет, но не позволит вернуться в столицу империи дэйнеммов-демонов, потому что знает, там меня ждет участь игрушки Дирегета. Игрушки, которую могут в любой момент сломать и выбросить за ненадобностью.
«Дирегет такой красивый!..» — всплыло в моей памяти вялое воспоминание Эйры.
Как же «вовремя» тело подсовывает мне обрывки памяти принцессы снегов. А я все никак не привыкну. Да, воспоминания. Да, не мои. Да, обещала больше с ними не воевать и не пытаться запихнуть их в самый дальний угол памяти, потому что, как бы это странно ни звучало, они теперь тоже часть меня.
«Но Дирегет такой гад!» — снова ожила моя-не-моя часть.
Эге! Вот это прогресс!
Без разницы!
Потом разберусь с неожиданно присмиревшими эмоциями Эйры — нужно быстро придумать, как спастись от савров и не дать Шийру превратиться в огненного дракона.
— Шийр! Ты с ума сошел? — Я изо всех сил стиснула варежками застежку плаща серафина.
— А похоже? — усмехнулся Шийр, осторожно разжимая мою хватку.
— Да! — Я, судорожно соображая, что делать, покосилась на Ушастика.
Ох ты! Это всего лишь волчок в вергезном обличье. Огромный лохматый белый медведь с волчьей, жутко зубастой головой. От сородичей второй вид моего помощника отличается отсутствием острых длинных шипов на голове и размашистых плечах, но и так страшно на него смотреть.
— Предупредить не мог? — буркнула я.
Определенно, способность некоторых обитателей этого мира мгновенно менять облик однажды доведет меня до инфаркта! К слову, об обличьях…
— Не вздумай превращаться! — выпалила я в синие с рыжиной глаза серафина.
Не отпуская плаща Шийра, поспешно оглядела пещеру… почти закрытый снежными заносами вход. Еще немного — и, чтобы выйти наружу, нам придется откапываться.
Кхм… но вот в чем вопрос: учуют ли савры нас под заносами и станут ли пробиваться сквозь толщу снега в пещеру?
— Ушастик, а савры часто роют снег в поисках добычи? — спросила я у принюхивающегося соята.
Мой помощник задумчиво шевельнул ухом, посмотрел на вход, от которого осталась небольшая щель, потом на меня, снова на вход.
— Редко, — наконец-то выдал Ушастик, — они предпочитают нападать открыто!
Чудненько! Теперь самое сложное: понять, как управлять снегом, и засыпать вход в наше убежище. Скверно, конечно, что за все время пребывания в новом мире я приложила уйму усилий, чтобы стать хионой, ледяной колдуньей, повелевающей теплым льдом, но так и не разобралась с обычным льдом и снегом.
Да ладно! А то у меня был выбор? Или в хионы, или на плаху (не любят тут блуждающие души). Вот только теплый лед использовать ни в коем случае нельзя — он привлекает савров. Стало быть, будем импровизировать! И плевать, что хионам плохо подчиняется снег. Плохо — не значит, нет!
— Уль, что ты задумала? — Шийр с подозрением всматривался в мое лицо.
— Небольшое безумство! — Я осторожно отпустила шею парня и, показав на него варежкой, полушутя приказала Ушастику: — Если начнет оборачиваться, кусай!
Шийр негромко фыркнул — что огненному дракону зубы соята, так, чешую почесать, — однако попытки расстегнуть плащ оставил. Видимо, интересно стало, что я собираюсь делать.
И-и-и, поехали!
Я подошла к входу в пещеру.
С чего начать?
Силы хионы связаны с источником льда внутри. Только я не собираюсь вызывать теплый лед и создавать защитный заслон. Значит, надо как-то почувствовать метель.
Зажмурившись, я отвернулась от Шийра и Ушастика и незаметно убрала с лица слой теплого льда.
Мне не холодно, совсем не холодно! Немного занемели щеки и лоб, но вполне терпимо.
Сосредоточившись на бушующей снаружи метели, я старалась ощутить силу снежных вихрей.
Толку ноль!
Зря лицо морозила.
— Не нужно, снежинка. — Шийр обнял меня, развернул к себе. — Не бойся, я не стану монстром.
— Я не боюсь, я знаю! — Вывернулась из рук серафина, который, надо заметить, пока я медитировала, успел раздеться до рубашки и штанов и, расправив перепончатые крылья, взволнованно постукивал острием хвоста по льду у унта.
Упрямый, упертый.
А я?
Помнится, каких-то пару дней назад меня злило, когда серафин посмеивался над моей рассудительностью. Где теперь она? Исчезла в снежных вихрях, замерзла вместе с моим лицом?
Какая разница?!
Сейчас Шийр окончательно разденется. Рвать одежду в процессе превращения в нашем случае не стоит — новую среди снега и льда элементарно негде взять. А сунуться в один из городов дэйнеммов — подписать серафину смертельный приговор! Эх, сложит одежду мой медноволосый демон и обернется огненным драконом. Однако, даже если он сможет победить савров, уверенности в том, что он не утратит разум, нет.
Значит, никаких драконов!
Костьми лягу, но Шийра не потеряю. Хватит с меня смертей. Спасти любимого мужа, там, в прошлой, земной, жизни, я не смогла. Честно говоря, не в моих силах это было сделать — Макс погиб из-за ужасного стечения обстоятельств. Однако сейчас все зависит только от меня.
Прости, Шийр, но терять второй раз дорогого человека, тьфу ты, демона… серафина я не собираюсь! Пусть не могу даже себе признаться, что серафин нравится мне гораздо больше, чем друг. Пусть не понимаю, как в моем сердце уживаются это чувство и любовь к покойному мужу. Ни за что не отступлю. И, если отговорить Шийра сражаться с монстрами не выходит, попробую не допустить его превращения в дракона.
Я сосредоточилась.
Лед…
Я лед…
— Уля?! — Серафин, не ожидавший от меня такой подлости, запоздало заметил проступивший на моей коже иней, в замысловатый рисунок которого вплетались голубые кристаллики льда и снежинки.
— Прости! — шепнула я, заковывая парня в толстый панцирь из теплого льда.
Продержится такая ловушка пару минут, не больше, а потом объятый пламенем дракон ринется защищать нас от савров.
С чего начать?
Итак, я не чувствую снег. Почему?
— Уля, они рядом! — предупреждающе рыкнул Ушастик.
— Насколько?
— Шагов триста! — проворчал волчок.
— Успею! — Я постаралась сказать твердо, но голос предательски дрогнул.
Сердитое лицо Шийра за толщей льда уверенности не добавило. Серафин не пытался разбить ловушку, однако волны пламени, пробегающие по внутренней поверхности панциря, говорили о том, что Шийр времени зря не теряет: еще немного, и он освободится.
Я лед…
Правильно!
Насколько помню из школьного курса физики: снег — это тоже кристаллики льда.
Кхм, кто бы мне сказал, что я, Ульяна Малкина, менеджер по продажам туристических путевок в Египет, буду вспоминать школьный курс физики, чтобы понять, как управлять снегом в другом мире, как минимум бы посоветовала обратиться к врачу.
— Уль, двести шагов! — прорычал Ушастик. — Освободи Шийра, у тебя не получится! Сама знаешь, что с памятью Эйры!
— Знаю, — упрямо прошептала я.
Мог бы и не напоминать.
У других блуждающих душ память предыдущего хозяина тела полная — бери знания не хочу! А у меня пазл, в котором половина кусочков исчезла в неизвестном направлении. Но, как сказал Шийр, мне повезло, потому что отделить полные воспоминания от своих собственных еще сложнее, чем разобраться в обрывках. Что ж, ему виднее — друг серафина тоже погиб и воскрес, обретя новую душу, затянутую из другого мира.
По правде сказать, память Эйры, будь она хоть трижды полной, мне вряд ли бы помогла: принцесса была дэйнеммой взбалмошной и к учебе относилась абы как.
Значит, разбираемся сами. И побыстрее!
Лед…
Внутри, в моем сердце… в крови…
Снаружи… на моей коже…
Я сосредоточилась и попыталась ощутить ледяные стены пещеры и метель за ними. Пустота в груди, чувство, что куда-то падаю, стали неожиданностью. Я силилась открыть глаза и не могла — тело перестало меня слушаться.
Я летела, кружилась в морозном воздухе. Падала на белую землю. С вихрями стремилась обратно к тучам. И вместе с тем меня невыносимо тянуло к ледяным скалам, которые, закрывая небольшой пятачок плотного снега, создавали грот. Вход в пещеру был едва заметен: тонкая темная полоска на фоне белого великолепия. Нужно ее засыпать.
— Уля!! — рык Ушастика и крик Шийра прозвучали для меня тихим, мышиным писком.
Жжение чуть ниже ключицы и разливающееся по коже тепло казались чужими, инородными… и такими родными.
Я потянулась к ним.
Мне так хотелось узнать, где источник…
Я шокированно смотрела на огненную мужскую фигуру, у груди которой, точно под ключицей, кружился вихрь снежинок.
Рога на голове фантома сверкали алым пламенем, по длинным сплетенным в небрежную косу волосам и перепончатым крыльям словно растекались потоки лавы. Хвост больше напоминал огненный кнут, украшенный раскаленным наконечником копья. В руках неизвестный демон из пламени сжимал девичье тело, будто сотканное из кристаллов льда и снега.
Короткие кудрявые волосы незнакомки, обрамляющие юное хорошенькое личико, едва доставали до покатых плеч, тонкие руки висели плетями, у правой ключицы девушки тускло мерцал язычок пламени.
Тускло…
Я снова задумчиво посмотрела на смутно знакомое мне тело в руках демона.
Девушка прямо на глазах выцветала, превращаясь из бледно-голубой, ледяной, в хрустальную, прозрачную, статуэтку. С ней что-то происходило, что-то плохое, но что именно, я вспомнить не могла.
Кроме того, мне не хотелось вспоминать. Ведь так хорошо кружиться, летать с ветром.
Я уже была готова вернуться к своей вечной пляске над белыми степями и равнинами, горами и скалами царства льда, как меня неожиданно дернуло вниз.
— Уля!! — Пощечина обожгла мою щеку. — Ну, очнись же, глупая… — Горячие губы прошлись от виска к пострадавшей щеке и остановились у уголка рта.
Не хочу!
Я устремилась прочь, стараясь отделаться от назойливых ощущений тела, которое продолжал тормошить демон.
Не хочу возвращаться!
Я снова скользила с потоками ледяного воздуха, парила над белой землей, кружилась над скалами, над городами, закрытыми ледяными куполами.
Мягко спланировав на один из них, я будто растворилась в прозрачной поверхности. Растворилась и проплыла внутри купола…
Над белыми домами из снега и льда. Над башнями, на которые приземлялись огромные покрытые иглами драконы. Над сооружениями, напоминающими громадные теплицы. Над великолепным дворцом.
Добравшись до одной из башен, я остановилась, но только для того, чтобы, вынырнув из купола, ринуться в снежный вихрь, двумя кольцами окружающий вершину и подножие строения. Проскользнув вместе с ледяным потоком сквозь стену башни, я оказалась в огромном зале, где исполинские сосульки, свешиваясь с потолка, сливались со своими сестрами, выросшими на полу.
Но меня не интересовали нерукотворные колонны и ледяные скульптуры, на которые так походили глыбы льда, я видела только гигантский кристалл со срезанной вершиной, мерцающий бледно-голубым светом. В его глубине плясали тонкие серебристые, фиолетовые и синие нити.
Я потянулась к ним… и исчезла в толще прекрасного камня.

Глава 2
О ТАЙНАХ, КОТОРЫЕ ЛУЧШЕ НЕ ЗНАТЬ

— Доброе утро, сэр!.. Новый скелет, сэр?
— Да, поставьте его в шкаф!
Из разговора лорда и его дворецкого

Мост над скованной морозами рекой, одетый в хрустальный панцирь гололеда, был мне знаком.
Я изо всех сил старалась вспомнить, откуда, но не могла.
Громкий скрип тормозов… Звук удара...
Увидев искореженную старенькую «ауди» у смятого ограждения, я едва сдержала рвущийся из груди крик.
Макс!
Господи, нет!
Я ринулась вниз, подлетела к разбитому авто, зависшему на краю моста. Потянулась к двери, попыталась отодвинуть. Только отодвигать было нечем: у меня не было ни рук, ни ног — меня не было!
В груде металла, что еще мгновение назад была раритетной гордостью моего мужа, раздался стон, потом писк кнопки сотика.
Не звони мне! Не надо! Взывай «скорую помощь»! Не смей тратить время! Я и так знаю!
Но Макс не слышал мои безмолвные крики.
— Я люблю тебя, принцесса!.. — донесся тихий вздох, и наступила тишина.
Мертвая, холодная, ледяная, от которой мне захотелось закричать. Только вот как это сделать, если тебя нет?
Что это?
Я в ступоре следила, как в воздухе вокруг машины вспыхивают зеленые, салатовые и желтые нити.
Мерцая, словно новогодние гирлянды, они складывались в женскую фигуру. И вот полупрозрачный фантом, протянув руку прямо сквозь искореженный металл, вытащил из недр «ауди» призрака! Макса!
Я, не веря, смотрела на просвечивающего мужа, который, стиснув руку сплетенной из нитей женщины, бодро шагал по воздуху к низким облакам.
Макс счастливо улыбался, довольно поглядывал по сторонам, словно и не было аварии и… его смерти. Казалось, ему все равно, что там, внизу, на мосту, я, пробежав в домашних тапках через весь город, стискиваю его холодную руку и снова, и снова набираю номер службы спасения.
Да как он мог вот так просто уйти?!
Я быстро догнала Макса и его ниточную спутницу и попыталась схватить мужа за плечо, заставить обернуться.
Дудки!
Без рук у меня, естественно, ничего не вышло.
«Я не могу ее оставить!» — Макс обернулся, посмотрел сквозь меня на мост, где высокая худощавая девушка с растрепанными темными волосами, я, рыдала, сидя на обледеневшем асфальте.
«Вы встретитесь снова… — Мерцающая всеми оттенками зеленого женщина повернула лишенное черт лицо к моему мужу. — Тебе пора».
Макс нахмурился, вздохнул и кивнул.
Воздух вокруг него всколыхнулся, и мой муж превратился в маленький желтый огонек. Женщина осторожно сжала его в ладони. Миг — и вместо размытого фантома сотканный из зеленых, салатовых и желтых нитей вихрь.
Твою ж бабушку!
Я испуганно заорала (ну и что, что нечем?!) — меня потянуло следом за вихрем и выбросило в темноту.
Мамочки!
Я оказалась не просто в темноте — в пустоте! Ни верха, ни низа, ни воздуха, ни света. Несколько секунд неподвижно парила, боясь даже предполагать, что будет, если застряну в этом месте, потом меня буквально вырвало оттуда и втолкнуло в мир света и жары.
Пылающие огнем жерла вулканов, ядовитый дым, озера лавы, оплавленные скалы и присыпанная пеплом земля мелькали внизу, а впереди куда-то спешил желтый огонек.
Он был не один: вокруг души моего мужа вился алый язык пламени.
Макс!
Я ринулась за ними. Не успела.
Душа мужа в сопровождении огненного спутника понеслась к одному из огненных озер…
— Уля!! — Меня сильно тряхнули.
Нет! Я должна узнать!
— Уля!!
Не сейчас!
Я отмахнулась от ощущения жара на своей коже и ринулась следом за огоньком…

***

Мост хрустальной вершиной сверкал в свете единственного фонаря. У обледеневших ступенек пешеходного перехода задумчиво переминалась с ноги на ногу высокая девушка в вязаной шапочке и потертом пуховике. Посмотрев на присыпанную песочком автостраду за ограждением, она вздохнула и, сжимая в руке букетик подснежников, взялась за перила. Поскользнулась, чуть не упала и, наконец, преодолев лестницу, подошла к прикрученной под фонарем табличке.
Надо же, никогда бы не подумала, что выгляжу старше своих двадцати! Лет на пять, минимум! Смуглое лицо осунулось, под глазами тени, в уголках рта залегли скорбные складочки.
Тяжело дался мне год, что я была вдовой!
Работа, дом. Скрытая под маской вежливости неприязнь свекрови и свекра, для которых я так и осталась девчонкой из неблагополучной семьи, совратившей их сына. Друзья, растворившиеся в неизвестном направлении, лишь бы только не помогать. Встреча с подвыпившей матерью, не узнавшей меня. И ежедневные походы на мост, чтобы заглушить боль от потери Макса.
Я с жалостью следила за девушкой на мосту.
Заметив на асфальте розы, первые цветы, которые свекровь принесла на место гибели сына за целый год, она положила рядом с ними подснежники, поморщилась и медленно осела на асфальт в глубоком обмороке. Лицо девушки стремительно бледнело.
Вот, значит, как.
Не было никакого призрака Макса, которого я встретила на мосту в день, когда меня втянуло в мир снега и льда. Не было и разговора с фантомом мужа, и глупого решения прилечь на морозце. Только быстрая смерть. Но от чего я умерла? Инсульт? Инфаркт? Какая теперь разница!
Движение сбоку заставило отвести взгляд от своего неестественно белого лица и обернуться: рядом со мной в воздухе парила уже знакомая ниточная женщина.
«Иди к ней! Помоги!» — Раскрыв ладонь, она отпустила желтый огонек, который, стремительно подлетев к мосту, обернулся призраком Макса.
Остановившись в шаге от девушки, муж посмотрел на мое неподвижное тело и вздохнул. В ту же секунду мой собственный фантом выбрался из мертвой оболочки и поднял на него глаза. Испуганно отпрянул и растянулся на асфальте.
— Ма-а-акс?.. — удивленно протянула призрачная я, вытирая слезы.
Вцепившись в ограждение, с трудом села. Зажала рот перчаткой.
Макс сочувствующе на меня смотрел — видимо, приступ тошноты, который я прошлый раз списала на свое падение на обледеневший асфальт, был последствием разделения с телом.
Тем временем мой призрак, похлопав глазами и выяснив, что Макс никуда исчезать не собирается, ляпнул:
— Ты умер!
И тут же прошептал:
— Я скучаю… очень.
Макс подплыл ко мне, уселся рядом.
— Сегодня ровно год… — удрученно вздохнула я.
Муж протянул мне руку, и я осторожно вложила в нее пальцы. И заговорила. Вначале нерешительно, потом тихо; с тоской и болью в голосе я рассказывала о том, как непросто мне жилось этот год. Макс слушал, кивал.
Выговорившись, призрачная я зевнула, вопросительно посмотрела на мужа. Увидев его подбадривающую улыбку и кивок, означающий согласие, улеглась на его прозрачные колени и закрыла глаза.
Макс воздел глаза вверх, на переливающуюся всеми оттенками зеленого женщину, которая тем временем переместилась к перилам моста, где и висела прямо в воздухе.
«Так ей будет легче!» — беззвучно ответила она, вытянула обе руки перед собой и, превратив Макса и меня в два желтых огонька, обернулась вихрем, сотканным из салатовых, зеленых и желтых нитей.
Не дожидаясь, когда меня потянет следом, я бросилась вдогонку. Недолгое пребывание в пустоте восприняла как небольшую передышку и с нетерпением ринулась в мир света…
Вопреки моим ожиданиям, оказалась не над огненными пределами, а на границе ночи и дня, высоко над землей, настолько, что, кроме облаков с одной стороны и дыма вулканов с другой, ничего не смогла рассмотреть.
Стойте!
Я в панике соображала, куда мне бежать дальше — один желтый огонек в компании снежного вихрика полетел к тучам, второй в сопровождении алого язычка пламени к закрытым дымом вулканам.
Макс!
Я понеслась следом за душой мужа и ее пламенным спутником. Не успела выбраться в яркий, нестерпимо жаркий от лучей огромного солнца день, как меня буквально засосало обратно в темноту снежной ночи.
Пара секунд безрезультатных попыток вернуться, и я в ледяной пещере.
Огонек моей души и его снежный товарищ быстро подлетели к распластанному на полу телу девушки с волосами, отливающими синевой, и заостренными ушами. Шуба Эйры была порвана, голубые подернутые пеленой глаза неподвижно смотрели перед собой, хорошенькая мордашка казалась фарфоровой маской, на которую забыли нанести краски.
Пока я размышляла, огонек и вихрик, покружив над телом принцессы снегов, приблизились к груди Эйры.
Только моя душа коснулась тела, от стены отделилась призрачная фигура его хозяйки. Задумчиво проследив, как желтый огонек исчезает в ее груди, Эйра улыбнулась и пропала.
А я, словно зачарованная, следила за снежным вихриком, который быстро таял, заживляя раны на теле уже не принцессы снегов…

***

— Уля!! Да очнись же ты!! Не смей уходить! Я люблю тебя! — Последние слова будто сетью меня опутали, спеленали и бесцеремонно перебросили в мое тело.
— Что? — Я, открыв глаза, с недоумением уставилась на Шийра; лицо серафина, подсвеченное огоньками холодного пламени, мерцало в темноте.
— Очнулась! — выдохнул он, прижимая меня к груди.
— Уля, ты хорошо себя чувствуешь? — вопросительно прорычал Ушастик.
— Неплохо! — кивнула я, все еще не совсем уверенная в реальности происходящего.
Вполне возможно, что это новое видение. Потому что Шийр только что признался мне в любви! А такого не может быть!
Да ладно?
Слишком невероятно?
Подумаешь, знакомы без году неделя. Подумаешь, его народ считает дэйнеммов безумными монстрами, а те, в свою очередь, говорят то же самое о серафинах и даже не подозревают об их человеческой… демонической сущности. Подумаешь, Шийр знает, что я блуждающая душа, и, вопреки законам, не хочет выдавать меня палачу.
И что?
Ничего!
Не верю я, что серафин настолько быстро избавился от предрассудков, что влюбился!
Для него я монстр. Кхм… которому он, однако, помог сбежать из ледяного королевства, и которого собирается «легализовать» в собственном мире огня. Кроме того, Шийр почти сразу дал понять, что я ему нравлюсь, и он будет за мной ухаживать, если не найду причину для отказа серьезнее, чем любовь к покойному мужу.
Ох ты!..
Макс!
Вашу ж бабушку!
Я попыталась отстраниться от улыбающегося Шийра.
Бесполезно!
Серафин крепко стискивал меня в объятиях, для надежности еще и крыльями прижал. И, честно говоря, мне нравилось, очень. Я вообще чувствовала себя до глупости счастливой рядом с этим рогатым парнем.
Но Макс! Он жив! Господи, как же я соскучилась! Неужели я однажды смогу снова его увидеть? Заглянуть в глаза, услышать, как он называет меня принцессой.
— Принцесса, ты как? — Шийр приподнял пальцами мой подбородок и заглянул в глаза.
Эх, и тут принцесса!
И оба: Шийр и Макс — произносят это слово так ласково! Вот только у мужа получалось нежно, иносказательно, что ли. Принцесса. Не девушка из не вполне благополучной семьи, которую никак не хотят принять свекор со свекровью, а принцесса! Серафин же просто констатирует факт, что я Эйра — принцесса снегов.
Интересно, почему раньше я не чувствовала раздражения, когда Шийр меня так называл? Потому что не знала, что Макс тоже попал в этот мир!
— Снежинка, как ты себя чувствуешь? — повторил Шийр.
— Нормально… — прошептала я, понимая, что совершенно запуталась в своих чувствах.
Вот и настал момент истины. Что ж, как бы мне ни хотелось отложить его на потом, придется разбираться здесь и сейчас. И так столько времени тянула: с той самой секунды, как поняла, что серафин мне нравится гораздо больше, чем просто товарищ по несчастью.
— Раз ты себя хорошо чувствуешь, — серафин внимательно осмотрел мое лицо, — расскажи, что ты сделала?
Судя по всполохам огня в синих с рыжиной глазах Шийра и мрачной морде Ушастика, выдвинувшейся из мрака пещеры, разбираться с бардаком в голове я буду позже, ибо настроены мальчики решительно. Кажется, сейчас мне устроят грандиозную головомойку и за панцирь изо льда, и за снежный завал, под которым исчез вход в нашу пещеру, и за нежелание возвращаться в тело…
Я что, действительно чуть не стала частью снежинок?
Да быть такого не может! Моя душа не пазл, чтоб на кусочки разбираться!
Тем не менее — разобралась. Слилась с метелью, и чуть там не осталась. Если бы меня не затянуло в башню Метелей к Духу Льда, летать мне сейчас над белой землей.
Выходит, Дух специально показал мне момент «переселения» Макса в этот мир? Правильно, именно тогда я вспомнила о себе, девушке в девятнадцать лет лишившейся всего. Любимого. Друзей. Потерявшей саму себя…
Но зачем он вернул меня ко дню моей смерти?
«Не важно место,
Не важно время,
И тело не так уж важно,
Главное помни, что тебя туда привело!» — всплыли в голове строчки из записки, которую оставила мне неизвестная женщина в цветочном ларьке вместе с подснежниками, любимыми цветами Макса.
Стала понятна и приписка: «Там, где заканчивается одно, начинается другое».
Наши с Максом жизни трагически оборвались на Земле. Но мы оба получили второй шанс в другом мире.
Оба!
И та женщина на мосту обещала Максу, что мы с ним встретимся.
Вот то, что меня «сюда привело»: любовь к мужу.
Только вот — люблю я не его одного!
Неприятно, непонятно, ненормально, однако в моем сердце каким-то неестественным образом живут очень похожие чувства к абсолютно разным мужчинам.
— Ладно! Ругать тебя смысла нет, ты ведь не знала, какой опасности себя подвергаешь… — Шийр поправил капюшон на моей голове. — Пообещай, что, прежде чем использовать свои силы необычным способом, хотя бы предупредишь! Я бы тебе сразу сказал, что, когда сливаешься с дикой… не вызванной твоими силами стихией, нельзя поддаваться ее очарованию, иначе душа отделится от тела и навечно останется в огне… в твоем случае, в снеге.
— Хорошо, следующий раз предупрежу, — пробормотала я.
— Тогда ладно! — улыбнулся серафин, склоняясь ко мне с явным намерением поцеловать.
— Шийр, не надо. — Я уперлась руками в грудь парня.
— Почему? — хитро прищурился серафин. — Ты чуть не растворилась в метели, я едва тебя не потерял…
— Мой муж здесь! В этом мире! — тихо сказала я, понимая, что скрывать правду от любимого (надо же, я смогла себе признаться в этом!) демона глупо.
Возможно, с точки зрения большинства девушек, я поступаю как идиотка. Ведь та же Анюта, моя закадычная подруга из прошлой, земной, жизни часто и густо повторяла: «Нечего своему благоверному все выкладывать! Нет мужикам никакого дела до твоих тараканов! Мужикам надо правду говорить, когда уже деваться некуда! Что ты, сама не разберешься?»
Разберусь, но Шийру о толпе своих тараканов скажу. Пусть узнает сейчас, когда наши отношения не зашли далеко.
Какие отношения? О чем я?
Макс где-то в огненных землях! Мой Макс! Мой любимый муж, кроме всего прочего.
А как же Шийр? Нет, любовь к серафину с самого начала была ошибкой. Надеюсь, он меня поймет.
«Вот здесь лежит больной студент;
Его судьба неумолима.
Несите прочь медикамент:
Болезнь любви неизлечима!»**
Эх, опять я строки из Александра Сергеевича вспоминаю. Сонька, не по возрасту развитая дочка моей земной подруги, может мною гордиться! Как я ни отбрыкивалась от совместного с ней изучения Пушкина (ее любимого писателя), все равно что-то запомнила.
«…Болезнь любви неизлечима!»**
Прямо в точку! Болезнь! А как еще назвать мою любовь к Шийру?
— Почему ты решила, что твой покойный муж тоже попал сюда? — с нажимом на «покойный» спросил серафин.
— Потому что я своими глазами видела, как его отправили в этот мир.

Глава 3
НЕЖДАННАЯ НАХОДКА

— Сюрприз!! Э-мм… а ты зачем на люстру запрыгнул? Ты чего? Не рад?
— Рад… рад… мне бы корвалольчику… или валерьяночки… грамм двести!..
Из диалога именинника и его друзей

Серебрящееся в свете звезд снежное покрывало раскинулось насколько хватало глаз. С высоты птичьего полета извилистые гребни ледяных гор и острые скалы казались причудливым узором, нанесенным умелой рукой мастера.
— За год многое могло случиться. — Серафин плотнее прижал меня к себе, взмахнул крыльями, закрытыми тонким слоем теплого льда, и покосился на бегущего внизу Ушастика.
Волчок упрямо не хотел возвращаться к стае, решил проводить нас до Ледяных башен.
— Может, мужчины, которого ты знала, уже нет? — продолжал развивать мысль Шийр. — Он мог не справиться с воспоминаниями своего нового тела и измениться до неузнаваемости.
— Мог, но это все равно он! — не согласилась я, мысленно поражаясь упрямству серафина.
— Ты ошибаешься, даже если ты каким-то чудом узнаешь, кем стал твой муж, он уже не будет таким, каким ты его знала.
Определенно, наш разговор с Шийром все больше напоминал беседу глухого с немым.
Я ему о том, что Макс, скорее всего, серафин и находится сейчас где-то в огненных землях. А он мне, что мой муж стал другим, потому что память и чувства предыдущего хозяина тела в любом случае его изменили. Не всем же потерянным душам, как мне, достаются обрывки воспоминаний, с которыми с горем пополам, но можно справиться.
Я говорю о своей любви к Максу. Шийр спрашивает, на полном серьезе, между прочим, не собираюсь ли я присоединить к своему гарему еще и Дирегета? Ведь ледяного короля любила Эйра, и ее эмоции доставили мне много неприятных минут. Ерничает, что, если следовать моей логике, не нужно было сопротивляться влечению тела принцессы к Дирегету, страсть таки, как у меня к мужу.
С первым я бы могла поспорить.
Отсутствие нормальной памяти принцессы, может, и позволило сохранить себя, однако чуть не стоило мне жизни. И не только мне, но и Ушастику, и Малышке — был у местных демонов «чудный» обычай казнить одержимых, чтоб не мучились. А магическая связь с волчком и щенком вергеза, благодаря которой они превратились в разумных соятов, не дала бы моим помощникам намного пережить меня.
Что касается второго заявления Шийра о моем личном гареме — обидно. Только в глубине души я понимала: серафин просто-напросто ревнует меня к Максу, вот и злится.
— А-у-у!! — громкое подвывание Ушастика вырвало меня из безрадостных раздумий.
— Что случилось? — спросил Шийр, приземляясь рядом с встревоженно работающим «локаторами» волчком и отпуская меня.
— Стражники? — вглядываясь в горизонт, предположила я.
За несколько часов, что мы летели к границе ледяных пределов, не было и намека на погоню. Не мог Дирегет так быстро сдаться и отозвать драконов!
— Нет, моя стая!.. Не все… двое… — Ушастик завертел головой, принюхался. — Они идут за нами… на них напали! Савры!! — рыкнул волчок, в мгновение ока превращаясь в громадного вергеза.
— Сколько монстров? — уточнил Шийр.
— Четыре! — проворчал Ушастик, вглядываясь в снег на горизонте. — Уль, там Малышка, — добавил он спустя секунду.
Малышка? Что моя маленькая соятиха делает посреди снежной пустыни? Мы же оставили ее на попечение Алии? Неужели зеленоволосая дриада не уследила? Как Малышка умудрилась сбежать из закрытого куполом города? Как оказалась так далеко, да еще и вместе со стаей волчка?
Плевать!
Сейчас мою маленькую кнопку убивают монстры, а я тут во «Что? Где? Когда?» играю!
— И не думайте меня тут оставлять! — поспешно сказала я, заметив, что Шийр расправляет крылья и отступает в сторону. — Знаю, там опасно, но и здесь тоже. Мало ли кто на меня нападет, пока вас не будет?
— Бери ее! — рявкнул Ушастик и, поднимая облачка снега, понесся к горизонту.
— Держись крепче! — Шийр прижал меня к себе, дотронулся варежкой до щеки, задумчиво покосился на крылья: слой теплого льда совсем истончился.
— Не беспокойся, сейчас поправлю! — заверила я, вцепляясь в шубу серафина.
Идея закрыть Шийра теплым льдом принадлежала мне.
За время наших посиделок в заметенной снегом пещере серафин все чаще и чаще подпитывал свой панцирь из холодного огня. Конечно, как настоящий мужчина и истинный партизан, он молчал, ни слова не сказал, что начал уставать. Только я ведь не слепая, как и Ушастик, а соят еще и нюхом обладает таким, что любая гончая позавидует. В общем, подтвердил волчок мои подозрения: сил серафин расходует намного больше, чем говорит.
Тут-то я и предложила заменить холодный огонь теплым льдом — пригодятся мои силы в огненных землях или нет, бабушка надвое сказала, а вот без способностей Шийра не обойтись. Серафин, конечно, вначале не согласился, сказал, что справится, но под двойным напором, моим и волчка, сдался.
На том и порешили: я защищаю нас с Шийром от холода до Огненных башен, а серафин за ними — уже от огня и солнца.
Сосредоточившись на своем сердце, я ощутила источник льда в нем и направила сотни ледяных кристаллов на одежду и крылья Шийра.
— И хвост тоже, — шепнул мне на ухо серафин, показывая на зверей внизу.
Два громадных вергеза старательно закрывали кого-то маленького от четверки бескрылых драконов. Савры, оскалив длинные морды, щерили иглы, заменяющие им чешую, и, шипя, подступали к «мишкам».
— Уль? — Серафин проследил за Ушастиком, с радостным рыком ринувшимся на одного из драконов, и спикировал к вершине отвесной ледяной скалы.
— Да, сейчас! — Я поспешно создала тонкий слой льда вокруг длинного украшенного внушительным острием хвоста демона.
— Сиди здесь! — Шийр коснулся моих губ легким поцелуем и, расправив крылья, спланировал на спину одного из савров.
Удар хвоста — и антрацитовый наконечник перебил шею монстра. Едва заметное движение, серафин уже над вторым драконом. Снова блеснуло убийственное острие, но монстр увернулся.
Шийр!
Когда серафин и савр покатились по снегу, я с трудом сдержала рвущийся из груди крик. Мои вопли не помогут, только отвлекут!
Слава богу!
Я облегченно вздохнула: один из вергезов бросился на помощь Шийру, смял, снес игольчатого монстра. Второй «мишка», оставив круглый меховой шар без присмотра, ринулся на последнего дракона. Тот увернулся, проскочил мимо Ушастика, сцепившегося с савром, и схватил охраняемую вергезами драгоценность.
Малышка!
За доли секунды я умудрилась создать поток теплого льда и заковать мерзкого дракона в прозрачный панцирь. Пока савр силился освободиться из ловушки, комок белой шерсти выпал из его пасти, превратился в неуклюжего, толстого волчонка и, гордо задрав три маленьких хвостика, покатился к Ушастику. Соят выпустил шею мертвого дракона и осторожно обнюхал Малышку.
Целая! Не ранена!
Я обессилено опустилась на ледяную скалу. Руки дрожали, сердце колотилось, как сумасшедшее, хотелось лечь и уснуть.
Нельзя! Отключусь, кто подпитает защиту Шийра, когда она истончится? Собственные силы серафина вряд ли успели восстановиться. Значит, глубокий вздох, усталость поганой метлой в дальний угол, ждем, когда Шийр снимет меня с «насеста», и я смогу наконец-то потискать мою круглую помощницу.
Только серафин спускать меня не спешил.
Он мрачно разглядывал убитых драконов, савра, закованного в теплый лед, и вергезов, подступающих к пойманному в ловушку монстру. «Мишки» явно собирались порвать дракона на кучу маленьких ящерок вместе с моей ловушкой.
Дзинь!
Антрацитовое острие разбило прозрачный панцирь, и савр, на ходу стряхивая с игл остатки льда, пулей помчался прочь. Вергезы рыкнули и ринулись за ним.
— Дого-онять?! — звонко тявкнула Малышка, вопросительно глядя на Ушастика, у передних лап которого пристроила свою толстую попу.
— Нет! — прорычал соят, превращаясь в треххвостого волка и поворачиваясь к серафину. — Зачем?
— Он не понимает, что творит. — Шийр подхватил Малышку на руки и подлетел ко мне.
— Мар-рышка! Ульэйр-ра! — обрадовалась мелкая.
Кхм… надо что-то делать с произношением моей помощницы. Свою кличку исковеркала — это ладно. Мои мальчики, постоянно слушая ее «Марышка», уже и имя ей грозное вместо Малышки придумали: Мара! Только она и меня на свой манер обозвала. «Ульэйра»! Не Уля и не Эйра, а гибрид какой-то. Надо заметить, не первый раз мелкая пытается придумать мне новое имя.
С ее точки зрения все правильно: для детского мышления Малышки я и есть Ульяна-Эйра, существо на которое она перенесла привязанность к погибшей матери. Слишком маленькая, чтобы осознать связь хиона-соят, Малышка заменила ее на более понятную для себя вещь: любовь к родителям. Так в один снежный день мы с Ушастиком приобрели пушистую дочь.
— Ты моя хорошая! — Я, прижав к груди радостно размахивающую хвостами и повизгивающую мелкую, почесала ее за ухом.
Малышка от избытка чувств завиляла всем телом.
Ого!
Чудом не выронив прилично набравшую в весе помощницу, я заметила, что Шийр угрюмо косится на тела драконов внизу.
Жуткие монстры, чудовища, в прошлом они были дэйнеммами. Возможно, у них где-то остались семьи, любимые, дети…
Что заставило их так долго находиться в драконьем облике?
Ведь все демоны знают: если длительное время пребывать в зверином обличье, можно лишиться разума и потерять способность вернуть себе прежний вид. Знают, тем не менее, в снежных пустынях появляются новые и новые савры. Они дерутся друг с другом, сбиваются в стаи, нападают на все живое. Их убивают. Иногда те же дэйнеммы.
И они не видят в этом ничего страшного, потому что в монстрах не осталось ни крохи от мужчин и женщин, которыми они когда-то были.
Но Шийр не дэйнемм.
Он серафин, поверивший в картину на стене пещеры и решивший в одиночку покинуть огненные земли и отправиться в ледяные пределы, чтобы доказать: дэйнеммы не монстры! Авантюрист, а еще на удивление человечный парень, который выкрал из Сада демонов крохотный росток и не напал на стражу, охранявшую столицу в драконьем облике, даже не защищался.
Теперь он был вынужден защищаться. Точнее — защищать Малышку. Ради этого ему пришлось убить савров, монстров, в которых превратились забывшие себя дэйнеммы.
— У тебя не было выбора. — Я дотронулась до руки Шийра.
— Знаю, — кивнул серафин.
— У нас тоже есть потерянные, утратившие разум — мигмары, — сказал он спустя несколько секунд молчания. — Их тоже убивают, иначе они могут сбиться в стаи и напасть на небольшие города.
Серафин подхватил меня на руки, осторожно слетел вниз к Ушастику.
— Одержимых яростью нужно изгонять из стаи и убивать, если они нападают! — проворчал волчок и равнодушно покосился на тела драконов. — Иначе стае не выжить!
Шийр едва заметно скривил губы, отрицательно покачал головой, но спорить с соятом не стал.
Зачем? Порою волчок мыслил как дикий зверь — и переубедить его не имелось никакой возможности. С одной стороны, я понимала, что Ушастик прав: савры — опасные, безумные — монстры, которые мучают добычу. С другой стороны, они были дэйнеммами.
— Эй, мелочь, как ты здесь оказалась? — улыбнулся Шийр, почесывая варежкой Малышку, прочно обосновавшуюся на моих руках.
— Звер-рь залезать в логов-во! Уля напал! Алия скулить! Идрис рычать! — радостно протявкала мелкая.
О чем это она? Какое логово? Какой зверь? И на кого это я там напала?
Гм… Идрис рычал?
Это я еще в состоянии представить. Жених Алии — ледяной дракон и в зверином обличье вполне мог рычать.
Но с чего вдруг заскулила моя подруга?
Зеленоволосая дриада, как и все витарианцы, не умеет превращаться в дракона! Только вот дэйнеммы в зверином облике тоже вроде бы скулить не умеют…
— Мар-рышка икать! Крылатый злой хва-атать, куса-ать крылатый самака! — «добила» меня очередным ребусом Малышка.
Я беспомощно покосилась на Шийра. Икающая Малышка и некий крылатый дэйнемм, напавший на какую-то даму, совершенно не желали укладываться в моей несчастной голове.
— Бежа-ать! Пря-ятаться! Пахнуть мой! — довольно повизгивая, Малышка продолжала воодушевленно рассказывать нам о своих приключениях, только ни я, ни Шийр ничего не понимали.
Нам срочно нужен переводчик!
— Беж-жать! Ста-ая слуш-ать! — протявкала мелкая.
И логопед!
— Уф! — фыркнул на Малышку Ушастик.
Сояту, видимо, надоело слушать ее восторженный визг.
— Опусти ее! — попросил он.
Как скажете! Я осторожно опустила мелкую на снег.
Волчок уселся напротив Малышки и, заглянув в шкодливо блестящие глазенки, спросил:
— Мы сказали, что тебе нужно жить с Алией, не становиться соятом, не сбегать, почему убежала?
— Али-и-я скулить! Зверь нападать! — сердито повторила мелкая.
— М-мм… — Волчок задумчиво шевельнул ушами. — Алия скулила и терла лапками мордочку? — уточнил он.
— Мордочку! Лапками! — подтвердила моя помощница.
— Скулила, что огненный зверь напал на Улю? — продолжал допытываться волчок.
— Зверь! — согласно тявкнула Малышка.
— Идрис рычал и трогал Алию лапами? — обрадованно рыкнул Ушастик, окончательно запутывая меня своим звериным взглядом на привычные предметы.
— Рычать! — уверенно ответила мелкая.
— Понятно! — Волчок насмешливо покосился на нас с Шийром. — Алия плакала, говорила, что тебя, Уля, украл серафин. Идрис пытался ее успокоить. Видимо, от злости на стражу, которая прозевала монстра во дворце, не сдержался и сорвался до рыка в своем обычном облике.
А что? Вполне может быть. Вряд ли Дирегет сказал страже, что Шийр вовсе не монстр. О своей драке с серафином тоже, скорее всего, промолчал. И о нашем побеге. Значит, в Корделле думают, что меня, то бишь Эйру, похитил огненный монстр?
Предсказуемо. Но с точки зрения ледяного короля — это самое логичное решение.
Меня украл серафин, чудовище из пламени. Сразу не прикончил, следовательно, приберег на закуску. Дирегет, как искренне влюбленный в меня дэйнемм (не сомневаюсь, уж он мастерски разыграет убитого горем короля, лишившегося своей «малышки»), естественно, отправит погоню. Вот только не факт, что она меня спасет.
Вуаля!
Я признана погибшей, Дирегет вдовцом, и корона Бурь прочно обосновалась на его рогатой голове.
— Дирегет сильно разозлился, когда Марга рассказала ему о том, что мы вынудили ее вывести нас из города, — произнес Ушастик.
Пока я размышляла, он успел допросить Малышку.
— Он ее чуть не убил, — добавил Ушастик. — Малышка видела. Она сбежала от Алии и пыталась найти тебя во дворце. Жаль, что ледяной не прибил Маргу, — фыркнул он, покосившись на меня.
Марга, конечно, та еще зараза, но смерти я ей не желала. Пусть и сугубо для себя любимой, однако, крылатая демоница нам, в конечном итоге, таки помогла.
— Дирегет заморозил весь дворец, чуть не прибил нового начальника стражи и едва не передушил слуг за то, что они не заметили серафина. — Ушастик внимательно посмотрел на Шийра, потом на меня. — Он поднял все стаи… отряды стражи. Уля, им приказано без тебя не возвращаться. Малышка и мои… родители видели несколько отрядов, когда искали наш след.
Чудненько! Как же я ошибалась: ледяной король не собирается объявлять меня мертвой, более того, судя по всему, он намерен вернуть меня в столицу, даже ценой жизней стражников.
Неужели его так задел мой побег с огненным монстром? Что если Шийр был прав, когда говорил о том, что Дирегет заинтересовался мною как женщиной?
Да ладно!
Ледяной король не любит никого, кроме себя. А его нежелание отступать связано с тем, что он хочет лично «сломать» непокорную девчонку, рискнувшую оставить его с носом!
— А как она нашла твою стаю? — спросил у Ушастика Шийр, показав на Малышку.
— По запаху! Моя стая была недалеко от столицы. — Волчок ткнулся носом в мордочку мелкой и сердито проворчал: — А мой запах не дал новому вожаку моей стаи ее растерзать. Но эта упрямая кусака даже не подумала об этом! Она спасала маму-Улю! Тоже мне спасительница! Если бы мои родители не решили ее проводить, съели бы нашу мелочь савры!

Глава 4
СНЕГ, ЛЕД, ОГОНЬ И… ДРАКОНЫ

Друзья друзей могут вам не нравиться, но быть вежливыми и приветливыми вы обязаны!
Трактат о манерах для юных аян

На фоне алой линии горизонта сверкали огромные синие иглы и полыхали огнем вулканы. Казалось, Ледяные и Огненные башни упираются вершинами в небо, которое ровно посередине над полосой снега и лавы, разделяющей день и ночь, из звездного становилось багровым.
Солнца мы не видели, но Шийр заверил, что в огненных пределах оно огромное, знойное, застывшее в вечном зените. Адьяа — так серафины называли светило этого разделенного надвое мира.
Неужели добрались?
Нам с Шийром осталось пройти мимо гигантских игл Ледяных башен, пересечь полосу, где холод вечной ночи сталкивается с пламенем дня, и, миновав череду вулканов, которые здесь назвали Огненными башнями, войти в царство жары и пламени.
Только вот попрощаемся с Ушастиком и Малышкой, и в путь.
Легче сказать, чем сделать!
Я посмотрела на волчка, на мелкую, устроившуюся у его передней лапы, заглянула в их печальные глаза. В глубине души я понимала, что им будет лучше в снежных пустынях — климат ближе. К тому же Ушастик заверил: «Стая их примет, а он уж о Малышке позаботится». Но все равно я не могла сказать своим четвероногим помощникам «прощай».
А надо.
Я вздохнула, набрала в грудь побольше воздуха… и чуть не подавилась запасами кислорода от неожиданности — далекий вой, напоминающий рыдание гиены, всхлипы ребенка, рык льва и гул истребителя одновременно, мог принадлежать только вергезам.
— Мои родители! — подтвердил мою догадку Ушастик, усиленно работая «локаторами». — По нашему следу летят два дэйнемма, за ними пять стай… отрядов… окружили нас…
Твою ж бабушку!
— Ушастик, Малышка, вас не пропустят, — мгновенно сориентировался Шийр.
Посмотрев на алый горизонт, серафин что-то мысленно прикинул.
— Уля, нас будут теснить к огненным землям, чтобы вынудить тебя вернуться. — Он снял шубу, бросил в сугроб. — Не думал, что мое поражение в поединке с ледяным королем сыграет нам на руку, но это так. Видимо, он считает, что я слабый одсол и не смогу создать достаточно холодного огня, чтобы защитить вас всех.
Шийр стянул рубашку, поежился, покосился на проступившую алую чешую.
— Сау, — посмотрел на Ушастика.
Никак не привыкну к манере серафина переделывать имена соятов на героические, ладно Малышка-Мара, так он взял и переиначил Ушастика в Сауткши.
— Сау, я лечу с Улей, ты бежишь до границы снега и лавы, потом я становлюсь драконом и несу вас до скал у огненного озера, там есть пещера, в ней подождете, пока я в город слетаю. — Шийр кивнул на мою шубу. — Снимай, чем меньше одежды, тем быстрее я буду лететь.
Я поспешно выбралась из тяжелых мехов. Оставшись в тунике, штанах и унтах, подправила слой теплого льда на груди замерзающего, если судить по чешуе, серафина. Свой панцирь не стала трогать. Тонкий, но не так уж и холодно, до огненных земель не околею.
— Держись! — скомандовал Шийр, прижимая меня к груди и расправляя крылья.
— Шпобешали? — прошепелявил Ушастик, схватив Малышку за шкирку.
Серафин кивнул, и мы полетели.
Острые мерцающие синевой иглы Ледяных башен пронеслись мимо, внизу промелькнула снежная полоса.
— Не бойся! — шепнул Шийр, подлетая к границе дня и ночи и быстро превращаясь в огромного алого дракона.
Секунда — и я вишу в когтистой лапе, а по моей коже и одежде, прямо поверх теплого льда, разбегаются огоньки холодного пламени. Еще одна — и Ушастик с Малышкой в таком же огненном панцире болтаются рядом. На морде волчка сомнение, на довольной моське мелкой детский восторг.
— Зажмурьтесь! — рыкнул Шийр, проносясь над огненной лавой, которая никак не могла победить снег, подступающий из ледяной ночи.
Мы пролетели мимо громадных вулканов.
Вблизи стало ясно, что это вовсе не вулканы, а черные, мерцающие алыми всполохами пирамиды со срезанной вершиной, внутри которых вспыхивал огонь. Отсветы пламени и создавали эффект вулкана.
Мамочки!
Я, конечно же, последовала совету серафина и зажмурилась, но яркий солнечный свет все равно больно резанул по глазам.
— Сейчас будет легче! — пообещал Шийр.
Действительно стало легче. Я даже смогла приоткрыть глаза.
Хотелось закричать: «Так не бывает!», только вот я столько раз произносила эту фразу, пока осваивалась в ледяных пределах, что она успела мне основательно надоесть. Кроме того, я пришла к выводу — в этом мире бывает все!
Раскинувшийся внизу пейзаж больше напоминал декорации к какому-нибудь фильму об апокалипсисе.
Огромное, нестерпимо яркое солнце застыло в зените. Проглядывая сквозь облака дыма, оно жарило присыпанную пеплом землю, оплавившиеся скалы, за которыми раскинулось целое озеро лавы.
— Эйра!! — рыкнуло сзади, и, к моему ужасу, крылья Шийра в мгновение ока оказались закованы в глыбы льда.
Серафин в последний миг успел перевернуться на бок и прикрыть нас с соятами от удара об оплавленные скалы.
— Эйра!! — прошипело совсем рядом.
— Отойдите! — простонал Шийр, с трудом поднимаясь на лапы и стряхивая остатки дымящегося на солнце льда на землю.
Загородив нас с Ушастиком и оглушенную падением Малышку, он выступил навстречу двум ледяным драконам.
— Принцесса продолжает развлекаться? — насмешливо прошипел, ощерив иглы, один, худой и маленький.
Нет, на самом деле Мегяш, отец Дирегета и Знающий, личный советник правителя Альгора, не был маленьким, но на фоне ледяного короля он выглядел заморышем.
— Эйра, иди сюда, быстро! — прорычал Дирегет, собирая вокруг себя настоящий вихрь из снега и льда.
Надо же. А я все гадала, как дэйнеммы пробираются в Огненные башни, чтобы получить холодный огонь из их сердца для обогрева своих домов. Просто! Хионари, ледяной маг, повелевающий снегом и льдом, создает вокруг себя кокон из стихии и летит к Огненной башне.
Вот только здесь не башни, тут огонь представлен во всей красе: и солнце шпарит, и лава с вулканами жарят так, что воздух раскален, как в доменной печи.
И защита Дирегета и Мегяша быстро испаряется.
Ледяной король, конечно, подпитывает ее и сил у него достаточно, чтобы пролететь в таком коконе довольно далеко. Но, если судить по расширившимся горящим белым огнем зрачкам Дирегета и обеспокоенному виду Мегяша, с ними происходит то же самое, что случилось с Шийром, когда он попал в ледяные земли. Чужая, противоположная, стихия сводит ледяных драконов с ума!
— Эйра! Сейчас же иди сюда! — зло прошипел Дирегет, подступая к Шийру.
— Нет! — Я отрицательно покачала головой и сосредоточилась на внутреннем источнике льда.
У меня было всего несколько секунд, чтобы помочь Шийру, на чешуйчатом боку которого темнела большая рана, полученная от удара о скалы. Направив теплый лед, я незаметно кивнула серафину.
Шийр понял: на мою «повязку» быстро наросла пленка холодного огня, и рана мгновенно затянулась.
Точно не знаю, что случилось со мной и серафином в Зале Льда, когда я проходила испытание, чтобы стать хионой, но с тех пор наши силы иногда вели себя необычно. Например, уже второй раз у нас получилось заживить раны Шийра.
— Эйра, ты вынуждаешь меня… — прошипел Дирегет, ощеряя иглы и расправляя крылья.
— Оставь ее! — перебил Шийр, выступая навстречу ледяному дракону.
Видимо, серафин решил взять реванш — не мог смириться, что проиграл Дирегету в Тронном зале.
Мужчины!
Везде одинаковые! Хоть люди, хоть демоно-драконы!
В таком случае женщине лучше не лезть. Однако драка могла отнять у Шийра силы, и тогда и мне, и Ушастику, и нашей мелкой помощнице придется очень быстро бежать обратно в ледяные пределы или… быстро умирать без защиты холодного огня от жары либо ядовитых газов, которыми насытили воздух вулканы.
Что ж, простите, мальчики, но драка отменяется!
Сосредоточившись, я направила теплый лед прямо перед мордой серафина и накрыла Дирегета с Мегяшем прозрачным куполом. Толще, еще толще… и еще…
Мамочки!
Я вцепилась в загривок Ушастика — ноги подгибались, руки дрожали.
Отлично помня, что заточенные под ледяным куполом драконы ничего не слышат, но все прекрасно видят, я показала на себя и отрицательно покачала головой — «я с вами не пойду». Потом ткнула пальцем в Дирегета (от злости посыпающего снегом землю в моей ловушке), в Мегяша. Повела ребром ладони по горлу — «погибните». И махнула рукой на Огненные башни у них за спинами — «возвращайтесь».
Кажется, демоны прекрасно поняли мою пантомиму: Мегяш и Дирегет повернули морды к друг другу и что-то зарычали. Наверное, спорили, и ледяной король, видимо, не соглашался с доводами своего отца, потому как снегопад вокруг него быстро превращался в буран.
Без разницы!
Насколько я успела узнать Дирегета, безрассудством он никогда не страдал. Излишней самоуверенностью — да. Возможно, именно она заставила ледяного короля отправиться за нами в огненные земли. Однако скоро здравый смысл возьмет верх, и Дирегет отправится обратно — слишком долго он стремился получить корону Бурь, чтобы вот так отказаться от нее и рискнуть превратиться в безумного монстра.
«Дирегет будет жить!» — без особого энтузиазма отозвалась память Эйры.
Надо же, ни поглощающей меня любви, граничащей с обожествлением, ни страсти, толкающей к ледяному королю — ничего! Лишь грусть и желание, чтобы недостойный принцессы снегов демон был жив и здоров, потому что она, Эйра, когда-то его любила.
Чудненько!
Наконец-то тело принцессы отвыкло от оставленных моей предшественницей эмоций. А что до подобных отголосков, возникающих, видимо, по привычке, как-нибудь переживу! Хватит с меня и того, что я люблю мужа и серафина.
— Куда дальше? — спросила я, глядя в синие со всполохами пламени глаза серафина, склонившего ко мне увенчанную двумя парами рогов голову.
— К огненному озеру недалеко от Эльвега. Надеюсь, этот ледяной не настолько увлекся тобой, чтобы соваться туда? — В голосе Шийра прозвучала насмешка.
— Не настолько! — усмехнулась я, мысленно отметив, что серафин «тонко» намекнул на чувства Дирегета.
Какие чувства? О чем это он? Расчет и хитрый план, чтобы получить в безраздельное пользование корону Альгора, а я, то есть Эйра, была не слишком приятным «приложением» к трону ледяной империи.

***

Удушливое марево подрагивало над багровой гладью огненного озера.
— Уже рядом! — заверил Шийр, беря левее от заполненной лавой воронки с оплавленными берегами.
И действительно, метров через сто серафин осторожно опустил нас у входа в низкую пещеру, видимо, когда-то прожженную огненным потоком в темных скалах.
Подправив наши с соятами панцири из холодного огня, Шийр удостоверился, что мы надежно укрыты от палящих лучей адьяа стенами пещеры. Он уже собирался выползти наружу, чтобы лететь в город серафинов, когда у входа в наше убежище зашуршали камни, и мурлыкающий голос радостно выкрикнул:
— Джангуй!
В следующий миг в пещеру влетели два гибких существа, покрытых черной чешуей.
— Уля, назад! — рявкнул Ушастик, мгновенно превращаясь в вергеза и оттесняя меня с Малышкой к стене.
Защитный панцирь из холодного огня, не рассчитанный на габариты второго обличья моего помощника, расползался на глазах. Волчок же, будто не замечая, предупреждающе скалился.
Чешуйчатые гости не остались в долгу: дружно выпустили длинные когти и ощерились.
— Еши! Ган! Успокойтесь! Это друзья! — рыкнул Шийр, повернул морду к сояту и добавил, подправляя защитный слой холодного огня на шкуре волчка: — Сау, не нужно, это моя согто и согто моего друга.
Согто?
Я осторожно выглянула из угла пещеры, куда волчок запихнул нас с Малышкой.
Конечно, Шийр рассказывал, что у серафинов-одсолов, магов, способных создавать холодный огонь, есть звери-помощники, наподобие соятов у дэйнеммов-хион, но я почему-то представляла их как вергезов. Может, не таких пушистых и массивных, ну никак не помесь ящерицы и пантеры!
— Еши, Ган, это Уля. Она дэйнемма. Большой зверь, напоминающий орокана, Сау, согто Ули. Маленький комок шерсти у Улиных ног — Малышка, ее вторая согто. — Представив нас чешуйчатым кошкам, Шийр показал передней лапой на согто поменьше, на черной шкуре которого просматривались тонкие медные полосы. — Уля, Сау, Малышка, это Еши — моя согто.
Еши кивнула и сощурила темно-коричневые глаза. Надо заметить, зрачки в них мерцали багровым огнем.
— Шийр, а она точно дэйнемма? — задумчиво промурлыкала согто, изучая меня своими мандражирующими гляделками. — Запах… и цвет шерсти и шкуры другой… она похожа на обычную наю.
Чудненько! Я обзавелась шерстью и шкурой! Видимо, помощники одсолов так же, как и сояты, пользуются звериными понятиями.
— Да, Еши, Уля точно дэйнемма, — заверил Шийр, потом показал на второго согто и представил его нам: — Уля, Сау, Малышка, это Ган — согто Тима.
— Приятно познакомиться! — вежливо промурлыкал Ган.
Едва мы закончили с представлениями, как в пещеру, поднимая лапами тучи пепла, влетела еще одна согто.
— Нашли! Вернулся! — радостно рыкнула она, затормозив рядом с Ганом. — А это что за звери? — озадаченно фыркнула согто, разглядывая нашу колоритную компанию.
— Это не звери! — Еши покосилась на вновь прибывшую и совсем по-кошачьи потерла передней лапой чешуйчатую морду.
— Уля, Сау, Малышка, это Уянга — вторая согто Тима. Уянга, это Уля, Сау и Малышка, — скороговоркой представил нас Шийр.
— Она дэйнемма! — добавила Еши, показывая кончиком хвоста на меня.
— Не монстр? — удивилась Уянга.
— Как видишь! — зевнул Ган, продемонстрировав нам два ряда внушительных зубов.
Надо же, кажется, я начинаю различать согто!
Шкура Уянги отливала коричневым, и двигалась согто как-то уж слишком порывисто, что ли.
Еши, наоборот, плавно перетекала из одной позы в другую, словно не пантера, а змея. Красивая такая змея, на чешуе которой играли медные тигриные полосы, а кончики круглых ушей отливали алым.
Ган… Ган, черный, как сажа, от носа до кончика длинного хвоста, напоминал ленивого домашнего кота, довольного и сытого.
— Не может она быть монстром! — Уянга прошмыгнула мимо оторопевшего от неожиданности Ушастика и обнюхала меня.
Потянулась к Малышке.
— Аф! — Мелочь грозно оскалила четыре недавно выросших клыка.
— Маленький орокан? — фыркнула согто.
— Куса-ать? — проворчала Малышка, показывая Уянге беззубые челюсти и вопросительно косясь на меня.
— Не надо, она друг, — улыбнулась я.
— Гондыр? — Любопытная согто сунулась обнюхать Ушастика, за что и была вознаграждена ударом лапы по наглой морде.
— Отойди! — рявкнул волчок, показывая прытко отскочившей в сторону кошке когти, которыми он мог при желании пробить ее шкуру.
— Я ничего не сделала! — обиделась Уянга.
— Думать нужно… прежде, чем лезть к незнакомым монстрам… — потягиваясь, промурлыкал Ган.
— На себя посмотрел бы! — рыкнул Ушастик, принимая волчий вид.
Вот и познакомились.
— Мо-он-нс-тр? — задумчиво протянула Малышка, подбегая к Еши и заглядывая в глаза согто.
— Согто! — Еши с любопытством обвела взглядом мою помощницу. — Такая кроха, — промурлыкала она, осторожно трогая лапой Малышку.
— Мар-рышка! — радостно тявкнула мелкая, в поле зрения которой попался длинный хвост согто, и он, судя по довольной моське, ей очень понравился, в качестве игрушки.
— Совсем маленькая! — обреченно промурлыкала Еши, отдавая хвост на растерзание.
— Вот и ладно! — усмехнулся Шийр. — Еши, останешься здесь. Познакомитесь, расскажешь Уле, как у нас тут все устроено. Ган, постережешь снаружи. Уянга, отведешь меня к Тиму. Он же не в городе?
— Нет, он полетел к Огненным башням… — ответил вместо Уянги Ган и, снова потянувшись, выскользнул наружу.
— Уля, я скоро вернусь, — пообещал серафин, покидая пещеру.
Последней, сердито косясь на Ушастика, убежала Уянга.
— Уль, мне они не нравятся! — поглядывая на Еши, играющую с Малышкой, тихо прорычал соят. — Особенно тот, черный!

Глава 5
ДРУГ И НЯНЬКА

Высаживаясь на незнакомый остров, не забудьте заранее узнать у туземцев, станете ли вы гостем или обедом!
Главный закон путешественника

— Только бы Фархад не нашел Шийра с Тимом! — обеспокоенно промурлыкала Еши, дразня Малышку хвостом.
— Фархад? — переспросила я.
— Начальник стражи Шийра. Вредный, как лавовый прыгун! — фыркнула согто. — Шийр его не любит, говорит, что ему уже не нужна нянька… — Еши задумчиво посмотрела на меня, — …но он часто бывает прав.
Намек понят! Согто не одобряет решения серафина привести меня в огненные земли.
— Фархад сильный ошон, — добавила Еши.
— Понятно, — кивнула я.
Чего не понятного-то? Ошон — маг обычного пламени. У дэйнеммов хионии и хионари, повелевающие снегом и льдом, а тут ошоны, те, кто управляет пламенем.
— Тогда все! — фыркнула согто, отбирая у Малышки хвост и укладываясь на землю у входа.
Неужели?
Я покосилась на волчка, уши которого нервно подергивались, а на морде было крупными буквами написано: «Дурдом какой-то!».
Дурдом не дурдом, однако о стране серафинов и семье Шийра мы узнали очень много.
В Иринчине, империи огненных драконов, помимо столицы, было всего два крупных города — Толон и Бэлэг. Остальные мелкие, вроде Эльвега, недалеко от которого мы находились. Причина такой «несобранности» серафинов оказалась весьма прозаичной: на охлаждение и очистку воздуха маленьких городов с небольшим населением требовалось меньше усилий.
Строили свои поселки огненные драконы под землей. Защищали специальными куполами.
Тут я вспомнила о ледяных городах дэйнеммов. Они тоже были закрыты от мороза и снега куполами.
Определенно, мыслили серафины и дэйнеммы, сами того не подозревая, одинаково.
Кстати, об одинаковом мышлении.
Еши подтвердила слова Шийра, что серафины считают дэйнеммов безмозглыми монстрами, виноватыми в том, что на их земли пришел вечный огненный день.
Во как!
История дэйнеммов с точностью наоборот: они винят безумных тварей, серафинов, в наступлении вечной ночи и льда на их земли.
Кто из них прав — неизвестно.
Чудненько!
Я собираюсь идти прямо в лапы к демонам, которые считают меня монстром. Честно говоря, не совсем в лапы. Шийр объяснил мне свой довольно простой план «легализации» меня среди серафинов.
С помощью друга — мой огненный демон не сомневался, что тот останется ждать его возвращения именно в этом городе, — пробраться в Эльвег, прикупить там одежды и краски для тканей, которой он намеревался «аннулировать» мои светлые с голубым отливом волосы и белую кожу. После перекраски Шийр рассчитывал провести меня и моих соятов в город и представить, как сироту из приграничного поселка. Не просто сироту, а наю (так серафины обращаются к девушкам и женщинам), сумевшую приручить двух зверей из ледяных пределов, потерявших свою одсолу.
А рассказ Ушастика о разумных дэйнеммах и их городах из снега и льда должен стать подтверждением слов Шийра, что ледяные драконы не звери, и с ними можно попытаться наладить контакт.
Только вот в плане серафина было одно «но»: своей семье он хотел представить меня как невесту!
Он элементарно проигнорировал мои слова о том, что Макс где-то в Иринчине, и мне нужно как-то его найти. Моя любовь к мужу, видимо, тоже была для него не доводом. Хоть ты тресни, но Шийр считал наши с Максом отношения делом прошлым.
Ладно, к тому, что я чья-то невеста, мне не привыкать.
Только попала в этот мир и бах — принцесса, бум — невеста ледяного короля, и ничего — пережила… почти отделалась от жениха, разберусь и сейчас.
Главное, не ударить в грязь лицом перед родственниками Шийра. А их у серафина был целый табор!
Гэрэ — отец Шийра, серафин, правитель Иринчина, ошон (огненный маг), дракон.
Второй облик, как оказалось, был не у всех: примерно треть серафинов его не имела, как и рогов, хвостов и крыльев.
Снова подозрительное сходство с дэйнеммами. У них тоже трети населения Властитель льда не дал второе обличье.
Ладно, отложим загадки на потом и вернемся к родственникам Шийра.
Следующей за адьяном, то бишь королем, шла адьяна, королева.
Саттара — мать Шийра, серафина.
Расовую принадлежность выясняла автоматически, наверное, не давал покоя тот факт, что сама я дэйнемма только наполовину.
Плевать! Подумаешь, мать Эйры была витарианкой. И что? Ничего! Ее народ в моем понимании упорно ассоциировался с земными дриадами: зеленоволосыми, с двумя парами двуветвистых рожек на головах и невероятной любовью к растениям и животным.
Правильно!
Поэтому я так зациклилась на расе Шийра — его нежелание убивать монстров наводило на мысль о витарианцах. Кроме того, у серафинов были свои дриады — цэпэлы.
Только догадка моя оказалась беспочвенной — среди родственников серафина дриад не было.
Итак, королева, тоже маг огня, ошон, и дракон.
И если король, по словам Еши: «настоящий вожак», то королева — «чудесная самка, для которой детеныши самое ценное».
Звериные метафоры чешуйчатой кошки мне совершенно не помогли. Больше того — запутали! Например, что я должна думать, услышав следующую характеристику старшей сестры Шийра: «Рычит на всех!»?
Рычащая девушка, пусть даже с рогами, хвостом и крыльями, это как?
Еши не стала вдаваться в подробности, только фыркнула: «Встретишь Эсфиру, поймешь!»
Без разницы! Пусть будет рычащая принцесса… амира Эсфира.
Но кроме нее у серафина были две «все время скулящие, крохотные, едва стоящие на лапках» младших сестры и три брата «они чуть старше, только учатся охотиться».
Эти «чудесные» и «очень понятные» характеристики настолько выбили меня из колеи, что я пропустила мимо ушей имена маленьких родственников Шийра.
— Шийр и Тим летят! — шевельнув ушами, сообщила Еши.
— Угу… — Ушастик прислушался. — Там еще кто-то.
Согто недоверчиво покосилась на волчка.
— Не слышу! Ган?! — вопросительно фыркнула она.
— Шийр с Тимом! Никого больше! — донеслось сонное урчание чешуйчатого кота, устроившего лежбище в шаге от входа в пещеру.
— Глухие! — презрительно рыкнул Ушастик, старательно шевеля «локаторами». — За ними кто-то летит!
— Может, это шум газов? Или лавы? — предположила Еши, продолжая прислушиваться.
— Нет! Крыльев! — заверил Ушастик.

***

— Хорошенькая! — Красный дракон покосился на Шийра. — А ты, я так посмотрю, в ледяных землях времени зря не терял! Ну что, привет, Снегурочка! Иди сюда, знакомиться будем! — насмешливо сказал он. — Знаю, ты Уля… Эйра. Мне Шийр все про тебя выложил. А я Тим! Тимур вообще-то, но тут стал Тимером!..
Друг Шийра обвел пещеру задумчивым взглядом.
— Прямо тут и стал! Любим мы с Шийром в неприятности рядом с этой пещерой вляпываться! — фыркнул он. — Был Тимур Соболев, стал Тимер, демон, колдун этого… огня холодного! Одсол, в общем! — Тим невесело усмехнулся. — Как там наша Россия? Стоит, не развалилась еще?
— Нет, не развалилась! — улыбнулась я, с недоумением наблюдая, как Шийр осторожно устанавливает у стены непонятную конструкцию, напоминающую огромный гриб с двумя шляпками сверху и снизу.
Ножка «гриба» была сплетена из тонких темных не то лоз, не то стеблей, а обе шляпки, на первый взгляд сделанные из двух отполированных кусков камня, покрывала сеть алых нитей.
Ой, что-то мне это напоминает!
Я пригляделась. Внутри, в «ножке», лежало несколько подушек, предназначенных, видимо, для сидения.
Нет, ну точно!
Видела я уже нечто похожее у дэйнеммов. Только вот там была сфера изо льда, заколдованная магами. И использовали демоны эту конструкцию для перетаскивания собратьев без второго обличья и витарианцев за пределами городского купола. Иначе они бы насмерть замерзли.
— Накинь, — Шийр протянул мне увесистый сверток, — один на себя, второй на Сау и Малышку.
— Плащи? — удивленно спросила я, развернув подарок серафина. — А где краска? Или ты собираешься меня в таком виде в город нести?
— Именно! В таком! — усмехнулся Тим. — Прикипел он к твоей внешности. Сил нет с ней расстаться!
— Мы не смогли попасть в город, Фархад отдал приказ стражникам немедленно сообщать, если я появлюсь, — сердито прорычал Шийр. — К Тиму соглядатаев приставил, чтобы доносили, куда собирается, что в городе берет.
— А еще этот змей предупредил наместника, что принц Иринчина, возможно, почтит его своим визитом! Так что, стоит Шийру появиться у городских ворот, его сразу сопроводят к почтенному найдаку в гости, — рассмеялся Тим. — Так что теперь у твоего демона одна дорога — за стол к наместнику. А откажется, тот сразу его папочке нажалуется!
— Я не собираюсь отказываться. — Шийр задумчиво посмотрел на меня. — Пойду к этому зануде сам, а Тим пока вас в город пронесет. Хорошо, что он у нас забывчивый, как незамужняя ная, забыл корзинку обратно страже сдать, оставил ее у огненной реки. Кстати, Тим, как звали ту наю, которою ты любоваться видами выносил?
— Радна… или Раднара?.. Или Раднила?.. Да какая разница! Шикарная драконица! — Тим повернул морду и скосился на меня. — Только я уже ее и не помню, тут такая ная…
— Эй, слюни подбери! — Шийр шутливо толкнул друга чешуйчатым плечом.
— Понял-понял! — хмыкнул Тим. — Буду возвращать любовь своей драконицы!
Определенно, что-то в рассказе Тима не клеилось!
Что?
Он понес драконицу, то бишь демоницу, имеющую второй, звериный, вид, в этом «грибе» к огненной реке любоваться видами и забыл транспорт. Гм… а зачем он его вообще брал? Неужели его пассия не могла сама долететь? Да ладно! Обратно ведь полетела, раз «грибок» забыли!
— Если она дракон, зачем вы «гриб» взяли? — спросила я у Тима, решив сразу разобраться в своих сомнениях.
— Как «зачем»? — искренне удивился дракон, покосился на Шийра сверкающим огнем глазом. — Неужели не объяснил? Ну ты даешь! В драконьем облике мы того, бесполые. Ни баба, ни мужик — оно! А корзинка самое то, чтобы на природе гимнастикой вдвоем заняться!
Я, конечно, не ханжа, но что-то мне не очень хочется лезть туда, где кто-то «гимнастикой занимался»!
— Уль, Шийр, сюда летят! — рыкнул Ушастик.
— Еши? — Серафин покосился на свою согто, тоже настороженно прислушивающуюся.
Обернулся, глянул на Гана, устроившегося в тени скалы, в нескольких шагах от входа, и Уянгу, играющую с камнем.
— Я ничего не слышу! — В голосе Еши было сомнение.
Чешуйчатая кошечка выскочила из пещеры и скрылась за скалами.
— Летят! — заверил Ушастик, насмешливо наблюдая за беспечными согто.
— Е-етят! — подтвердила Малышка, старательно повторяя за волчком все движения ушами, аж язык свесила от натуги.
Может, Ушастик и не из огненных земель, но слух у него, дай бог каждому!
— Да ладно! — Тим махнул на моего соята передней лапой. — Это ты с непривычки! Столько новых звуков, вот и мерещится всякое! У Гана лучший слух среди согто! Ган?!
— Мр-р? Нет никого! — заверил кот, приоткрыв один глаз.
— Значит, у вас плохие сояты! — раздраженно рыкнул волчок, встревоженно прислушиваясь.
— Согто! — мурлыкнула в ответ Уяанга, продолжая охотиться на камень.
— Да хоть черви ледяные! — проворчал Ушастик, окончательно выведенный из себя.
— Сколько? Как далеко? — уточнил Шийр, расправляя крылья и кивая мне и соятам на «грибок». — Залезайте, внутри плащи набросите.
Мы не стали просить себя дважды. Шийр нажал когтем на выемку в верхней «шляпке» гриба, и я, Ушастик и Малышка дружно ввалились в «ножку». Серафин тут же закрыл за нами «дверь» и взял транспорт в передние лапы.
— Шийр! Да ладно тебе! Почудилось этому ушастому! — Тим покачал рогатой головой. — Не может Фархад нас так быстро найти! Я сам его прихвостней к Огненным башням отвел!
— Фархад! — рыкнула, вылетая из-за скалы Еши.
Вашу ж бабушку!
Я поспешно набросила на Ушастика и Малышку плащ, потянулась за вторым и поняла… бесполезно — мы попались.
— Какая интересная у вас ноша, амир. — Алый дракон с полосой белой чешуи поперек широкой груди бесшумно приземлился на скалу над входом в пещеру.
Легкое движение короткой морды, и наше убежище окружили пять его товарищей. Ган и Уянга запоздало ринулись к нам, ощерились, встали рядом с Еши, занявшей позицию в шаге от лап Шийра.
Я же, не зная, чем помочь, завернулась в плащ и сосредоточилась на источнике льда в сердце — на крайний случай приморожу им крылья!
— Рад видеть вас целым и невредимым, амир, — учтиво прорычал обладатель белой полосы.
— Не могу сказать того же, туян Фархад! — недовольно проворчал Шийр, крепче сжимая лапами «гриб».
— Понимаю ваше недовольство, амир, но таков приказ вашего отца. — Фархад, склонив голову, увенчанную двумя парами рогов, разглядывал меня, заставляя сильнее кутаться в плащ. — Итак, амир, что за юная ная у вас в корзинке?
— О! Уважаемый туян Фархад! Не поверишь! Тут такая история приключилась! — Тим мотнул головой, и его согто втянули когти и, точно две статуэтки чешуйчатых кошечек, с самым невинным видом уселись рядом с Шийром. Еши отступать не спешила.
— Представляешь?! — Тим выбрался из пещеры и подлетел к Фархаду. — Наш амир влюбился! Я тебе сразу не сказал — родители у наи к королевскому семейству плохо относятся, прадедушку наи за измену казнили! Вот они и злятся!
— И теперь бы помолчал!.. — недовольно проворчал Шийр, подхватывая игру друга.
— А смысл? Пусть Фархад с будущей амирой познакомится, а то рычит, пугает! — самозабвенно врал Тим. — Да, наша ная немного не такая, как другие! Так и понятно! Мать ее на сносях занесло в ледяные пределы, вот и родилась дефектная! Тянуло ее мать в земли ледяные! Вот чужая стихия все краски из нашей наечки и высосала, хорошо, что ее отец дурную женушку долго одну не оставлял! Нашел ее! Матушку нашей наи не спас, а Эйру выходил. Кожа бледная, волосы льдом отливают, так все равно же красивая! — самозабвенно плел он.
Вот у кого язык подвешен так подвешен! Такой говорун пингвинов в Антарктиду погреться слетать убедит, глазом не моргнет!
— Мать родила ее прямо в ледяных землях? — скептически осведомился Фархад, глядя на Шийра.
— Понимаю, куда вы клоните! — усмехнулся серафин. — Родила на границе, там, где снег с огнем встречаются.
— Как интересно… — Фархад слетел вниз и уселся напротив.
Несколько секунд дракон гипнотизировал нас с Шийром взглядом черных с огненными всполохами глаз.
Он тоже одсол? А, нет! Еши говорила, он маг обычного огня. Как там его?.. Ошон!
— А то, что снег и лед выпивают краски, Тим из детских сказок взял? Монстры из ледяных земель белые, потому что сила Властителя льда выпивает из них краски? — неожиданно спросил Фархад, в его голосе кипела едва сдерживаемая ярость. — Хватит лжи. Вы, амир, в одиночку отправились в ледяные пределы. Вы живы, чему я несказанно рад. Вы привели с собой странную наю со светлыми волосами и кожей и двух белых зверей. И вы хотите, чтобы я поверил в ваши сказки? Кто ваша спутница, амир?
— Не ваше дело, туян, — прорычал Шийр. — Как вы сказали, я амир, наследник трона Иринчин, и не обязан перед вами отчитываться.

--------------
20 % текста
--------------